Проблема защиты прав этноконфессиональных меньшинств все более определяет современный облик складывающегося миропорядка. С распадом биполярной системы возникла масса региональных конфликтов, в основе которых лежит именно межнациональная и межконфессиональная напряженность. Если перечислить хотя бы главные из них то можно назвать такие как конфликт на территории бывшей Югославии, Сомали, Руанде. На территории бывшего СССР конфликт в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Абхазии, Южной Осетии и ряд других конфликтов. Этнополитическая конфликтность, к сожалению, за последние 15-20 лет стала одним из главных факторов определяющих основную тенденцию в развитии мирового сообщества в XXI веке. Республика Казахстан, начав свой путь независимого развития, определив главным приоритетом создание демократического государства с социально-рыночной экономикой, во втором десятилетии, к сожалению, также столкнулась с проблемой открытых столкновений на межнациональной почве. Это ряд конфликтов, в том числе и со смертельным исходом, в Атырауской, Алматинской, Южно-Казахстанской областях, что само по себе вызывает много вопросов. Избрав в начале своего развития вполне конкретные цели построения демократии и гражданского общества, Казахстан вышел к концу 90-х годов в региональные лидеры.
В чем же причина того, что в Казахстане растет межэтническая напряженность. Попытаемся ответить на этот сложный вопрос. С обретением независимости произошли глубинные изменения в этнодемографической структуре Казахстана.
Защита прав этно-конфессиональных меньшинств на территории Казахстана в прошлом, как и на всем Евразийском пространстве, имеет свои региональные особенности и берет свое начало с периода революционных событий в России 1917 года, до этого периода сам вопрос или сама постановка вопроса в таком контексте практически была исключена из общественной и политической жизни, хотя на международной арене Россия всегда выступала поборницей прав славянского населения на Балканах. Можно отметить, однако, отдельные прецеденты политической и правовой истории Царской России, когда в результате национально-освободительной борьбы Царское самодержавие шло на уступки и высочайшим указом даровало ряд свобод отдельным захваченным территориям, так было с Финляндией, Польшей, Чечней и Дагестаном, так было с Бухарским Эмиратом, но права эти были мизерными и незначительными и носили скорее характер компромисса между победителями и побежденными, когда победитель стремился успокоить мятежный край рядом уступок и когда мятежный край шел на уступки, стремясь сохранить население от полного физического истребления.
С приходом Временного правительства в период революционных событий 1917 года в России национальный вопрос получил стихийное разрешение под давлением национальных элит, но этот период был столь кратковременным и незначительным по времени (всего восемь месяцев), что говорить о нем как о полнокровном факторе в решении национального вопроса, можно с большой натяжкой. Скорее всего это был период, который дал определенный импульс и направление в решении данной проблемы. Да, была амнистия для восставших 1916 года. Да, были съезды отдельных народов России. Вся тяжесть этого вопроса, как и вся сложность разрешения, легла на плечи большевистского правительства со всеми его недостатками и оригинальностью классового подхода к решению всех проблем. Отсюда и особенность национального сознания всех народов бывшего СССР, так как и в национальном вопросе все основные преобразования имели утилитарно-классовый подход. Главным было то, что большевизм оставил свой след в том, что идея равенства как одна из главных этого подхода в решении национального вопроса преобладала над другими принципами и сублимировалась в идею административно-территориальной автономии, отвергнув «буржуазную» идею национально-культурной автономии, которая, в конечном счете, свелась на нет.
Все народы, отдельные этносы, субэтносы и даже этнографические группы получили свою территорию, которая закреплялась за ними на официальном уровне, может быть, только кроме цыган и казаков, первые из которых получили возможность реализовать себя как хозяйственные единицы в виде колхозов и совхозов, вторые не получили официального административно-территориального закрепления по причине поголовного причисления их новой властью к правящей касте и ненависти к ним новой власти, сохранившей память об их преданном служении царскому самодержавию.
В период существования СССР проблема меньшинств ушла на второй план в связи с действительно глубокими преобразованиями в национальной политике. Если до революции все народы царской России именовались не иначе как инородцы и были в той или иной степени ограничены в правах, то после установления власти большевиков все народы получили как формальное, так и фактическое равенство. Именно по этой причине, скорее всего, годы НЭПа прошли спокойно в области национальной политики. В этот период многие народы получили реальную возможность написать собственную историю, появились первые учебники на родном языке и, действительно, несмотря на навязывание классовой, комммунистической идеологии, было сделано много для возрождения и развития национальных меньшинств.
Советский период в области национальной политики нельзя рассматривать только в черном цвете, скорее, можно говорить о противоречивости многогранности и субъективности этого периода. С одной стороны, в период сталинизма активно шел процесс унификации национальных культур и навязывание идеологии новой социалистической культуры, якобы ничего общего не имеющей с национальной, буржуазной культурой, с другой, именно в эти годы появляется и поддерживается культурная элита бывших национальных окраин в Казахстане, например озвучиваются имена акынов, певцов, музыкантов, таких как Джамбул, Куляш Байсеитова и многие другие.
Защита прав национальных меньшинств на международном уровне на сегодня имеет многостороннюю нормативно-правовую базу, зафиксированную в многочисленных международно-правовых актах таких авторитетных международных организациях, как ООН, ОБСЕ и др. В этих организациях есть специальные органы, которые работают в направлении защиты прав как отдельного человека, так и национальных и конфессиональных меньшинств. Это комиссия по правам человека ООН и бюро по правам человека ОБСЕ. В международно-правовых актах есть отдельные декларации по правам человека, правам национальных меньшинств, правам коренных народов и целый ряд других основополагающих правовых документов, которые направлены на решение этих проблем.
Можно перечислить некоторые из них. В 60-е годы, когда остро встал вопрос о самоопределении африканских народов, был принят ряд важнейших документов, регламентирующих и отношение к меньшинствам. Резолюция Генассамблеи ООН 1514, принятая 14 декабря 1960 года. «Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам», международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966г.), Всемирная декларация прав народов, принятая на Алжирской конференции в июле 1976 года. Азиатско-тихоокеанская декларация человеческих прав и индивидов и народов (1988 г.), Тунисская декларация о правах человека и правах народов (1988г.), Декларация о праве на развитие (1985г.). В 1989 году была прията конвенция Международной организации труда за №169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни, в независимых странах», Венская декларация и программа действий, принятая на всемирной конференции по правам человека в июне 1993 года. Одним из последних актов, повлиявших на развитие международно-правовой основы в решении вопроса защиты прав национальных меньшинств, стала рамочная декларация Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) для стран Еврозоны, где внесены конкретные нормативы относительно национальных законодательств стран, вступивших или готовящихся вступить в Европейский Союз по проблеме защиты прав этноконфессиональных меньшинств. В законодательствах отдельных государств предусмотрены конкретные статьи, гарантирующие права национальных меньшинств. Так, в законодательстве Италии права меньшинств зафиксированы в отдельных статьях гражданского кодекса и установлены конкретные нормы относительно сохранения функциональности их языка на определенной территории их компактного проживания (Тироль, Долмация, Сицилия и др.). В частности, зафиксирована такая мера, как использование родного языка меньшинств как официального наряду с государственным в отдельных районах компактного проживания. Если в таком районе большинство населения относится к национальному меньшинству, то язык меньшинства приобретает статус официального на этой территории. И его используют наряду с государственным в делопроизводстве и в других сферах жизни и деятельности населения района. Мало того, занимать официальную должность в этом районе могут лица, владеющие как государственным, так и официальным языком меньшинства.
Большое значение в европейских странах на сегодня имеет практика по защите этнических меньшинств и коренных народов. Так, в ФРГ каждое земельное правительство предпринимает активные действия по защите и охране прав меньшинств. В земле Бранденбург, в частности в земельном правительстве, имеется специальная комиссия, которая занимается вопросами национальных меньшинств. Она выделяет специальные средства на организацию и строительство учреждений культуры и образования национальных меньшинств (поляков, сербов, лужичан). В приграничных с Польшей районах создаются средние школы, в которых есть отдельные классы, где преподавание идет на родном языке. Во Франкфурте на Одере в последние десятилетия на деньги правительств Польши и Германии был построен новый университет Веадрина, корпуса которого расположились как на польской, так и на германской стороне. И обучение идет на двух языках. Студенты вправе сами выбирать, где им жить, на какой стороне, в какой академической группе учиться. Мало того, в восточной части земли Бранденбург есть школы, где преподают практически мертвый язык протославянских племен, в раннем средневековье населявших Померанию и Силезию - лужичанский и сорбский языки. Наличие даже незначительного населения потомков этих славянских народностей не обделено вниманием государственных органов. Проводятся Фестивали народного творчества, функционируют музеи, дома народного творчества, и на все эти мероприятия выделяются специальные средства из бюджета отдельной Земли и федерального бюджета. На примере ведущих стран Евросоюза можно поучиться тому, как надо проводить кропотливую повседневную работу по сохранению культурных особенностей национальных меньшинств.
Одной из сложных проблем в общем комплексе политики по защите прав национальных меньшинств является проблема сохранения и развития национального языка и взаимодействия языков меньшинств с государственным языком. В Казахстане эта проблема имеет ряд специфических особенностей. В частности, язык титульной нации имеет меньшую функциональную значимость, нежели язык, получивший статус сначала языка межнационального общения, а затем, по новой конституции 1994 года, официального языка. Русский язык на сегодня преобладает как на официальном административном уровне, так и на бытовом уровне. Это реальность, с которой вынуждены считаться все. Если обратиться к теоретическим аспектам самой "языковой проблемы", то следует заметить, что никогда в истории европейского континента проблема сознательного воздействия общественных институтов на функционирование, развитие и взаимодействие языков не была столь актуальной, как сейчас, а среди основных путей, способов и приемов воздействия общества на языковое функционирование наиболее заметное место занимает языковая политика, Языковая политика является не только одним из важнейших факторов, формирующих и изменяющих языковую ситуацию, но и одним из ее существенных аспектов. Этими проблемами, в частности, занимаются социолингвисты.
В социолингвистической литературе понятие "языковая политика" находит неоднозначное толкование. Кроме того, довольно часто в качестве синонимов понятия "языковая политика" используются такие понятия, как ''языковое строительство" и "языковое планирование", которые, несмотря на то, что обозначают близкие понятия, по справедливому замечанию М.И.Исаева, целесообразно разграничивать. Мы же выделили бы еще одно понятие — "языковое прогнозирование", и вместе с двумя первыми определили бы их как взаимосвязанные этапы "языковой политики" [1].
Если же быть точнее, то языковая политика — это языковой аспект государственной политики по национальному вопросу.
История теории языковой политики свидетельствует о том, что все успешные попытки сознательного вмешательства общества в развитие яз.! (кового функционирования были основаны на учете как внутренних тенденций языкового развития, так и социальных факторов, влияющих на функционирование того или иного языка. Поэтому очень важное значение имеет выбор типа проводимой языковой политики, а также правильное обозначение ее этапов.
Если брать зарубежный опыт, то можно сказать, что именно языковая проблема при неправильной, невыверенной политики несет в себе опасный взрывной потенциал.
Одним из наиболее негативных разрушительных последствий для общества стала политика в решении языковой проблемы в Республике Шри-Ланка. Когда в 1948 году на острове Цейлон, который долгое время был португальской, голландской, а затем и английской колонией, была провозглашена независимость и республика, большинство населения составляли сингалы, но кроме них на острове были другие этнические группы, среди которых большая этническая группа Тамилов. Примерно 75% составляли сингалы и 23% тамиллы. Сингальский язык был провозглашен единственным государственным языком, и продолжительное время это значительно ущемляло права тамилов особенно при устройстве на государственную службу, в учебные заведения. Это продолжалось до начала 80-х годов, когда в стране оформилось мощное антигосударственное движение тамильского меньшинства. Самым жестоким и непримиримым стало движение, известное как «Тигры за освобождение Тамилиламов». На все усилия правительства они отвечают еще более изощренной террористической борьбой. Правительство Шри-Ланки всеми силами старается решить эту проблему. Тамильский язык получил статус официального, но это не решило проблему до сих пор. Если рассматривать опять же европейский опыт, то на сегодня и он не однозначен на западе Европы. Этот вопрос получил свое постепенное решение, еще начиная с периода правления в австрийской монархии императрицы Марии-Терезы с конца 18 века, когда достаточно комфортные условия, в том числе и для развития языка и культуры, получили многие народы, населявшие в то время Австрийскую империю Габсбургов. И заканчивая решением этой проблемы в таких странах, как Швейцарская конфедерация, где существуют четыре государственных языка, в том числе один меньшинства, который практически относится к доисторическим этносам, Бельгии, где существует также несколько официальных языков и создаются все условия для получения образования на родном языке от начального до высшего. Опыт этих стран показывает, что языковая проблема очень сложна и многогранна. И решение ее в позитивном плане требует терпения и серьезных усилий со стороны государства. Это и огромные затраты на делопроизводство и судопроизводство на родном языке этнических групп, постоянное внимание со стороны чиновничьего аппарата к запросам отдельных граждан и групп представителей меньшинства по вопросам культурного и языкового плана, преподавание языков всех этнических групп в школах и других учебных заведениях, внимание к названию улиц, топонимов, населенных пунктов, включая названия улиц и надписи на всех официальных языках.
Московский социолингвист К. Бахнян выделил основные варианты решения вопроса о статусе языков национальных меньшинств:
1) статус государственного, национального или официального предоставляется всем языкам основных этнических групп (например, в Швейцарии, Бельгии, Сингапуре);
2) некоторые языки национальных меньшинств вводятся как официальные (например, в Новой Зеландии язык маори признан официальным наравне с английским);
3) допускается официальный статус для языков некоторых национальных меньшинств только на региональном уровне (например, в Гане, Нигерии, Ираке);
4) языкам национальных меньшинств не предоставляется официальный статус ни на национальном, ни на региональном уровне, однако их применение гарантировано конституцией, законом или договором.
Типы языковой политики наиболее ярко прослеживаются в многоязычных обществах. Поэтому определенный интерес представляют и исторические причины возникновения многоязычных обществ, с существованием которых и связывается возникновение тех или иных типов языковой политики. Среди основных причин их возникновения обычно выделяют: экспансию, унификацию, послеколониальные ситуации, иммиграцию и космополитизм.
Экспансия. Все народы, пережившие в процессе своего исторического развития экспансию за пределы своих первоначальных границ, приносили с собой свой язык и обычно навязывали его там, куда приходили. Но могли-оставаться и группы населения, непроницаемые для новых влияний.
Под унификацией понимаются процессы политической унификации, которая на протяжении современной эпохи лежала в основе образования европейских государств, но это имело место и в иных культурных средах, как, например, в Китае, в послеколониальных Африке и Азии. Как правило, политическая унификация проповедуется этнической и культурной группой, стремящейся навязать свой язык в качестве государственного языка. Такую унификацию можно сравнить с империалистической экспансией какого-то языка. Но процесс унификации в рамках одного государства имеет свои особенности:
- У европейских народов имеется идеологическое обоснование, которое вытекает из определенной теории государства и в последующем перерастает в ряд идентификаций (народ, нация, язык, государство), требующих языкового единства во имя национального и государственного единства.
- Вместе с идеологическим обоснованием имеется практическое обоснование: единая для всего государства администрация требует единого языка, при котором ее задачи упрощаются.
- Языковая унификация активно вменяется благодаря языковой политике, одним из главных элементов которой является образование, осуществляемое на официальном языке.
Послеколониальные ситуации наблюдаются в странах, получивших независимость, население которых являет собой большое языковое разнообразие. Это разнообразие вытекает из того, что колониальные режимы были установлены на территориях, как правило, не имевших подлинных политических структур, там говорили на языках, не достигших достаточного уровня кодификации, а языковые различия были крайне велики. К этому исходному разнообразию добавляется то, что границы новых политических образований были установлены искусственно, без учета этнических или культурных общностей. Наконец, колониальный режим ввел язык колонизаторов в качестве языка администрации и обучения, тем самым блокируя дальнейшее развитие местных языков. Большинство этих стран унаследовали весьма сложные многоязычные ситуации, которые они пытаются решить путем политики уравновешивания противостоящих друг другу крайностей: естественного желания развивать свои языки как символ коллективной идентичности и трудностей ввиду крайнего языкового разнообразия населения и удобства сохранения языка колонизаторов не только в качестве языка международных отношений, но и параллельного языка в администрации и в системе образования.
Иммиграция, как и эмиграция, а также экспансия, состоит в перемещении лиц, переносящих свой язык из одного региона в другой, но если при экспансии самые сильные, навязывающие свои законы и языки, — это те, кто прибывает, то в случае эмиграции прибывшие иммигранты, с точки зрения принимающих, — это самые слабые. В некоторых случаях иммигранты после более или менее длительного периода двуязычия в конечном счете полностью интегрируются в принимающее их общество и забывают свой родной язык. В других случаях иммигранты остаются в принявшей их стране замкнутой группой, сохраняющей свои обычаи и язык, изыскав вместе с тем формулы, позволяющие интегрировать группу как таковую в данный народ в целом. В-третьих же случаях, когда иммигранты достигают такого количества, что становятся наибольшей частью населения региона или страны, наблюдается картина подобная экспансионной. Космополитизм появился благодаря тому, что торговля и средства сообщения создали места, где появляется много двуязычных посредников и вместе с тем все больше практикуется использование языков международного общения, появляются языки-посредники. Типичными примерами такого феномена являются порты, большие торговые центры, местопребывание международных центров и т.п.
На основе выбора со стороны элиты типа языковой политики выделяются:
- Тип А наблюдается в том случае, когда элита приходит к выводу об отсутствии "Великой традиции", на которую можно опереться с целью объединения нации, и в качестве официального языка принимается язык бывших правителей, при этом будет взят курс на строительство экзоглоссного (многоязычного) государства, признавая тем самым более ценным "достижение оперативной эффективности", т.е. "государственности", а не этнической аутентичности, т.е. "национализма". Такой тип языковой политики возможен лишь в многоплеменных государствах, отличающихся большим языковым разнообразием.
- Языковая политика типа В, противоположная типу А, выбирается в том случае, если элита или основная часть народа приходит к выводу, что действительно имеется "Великая традиция" вместе с соответствующим языком. Выбор этого типа языковой политики возможен при значительном социально-культурном и зачастую политическом единстве, при этом языковая политика может ориентироваться одновременно на обе цели — "национализм" и "государственность". В этом случае могут возникнуть эндоглоссные (одноязычные) государства, имеющие значительные надежды на успех, поскольку национальный официальный или государственный язык, являясь автохтонным и приемлемым для абсолютного большинства населения, будет способствовать как целям "национализма", еще теснее объединяя уже объединенное в культурном отношении общество, так и целям "государственности", продолжая функционировать в качестве "lingva franca". Чистые примеры такой политики встречаются в Португалии, Эфиопии и др.
- Если политика типа А возникает из убеждения в отсутствии "Великой традиции", а типа В — из убеждения в наличии таковой, то языковая политика типа С является результатом того, что имеются две или несколько соперничающих "Великих традиций", каждая со своей социальной, религиозной или географической оснобой и языковой традицией. Основной проблемой подобных ситуаций становится проблема сбалансирования потребностей общего национализма (т.е. "государственности") с национализмом региональным или групповым. При такой политике неизбежно появляются соперничающие элиты, отстаивающие противоположные интересы, и если они недовольны существующим положением, то могут предпринять шаги к отделению своего региона от государственного образования, в которое по тем или иным причинам входят, чтобы образовать свое собственное государство или "воссоединиться со своей исторической родиной" (пример Косово, Карабаха и т.п.). Языковая политика в таких случаях должна, в силу необходимости, раздваиваться между целями "национализма" и "государственности". Региональным, религиозным, этническим, языковым и социальным подгруппам в государстве должна быть предоставлена определенная степень автономии, однако не за счет национального единства. Должно быть сформировано некое центральное правительство, обладающее действенными средствами общенациональной коммуникации, однако не в ущерб региональным администрациям и языкам. Чаще всего такая дилемма решается путем сохранения языка бывших правителей в качестве национального официального языка наряду с одним или более местными языками, а крупные локальные языки выбираются в качестве региональных официальных языков, имеющих официальный статус в своих собственных регионах. Возможен также вариант, когда в качестве национального официального языка выступает автохтонный язык большинства населения, а язык метрополии при этом остается функционировать наравне с национальным официальным языком "при необходимости". На региональном же уровне в качестве официального выступает национальный официальный язык, региональный официальный язык или язык метрополии, обеспечивая в то же время функционирование и языков других национальностей, как, например, в Молдове.
Языковая политика типа С может допускать "временное" принятие политики типа А со смягченным объявлением намерений перейти со временем к политике типа В как только это окажется практически возможным, Если же пытаться активно перейти от политики типа А к политике типа В, без учета региональных особенностей, такая политика приведет к конфликтам на языковой почве, о чем свидетельствуют события в Приднестровье и других регионах бывшего СССР. Языковая политика типа С — это наиболее приемлемая в рамках многоязычного государства.21 Приведенный перечень различных типов языковой политики не претендует на исчерпывающую полноту. В то же время необходимо вкратце остановиться также на типологии функционального статуса языков в государстве. Анализ типологии языковой политики позволяет выделить следующие официально признанные в разных государствах типы статуса языка:
ЕОЯ - единственный официальный язык (сюда относятся и государственные языки), например португальский в Португалии.
СОЯ - совместный (соофициальный) официальный язык, например, английский и французский в Канаде, нидерландский, французский и немецкий в Бельгии.
РОЯ - региональный (коофициальный) официальный язык региона, имеющий статус официального на уровне региона наравне с государственным языком, например, гагаузский язык в Молдове в "местностях проживания большинства гагаузской национальности".
ПЯ - поощряемый язык, не имеющий официального статуса, но используемый в государственных учреждениях (школах, местной администрации и т.д.), например, датский язык в г.Фленсбург (Германия).
ТЯ - терпимый язык - не поощряемый и не запрещаемый властями, т.е. его существование признаётся, но игнорируется, например, языки иммигрантов в Великобритании [2].
СЯ - сдерживаемый язык - до некоторой степени запрещённый властями, в лучшем случае лишаемый автономии (например, русинский на Закарпатье), в худшем случае активно подавляемый, а говорящие на нём могут опасаться пользоваться им публично из-за страха перед репрессиями, например, запрещение шотландского гаэльского языка после восстания 1745 года и нормандско-французского диалекта во время немецкой оккупации Нормандских островов в годы второй мировой войны.
Таким образом, можно сделать некоторые предварительные выводы и дать отдельные рекомендации относительно национальной политики, проводимой в нашей республике. В мировой практике на сегодня сложилось как бы два уровня политики в области защиты прав этнокон-фессиональных меньшинств. Первый уровень можно назвать условно декларативный. Второй - микродеятельный.
На первом уровне, который на сегодня воспринят практически всеми, государство декларирует в общем законодательстве, включая конституцию и другие акты, наличие прав меньшинств, на втором уровне оно проводит конкретную политику относительно решения проблем конкретного меньшинства, что предполагает финансирование отдельных проектов, правовое и финансовое регулирование статуса языка и практическое осуществление конкретных действий по его сохранению и функционированию.
Если брать казахстанскую специфику, то необходимо отметить, что на данном этапе развития прежде всего необходимо выработать конкретный механизм оказания помощи национальным меньшинствам на всех уровнях административного аппарата. Пусть это будут конкретные комиссии при акиматах или какие-либо другие органы, имеющие определенный набор административных ресурсов. Необходимо сегодня, как нам кажется, отказаться от практики деления школ по национальному признак, а перейти к интегрированным школам с классами на различных языках обучения, что поможет не разобщению культур, а их сближению на бытовом и педагогическом, образовательном уровне.
Литература
- Международное право: Учебник / Под ред. Ю.Колосова. -M.: Международные отношения, 1996. - С.297-409.
- Там же. С.297-409.