История и материальная культура усуньских племен в  работах  А.Н. Бернштама

Усуни создали одно из ранних государств на территории Казахстана и считаются одним из значительных этнополитических объединений в Центральной Азии в древности.. Восточные пределы усуней проходили через район Бешбалыка в Восточном Туркестане. На западе границы усуньских владений проходили по рр. Чу и Талас, вплоть до восточных склонов Каратау. Центром усуньских владений была Илийская долина. Памятники усуньской культуры распространены на территории Жетысу, Ферганы (частично) и, северной части Восточного Туркестана.

Китайские источники об усунях и в целом по древней истории Казахстана введены в науку благодаря работам И.Я. Бичурина. Крупным синологическим трудом ученого стало «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» [1]. Оно является и самой большой по объёму его работой, причём как по количеству использованных документальных источников, так и по масштабу освещения исторических проблем и по полноте переводов китайских текстов. В данном труде собраны многие повествования китайских ученых об усунях по расположению, по государственному и общественному строях, по внешней и внутренней политике усунских племен. Как повествуют китайские хроники: «Усунь лежит почти в 2000 ли от Давани (около 1000 км от Ферганы) на северо-восток. Это кочевое владение, коего жители переходят за скотом с места на место, в обыкновениях сходствуют с хуннами. Усуни имеют несколько десятков тысяч войск, отважных в сражениях. Усуньцы прежде были под зависимостью хуннов, но когда усилились, то собрали своих вассалов и отказались от поездок в орду хуннов» [1, с. 150].

О становлении государственности у усуней свидетельствуют китайские хроники следующим образом: «Правление усуньского Большого гуньмо в городе Чигу… народонаселение состоит из 120 000 кибиток, 630000 душ; оевого войска 183 000 человек. Земли ровные и травянистые; страна слишком дождливая и холодная. На горах много хвойного леса… усунь считается одним из сильнейших владетелей. Владение его на востоке смежны с хуннами, на северо-западе с кангюем, на западе с Даваню, на юге с разными оседлыми владениями. Первоначально сия страна принадлежала народу Сэ» [1, с. 190]. 

Впервые, раньше известных по письменным источникам, усуней с конкретными археологическими памятниками связали в 30-х гг. прошлого века советские исследователи М. В. Воеводский и М. П. Грязнов. Это было проведено ими на основании раскопок в Семиречье и Северной Киргизии [2]. В результате проведенных исследований эти ученые на основе раскопанных в захоронениях обугленных зерен, шелухи проса и каменной зернотеркой опровергли утверждения древних источников о чисто кочевническом направлении хозяйства и быта усуней.

Следующий важный этап изучения археологии усуней связан с именем видного ученого Александра Натановича Бернштама. С 1930-х годов на территории Семиречья под его руководством ведутся экспедиционные исследования ИИМК АН СССР совместно с Казахским филиалом АН СССР [3]. Экспедиции А. Н. Бернштама изучали памятники культуры эпохи бронзы, древних саков, усуней и кангюй, ранние оседло-земледельческие поселения Западно-тюркского каганата, средневековые города, расположенные в бассейнах рек Сырдарья, Талас, Чу и Или.

В 1938–1939 гг. А.Н. Бернштам проводил исследования и раскопал более 40 могил в могильнике Берккара. Могильник расположен на северо-восточных склонах хребта Каратау. Насыпи часто сопровождаются выкладками из камней в виде колец, полумесяца или дорожек. Могилы выбиты в твердом каменном грунте. Они вытянуты с запада на восток. Погребенные положены на спину, головой на запад, иногда    с отклонением к северу. Разнообразен погребальный инвентарь: лепные глиняные сосуды, железные ножи, предметы вооружения и украшения. Выделены две хронологические группы погребений: более ранняя (I) – IV–III вв. до н. э. и более поздняя (II) – II в. до н. э.– I в. н. э., к которой относится большая часть исследованных курганов. Ранняя группа выделена главным образом по типам глиняной посуды, среди которой преобладают круглодонные чаши, кружки с ручкой и чайникообразные сосуды с носиком. Дата, предложенная для этой группы могил, опиралась в основном на находку бронзовой пряжки  с изображением льва, держащего в пасти птицу. Ученым обращено углубленное внимание на эту пряжку [4, 10].

Материалы III–I вв. до н.э. ученым были обнаружены и исследованы в могильнике Тамды на северном склоне Каратау. Курганы выделяются каменной выкладкой – «усами». Захоронения совершены в больших грунтовых ямах, перекрытых деревянным накатом. В некоторых могилах оказалось до четырех погребенных, положенных головами на северо-запад. В мужских захоронениях Тамды найдены железные акинаки в обломках, набор железных черешковых трехперых наконечников стрел с опущенными жальцами, железный втульчатый наконечник копья листовидной формы, предмет неизвестного назначения и крючок от колчана. Лепной круглодонный горшок с двумя ручками и чайникообразный кувшин с носиком сходны с сосудами Берккары. В рассмотренных памятниках заметны традиции погребального обряда сакских племен предшествующего времени. По материалам Берккары и Тамды подтверждается установленное для Семиречья положение о сходстве погребальных сооружений, обряда и основных видов инвентаря сакского времени и части памятников последующего, усуньского периода.

Для могильников усуньского времени характерна стабильная ориентировка могильной ямы с востока на запад, обряд погребения – трупоположение вытянутее, на спине, головой на запад. Инвентарь погребений очень беден. Обычно скелет сопровождается одним глиняным сосудом. В ранних могилах обязательно встречаются позвонки овец, в поздних – гораздо реже. В погребениях находили также железные ножи, шпильки, бусы, серьги, зеркала, различного рода поделки из кости, керамики, напрясла, грузила и т. п.

В мужских погребениях, как правило, всегда находят сосуды и ножи, а в женских – сосуды и бронзовые или железные шпильки, бусины, серьги и другие женские украшения [5, с. 256].

Усунская керамика представлена открытыми шаровидными формами. Благодаря постоянному совершенствованию, вызванному изменениями в хозяйстве, она имеет законченные формы, качество ее хорошее. В технике производства сосудов особых изменений не произошло. Если для сакской керамики характерна ручная лепка, а тесто с отощителем дресвой (крупнозернистый песок), то и усуньская керамика той же лепки, но с применением матерчатого шаблона для формовки дна, который придает ей симметричность, а в качестве отощителя использовали мелкозернистый песок, позволяющий улучшить качество сосуда. Керамику позднего периода, т. е. начала нашей эры, внешнюю поверхность покрывают светло-коричневой и бледно-красной краской, иногда встречаются сосуды с грубым лощением и изготовленные на ручном гончарном  круге  [5, с. 265].

Материалы, найденные  А.  Н.  Бернштамом в Берккаринском и Тамдинском могильниках, помогли выявить своеобразие сако-усуньской культуры, ее отличие от культуры древних кангюйцев и связь их с Китаем и Средней Азией. Благодаря его исследованиям была сформулирована концепция о сако-усунской преемственности. Он считал, что усунская культура развивается на местных элементах и является наследницей сакской культуры [7, с. 112].

Важной заслугой А. Н. Бернштама в изучении усуней является периодизация памятников сако-усуньской культуры на основе выявления закономерных особенностей надмогильных памятников [6]. Раскопанные А.Н. Бернштамом в разных районах Жетысу от Таласа до Или памятники эпохи саков и усуней были подразделены ученым  на  несколько  хронологических групп:

Карачако (р. Или) и Чуйские курганы V-ІV вв. до н.э. Датируются стрелами скифского типа и наременными бляхами; 2. Берккара-1 (хребет Каратау) и Нарынские курганы ІV-ІІІ вв. до н.э. Датируются бронзовой пряжкой с изображением льва, глотающего птицу (гуся), а также пряжками без язычка; 3. Берккара-2 и усуньские курганы, раскопанные М.Воеводским и М.П.Грязновым в долине рек Чу и Каракола (Иссык-Куль) ІІ в. до н.э. – І в. до н.э. Датируются инвентарем сарматского типа, в частности ажурными серьгами с зернью и бусами. 4. Карачоко-2, Каргалы-2 (р. Или) – І в. до н.э. – ІІ в. н.э. К этому времени относится выдающееся произведение искусства Жетысу – золотая диадема из Каргалинского ущелья [7, с. 112].

Общеизвестный Каргалинский могильник был найден в 1939 году. В погребении было обнаружено свыше 300 золотых изделий: диадема, два перстня со скульптурными изображениями двухгорбого верблюда, десять бляшек в виде горных козлов, серьга с изображениями мыши и человека, листовидные пластинки, две круглые бляшки.

Диадема   детально    проанализирована  А.Н. Бернштамом. Ученый полагал, что в семантике изображений нашли отражение культовые влияния Ирана и Китая; датировал диадему І в. до н.э. – ІІ в. н.э. Позже исследователи уточнили датировку каргалинского захоронения отнеся ее ко ІІ в. до н.э. При этом удалось сопоставить каргалинскую диадему с коронами из Тилля-тепе в Бактрии, из сарматского захоронения в кургане Хохлач, из сакского Иссыкского кургана в Семиречье, из Уландрыка в Горном Алтае. Но еще А.Н.  Бернштам  предположил,  что  это украшение принадлежало шаманке. Им выяснен основной сюжет, изучена техника изготовления и т.д. [8, с. 29].

Новые данные, указывающие на развитие земледелия и оседлости у древних усуней Семиречья, были получены при раскопе поселения Луговое, расположенного в долине реки Талас. Вывод А.Н. Бернштама о существовании оседлости и земледелия на территории Семиречья еще в первых вв. н.э. был основан также на находках каменных зернотерок и остатков глинобитных стен строений, обнаруженных в нижних слоях стратиграфического шурфа, заложенного на холме поселения [9, с. 70].

По мнению ученого, в Семиречье комплексность хозяйства, полукочевой и полуоседлый образ жизни у древних усуней доказывается появлением и распространением на территории Жетысу особых типов памятников: в усуньское время – зимовок-поселений, а позднее – укрепленных поселений, городов убежищ с крепостными стенами, огораживающими большие площади пространства, свободные или почти свободные от построек [10, с. 128].

Позднее Е.И. Агеева, изучая  материалы 1956 г. из восточной половины Илийской долины, пришла к тому же мнению, что и А.Н. Бернштам [11].

А. Н.Бернштам пытался раскрыть содержание и реальное звучание некоторых этнонимов. Изучая памятники усуней А.Н. Бернштам изучал и возникновение термина уйсун. В своей работе

«Археологический очерк Северной Киргизии» он рассматривал исторический термин «исседон-усунь» [12]. Многие казахстанские исследователи (Агеева, Пацевич и др.) в свое время поддерживали концепцию А.Н. Бернштама о том, что исседоны являются усунями.

Возможность миграции усуней из Восточного Туркестана как утверждает китайские источники, А.Н. Бернштам опровергает, опираясь на то, что мало сходств культуры Семиречья с культурой Восточного Туркестана [13, с. 356357]. Но защитником данной идеи явился видный советский востоковед Ю.А. Зуев. В своей статье, посвященной этнической принадлежности усуней, ученый рассмотрел причины возникновения политической организации, её место и структуру в усуньском обществе, иерархию и значения должностных лиц в государстве Усунь, а также указал причины миграции усуней [14,   с. 5]. Вопрос о происхождении усуней ученый тесно связывает не восточноиранскими племенами а с гуннскими, т.е. тюркоязычными племенами. Ю.А. Зуев также не соглашается с теорией А.Н. Бернштама об автохтонностей усуней, считая эту теорию неподкрепленной никакими историческими фактами и логически неоправданной. Автор считает, что коренным местом жительства усуней является Восточный Туркестан, и усуни были оттуда вытеснены племенами юеди или юечжи. Эта миграция, по мнению автора, продолжалась в течение 200 лет [14, 16-17]. В монографии видных казахстанских архологов Акишева К.А. и Кушаева Г.К., посвященной древней культуре саков и усуней долины реки Или, в результате анализа археологических материалов, собранных за 5 лет (1954, 1957– 1960 гг.), авторы постарались проследить динамику развития культуры усуней, основное направление их хозяйства и соответствующие ему общественные отношения и религиозные представления, а также классифицировать памятники по  трем  хронологическим  периодам:  раннему III–II в. до н. э.; переходному – I в. до н. э. – I в. н. э.; позднему – II–III в. н. э. [4, с. 139].

Акишев К.А. и Кушаев Г. в своей монографии полностью согласны с точкой зрения А.Н. Бернштама об объединении саков и усуней в понятие «сако-усуньская культура», рассматривая историю саков и усуней как две стадии единого историко-культурного процесса [4, с. 143].

Экономическая основа, общественные отношения социального строя древних усуней стала важной и неотъемлемой частью исследования великого археолога, ученого К.А. Акишева. В ходе рассмотрения данных вопросов ученым был привлечен комплекс археологических и письменных источников. Материалы раскопок подкреплялись свидетельствами китайских источников. Это позволило ученому сделать выводы о развитии в усуньском обществе экономики, основанной на двух направлениях хозяйствования (скотоводства и земледелия), зарождения классовых отношений и сложения ранней государственности с определяющими ее элементами. Рассмотрение политического устройства на основе источников выявило, что у усуней существовала развитая социально-иерархизированная государственно-административная система. К тому же К.А. Акишевым были открыты зимовки-поселения усуней, указывавшие на оседло-земледельческий характер хозяйства усуней и многочисленные курганные могильники [15].

С середины 90-х гг. XX в. усунской археологией занимается А.М. Досымбаева. Ее работы в основном опираются на концепцию о генетической связи усуньских памятников с тюркскими [16].

Она считает необходимым разграничивать сакские и усуньские погребения, опираясь на организацию курганных сооружений в пространстве, считая что, сакские курганы располагались цепочкой, а усунские – хаотично [17, с. 29-31].

Сходство в оформлении погребальных конструкций она объясняет не генетическим единством памятников сакского и усуньского периодов, а самим процессом взаимодействия и взаимовлияния двух совершенно самостоятельных этнокультурных образований на территории Семиречья [17, с. 31].

Видный казахстанский археолог, академик НАН РК К.М. Байпаков тоже долгие годы занимается этим вопросом [18].

На основе подробного анализа большого количества поселений рубежа эр, открытых за последние десятилетия на территории Семиречья, К. М. Байпаков приходит к выводу о многообразии поселенческих систем в регионе. Помимо выделенной  ранее  К.  А.  Акишевым категории «зимовка-поселение», автор употребляет понятия «стационарные поселения» и «крупные поселения с развитым ремеслом» [19].

Подводя итог, отметим, что научные исследования проведенные А.Н. Бернштамом в Семиречье, фактически открыли новую страницу  в источниковедении Центральной Азии – археологию усуней. Полученные археологические материалы имеют важное значение для харатеристики хозяйства, быта, мировоззрения, исскуства и других сфер жизни усуньского общества. Полученные в ходе работ экспедиции артефакты имеют непреходящее значение для историко-культурного наследия Казахстана и мировой культуры. Многие положения, выдвинутые А.Н. Бернштамом, сохраняют актуальность до сих пор. Интересные его разработки по этимологии и генезису усуней.

А.Н. Бернштам, являясь одним из выдающихся исследователей истории и археологии Казахстана, за короткий период исследований оставил после себя огромный научный материал, создал фундаментальные основы разработки этногенетических и историко-культурных процессов древней и средневековой истории и археологии Южного Казахстана, Семиречья и Средней Азии. В данное время все заслуги А.Н. Бернштама достойно оцениваются казахстанскими археологами.

Литература 

1. Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – Т. II. – – 334 с.
2. Воеводский М.В., Грязнов М.П. Усуньские могильники на территории Киргизской ССР//ВДИ. – 1938. – №3-4. – С. 162–179.
3. Бернштам А. Н. Памятники старины Алма-Атинской области // Известия АН КазССР, серия археологическая. – 1948. – Вып. 1. – С. 79–91.
4. Бернштам А.Н. Берккаринская пряжка// КСИИМК. – 1947. – Вып. XVII. – С. 9-11
5. Акишев К.А., Кушаев Г.К. Древняя культура саков и усуней долины реки Или. – Алматы, 1963.
6. Бернштам А. Н. Памятники старины Таласской долины. – Алма-Ата, 1941.
7. Бернштам А.Н. Некоторые итоги археологических работ в Семиречье // КСИИМК, 1946. – Вып XIII. – C. 112.
8. Бернштам А.Н. Золотая диадема из шаманского погребения на р. Каргалинке// КСИИМК. – 1940. – С. 23-31.
9. Бернштам А.Н. Чуйская долина // МИА. – №14. – 1950. – С. 58-83.
10. Байпаков К.М. Древняя и средневековая урбанизация Казахстана. Книга 1. – Алматы, 2012. – 390 с.
11. Агеева Е. И. Новые данные по археологии Семиречья // КСИИМК, 1961. – Вып. 80. – С.
12. Бернштам А.Н. Археологический очерк Северной Киргизии. – Фрунзе, 1941. – 321 с.
13. Бернштам А.Н. Основные этапы истории и культуры Семиречья и Тянь-Шаня // СА, 1949. – Т.11. – С. 356-357
14. Зуев Ю.А. К этнической истории усуней // Труды Института истории, археологии и этнографии Ан КазССР. – Том. 8. – Алма-Ата, 1960. – С. 5-15.
15. Акишев К. А. Древние и средневековые государства на территории Казахстана. – Алматы, 2013. – 188 с.
16. Досымбаева А. М. Погребальные сооружения населения Семиречья в период со II в. до н. э. до середины I тысячелетия н. э. // Изв. Мин. науки, АН РК. Серия общественных наук. 1996. – № 2. – С. 25–31.
17. Досымбаева А. М. Культурный комплекс тюркских кочевников Жетысу. II в. до н. э. – V в. н. э. – Алматы: Тюркское наследие, 2007. – 216 с.
18. Байпаков К.М. Оседлость, земледелие и городская жизнь у саков и усуней Жетысу (VII в. до н. э. – IV в. н. э.) // Феномен кочевничества в истории Евразии. Номадизм и развитие государства: Сб. материалов Междунар. науч. конф. – Алматы, 2007. – С. 62–66.
19. Байпаков К. М. Город и степь в древности: оседлость и земледелие у саков и усуней Жетысу // Изв. НАН РК. Серия общественных наук. 2008. – № 1 (254). – С. 3–25.
20. Максимова А. Г. Усуньские курганы левобережья р. Или //ИАН КазССР. Серия ист., археол. и этногр., 1959. – Вып. 1. – С. 79-85.