Традиционный статус ислама в среднеазиатском обществе потерпел серьёзную трансформацию в условиях колониализма в Туркестанском генерал-губернаторстве, образованном в 1867 году на завоеванной Российской империей территории Бухарского, Хивинского и Кокандского ханств[1].
Как известно, со времен утверждения ислама как государственной религии, правители Средней Азии в качестве «наместников Аллаха на земле», уделяли особое внимание защите и упрочению его роли в духовной и общественно-политической жизни общества. Управляя страну на основе законов шариата, правители опирались, прежде всего, на поддержку влиятельных и известных религиозных деятелей. В системе государственного управления и иерархии власти, важное место занимали такие религиозные должности как Кази калян (глава судебной системы), Раис (надзиратель), шейхулислам и др.
Судебная, образовательная и налоговая системы были неразрывно связаны с исламской религией.
Судебная система, базируясь на законах шариата, регулировала имущественные отношения, торговлю, вопросы брака и наследства. Система образования, наряду просветительской функцией, особое внимание уделяло подготовке религиозных кадров для судебной системы, религиозных учреждений.
Военно-колониальная система управления в Туркестане, созданная с первых лет его образования, совершенно исключала любую возможность предоставления власти представителям местного населения. Все виды традиционной системы управления, в том числе и такие религиозные должности, как Кази калян (глава судебной системы) , Раис (надзиратель за выполнением духовно-нравственных порядков, исламского вероисповедения и т.д.), Шейхул-ислам и др., были упразднены, что означало ликвидацию политического статуса ислама.
В «Положение об управлении Туркестанским краем», не было ни одного пункта, посвященного положению ислама в обществе, однако, особо подчеркивалось «привлечение к ответственности лиц, из местного населения, нарушивших порядок управленческой системы и предпринимавших какие – либо действия, направленные против государства и христианской религии» [2]. Таким образом, в крае, где основным населением являлись мусульмане, христианская религия стала единственной привилегированной религией, охраняемой государством [3]. С 1888 года в целях внедрения в сознание мусульман покорность императору в мечетях был введен порядок принудительного чтения хутбы в честь императора[4].
Политика имперских властей по отношению к исламу в Туркестане, была бесспорно связана с колониальными интересами. Сразу же после завоевания края в 1865 году вопросы религии Туркестана были переданы во введение Оренбургского муфтий, который считался главным религиозным деятелем и главой шариатского суда в центральной части Российской империи.
С образованием в 1867 г. Туркестанского генерал – губернаторства, первый генерал – губернатор края фон Кауфман сделал распоряжение о выведении управления мусульманами края из ведения Оренбургского муфтий[5], не вводя однако взамен какой – либо управленческий орган. Главным аргументом К.П.Кауфмана при этом, было намерение игнорирования религиозного фактора в жизни мусульманского общества, что должно было привести по его утверждению, «к постепенной утрате роли ислама в крае».
Сохранение традиционной системы судопроизводства и образования в крае, не давало возможности ликвидации деятельности религиозных деятелей, являвшихся основными кадрами этих сфер. Именно по этому, под надзором русской администрации сохранялись религиозные должности казий (судья), аълам, мутаввали и др., однако были ликвидированы традиционно контролирующие их высокие должности - Кази-калян, Шейхулислам, Раис, Муфтий. Таким образом, администрация края, создавала возможность установления в дальнейшем, своего надзора над ними.
Официальная политика администрации края по ограничению исламской религии приобрела ожесточенный характер после событий Андижанского восстания 1898 года, во главе которого стоял религиозный деятель Дукчи ишан. В связи с этим восстанием, в край был назначен новый генерал – губернатор, которому было поручено навести в Туркестане жесткий порядок. В связи с этим, новый генерал губернатор Духовской подготовил доклад под названием «Ислам в Туркестане», в котором предлагались конкретные меры, направленные на установления жесткого надзора за жизнью местного населения.
В своем докладе Духовской выступил против создания в Туркестане Духовного управления мусульман, предостерегая, что оно создаст возможность для объединения мусульман края. Им было предложено закрытие «политически опасных» духовных учреждений и ликвидация шариатских судов. Кроме того, в целях ограничения роли ислама среди мусульманского населения и его русификации, предлагалась открытие русских общеобразовательных школ, активная пропаганда русской культуры и русского языка.
После подавления Андижанского восстания, в целях изучения религиозной обстановки в крае, в Туркестане была создана специальная правительственная комиссия, которой было поручена разработка основной концепции официальной политики по отношению к исламу.
Члены комиссии, как и генерал губернатор Духовской, выступили против создания в Туркестане духовного управления мусульман, высказав опасение, что его создание послужит объединению мусульман края [6]. В целях ограничения роли и влияния ислама, комиссия разработала ряд рекомендаций, согласно которым, предлагалось взять под строгий надзор деятельность представителей духовенства, духовных учреждений, систему образования, предметы учебной программы, а также людей, собиравшихся на паломничества. Кроме того, было предложено ограничение вакуфного имущества.
На основе этих предложений комиссия разработала проекты по управлению вакуфными имуществами [7], мусульманскими учебными заведениями [7, л. 159], религиозных деятелей и учреждений [7].
На основании этих проектов официальная власть вскоре приступила к осуществлению строжайшего надзора в мечетях, медресе, мест паломничества. Одновременно были предприняты меры по прекращению строительства новых мечетей и медресе. Для строительства таких объектов было необходимо получить особое разрешение от властей, а также обязательно ввести русский язык в программу обучения [7]. Деятельность всех эшанов, других видных представителей духовенства были взяты под контроль властей. Был наложен запрет на вознесение молитв там, где нет мечетей, медресе и «святых мест».
Был введен порядок назначения мудариссов (преподавателей медресе) по одобрению официальных чиновников. Главный акцент при этом делалось не на опыт и знания специалиста, а на политическую благонадежность и лояльность кандидатуры по отношению к официальным властям. В том же порядке были взяты под надзор представители судопроизводства, в результате чего, на эти должности стали назначаться лица, сумевшие найти общий язык с чиновниками, а истинные знатоки законов шариата. Вершившие справедливый суд и обладавшие уважением народа постепенно оказались не у дел, что в свою очередь привело к тому, что в рядах духовенства становилось все меньше образованных, честных, опытных людей, а алчность, взяточничество и несправедливость стали обычным явлением. Именно поэтому в творчестве передовых представителей той эпохи, в частности, в литературных произведениях, отчетливо проявилось недовольство деятельностью отдельных духовных лиц (особенно казиев), резкая критика их деятельности.
Один из руководителей джадидского движения Махмудходжа Бехбуди с сожалением и горечью отмечал, что такая политика властей привела к кульминации алчности, которая нанесла огромный вред народным массам: «предпринятые ими такие меры очень хороши для правительства, а для нас, мусульман, дало самые безжизненные и разрушительные результаты».
Для ограничения роли ислама в обществе, изучения сущности исламской религии, официальная задействовала не только чиновников, но и преподавателей, выпускников Казанской Духовной Академии, при которой функционировало «миссионерское противо-мусульманское отделение», готовившее специалистов для миссионерской деятельности [8].
Н. Остроумов, проводивший широкие исследования по изучению исламской религии и жизни мусульманского населения Туркестана, являлся выпускником «миссионерского противо-мусульманского отделения» при Казанской Духовной Академии [9].
С активным участием таких специалистов по распоряжению Туркестанского генерал – губернатора был подготовлены и изданы сборники материалов по мусульманству [10], предназначенные официальным чиновникам для практического применения. В данных сборниках были собраны статистические сведения о представителях духовенства, духовных учреждениях и учебных заведений в крае, информации об исламском учении, основах шариата и их сущности. Вместе с тем, в них, красной нитью проходила идея о якобы «консервативной сущности» ислама, о «фанатизме» мусульманского населения и религиозных деятелей, об их отсталости и невежестве, о «мистицизме» религиозных убеждений и обрядов, о «непримиримости» ислама.
В отдельных изданиях ислам трактовался как «бескомпромиссная и наступательная религия» по отношению к другим конфессиям, особенно «против христианства». Таким образом, в сознание русских чиновников и жителей края внедрялось недоверие, опасение и даже отвращение по отношению к местному мусульманскому населению.
Совершенно отличались от таких тенденциозных изданий, труды русских востоковедов-ученых по мусульманству, которые в основном, содержали перевод законов шариата, историю происхождения ислама, его направлений и течений [11], жизнь и деятельность пророка Мухаммеда [12].
Объективный научный подход к истории ислама со стороны русских востоковедов, приводил их к другим выводам, нежели выводов миссионеров, что нашло свое отражение в резкой критике ими последних. Так, известный востоковед В.В. Бартольд, рецензируя работу Н. Остроумова [13], отмечал, что «его произведение написано в политических целях и миссионерском духе», что «автор не имеет глубоких знаний об исламской религии и поэтому допустил множество ошибок и неточностей, исказив при этом суть основных вопросов» [14].
В стратегических целях официальных властей по отношению к исламу важное место занимало ограничение, или же постепенное уничтожение экономических устоев ислама в крае. Как известно, в Средней Азии, несмотря на мощный традиционный политический статус ислама, основным финансово- материальным источником религиозных учреждений и деятелей являлось не государство, а вакуфное имущество. Вакуфы при религиозных учреждений создавались за счет добровольных вложений крупных предпринимателей, правителей, должностных лиц, торговцев и др. имущих слоев населения. Доходы вакуфного имущества (обработанные земли, торговые лавки, сады, огороды и т.д.), свободного от налогов, являлись основным источником материального обеспечения религиозных учреждений, служащих в них, а также мударрисов – преподавателей и студентов медресе.
В целях уничтожения экономических основ ислама, официальная власть установила порядок налогообложения вакуфного имущества в пользу государства. Наряду с этим изменился порядок учреждения вакуфного имущества. В «Положении об управлении Туркестанским краем»подчеркивалось, что учреждение вакуфных земель (то есть добровольная передача какого – либо имущества в ведение медресе или мечетей) осуществляется только с разрешения генерал – губернатора, а оно могло быть дано только лицам, заслужившим особое уважение [15].
Был установлен надзор за вакуфными имуществами и доходом с них [15]. Все это, а также случаи насильственного отчуждения вакуфного имущества в пользу государства, оказали негативное влияние на экономическое положение мечетей и служащих в них, а также медресе и их преподавателей, студентов. В результате множество мечетей и медресе оказались в безвыходном положении.
Вышеотмеченные меры, и в целом, политика по отношению к исламу не могла вызвать недовольства со стороны местного населения, особенно религиозных деятелей. В архивах официальных властей сохранились письменные обращения представителей самаркандского мусульманского населения в 1910 г. к сенатору графу К.К. Палену, проводившему ревизию в Туркестаном крае. В этих письмах выражалось недовольство политикой властей и высказывались просьба граждан покончить с произволом.
Эти обращения также содержат требования мусульман о передаче религиозных должностей (казий, муфтий, имам, мутаввали) из введения русских властей в распоряжение духовной администрации; об освобождении от налогов вакуфного имущества мечетей и медресе, об учреждении городской думы с равным количеством русских и мусульман, об усилении общественной безопасности, о запрете езды извозчиков в пьяном виде, о наказании отдельных лиц из числа местных евреев, которые вступив в сговор с администрацией, занимаются подделкой документов, попирают религиозные убеждения мусульман и наживают богатство противозаконными путями [16].
В 1910 г. на имя сенатора Палена поступила жалоба от представителей духовенства Амударьинского отдела. В ней группа духовных лиц выразили свое недовольство учрежденными в крае порядками, противоречащими законам шариата и приводящими в упадок духовно-нравственную жизнь мусульманского общества. В обращении отмечалось, что упразднение должности Раиса(надзирателя за исламским правопорядком) привело к утрате контроля за религиозно-нравственным поведением граждан, к нарушению правил справедливости в торговле и т.д. В письме подчеркивалось, отсутствие надзора за судопроизводством со стороны муфтиев, а также назначение на эти должности малограмотных и безнравственных л, привело к процветанию в судебной системе несправедливости и взятничества. В своем обращении религиозные деятели просили восстановления должности Раиса и муфтия, назначение судей из числа честных, образованных, нравственно чистых людей; дать право пользования для мечетей вакуфным имуществом. Обращение от населения было подписано в основном шейхами и другими представителями духовенства [16].
Однако недовольство народа политикой ограничения исламской религии и духовных учреждений игнорировалось вплоть до 1912 г., когда официальная власть была вынуждена отменить постоянный надзор за вакфуными учреждениями. Однако налогообложение с вакуфного имущества в пользу государства и другие ограничения остались без изменений.
Таким образом, официальная политика по отношению к исламу в Туркестане, направленная на постепенное ограничение, а в дальнейшем ликвидации его роли в обществе, осуществлялась постепенно, в разных направлениях. В официальных кругах империи вопрос этот страстно обсуждался представителями различных категорий, разрабатывались различные меры по ограничению ислама, большинство которых было осуществлено. Однако, несмотря на определенные успехи, все меры по ограничению роли и влияния ислама в общественно-политической и духовной жизни местного населения не увенчалось успехом.
Как отмечал один из русских исследователей того периода, понятия веры и родины для мусульман являлось единым священным чувством, они никогда не воспринимали свою родину в отдельности от религии [17], что стало причиной их объединения идей за свободу родины и веры.
- Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений. Издание второе. - Т. 1. - СПб., 1902. - С. 421-425.
- Положение об управлении Туркестанским краем. Свод законов Российской империи. Книга первая.- Т. 2. - СПб., 1912. - С. 427 – 446.
- Свод законов Российской империи. В 5 книгах. Книга первая. Т. 2. - СПб., 1912.
- ЦГА РУз, Фонд И-125 (Канцелярия хивинского ханского хана), Опись – 31 дело. 1018/1. Распоряжение об обязательном совершении во всех мусульманских мечетях (Хутба) о здравии и благоденствии Государя Императора.
- ЦГА РУз, Фонд И – 1, опись 11, дело 1724, С. 58 – 59.
- ЦГА РУз, Фонд И-1, опись 11, дело 1724, С. 81.
- ЦГА РУз, Фонд И-1, опись 11, дело 1724. л 160.
- Остроумов Н.П. Воспоминания о миссионерском противомусульманском отделении при Казанской Духовной Академии. В кн: Аравия и Коран (Происхождение и характер ислама). Опыт исторического исследования. 1899. Казань. С. IX.
- Остроумов Н.П.Указанная работа, С. I I.
- Сборник материалов по мусульманству. Составлен по распоряжению Туркестанского генерал губернатора, Генерала от инфантерии Духовского под редакцией поручика. В.И. Яров – Равского. СП б. 1899; Сборник материалов по мусульманству. Составлен по распоряжению Туркестанского генерал – губернатора, Генерала от инфантерии Духовского под редакцией В.П. Наливкина. – Ташкент,
- Цветков П. Исламизм. Т.1. Мухаммед и Коран. Т. II. Вера Ислама. Т. III. Практические обязанности исламизма. Т. IV. Ислам и его секты. – Асхабад, 1912 – 1913.
- Бартольд В.В. Проповедь Мухаммеда в Мекке; Ислам после пророка; Отделение церкви от государства; Сунна пророка. Соч., Т.IV. 1966.
- Остроумова Н. Аравия и Коран (происхождение и характер ислама) опыт исторического исследования. Казань, 1899.; Его же: Исламоведение. Аравия колыбель ислама. - Ташкент, 1910.
- Бартольд В.В. Рецензия на книгу Н. Остроумова. Исламоведение. Аравия колыбель ислама. //В.В.Бартольд. Соч., Т.IV. - С. 340.
- Свод Законов Российской империи. В пяти книгах. Книга первая. Т. 2. - СПб., 1912. - С. 446.
- РГИА. Ф. 1396. Ревизия сенатора Палена К.К. Туркестанского края в 1908-1910 гг. Оп.1. Дело 264, л. 263-267.
- Русское дело и мусульманское… В мире мусульманства. №17. 12 августа. 1911 г. Об этом см.: Остроумов Н.П. Исламоведение, Коран. - 1912 г. - С.