Другие статьи

Цель нашей работы - изучение аминокислотного и минерального состава травы чертополоха поникшего
2010

Слово «этика» произошло от греческого «ethos», что в переводе означает обычай, нрав. Нравы и обычаи наших предков и составляли их нравственность, общепринятые нормы поведения.
2010

Артериальная гипертензия (АГ) является важнейшей медико-социальной проблемой. У 30% взрослого населения развитых стран мира определяется повышенный уровень артериального давления (АД) и у 12-15 % - наблюдается стойкая артериальная гипертензия
2010

Целью нашего исследования явилось определение эффективности применения препарата «Гинолакт» для лечения ВД у беременных.
2010

Целью нашего исследования явилось изучение эффективности и безопасности препарата лазолван 30мг у амбулаторных больных с ХОБЛ.
2010

Деформирующий остеоартроз (ДОА) в настоящее время является наиболее распространенным дегенеративно-дистрофическим заболеванием суставов, которым страдают не менее 20% населения земного шара.
2010

Целью работы явилась оценка анальгетической эффективности препарата Кетанов (кеторолак трометамин), у хирургических больных в послеоперационном периоде и возможности уменьшения использования наркотических анальгетиков.
2010

Для более объективного подтверждения мембранно-стабилизирующего влияния карбамезапина и ламиктала нами оценивались перекисная и механическая стойкости эритроцитов у больных эпилепсией
2010

Нами было проведено клинико-нейропсихологическое обследование 250 больных с ХИСФ (работающих в фосфорном производстве Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции)
2010


C использованием разработанных алгоритмов и моделей был произведен анализ ситуации в системе здравоохранения биогеохимической провинции. Рассчитаны интегрированные показатели здоровья
2010

Специфические особенности Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции связаны с производством фосфорных минеральных удобрений.
2010

Пространственно-временные отношения в мемуарно-автобиографической литературе

Методологически важными для изучения пространственно-временных отношений в мемуарах XVIII века можно считать следующие принципы: вопрос об истоках и модификациях жанра в предшествующие эпохи; освоение отдельных сторон времени и пространства, доступных на данном периоде исторического развития; объективирующая роль времени в жанре мемуаров.

М.М. Бахтин выделял два основных типа биографического ценностного сознания и оформления жизни: авантюрно-героический и социально-бытовой (сентиментализм, отчасти реализм). В XVIII веке в России первый тип биографического ценностного сознания (авантюрно-героический) был широко распространен в мемуарах, тогда как второй еще только начинает себя реализовывать, это определило одну из главных черт нового зарождающегося жанра – внутреннюю полемичность. Зарождение социально-бытового типа биографического ценностного сознания связано с «разложением публичной жизни человека» и реализуется как в новых жанровых модификациях, так и соответствующим им новой пространственно-временной организации [1, 293].

В античной литературе «новые формы... еще не были выработаны» и в основном сводятся к модификациям «публичнориторических форм». Бахтин выделяет три такие модификации. На наш взгляд, жанр автобиографических мемуаров XVIII века типологически восходит к приватно-камерной (или камерно-риторической) и стоической формам. Характеризуя данные модификации, Бахтин указывает на такие ведущие черты, как раскрытие нового приватно-камерного самосознания человека, что связано с реализацией новых, отличных от публично-риторических ценностных ориентации (добрая слава знакомых, близких; честность, чистота, счастье, удача, довольство, личные заслуги); с другой стороны, в окружающий мир человека входят пейзаж как предмет видения, а также многочисленные мелочи приватной жизни. Для третьего вида модификаций характерно новое отношение к себе самому, – «самосознание одинокого человека» (исключение другой точки зрения на себя; значение Я – для себя) и как следствие резкое увеличение удельного веса событий мелочной жизни, тема личной смерти. Бахтин считает,

что исторические формы античной автобиографии, оказавшие громадное влияние, как на жанровые модификации в европейской литературе, так и в русской мемуаристике XVIII века. Закономерно, что воззрения на исторические события своего времени у разных людей во многом не совпадают. Разницу во взглядах авторов воспоминаний определяют возрастные особенности, жизненный опыт, их общественное положение, мировосприятие. Для одних мемуаристов характерно преобладание эмоционально-экспрессивного видения событий. Другие пытаются анализировать пережитое. Третьи ограничивают свою задачу воспроизведением самого хода событий, основных моментов происходившего. Сопоставление подобных ситуации дает достаточно ясную картину исторической действительности, поскольку мемуарно-автобиографические произведения описывают события на различных уровнях восприятия. Причем задействованными оказываются события, происходившие в разных географических точках страны. В этом заключается объективная ценность мемуаров как исторических памятников своего времени.

Изначальная целевая установка мемуарной литературы XVIII века – создавать воспоминания для узкого, замкнутого круга или для широкой общественной среды на условиях их последующей сохранности.

В русской мемуарно-автобиографической литературе XVIII века происходят процессы, которые отражают взаимодействие в рамках жанра автобиографических мемуаров двух типов биографического ценностного самосознания: с одной стороны – авантюрно-героического с его ориентацией на публичную овнешненность человека и с другой стороны – социально-бытового с его интимно-камерным аспектом. Однако в отличие от античной и средневековой литературы следует говорить о преобразовании двух типов ценностного самосознания в две ведущие жанровые тенденции. М. Бахтин, который ввел термин хронотоп, считал, что и временные и пространственные отношения всегда эмоционально, ценностно окрашены. В работе «Формы времени и хронотопа в романе» Бахтин дает такую классификацию: хронотопы бывают идиллические, мистериальные, карнавальные, хронотопы пути (дороги), порога (кризиса и переломов), провинциального городка с его монотонным бытом.

Остановимся на двух сложившихся жанровых тенденциях. Для биографического типа самосознания характерно особое биографическое время. Биографический хронос данного типа утверждает себя, самораскрывается лишь через объективную опору, т.е. время, связанное с судьбой государства, общества, имеющее отношение к развитию страны, судьбоносным решениям. К данному жанровому типу относятся автобиографические записки С.Н. Глинки. В этом плане интересно сравнить «Записки» С.Н. Глинки и «Записки А.Т. Болотова». «Я родился 1776 года, июля 5-го дня. Смоленской губернии в Духовском или Духовщинском уезде, в селе Сутоках, в 8 верстах от Читова, родины бывшего шляхтича Потемкина, – начинает свое повествование С.Н. Глинка, – который потом под блистательным именем князя Таврического, гремел замыслами ума парящего, и, говоря словами Державина, «был могущ, хотя и не в силах» [2, 17]. Изложение информации здесь начинается традиционно: с момента рождения и в дальнейшем выдерживается принцип последовательно-хронологического повествования, автор биографический принцип рассказа о своей жизни соотносит с жизнью другого человека (князя Потемкина Таврического). Следует обратить внимание на яркое проявление авторской концепции, установку утверждения частной жизни – биографическое время негосударственной жизни показано через внешний судьбоносный исторический хронос. Повествование о своей семье, о своем владении развивается параллельно с жизнеописанием князя Потемкина. Примечательны сами переходы от автобиографии к повествованию о жизни другого человека: «От великана обращаюсь к скромному быту моему!» (2, с.323). Этот принцип характерен для «Записок» Глинки в целом: «скромная» личность мемуариста проявляется лишь на фоне великих людей, личность которых имеет важное значение в истории страны (императрица Екатерина, граф Румянцев, фельдмаршал Кутузов, «столповой вельможа» двора Екатерины Л.А. Нарышкин). Аспект восприятия автобиографическим героем окружающего мира отличается особым статусом: предмет видения, обстановки содержит приметы исторические: «Видел я сельский деревенский храм, где в течение девяносто лет курится жертва богу любви и милосердия. Прошумел около него вихрь вражеского нашествия, но в стенах его не коснулся ни святыни, ни утвари церковной...» [2, 318]. Герою важно подчеркнуть неразрушимость церкви от времени текущего, а также от времени судьбоносного, исторического, ускоренного вмешательством судьбоносных людей («вихрь вражеского нашествия» несущего в своей основе функции уничтожения). Пространство, в котором существует автобиографический герой, тоже несет приметы исторические, отмеченные печатью судьбоносности: так, случайно увидев баню, он вспоминает, что когда-то родился Потемкин, описывая столбовую дорогу на Петербург, он повествует что «по этой дороге проезжал великолепный князь Потемкин то из Белоруссии, то из Смоленска. Бывало, зимою в темно-зеленой бархатной бекеше с золотыми застежками и в огромной шубе, легкой, как пух, мчится снедаемой жаждой власти Потемкин». У князя Таврического не было никакой оседлости. Не строил он замков, не разводил садов и зверинцев: дворец Таврический был даром Екатерины II, а у него своего домовитого приюта не было нигде. Селением его было поморье Эвксинского, заботы его были о древнем царстве, и он это царство принес России в дар бескровный. Чего не успели сделать века от покорения Казани и Астрахани, чего не успел сделать он. Что один совершил этот великан своего времени. Он смирил и усмирил последнее гнездо владычества «монгольского» [2, 324].

В данном отрывке следует отметить особые функции хронотопа дороги: это и временная вненаходимость событий, связанных с «великанами своего времени» (древнее царство Митридатово, покорение Казани и Астрахани), и пространственная протяженность. Важен и образ «мающегося», «не имеющего домовитого приюта Потемкина». Эти функции убыстренного публично-государственного времени в тексте встречаются неоднократно: «На все времена молнией мелькают и слава побед, и слава писателей» [2, 325]. Автор мемуарных записок наряду с публично государственным временем считает судьбоносными и время, «освеженное силой мысли», жизнеописание Н.И. Новикова, «далеко опередившего свой век изданием «Ведомостей московских», «Живописца» и искусным влиянием на умы некоторых вельмож, двигавшего вслед за собою общество и приучавшего мыслить среди роскошного и сладострастного обаяния» [2, 325]. В «Записках» Глинки повествуется о драматурге Княжнине, Озерове, Сумарокове и других. С ними связано восприятие течения времени как восприятие движения в веках мысли человеческой [2, 374]. Интимно-камерный мир человека, по концепции автора мемуарных «Записок», не связан с категорией будущего времени. Автобиографический герой вспоминает, как были написаны стихи, посвященные ему:

Младого Глинку зрим лица сего в чертах; Сей юноша, блистающий ученьем,

Умом и просвещеньем,

Поэт, и пламень льет в стихах. Что ж будет в зрелых он летах?

Я подписал под стихами: ничто» [2, 363].

С чем бы ни было связана подпись ничто: с той мыслью, что со смертью все превращается в прах, ничто, или автобиографический герой отрицает, что его жизнь будет иметь важное значение для общества, государства, здесь важно то, что черты интимно-камерного мира, перечисленные в стихотворении, не имеют координат во временном измерении для автобиографического героя.

В мемуарных записках С.Н. Глинки прослеживается движение, изменения в характере автобиографического героя: «А вот по каким степеням шел я, так сказать, от прежнего самого себя к другому себе» [2, 340].

М.М. Бахтин отмечал, что биографическое специфическую особенность времени в античной литературе: «Это время раскрытия характера, но отнюдь не время становления и роста человека. Сама историческая действительность, в которой совершается раскрытие характера, служит только средою этого раскрытия, дает поводы для проявления характера в поступках и в словах, но лишена определяющего внимания на самый характер, не формирует, не создает его, она лишь актуализирует его» [1, 291]. В русской мемуарной литературе XVIII века время раскрытия и становления характера становится организующим ее моментом. От «прежде самого себя» к «другому себе» – этот процесс важен для разграничения автора и автобиографического героя. Автор относится к герою мемуаров постоянно, как к другому себе, поэтому значение мемуаров «я – для – себя» находится в сфере изменения, развития. В этом плане характер этого движения определяется превращением «я – для – себя» в «другого себя», т.е. осознанием «другого себя» снова как «я – для – себя».

Такое стремительное изменение характера для автора мемуаров связано с ощущением смены эпох, резким контрастом времени, особенно ощущаемом на стыке столетий: «Быстрыми сновидениями слетали с лица земли и с поприща политического мелкие события и затем мелкого восемнадцатого столетия и быстрыми шагами, как привидение невидимое, выступал исполинский разгром Франции» [2, 340].

Отправной точкой развития характера автобиографического героя является разрушение идиллического хронотопа, связанного с интимно-камерным миром: «На многих челах померкла свежесть корон, для многих пышностей ударял час роковой, час могильный! Между тем, хотя я жил и не в Аркадии, но беспечность аркадская убаюкивала отроческие мои лета, и в то же время и для меня готовился перелом и переворотом в тесном объеме умственной моей области» [2, 340]. Для приведенной цитаты характерно ощущение «себя прежнего» как «себя другого».

«Я – для – себя», самосознание героя здесь выступает прежде всего в знании его о готовящемся переломе и осознании этого перелома как необходимого по отношению к дальнейшей жизни и в соединении идиллического хронотопа с историческим (время исторических катаклизмов). Эта одновременность зафиксирована и подчеркнута самосознанием героя, но эта одновременность существования исторического и идиллического хронотопа зафиксирована сознанием «себя другого» и отражает, прежде всего, его саморазвитие, тогда как сознание «я прежнего» для этого восприятия закрыто. Рассмотрены еще примеры соединения идиллического хронотопа с хронотопом историческим, отражающим публичную овнешненность человека: «Петр Петрович Фромандье, инспектор наш, позвал в комнаты свои меня и брата моего Николая.

  • Вот приезжий из Смоленска, – сказал Фромандье, – он хорошо знаком с батюшкою и матушкою вашею.

Мы спросили, здоровы ли наши родители.

  • Здоровы, – отвечал он, – и прислали вам письмо и гостинец.

Мы взяли письмо и стали читать. Тут ручьи слез брызнули из глаз отца нашего, и мы, бросаясь в объятие нашего родителя, плакали и кричали: «Батюшка? Батюшка!

Припомню здесь и то, что было тогда в родном моем городе Смоленске, 1797 года, Екатерина вторично посетила его. Князь Таврический был сделан в то время главным начальником войск и флота. Граф Румянцев возвратился тогда к войску...» [2, 350].

Одной из главных черт идиллического хронотопа является прикрепленность человека к родному уголку, к семье, близким, Поэтому так и переживают герои весточку из родных мест от родителей. Важно отметить то, что не указываются никакие временные ориентиры, перечисляется лишь последовательность действий (позвал, сказал, спросили, взяли, стали читать, брызнули, плакали, кричали) в эмоциональной, чувственной градации. Однако это восприятие уже оценивается как сознание «себя другого», и соотношения с временем историческим. Указывается конкретный год (1797), автор припоминает и происходящие дела государственной важности – посещение Екатериной Смоленска. Таким образом, можно отметить о движении времени раскрытия характера: от вневременной доминанты идиллического хронотопа до конкретного летоисчисления времени событийно-исторического, характеризующей «публичную овнешненность человека».

Такое движение хронотопа определяет жанровую доминанту построения «Записок» С.Н. Глинки. Например, частное лицо Де Рибас подвергается публичной овнешненности – вписывается в систему государственных, исторических, судьбоносных отношений, причем это происходит путем троекратного усиления, за счет сращения с именами Суворова, Кутузова, Потемкина, после чего следует рассказ о «причудах князя Таврического», а Де Рибас временно остается в стороне. Публичная овнешненность всегда важна и принадлежит протекающему настоящему. Разрушение идиллического хронотопа автобиографического героя не означает, что он перестает воспринимать пейзаж родных мест или теряет привязанность к родному уголку. Происходит соотнесение малой родины с другими категориями.

Для идиллического хронотопа было необходимо соотнести с такими понятиями, как «тихое» счастье, удовольствие, блаженство, ощущение привязанности лишь к данному месту:

«Родина моя теперь в постороннем владении (но я видел следы праотцев моих; я видел липы, вязы и дубы, насажденные рукою моего прадеда... Я видел под сенью сих дерев, осенявших некогда юными и роскошными ветвями своими кружки пировавших друзей и родных, а теперь грустно, уныло отживающих в одиночестве безмолвном. Я сидел под ними, вслушивался в минувшее и вспоминал...» [2, 317]. Идиллический хронотоп, постоянно соотносящийся с настоящим, текущим, переходящий в него из прошлого, в воспоминаниях автобиографического героя связан с прошедшим временем, исчезает из реального мира, оставаясь лишь в воспоминаниях. Для мемуаров с ведущей героико-авантюрной жанровой тенденцией пейзаж не отражает лишь интимно-камерный мир героя, он всегда открыт для мира исторического, является неотъемлемой частью публичной ответственности.

В мемуарных записках С.Н. Глинки ощущается присутствие социально-бытовой жанровой тенденции, связанной с интимно-камерным миром автобиографического героя. Эта жанровая тенденция находится в прямой зависимости от героико-авантюрной. Однако появляется ряд тем, определяющих специфику ее жанрового содержания. Прежде всего это тема смерти. В том плане, как она встречается в мемуарных записках, она не могла быть осмыслена и заключена в рамки публично-государственной овнешненности, так как эта смерть частного человека, не соотносящегося с историческим временем, во-вторых, это смерть родного брата, что объективно замыкает ее в рамки интимно-камерного переживания. Так или иначе самосознание автобиографического героя воспринимает эту утрату в узких рамках «я – для – себя» и своей семьи:

«Милый брат и сопитомец! Не стану оплакивать ранней твоей кончины, ты много не испытал, не боролся ни с собственным своим сердцем, ни с превратностями судьбы, не испытал ты и горестного гонения страстей человеческих. Брат мой был моложе меня годом и питал в душе чувствительность добродетели. никогда не огорчал он меня, но я в стенах корпуса огорчал его иногда упреками за пренебрежение французского языка» [2, 391].

Таким образом, автобиографический герой лишь жалеет об умершем брате, об утрате, медитируя на чувстве скорби, печали. В заслугу же умершему поставлены и осмыслены преж де всего функции публично-государственного человека (чтение истории, верный взгляд на общество). Здесь можно говорить об особой героико-авантюрной жанровой тенденции, определяющей специфику хронотопа в «Записках» С.Н. Глинки.

В биографических и автобиографичес ких сочинениях русских писателей XVIII века авантюрно-героический и социально-бытовой подход перестают существовать как объективно независимые от автора, они осознаются им как два противоположных, исключающих друг друга, и оказываются сущностной основой развивающейся концепции личности и жанрово го хронотопа. В русской мемуарной прозе эти процессы происходят с XVIII века, т.е. намного позднее, чем в европейской литературе.

 

Литература

  1. Бахтин М.М. К методологии литературоведения // Контекст-1974. Литературно-теоретические исследования. – М., 1975.
  2. Глинка С.Н. Записки // Русские мемуары. Избранные границы. XVIII век. – М., 1988.
  3. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. – М., 1979.

Разделы знаний

Архитектура

Научные статьи по Архитектуре

Биология

Научные статьи по биологии 

Военное дело

Научные статьи по военному делу

Востоковедение

Научные статьи по востоковедению

География

Научные статьи по географии

Журналистика

Научные статьи по журналистике

Инженерное дело

Научные статьи по инженерному делу

Информатика

Научные статьи по информатике

История

Научные статьи по истории, историографии, источниковедению, международным отношениям и пр.

Культурология

Научные статьи по культурологии

Литература

Литература. Литературоведение. Анализ произведений русской, казахской и зарубежной литературы. В данном разделе вы можете найти анализ рассказов Мухтара Ауэзова, описание творческой деятельности Уильяма Шекспира, анализ взглядов исследователей детского фольклора.  

Математика

Научные статьи о математике

Медицина

Научные статьи о медицине Казахстана

Международные отношения

Научные статьи посвященные международным отношениям

Педагогика

Научные статьи по педагогике, воспитанию, образованию

Политика

Научные статьи посвященные политике

Политология

Научные статьи по дисциплине Политология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Психология

В разделе "Психология" вы найдете публикации, статьи и доклады по научной и практической психологии, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. В своих работах авторы делают обзоры теорий различных психологических направлений и школ, описывают результаты исследований, приводят примеры методик и техник диагностики, а также дают свои рекомендации в различных вопросах психологии человека. Этот раздел подойдет для тех, кто интересуется последними исследованиями в области научной психологии. Здесь вы найдете материалы по психологии личности, психологии разивития, социальной и возрастной психологии и другим отраслям психологии.  

Религиоведение

Научные статьи по дисциплине Религиоведение опубликованные в Казахстанских научных журналах

Сельское хозяйство

Научные статьи по дисциплине Сельское хозяйство опубликованные в Казахстанских научных журналах

Социология

Научные статьи по дисциплине Социология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Технические науки

Научные статьи по техническим наукам опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физика

Научные статьи по дисциплине Физика опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физическая культура

Научные статьи по дисциплине Физическая культура опубликованные в Казахстанских научных журналах

Филология

Научные статьи по дисциплине Филология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Философия

Научные статьи по дисциплине Философия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Химия

Научные статьи по дисциплине Химия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Экология

Данный раздел посвящен экологии человека. Здесь вы найдете статьи и доклады об экологических проблемах в Казахстане, охране природы и защите окружающей среды, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. Авторы рассматривают такие вопросы экологии, как последствия испытаний на Чернобыльском и Семипалатинском полигонах, "зеленая экономика", экологическая безопасность продуктов питания, питьевая вода и природные ресурсы Казахстана. Раздел будет полезен тем, кто интересуется современным состоянием экологии Казахстана, а также последними разработками ученых в данном направлении науки.  

Экономика

Научные статьи по экономике, менеджменту, маркетингу, бухгалтерскому учету, аудиту, оценке недвижимости и пр.

Этнология

Научные статьи по Этнологии опубликованные в Казахстане

Юриспруденция

Раздел посвящен государству и праву, юридической науке, современным проблемам международного права, обзору действующих законов Республики Казахстан Здесь опубликованы статьи из научных журналов и сборников по следующим темам: международное право, государственное право, уголовное право, гражданское право, а также основные тенденции развития национальной правовой системы.