Потребность в научном анализе правовых норм, стимулирующих и поощряющих положительное поведение лица, согласующееся с интересами борьбы с преступностью, особенно возросла в связи с резким распространением указанных норм в действующем Уголовном кодексе Республики Казахстан. Возрастание преступности во многих сферах жизнедеятельности нашего общества придало вопросам пресечения девиантного поведения особую значимость. Более того, наметившаяся за последние шесть лет тенденция роста преступности в стране1 обостряет необходимость разработки и совершенствования системы механизмов превенции противозаконных проявлений.
Профилактика преступлений, как приоритетное направление деятельности органов внутренних дел, нашла свое отражение и в Программе борьбы с преступностью в Республике Казахстан на 2000-2002 г., где указано на выявление лиц, от которых можно ожидать совершения правонарушений, и коррекция их антисоциального поведения2.
В этом отношении институт добровольного отказа от преступления является одним из рычагов в системе мер предупреждения противоправных деяний. По своей сути он предоставляет возможность, с одной стороны, органам, ведущим борьбу с преступностью, на ранней стадии антиобщественного поведения лица склонить его к отказу от преступления, тем самым уберечь от разрушения охраняемый уголовном законом объект, с другой стороны, избежать лицу, отказавшемуся от преступления, уголовно-правовой репрессии со стороны государства.
Уголовный кодекс Республики Казахстан, в отличие от своего предшественника, закрепил определение добровольного отказа от преступления, его признаки, вопросы добровольного отказа при соучастии в преступлении. Тем самым наконец-то удовлетворены многолетние претензии правоведов в адрес законодателя по поводу искаженного отражения в уголовном законе положения о добровольном отказе.
Вместе с тем нормативное отражение отдельных аспектов данного института уголовного права вызывает с нашей стороны некоторые возражения.
1. Часть 1 ст.26 УК Республики Казахстан гласит: “Добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовительных действий либо прекращение действия (бездействия), непосредственно направленного на совершение преступления, если лицо сознавало возможность доведения преступления до конца. Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца”. Отсюда следует, что объективным признаком добровольного отказа от преступления является прекращение приготовления к преступлению или покушения на преступление. К субъективным признакам добровольного отказа от преступления относятся: добровольность, окончательность и наличие сознания возможности доведения преступления до конца.
Однако, как видно из анализа, первое предложение ч.1 ст.26 УК Республики Казахстан, имеющее цель раскрыть понятие добровольного отказа от преступления, все же является неполным. По непонятным нам соображениям законодателя, такие обязательные признаки добровольного отказа от преступления, как “добровольность” и “окончательность”, получили свое закрепление во втором предложении, имеющем несколько иное предназначение. Вследствие этого ни одно из рассматриваемых предложений не дает самостоятельно полного определения добровольного отказа и тем самым является уязвимым с позиции законодательной техники.
Кроме того, если внимательно вникнуть в смысл второго предложения, то нетрудно обнаружить еще один нюанс. В первой части предложения сказано: “Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, ...” (выделено нами). Автоматически создается впечатление, что преступление уже совершено, однако лицо не подлежит уголовной ответственности за него. Конечно, после обращения ко второй части рассматриваемого предложения нормальный смысл в итоге восстанавливается. Но в том-то и дело, что законодатель должен стремиться максимально конкретно и ясно формулировать юридические нормы, избегать в них двусмысленности и противоречивости, ибо обратное приводит к немалым трудностям в их толковании.
2. В юридической литературе имеется точка зрения, согласно которой невозможно готовиться к совершению преступления путем бездействия3. Опровергнуть данное утверждение не представляет большой сложности. Например, служащий какого-либо предприятия, уходя с работы, не закрывает на щеколду форточки окон и не запирает замок входной двери или же не подключает сигнализацию, если является ответственным за это, с целью совершения ночью кражи имущества. Путем такого бездействия он создает условия для облегчения совершения в будущем задуманного преступления, то есть совершает приготовление к преступлению. Вместе с тем в законодательном определении приготовления к преступлению (ч.1 ст.24 УК РК) акцент делается только на действия. Остается предположить, что “иное умышленное создание условий для совершения преступления” и включает в себя приготовительное бездействие. Однако в ч.1 ст.26 УК Республики Казахстан, дающей определение добровольному отказу от преступления, в части рассматриваемой проблемы говорится только о прекращении лицом приготовительных действий. Становится очевидным, что отечественный законодатель все-таки не предусмотрел случаи приготовления к преступлению путем бездействия.
3. Архисложную проблему в уголовном праве представляет вопрос о возможности добровольного отказа при оконченном покушении, то есть после того как выполнены все действия (бездействие), которые лицо считало необходимыми для совершения преступления. Как и в бывших уголовных законодательствах Казахской ССР, РСФСР и других союзных республик, так и в действующем Уголовном кодексе Республики Казахстан эта проблема не получила прямого нормативного разрешения. В свою очередь, это негативно отражается на деятельности правоприменителъных субъектов.
Так как решение этой проблемы напрямую связано с вопросом уголовной ответственности лица, то и ответ, мы полагаем, необходимо искать из основания основания уголовной ответственности.
Согласно ст.З УК Республики Казахстан, “единственным основанием уголовной ответственности является совершение преступления, то есть деяния, содержащего все признаки состава преступления...”. В тех случаях оконченного покушения на преступление, где общественно опасные последствия как необходимый признак состава преступления еще не наступили, отсутствует и основание уголовной ответственности. Вне пределов уголовной ответственности находится и ситуация, когда после совершения всего необходимого для достижения преступного результата, который уже в состоянии реализоваться объективно без дополнительных усилий, лицо все же передумывает и активными действиями воспрепятствует наступлению этого самого результата.
Приведенный довод поддерживается и положением, закрепленным в ст. 25 УК Республики Казахстан, согласно которому “преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления”.
Отсутствие предусмотренных конструкцией состава преступления общественно опасных последствий, даже если они и должны наступить в будущем, характеризует отсутствие на данный момент преступления в целом и, как следствие, отсутствие основания уголовной ответственности. То, что субъект до наступления последствий совершает действия, исключающие в будущем их наступление, означает предотвращение преступления и “нейтрализацию” возможной уголовной ответственности.
Достаточно отчетливо эту мысль выразила О.К. Павлова: “Если предотвращение наступления вредных последствий происходит на стадии оконченного преступления, то имеет место деятельное раскаяние. Если такие действия совершаются на стадии неоконченного преступления, а точнее, на стадии оконченного покушения, то решение вопроса об их оценке должно, на наш взгляд, зависеть от причин прекращения преступной деятельности. Если совершение преступления прекращено по воле самого виновного, и последовало предотвращение преступных последствий, то имеет место добровольный отказ; если же преступление было прервано вопреки воле лица, но оно предотвращает последствия, то имеет место деятельное раскаяние”4.
Исходя из сказанного следует вывод: добровольный отказ от преступления возможен на стадии оконченного покушения на преступление только в тех случаях, когда между действиями лица и общественно опасными последствиями имеется отрезок во времени. Добровольный отказ в данной ситуации должен осуществляться в активной форме и выражаться в предотвращении общественно опасного последствия.
Тем не менее следует признать, что данный вывод, основанный на положении основания уголовной ответственности, все же не соотносится с понятием самого добровольного отказа от преступления, даваемого в ст. 26 УК Республики Казахстан. Законодатель ничего не говорит об активном поведении, направленном на пресечение преступных последствий. Прекращение же бездействия, о котором идет речь в законе, предусматривает преступления, реализуемые по объективной стороне в форме бездействия. Это, в свою очередь, дает основание предположить, что на стадии оконченного покушения на преступление возможность добровольного отказа не признается, так как осуществить его пассивным образом просто невозможно. Но данное логическое предположение противоречит вышеприведенному выводу.
Восполнение выявленного пробела в законодательном определении добровольного отказа от преступления загладило бы и несогласованность, имеющуюся между ч. 1 и 3 действующей редакции ст. 26 УК Республики Казахстан, так как ч. 3 предусматривает добровольный отказ соучастников преступлений именно в активной форме.
Таким образом, учитывая вышеизложенное по улучшению законодательного отражения понятия добровольного отказа от преступления, ч.1 ст. 26 УК Республики Казахстан представляется целесообразным изложить в следующей редакции: “Добровольным отказом от преступления признается добровольное и окончательное прекращение лицом приготовительных действий (бездействия), либо прекращение действия (бездействия), непосредственно направленного на совершение преступления, либо совершение действий, предотвративших наступление предусмотренных составом преступления общественно опасных последствий, если при этом лицо сознавало возможность доведения преступления до конца”.
4. Продолжая юридический анализ ст.26 УК Республики Казахстан, остановимся на ч. 3, где во втором предложении сказано: “Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если до окончания исполнителем преступления откажет ему в заранее обещанном содействии или устранит результаты уже оказанной помощи”. Из сравнительного анализа ясно: добровольный отказ от преступления пособника имеет существенные особенности по сравнению с добровольным отказом организатора и подстрекателя. Законодатель предоставил альтернативу действиям пособника для избежания им уголовной ответственности. Но главная особенность заключается в том, что на пособнике не лежит обязанность предотвращать совершаемое исполнителем преступление. В связи с чем вызывает несогласие противоположное толкование нормы закона в одном из отечественных учебников по уголовному праву5. Указанная особенность добровольного отказа пособника, являющаяся новеллой в законодательстве требует своего анализа.
Что значит - “до окончания исполнителем преступления отказать в заранее обещанном содействии”? Полагаем, под этим следует понимать отказ в предоставлении информации, орудий или средств совершения преступления, в устранении препятствий, а также отказ от ранее данного обещания скрыть преступника, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, и т.д. И так как пособник всего лишь укрепляет уже имеющуюся в сознании исполнителя решимость совершить посягательство, то подобный отказ в предоставлении помощи направлен на ослабление этой решимости, и, как минимум, на столько, на сколько укрепил ее ранее своим обещанием. Обязать пособника ликвидировать данную решимость нет оснований, так как сформировал ее не он.
Отказывая исполнителю до совершения им преступления в заранее обещанном содействии, пособник стремится изъять свой вклад из общей причинной цепи. Однако мы считаем, что такой отказ иногда может и не устранить причинную связь. Предположим, что пособник заранее обещает исполнителю скрыть похищенное им имущество, чем вызывает у последнего еще большую уверенность в успехе совершения кражи. В результате данного обещания исполнитель меняет планы и готовится уже к совершению хищения в более крупном размере. Однако незадолго до начала преступления пособник, согласно законодательной формулировке, “отказывает ему в заранее обещанном содействии”. Вполне допустимо, что уверившийся в успехе предстоящей кражи и увлеченный мыслями о желаемых материальных ценностях исполнитель все же совершит кражу в более крупном размере.
В этом случае данное заранее обещание повлияло на количественную характеристику преступления. Между этим обещанием и наступившим крупным материальным ущербом отчетливо видна причинная связь. Отсюда следует, что первое из законодательных условий добровольного отказа пособника в отдельных случаях может не исключать основание для привлечения его к уголовной ответственности. Учитывая альтернативный характер рассматриваемых условий, можно также утверждать, что в положении о добровольном отказе от преступления пособника имеются “лазейки” для избежания им уголовной ответственности.
В целях приведения законодательного определения добровольного отказа от преступления пособника в соответствие с устоявшимися положениями теории уголовного права, в части и значения причинной связи для уголовной ответственности, второе предложение ч.3 ст.26 УК Республики Казахстан представляется целесообразным изложить следующим образом: “Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если до окончания исполнителем преступления устранит результаты оказанного содействия”.
1 Выйти из полосы критики: Доклад начальника штаба-департамента МВД РК полковника полиции М.Буканова. / На страже. 2001. 31 января.
2 Программа борьбы с преступностью в Республике Казахстан на 2000-2002. Астана. 2000. С. 11.
3 Панько К.А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. Воронеж. 1975. С. 60.
4 Павлова O.K. Институт деятельного раскаяния по советскому уголовному праву. Диссерт. на соиск. степ. к.ю.н. М. 1986. С. 68.
5 Уголовное право Республики Казахстан. Общ. ч. Алматы: Жетi жар¹ы. 1998. С. 180.