Ч.Ч.Валиханов и Азиатский департамент Министерства иностранных дел:взаимоотношения с Н.П.Игнатьевым Почему Ч.Ч.Валиханов не вернулся в Петербург в 1862-1864 гг.?

175-летие Ч.Ч.Валиханова является хорошим поводом обратиться к малоосвещенным сторонам его жизни. Как отмечал профессор К.К.Абуев, в чокановедении «имеется еще немало «белых пятен» и проблем, требующих научного исследования». Например, «слабо осуществлен сопоставительный анализ архивных источников и материалов его переписки» [1]. Одним из таких вопросов являются взаимоотношения с директором Азиатского департамента МИДа Н.П.Игнатьевым, а также выяснение обстоятельств неприезда Ч.Валиханова в Петербург в 1862-1864 гг.

Как известно, летом и осенью 1861 г. Ч.Ч.Валиханов, находясь в Кокшетау на лечении, ведет сбор казахского эпоса. Научные связи требовали, конечно, поездок в Петербург. Поэтому уже в янва­ре 1862 г. в письме Ф.М. Достоевскому он отмечает, что к осени хотел бы приехать в столицу [2]. Од­нако не только необходимость научных связей тянула его в Петербург. Ведь изучение фольклора бы­ло его личной инициативой, а не служебным заданием. Как штабс-ротмистр в ведомстве сразу двух министерств (военного и иностранных дел) он хорошо понимал, что положение командированного, в котором он находился к тому времени уже восемь месяцев, не могло продолжаться бесконечно. Не­обходимо было на перспективу определиться с местом дальнейшей службы. Что же больше привле­кало Ч.Ч.Валиханова — военная служба или дипломатическая, столичная или региональная?

Примечательно, что в этом же письме Ф.М. Достоевскому (январь 1862 г.) он признается, что желал бы получить место российского консула в Кашгаре. Вот такова была мечта Ч.Ч.Валиханова. Но чтобы получить такую должность, надо было вернуться в Петербург, в Азиатский департамент МИДа.

В период пребывания Ч.Ч.Валиханова в Петербурге директором Азиатского департамента МИДа являлся (с 1856 г.) известный востоковед и путешественник, генерал-лейтенант Егор Петрович Кова­левский. Однако за время, когда Ч.Ч.Валиханов был командирован в Кокшетау, в Азиатском депар­таменте произошли изменения. В августе 1861 г. на должность директора Департамента был назначен Николай Павлович Игнатьев. Заметим: если Е.П.Ковалевский был старше Ч.Ч.Валиханова на 24 года, то Н.П.Игнатьев был фактически ровесником — он родился в 1832 г. (разница между ними всего в три года). Возникает вопрос: был ли лично, в период пребывания в Петербурге, знаком Ч.Ч.Валиханов с этим молодым (28-летним), честолюбивым, инициативным офицером и дипломатом?

В известном очерке академика А.Х.Маргулана об этом нет никаких сведений [3]. В современных работах имя Н.П.Игнатьева среди петербургского круга Ч.Ч.Валиханова также не всегда называется. Хотя исследователи отмечают, что «есть и еще ряд имен, ряд фактов, которые требуют дополнитель­ных разысканий, поиска новых документов, неизвестных мемуарных свидетельств и т.д.» [4]. Именно в таком потенциальном ряду и находится имя Н.П.Игнатьева. Когда же встреча между ними могла произойти? В феврале 1860 г., когда Ч.Ч.Валиханов приехал в Петербург, Н.П.Игнатьева там не бы­ло. С июня 1859 г. в качестве посланника он находился в Китае. В сложных условиях англо-франко­китайской войны, занимая нейтральную позицию, он смог в 1860 г. подготовить и 14 ноября подпи­сать Пекинский договор, по которому Россия мирным путем окончательно закрепляла за собой Уссу­рийский край. Это был большой успех. В конце 1860 г. он вернулся в Петербург. Теперь его встреча с В январе 1861 г. Н.П.Игнатьев подает отчетную записку по итогам своей миссии в Китай. Но его интересовал, конечно, не только Китай. Не так давно, в 1858 г., он сам совершил рискованную ди­пломатическую экспедицию в Хиву и Бухару. Об интересах Н.П.Игнатьева после возвращения из Ки­тая свидетельствуют документы архива МИДа (сегодня — АВПРИ), опубликованные в пятом томе сочинений Ч.Ч.Валиханова. Н.П.Игнатьев запросил у директора Азиатского департамента для изуче­ния записку Ч.Ч.Валиханова об экспедиции в Кашгар [5]. Интерес к этому отчету у него был двоя­кий — и как к источнику уникальной информации о Восточном Туркестане, и как к определенному образцу для составления собственной отчетной записки. Нет сомнений, что у Н.П.Игнатьева была возможность не только изучить записку Ч.Ч.Валиханова, но встретиться с ним лично. С другой сто­роны, не мог не заинтересоваться знакомством с только что вернувшимся из Китая дипломатом и сам Валиханов.    Имелись немаловажные факторы, которые объективно их сближали: они были людь­ми одного поколения, оба в ранней юности получили военное образование, оба начали свою карьеру офицерами, оба осуществили важные миссии в Центральной Азии, наконец, их обоих служба привела в Азиатский департамент МИДа.

Н.П.Игнатьев, тем временем, в первой половине 1861 г. все более выдвигается в первые лица Азиатского департамента. О настоятельной необходимости реконструкции взаимоотношений Валиханова   и Н.П.Игнатьева в этот период свидетельствует замечательное по своему содержа­нию и тону рекомендательное письмо Н.П.Игнатьева генерал-губернатору Западной Сибири А.О.Дюгамелю от 22 мая 1861 г. Дело в том, что пока Ч.Ч.Валиханов был в Петербурге, в Омске про­изошла смена власти: в январе 1861 г. ушел со своего поста покровитель Ч.Ч.Валиханова Г.Х.Гасфорт и на его место был назначен А.О.Дюгамель.

Констатируя, что штабс-ротмистр султан Ч.Ч.Валиханов командируется в Область сибирских киргизов для лечения, Н.П.Игнатьев рекомендует А.О.Дюгамелю «сего молодого офицера, в кото­ром, — как он пишет, — я принимаю живое участие по его способностям и пользе, какую от его све­дений можно ожидать для службы». Поэтому, пишет Н.П.Игнатьев, «я убедительно прошу вас, в личное мое одолжение, оказать ему ваше благосклонное внимание и в случае надобности покрови­тельство ваше» [6; 80].

Совершенно очевидно, что такие рекомендательные письма (тем более «в личное одолжение») писались высокими петербургскими чиновниками в провинцию не часто. То, что Н.П.Игнатьев при­нимал в судьбе Ч.Ч.Валиханова «живое участие», свидетельствует о том, что он по достоинству оце­нил и способности, и заслуги Ч.Ч.Валиханова, и его потенциал, так необходимый для Азиатского де­партамента МИДа. В целом это письмо подтверждает не только позитивные служебные, но и личные дружеские отношения между ними. В ином случае оно было бы просто невозможным. Высоко ценя Валиханова,  Н.П.Игнатьев ходатайствует за него перед А.О.Дюгамелем. Нет сомнений, Н.П.Игнатьев надеялся и был даже уверен, что Ч.Ч.Валиханов еще не раз проявит себя на службе в Азиатском департа­менте. Вместе, в дипломатическом тандеме, они могли сделать очень и очень многое.

И вот в начале 1862 г., находясь в Казахстане, Ч.Ч.Валиханов (как было сказано выше) написал Ф.М.Достоевскому о своем желании стать консулом. Очевидно, что все возможности для этого (с учетом отношений с Н.П.Игнатьевым) были. Но для их реализации надо было ехать в Петербург, к Н.П.Игнатьеву, который и сам надеялся на возвращение Ч.Ч.Валиханова.

Однако в 1862 г., занятый выборами на должность старшего султана Атбасарского округа, Валиханов      так и не поехал в столицу. Во второй половине 1862 г. Ч.Ч.Валиханов ведет активную переписку со своими петербургскими знакомыми. Переписывался он и с Н.П.Игнатьевым. К сожале­нию, эти письма до сих пор не найдены. Только в одном из писем К.К.Гутковскому Ч.Ч.Валиханов цитирует письмо Н.П.Игнатьева (полученное в конце 1862 г.), в котором говорится, чтобы он, Ч.Валиханов, «потерпел немного», «а терпеть вам нужно недолго»». Полагаем, что в словах о «не­долгом терпении» он имел в виду возможность вызова Ч.Ч.Валиханова в Петербург. Тогда же, в 1862 г., Н.П.Игнатьев не раз писал о нем и генерал-губернатору А.О.Дюгамелю. Эти письма, к сожа­лению, также до сих пор не обнаружены. Совершенно очевидно, что судьба Ч.Ч.Валиханова в 1862 г. весьма беспокоила Н.П.Игнатьева, и он желал реализации способностей своего коллеги.

Следует подчеркнуть, что Азиатский департамент не отказывался от Ч.Ч.Валиханова ни в 1862, ни в следующем, 1863 г. А ведь с мая 1861 г., когда он отбыл из Петербурга, прошло два года. Конеч­но, Ч.Ч.Валиханов в тот период хорошо понимал двусмысленность своего положения, а значит, и не­обходимость возвращения в Петербург. Так, весной 1863 г. он пишет Ф.М.Достоевскому: «буду в Пе­тербурге с первой зимней дорогой» (т.е. поздней осенью 1863 г.). Таковы были намерения Ч.Ч.Ва­лиханова на 1863 г.

Наконец, Н.П.Игнатьев, со своей стороны, в 1863 г. также решает активизировать «зависшую» ситуацию. И уже в июле 1863 г. он направляет официальное письмо в Омск А.О.Дюгамелю. В нем директор Азиатского департамента уважительно, но твердо ставит вопрос о вызове штабс-ротмистра  Валиханова   в Петербург. При этом Н.П.Игнатьев просит «потребовать означенного офицера в г. Омск и командировать его курьером в Министерство иностранных дел, снабдить его прогонными деньгами». Все четко и предельно ясно. Но нам неизвестно, как действовал А.О.Дюгамель, получив это письмо. Нам неизвестно также содержание служебного разговора, который должен был состоять­ся летом 1863 г. между А.О.Дюгамелем и Ч.Ч.Валихановым. Очевидно одно — Н.П.Игнатьев ждал  Валиханова   уже к началу осени в Петербург. Однако в 1863 г. он снова так и не приехал.

Традиционное объяснение неприезда Ч.Ч.Валиханова в Петербург в 1863 г. — состояние его здоровья. Весьма может быть. Но почему же Ч.Ч.Валиханов, мечтая стать консулом, все же не риск­нул? Ведь, очевидно, что там, где его знали и ждали (т.е. в Азиатском департаменте МИДа), там его и ценили. Судьба Ч.Ч.Валиханова могла пойти совсем по другому пути. Продержись в Петербурге он хотя бы один год, и перед ним открылись бы новые возможности. Тем более в ситуации, когда дирек­тором Азиатского департамента был позитивно к нему расположенный Н.П.Игнатьев.

Здесь следует с сожалением констатировать, что Ч.Ч.Валиханов осенью 1863 г. вместо того, что­бы поехать за новыми достижениями в Петербург, приехал в Омск. Но чем же он, талантливый офи­цер и ученый, стал там заниматься зимой 1863-1864 гг.? Мы бы никогда об этом не узнали, если бы сам Ч.Ч.Валиханов не написал об этом К.К.Гутковскому (4 марта 1864 г.). И вот он самокритично пишет, что все эти месяцы в Омске он «вел себя признаться не совсем хорошо: играл в карты, таскал­ся по клубам и шампанское стал пить». То есть он сам понимает, что глупо и бесцельно от безделья «прожигал» жизнь в Омске.

В этой ситуации Ч.Ч.Валиханов в начале марта 1864 г. пишет К.К.Гутковскому о единственно возможном выходе — надо ехать в Петербург. Называет он и срок — май. Очевидно, что в сложив­шихся обстоятельствах ему надо было как можно быстрее уезжать в Петербург и, тем самым, вер­нуться к осмысленной, достойной жизни и службе в МИДе. Однако в конце марта происходит что-то непонятное. Он отказывается от намерения вернуться в МИД, где его уже почти три года ждет Н.П.Игнатьев, и решает войти в состав экспедиции М.Г.Черняева против Коканда, хотя до этого он никогда не был знаком с М.Г.Черняевым.

Изучение жизни Ч.Ч.Валиханова показывает, что решение остаться на зиму 1863-1864 гг. в Ом­ске стало ошибочным, так же как роковым оказалось неожиданное решение присоединиться к походу М.Г.Черняева. Что же заставило его изменить собственные планы? Ответ дает сам Ч.Ч.Валиханов в письме К.К.Гутковскому от 24 марта 1864 г. Он пишет ему из Омска: «Завтра мы выезжаем» и добав­ляет со свойственной ему иронией: «думал в Питер, а попал в страну диких и каменных киргизов» [7]. Здесь же им откровенно указана и причина этого неожиданного решения: «Еду я, — пишет он, — признаться, для того, чтобы получить чин».

Таким образом, Ч.Ч.Валиханов отказался от поездки в Петербург в МИД ради получения оче­редного чина. Конечно, такое желание естественно для военного человека. Но понимал ли он харак­тер этой далеко не дипломатической экспедиции? Безусловно, ведь он сам пишет, что отправляется в Аулие-Ату для того, «чтобы пожинать победоносные лавры». Как видно, здесь имело место не слу­жебное принуждение, а личный выбор Ч.Ч.Валиханова, не просчитавшего, к сожалению, возможные последствия. В конце марта — начале апреля он еще не чувствовал рокового смысла надвигающихся событий. Однако развязка наступила раньше, чем это можно было предполагать. 6 апреля 1864 г. (ко­гда Ч.Ч.Валиханов находился уже в пути на юг) омское начальство направляет уведомление в МИД, в котором отмечается, что «в настоящее время штаб-ротмистр Валиханов согласно ходатайству пол­ковника Черняева назначен состоять на время экспедиции... в должности переводчика» [8].

И вот через две недели, в конце апреля, это официальное письмо доставлено в Петербург и ле­жит на столе у Н.П.Игнатьева. Что должен был он думать о таком «повороте» событий, какое реше­ние принять, особенно, если учесть, что в течение почти трех лет он стремился вернуть  Валиханова в Петербург. Вряд ли можно предполагать, что Н.П.Игнатьев испытал позитивные чувства, прочитав это омское «уведомление». Ведь этим письмом ему сообщали, что Ч.Ч.Валиханов, несмотря на многочисленные приглашения, сделал выбор не в пользу службы в МИДе. По существу, это уведомление перекрывало возможности возвращения в Азиатский департамент. Ситуация была доложена руководству МИДа. 21 мая 1864 г. в Омск идет ответ, в котором в связи с участием в экс­педиции М.Г.Черняева МИД прекращает производство Ч.Ч.Валиханову жалования. Формально это не было еще увольнением из Азиатского департамента, но ситуация становилась необратимой.

В это самое время, в конце мая, войска полковника М.Г.Черняева приближались к Аулие-Ата. 1   июня 1864 г. город был захвачен, и после этого, как известно, Ч.Ч.Валиханов, не согласный с дей­ствиями начальника, покинул расположение отряда. Не сбылось и его личное ожидание: вопрос об очередном чине, за которым он и отправлялся вместе с М.Г.Черняевым, был теперь напоминанием о роковой ошибке. Вот так наступила развязка в этой трехлетней эпопее между Азиатским департамен­том МИДа и Западно-Сибирским генерал-губернаторством, в центре которой была личность  Валиханова. С точки зрения его судьбы это пессимистический итог. Потенциальный дипломати­ческий тандем Н.П.Игнатьева и Ч.Ч.Валиханова в Азиатском департаменте, к сожалению, не состоял­ся. Однако историки обязаны исследовать любые повороты их жизни. Существует потребность про­должить поиски материалов об отношениях Ч.Ч.Валиханова и Н.П.Игнатьева. И если будут обнару­жены какие-либо новые источники, это станет важным вкладом в современное чокановедение.

Остается один вопрос: как сложилась бы судьба Ч.Ч.Валиханова, если бы он в 1863 или 1864 гг. все же поехал в Петербург? Исследователи такого вопроса, как правило, избегают. Да, конечно, исто­рию переиграть нельзя. Но все же не надо игнорировать осмысления тех возможностей, которые от­крываются в историческом течении событий. И если с этой точки зрения посмотреть на события в жизни Ч.Ч.Валиханова 1861-1864 гг., то есть все основания признать, что в начале 1864 г. у него бы­ла реальная возможность изменить свою жизнь. Дело в том, что директор Азиатского департамента Н.П.Игнатьев в этом же самом году, в июле 1864 г., в возрасте 32 лет, получил назначение чрезвы­чайным посланником в ключевую страну Восточного мира — Османскую империю, в Константино­поль. И нет никаких сомнений, что если бы Ч.Ч.Валиханов в 1864 г. был рядом не с М.Г.Черняевым, а с Н.П.Игнатьевым, то он пригласил бы его с собой, в Стамбул. Ведь на новом месте Н.П.Игнатьеву необходимы были надежные и компетентные офицеры и дипломаты. Нужны были не только знатоки восточных языков и переводчики, но и консулы в различные регионы Османской империи.

Вот только в таком случае и могла сбыться мечта Ч.Ч.Валиханова (о которой он доверительно писал Ф.М. Достоевскому в январе 1862 г.) — пойти по консульской линии. Надо ли здесь также го­ворить о том, что благодатный средиземноморский климат оказал бы положительное воздействие на здоровье Ч.Ч.Валиханова, а прослужив там несколько лет, он приобрел бы не только дипломатический, международный опыт, но и новые чины и еще больший авторитет. Такая дипломатическая, консульская служба в эпицентре мирового Восточного вопроса могла стать тем необходимым жизненным и творче­ским импульсом, который был так нужен Ч.Ч.Валиханову в 1860-е гг.

Список литературы

1      Абуев К.К Неизведанный мир Чокана // Казахстанская правда. — 2005. — 3 дек.

2      Письмо Ч.Ч.Валиханова Ф.М.Достоевскому. 14 января 1862 г. // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. — Алма-Ата, 1985. — Т. 5. — С. 147.

3      Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений. — Алма-Ата, 1984. — Т. 1. — С. 57-60.

4       См.: МусинаМ.Ш., ТихомировБ.Н. Чокан Валиханов в Санкт-Петербурге. — СПб., 2009.

5      Записка директора Азиатского департамента Е.П.Ковалевского Н.П.Игнатьеву. 7 января 1861 г. // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. — Т. 5. — С. 80.

6      Письмо Н.П.Игнатьева генерал-губернатору А.О.Дюгамелю. 22 мая 1861 г. // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч.— Т. 5. — С. 82.

7       Письмо Ч.Ч.Валиханова К.К.Гутковскому. 24 марта 1864 г. // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. — Т. 5. — С. 161.

8       Уведомление штаба Отдельного сибирского корпуса. 6 апреля 1864 г. // Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. — Т. 5. — С. 86-87.