Имя Михаила Михайловича Пришвина стало известным с удивительного очерка «В краю непуганых птиц», написанного им во время поездки на русский Север за сказками в 1907 году. Это будет его первое путешествие, за ним последуют другие, он объездит почти всю страну и напишет о Дальнем Востоке, Казахстане, Кавказе, Крыме так, как будто прожил там много лет. «Путешествие в край непуганых птиц было мне выходом из нравственного заключения, и я направлялся туда с чувством благоговения…» [8, 426].
Начав свой путь в журналистике писатель признается, что «разбитый в своих надеждах написать сложную психологическую вещь», в конце концов «выдумал себе медленный, какойто тележный этнографический путь к литературе, смешной для блестящего таланта» [2].
Пожалуй, самое ценное в упомянутых выше цитатах «описание» или так называемое художественное изображение быта. Сам писатель считал эту книгу не очень удачной, слишком научной, в которой описания быта заслонили художество. Это является на наш взгляд неслучайным, ведь именно этнографический фольклорный очерк непременно предполагает изображение конкретного материального и реалистически отраженного бытия. «В краю непуганых птиц» – это искренние и несколько сентиментальные очерки северной жизни России начала ХХ века. Путь повествователя прошел по местам крупного старообрядческого поселения Выгореция, которое было разогнано в середине ХІХ в. Николаем Первым.
Очерки Выговского края начинаются, как это ни странно, с Берлина, где после рабочего дня или по выходным на крошечных кусочках земли отводят душу жители большого города. Смысл такой дачи как средства восстановления сил посредством общения с природой становится только мечтой. Именно от такой дачной жизни спасается, бежит повествователь, противопоставляя мир города и природу, культуру и первозданность.
Новые места и новые впечатления погружают героя-повествователя в стихийно-природный мир, где призрачными становятся и пароход, и люди, только вода и широкая дорога в небо, зовет вслед за собой в край непуганых птиц.
Пришвин ориентируется в своем творчестве на фольклор, ставший для него, по словам Выходцева, «важнейшей нравственно-эстетической школой». Сам Пришвин неоднократно подчеркивал: «Мое слово получено из рук народа через его устную словесность». Писатель, получивший классическое образование, интересовавшийся западной философией изучил и хорошо знал фольклор, общение с простым народом – хранителем исконно русского языка и устной народной поэзии открыло ему тайны вечно живого неумирающего слова. Писатель нашел свой оригинальный пришвинский путь, который уходит корнями в народную почву, осваивает художественную традицию северорусского фольклора, его образность и нравственную основу. М.М. Пришвин органично соединяет научно-очерковое начало с ярко выраженными сказочными, мифологическими мотивами. Два плана изображения: одинсказочный, связанный с волшебной страной; второй план книги составляют картины реальной жизни, где уклад и быт первородны и нетронуты. Такое совмещение помогло Пришвину обрести ясность писателяреалиста уже с первого момента вступления в литературу. Книга очерков по свежести стиля, четкости языка оказалась на уровне реалистической прозы 900-х годов.
В.Д. Пришвина так говорит о первой книге писателя: «Они и теперь радуют естественным сочетанием в них поэзии и самой что ни на есть неприкрашенной прозы, понимаемой как зоркая наблюдательность художника, и в этом качествепредставителя русской реалистической прозы» [4, 11].
Необходимо отметить, что реалистическое начало в творчестве Пришвина, особенно в изображении природы бесспорно. С первых его книг прослеживается особенность его поэтического реализма, делая его своеобразным и оригинальным писателем. Это единство поэзии и действительности, быта и легенды, по его собственному определению, «чуть-чуть глубже идет, чем общепринятый реализм.» В цикле очерков «В краю непуганых птиц» М. Пришвин рисует природу с различных сторонхозяйственной, научной, философской, эстетической. Часто он показывает ее как основу бытия, материальную сферу человеческого существования. Она представлена через восприятие крестьян, для которых природа-источник жизни и основа бытия. Север, завороживший пришвинского герояповествователя своей безмолвной красотой, постоянно вызывает у него размышления о прошлом природной и человеческой жизни. Северная природа восхищает и становится местом встречи материального и духовного. Сквозь сказочность и фантастичность восприятия дается реалистическая картина жизни и нравов поморья. Вместе с автором добираются в Повенец через Ладожское и Онежское озеро священник, старичок-полковник, женщина с маленькой дочкой на руках. Тверская нянька недовольна видом невеселого берега, только слово «лес», объединяет всех живущих здесь людей, вся эта жизнь вокруг леса, он смысл жизни огромного количества людей. Лес становится одним из ключевых образов-символов в произведениях Пришвина. Часто именно в лесу решаются все главные вопросы героев, он бывает не темным, дремучим «неживым», а реальным, со всеми лесными жителями и одухотворенным. Жители Крайнего Севера ведут вечный поединок с суровой природой, он составляет для них не только жизнь, но и постоянный процесс творения. Видимая и описываемая автором-повествователем жизнь местных жителей по существу мало чем отличается от жизни многих поколений, живущих в постоянном и тяжело физическом труде. Они пытаются приспособить необитаемые выгозерские острова к себе и себя к природе. В глазах писателя ежедневные бытовые заботы придают домашней жизни прочную основу, в этом протекает все существование в суровом мире природы, где «люди прозябают из поколения в поколение, передавая грустные воспоминания о своей когда-то жизнерадостной, разудалой жизни. Теперь они поют о соловьях, которых здесь никогда не видали, поют о зеленых дубравах, окруженных соснами и елями, поют о широких чистых полях» [1,72].
Русский Север для героя предстает настоящим краем непуганых птиц, где он чувствует себя чужаком, вторгшимся в незнакомую, непонятную ему жизнь, в «самые глухие места» [1,191]. Окружающие рассказчика люди очень общительны и мы видим сельского батюшку, посмеивающегося над настоятелем Климентского монастыря, у которого тридцать шесть коров и двадцать монахов, вот появляется мальчик, посланный родителями за чудесное выздоровление по обету в Соловецкий монастырь, шедший туда с большим религиозным подъемом и … остывший сейчас к вере. Писатель исследует их душевное состояние, самобытный мир чувств, пришвинский герой-«путешественник, интересующийся народной жизнью», и этнограф, изучающий «душу человека вообще». Путь в Повенец, где для всех мир заканчивался, ведет к долгожданной находке: «наконец найдена страна непуганых птиц, так непривычна эта простота, прямота, ласковость, услужливость, милая, непосредственная. Душа отдыхает, встретив в жизни то, что уж забыто и разрушено, как иллюзия» [1, 72]. Эта поэтизация не отменяет включение в повествование «житейского». В деревнях, например, Пришвин отмечает мелкие скрещенные людские интересы: воровство, драки, «вольную жизнь», сплетни. Естественная природно-патриархальная жизнь Крайнего Севера предстает перед авторомповествователем в строгом следовании своим вековечным традициям и ритуалам. Любовь, рождение, брак, труд, смертьвся жизнь сводится к этому кругу и так же неизменна, как смена времен года. Эти люди поступают также, как испокон веков поступали их деды и прадеды, они суеверны, как и их далекие прадеды. Но они, по словам автора, «сливаются со стихией», и это вызывает восхищение.
Интересен обряд сватовства, описываемый автором, где герои живут сказочной жизнью, носят «цветно платьице лазурево», имеют «казны собенной несчетной». Нарядная красочность становится основной в описании «комедии, взятой из старинных времен языческого славянского быта» [1,84]. Автор искренне удивляется тому, как сосуществуют в крестьянском быту языческие и христианские обычаи, последние кажутся ему вынужденной уступкой, а настоящими властителями края являются колдуны, один из которых был специально приглашен с Химьих песков, чтобы враг не испортил молодых. Колдуны управляют миром, назначают, кому жить, кому умирать, кому сколько поймать рыбы и убить зверя, они принимают разный облик. Вот колдун Тимошка поймал водяного и за то, что не бросил озерного царя в печку, потребовал для себя столько рыбы, что разбогател. Пришвин чувствует себя очень свободным в этом описании, как будто бы записывает фотографически документально, с легкостью вставляя свои комментарии, оригинальные фольклорные тексты, а когда требуется и длинные цитаты современных ученых (Е. Барсова).
Быт на Крайнем Севере тесно связан с природой, где человек борется за свое существование. Это присутствует и в описании тяжелого рыболовецкого промысла, бурлачества, рубки леса и лесосплава, листосборницы, сенокоса и пахоты. Быт поморской свободной жизни «отводит душу» [1,95], резко отличается от патриархального Выговского быта, который кажется ему примитивным и неразумным.
Эмоциональное состояние персонажей отражает модель мира, погруженность в среду с ее хозяйственными заботами является логичным воплощением счастья.
Значимым образом в повествовании является дом, где по северному обычаю гостям предлагается обильный обед: «уха из сигов, простокваша, тарелочка с морошкой. С сухими красными пряниками; тут был и рыбник из черники, калитки, шанежки, мякушечка хлеба» [1,106].
Основой быта является большая семья, семейное начало, которая по Пришвину, привносит в жизнь традиционную культуру, противопоставляя «любовь к земле, крестьянство, какой –угодно каторжный труд» пустынникам. Искренне веря в большую семью, дом, хозяйство автор-повествователь считает, что «в святые попал крестьянин, который пахал» [1,109], то есть обычная жизнь, среда, житейские мелочи, а главное труд, дают человеку право попасть в рай.
Описание быта, его детальное скрупулезное изображение в повести является несколько идиллическим, отдельные замечания, сделанные автором наводят на мысль о том, что надвигается другой мир, который способен разрушить эту гармонию: «здесь в этой избе, в большой семье на острове происходила такая же драма, как и везде: старое боролось с молодым, новым» [1,108].
Книга Пришвина «В краю непуганых птиц» достоверно отображает не только фактический материал, ярко иллюстрирующий особенности быта, но и поднимается до духовного осмысления нравственных законов бытия.
- Пришвин М.М. Собрание сочинений в 8 т. – М.: Художественная литература, 1982-1986. т.8. (Здесь и далее цитаты из произведений автора даются в квадратных скобках по указанному изданию, первая цифра обозначает том издания, вторая – страницу).
- Хайлов А. М. Пришвин: Творческий путь. – М., 1960. – С.11
- Пришвин и современность. – М., 1978. – С.302.
- Пришвина В.Д. Круг жизни. – М., 1972. – С.11.