Ювенальный правовой статус

Категория правового статуса ребенка сравнительно недавно введена в научный лексикон юрис­пруденции, что с формально-юридической стороны обусловлено, прежде всего, ратификацией боль­шинством стран мира Конвенции о правах ребенка и внесением соответствующих изменений в на­циональное законодательство, а с позиций развития юридической науки — формированием понятий­но-категориального аппарата нового направления исследований (а именно общей теории прав чело­века), параллельно с которым развивается отрасль защиты прав ребенка [1; 21].

Разнообразные вопросы правового статуса ребенка рассматривались такими зарубежными и оте­чественными учеными, как В .И. Абрамов, Н.Е.Борисова, Н.И.Беседкина, О.В.Бутько, Дж. ван Бюрен, Л.Ю.Голышева, С.П.Коталейчук, Т.В.Лобанова, Е.В.Марковичева, О.В.Садина и другие.

В большинстве современных исследований правовой статус ребенка рассматривается сквозь призму общего правового статуса личности: или как его подкатегория [2; 125], или как вытекающий из правового статуса человека и гражданина с учетом возрастных ограничений [3; 12]. В зарубежных исследованиях понятие правового статуса ребенка нередко рассматривается скорее как этическая и политическая, чем сугубо юридическая категория, хотя при этом речь идет все же о юридических правах ребенка [1; 21-26, 4; 19, 31].

До сих пор спорным вопросом является содержание правового статуса личности. Его решение имеет своим результатом принципиально разные научные концепции: 1) суженное понимание, с по­зиций которого правовой статус личности состоит из прав и обязанностей. Наиболее последователь­ным защитником такой позиции выступает Е.А.Лукашева [5; 92]; 2) расширенное понимание, с пози­ций которого, кроме прав и обязанностей, правовой статус включает правовые состояния (в том чис­ле гражданство), общую правоспособность, законные интересы [6; 8, 29], гарантии реализации прав и исполнения обязанностей, юридическую ответственность личности и тому подобное [7; 53].

Правовой статус ребенка в полной мере испытал вышеуказанные расхождения в трактовке своего содержательного наполнения. В.И.Абрамов, разделяя узкий подход, определяет его как совокупность прав и обязанностей ребенка, зафиксированных в юридической форме [3; 12]. Близкой к такому ви­дению является позиция Е.В.Марковичевой [8; 12, 13] и Н.Е.Борисовой [2; 105]. Еще более суживают подход к правовому статусу ребенка Т.В.Лобанова и Н.И.Беседкина. По мнению первой, правовой статус (положение) ребенка — это особые правомочия ребенка с момента его рождения до 18 лет, закрепленные в общепризнанных нормах и принципах международного права, а также в националь­ном законодательстве страны [9; 13]. Вторая же сводит правовой статус ребенка к проблеме его вы­живания [10]. На наш взгляд, такая позиция является отголоском дискуссий, предпринимавшихся еще до принятия Конвенции о правах детей, когда дебатировался вопрос о том, являются ли дети са­мостоятельными субъектами права. Признание ребенка субъектом права ставит вопрос о необходимости включения в его статус не только прав, но и обязанностей, исходя хотя бы из известного обще­правового принципа единства этих категорий.

В противовес этой позиции О.В.Садина и О.В.Бутько продуцируют конструкцию правового ста­туса ребенка, исходя из общего правового статуса личности, что представляется оправданным и в принципе разделяется большинством ученых. По мнению О.В.Садиной, правовой статус несовер­шеннолетнего — это исторически обусловленная система прав, свобод и обязанностей человека с рождения до достижения восемнадцатилетнего возраста, установленных с учетом его правосубъект­ности, принципов права, правовых ограничений и особенностей его юридической связи с родителями или иными законными представителями [11; 9]. О.В.Бутько определяет правовой статус ребенка как концептуально и конкретно исторически обусловленную систему его прав, свобод и обязанностей, которые устанавливаются с учетом возрастных ограничений и типа юридической связи с государст­вом и родителями или лицами, их заменяющими, структурированных и формализированных по ос­новным параметрам сферы детства, реализуемых в особом властно-волевом режиме, охраняемых и гарантируемых государством [12; 73]. Она включает в правовой статус ребенка гражданство, прин­ципы правового положения, права, свободы, обязанности, правоспособность и дееспособность, га­рантии прав ребенка, а также средства и способы их защиты [12; 69]. Позиция О.В.Бутько привлекает учетом изменчивости правового статуса ребенка в зависимости от его взросления, но неприемлемым яв­ляется откровенный ее патернализм и этатизм. Нельзя согласиться с тем, что права и свободы ребенка реализуются только в особом властно-волевом режиме.

Наиболее приемлемой является позиция украинского исследователя С.П.Коталейчука, который придерживается еще более широкого понимания правового статуса ребенка, в котором видит сово­купность: а) прав и свобод ребенка, т.е. возможности действовать определенным образом для удов­летворения своих потребностей; б) обязанностей и ответственности за их неисполнение или наруше­ние; в) гарантий обеспечения прав и свобод [13; 25-26]. При этом он не связывает реализацию норма­тивных предписаний правового статуса ребенка исключительно с властной волей государства или родителей.

Обобщение представленных разнообразных точек зрения относительно определения и структу­ры правового статуса ребенка и осуществленный анализ формальных источников ювенального права являются почвой характеристики структуры и содержания правового статуса ребенка в Украине.

Статусный характер таких характеристик положения личности, как гражданство (апатризм, полипатризм) и правосубъектность не вызывают сомнения, ведь гражданство является юридическим фактом-состоянием, а правосубъектность невозможно «оторвать» от прав и обязанностей, предпо­сылкой которых она выступает. Следовательно, правосубъектность является составной частью пра­вового статуса ребенка, который выражается, прежде всего, в определении ребенка как особого субъ­екта права.

Важным аспектом правосубъектности ребенка являются ее структура и соотношение состав­ляющих ее элементов. В последнее время прослеживается тенденция ограничивать состав правосубъ­ектности только двумя элементами — правоспособностью и дееспособностью, из-за чего правосубъ­ектность появляется как праводееспособность [14; 219]. В известной степени такая позиция является приемлемой и оправданной, если рассматривать юридическую ответственность как особенную раз­новидность юридической обязанности. Однако отраслевые особенности правового статуса ребенка таковы, что объем и момент наступления дееспособности и деликтоспособности не совпадают. Так, 14-летний ребенок рассматривается как субъект криминальной ответственности за совершение неко­торых преступлений, но в то же время он не имеет права, например, заниматься предпринимательст­вом. Из-за этого трехэлементный состав правосубъектности ребенка (правоспособность, дееспособ­ность, деликтоспособность) более полно представляет эту общетеоретическую категорию относи­тельно ребенка. В то же время центральным, системообразующим, наиболее «объемным» элементом правосубъектности ребенка является его правоспособность.

С.И.Архипов в содержательном плане определяет правоспособность как совокупность несколь­ких способностей субъекта: быть в праве автономным лицом; принимать правовые решения; быть носителем правосознания; осуществлять правовую деятельность; быть участником правоотношений [14; 142-145]. Правоспособность ребенка является характеристикой абстрактных, обусловленных природой ребенка возможностей владеть правами и обязанностями. Особенностью правоспособности ребенка является ее динамический характер, который развивается с общей тенденцией к «наполнению» ее объема по мере взросления. Если новорожденный ребенок является всего лишь пассивным носите­лем субъективных прав на жизнь, имя, воспитание и др., то по мере социализации в его сознании формируются правовые установки, он научится осуществлять правовые действия, принимать юриди­ческие значимые решения, наконец, вступать в правовые отношения. В этом смысле правильным представляется акцент на динамике правового статуса ребенка, его зависимости от возраста и состоя­ния психики.

Каким является соотношение правоспособности человека и правоспособности ребенка? Как пра­вило, правоспособность ребенка рассматривается как производная от правоспособности взрослого. Не отрицая рациональности такой точки зрения, следует сказать, что в реальности это соотношение является сложнее и в плане способности быть субъектом права, и в плане владения правами и обя­занностями. Современная психология давно отказалась от представлений о ребенке как о чистом лис­те бумаги, а педагогика — от представлений о ребенке как потенциальном человеке. Даже самые ма­ленькие дети владеют сознанием, волей и способностью к осуществлению действий, нередко право­значимых. В связи с этим способность быть субъектом права у ребенка, очевидно, следует трактовать как формирующуюся, развивающуюся возможность. Дети, в отличие от взрослых, не способны быть носителями некоторых субъективных прав (например, избирательных). Иначе говоря, их правоспо­собность имеет иной объем по сравнению с взрослыми. Однако нельзя трактовать правоспособность ребенка как ограниченную, поскольку по устоявшемуся и абсолютно справедливому мнению ограни­чение правоспособности возможно только на основании судебного решения, но ни в коей мере не вытекает непосредственно из закона. В то же время дети являются носителями ряда юридических свойств, отсутствующих у взрослого. Дж. ван Бюрен доказывает, что не все права ребенка являются применимыми ко взрослым. К числу таких прав, по ее мнению, принадлежат право знать своих родите­лей и на заботу с их стороны, а также право на защиту от унижения и недосмотра [1; 25]. Именно у де­тей имеется высокая способность к правовой социализации (по крайней мере, первичной). Резюмируя сказанное, дети способны быть носителями только им свойственных ювенальных прав и обязанностей.

Предлагается рассматривать соотношение правоспособности ребенка и правоспособности взрос­лого как сложное явление, которое включает подобие и отличие. Подобие заключается в структуре правоспособности, отличие — в ее объеме, причем, как взрослый имеет черты правоспособности, отсутствующие у ребенка, так и ребенок владеет рядом свойств, отсутствующих у взрослого.

Права и обязанности ребенка являются ядром его правового статуса, т.е. конструктивным ком­понентом, наличие которого обусловливает все другие его составляющие. Правосубъектность и га­рантии правового статуса имеют смысл лишь тогда, когда наличествуют формально определенные права и обязанности, которыми способен владеть ребенок.

В системе прав, свобод, обязанностей ребенка следует, по нашему мнению, выделить естествен­ные и позитивные права и свободы ребенка. Так, к естественным субъективным правам ребенка сле­дует отнести провозглашенные Декларацией прав ребенка право на родительскую любовь, право на игру, развлечения и досуг [15]. Позитивные права и свободы ребенка в Украине закреплены Законом «Об охране детства», созданным в развитие и во исполнение Конвенции ООН о правах ребенка. Что же касается юридических обязанностей и ответственностей ребенка, то согласно общеправовому принципу, закрепленному Конституцией Украины, «правовой порядок в Украине основывается на принципах, в соответствии с которыми никто не может быть принужден делать то, что не предусмот­рено законодательством» [16]. Следовательно, обязанности и ответственности ребенка могут быть только позитивными.

Есть смысл во включении в состав правового статуса личности юридической ответственности, ведь она является особой разновидностью юридической обязанности, которая вытекает из общепри­нятых ее дефиниций. Так, юридическая ответственность определяется как негативные последствия, которые должно (т.е. обязано) испытать лицо, нарушившее предписания правовой нормы. Еще более выразительным в этом плане является определение юридической ответственности, представленное О. Ф. Скакун: «Юридическая ответственность — предусмотренные законом вид и мера обязанности правонарушителя испытать принудительное государственно властное лишение благ личного, органи­зационного и имущественного характера в правоотношениях, которые возникают между ним и госу­дарством из факта правонарушения» [17; 642]. В.И. Абрамов, определяя вторичный по отношению к обязанностям характер юридической ответственности, выносит ее за пределы правового статуса ре­бенка [3; 20], что, как представляется, является нелогичным выводом. И наоборот, С.П.Коталейчук [13; 25-26] включает ответственность в состав правового статуса ребенка.

К правовому статусу ребенка, ввиду физической и интеллектуальной его незрелости, следует отнести не только гарантии соблюдения прав, но и гарантии исполнения обязанностей ребенка. Так, в частности, такой общей гарантией реализации прав и обязанностей видится правовое воспита­ние ребенка, т.е. формирование у него знаний своих прав и обязанностей, навыков и умений реализа­ции предписаний правовых норм и стойкой установки на правомерное поведение. Гарантией испол­нения ребенком конституционной обязанности относительно получения полного среднего образова­ния являются безвозмездность и доступность образования в государственных и коммунальных заве­дениях образования.

С учетом упомянутого выше предлагается авторская дефиниция правового статуса ребенка.

Правовой статус ребенка (ювенальный статус) — это динамическая система выраженных в цен­ностях естественного права и нормах позитивного права, гарантированных обществом и государст­вом субъективных юридических прав, обязанностей и ответственностей особого субъекта права — ребенка.

Структура ювенального правового статуса включает:

1. 1)  свойства особого субъекта права ребенка — ювенальную правоспособность, дееспособность и деликтоспособность в их динамике;
2. 2)   характер отношений с государством пребывания ребенка, который выражается в состояниях гражданства, апатризма, полипатризма;
3. 3)  естественные и позитивные права и свободы ребенка;
4. 4)  обязанности и ответственности ребенка;
5. 5)  общественные и государственные гарантии реализации прав и обязанностей ребенка.

Правовой статус ребенка варьируется относительно разных категорий детей. Так, О.В.Бутько отме­чает наличие 13 правовых режимов относительно детей в российском законодательстве [12; 67, 68].

О.В.Садина выделяет несколько критериев разграничения субстатусов ребенка: отраслевой; возрастной (статусы малолетнего и несовершеннолетнего); социальное назначение (статус личной свободы, по­литический и социально-экономический); объем дееспособности; материальный и процессуальный статусы; отношение лица к правовым предписаниям (статусы субъекта правомерного поведения и несовершеннолетнего правонарушителя); ситуационное основание (статусы несовершеннолетнего, находящегося в трудной жизненной ситуации, и несовершеннолетнего, находящегося в нормальной жизненной ситуации); формальный (нормативный) и фактический (реальный) статусы [11; 9, 10].

Ж.А.Бикситова специально исследовала один из таких субстатусов, а именно конституционный статус детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Она указывает на то, что эти дети представляют собой наиболее сложную и уязвимую категорию населения, поскольку, изначально имея равные права с остальными, фактически обладают гораздо меньшими возможностями их реали­зации [18; 7, 8]. То есть особенность этого субстатуса лежит не столько в правовом, сколько в об­щесоциальном поле. Представляется, однако, что особенностью каждого субстатуса ребенка яв­ляется не столько фактическое, сколь именно нормативное своеобразие. Так, применительно, к детям-сиротам можно говорить о наличии ряда специальных прав, в которых не нуждается ребенок, проживающий в семье. Таковы, например, право на устройство в семью или интернатное учрежде­ние, право на особое материальное обеспечение со стороны государства и т.д.

В украинском ювенальном праве, прежде всего в отраслеобразующем Законе «Об охране детства», выделяются правовые субстатусы детей, которые находятся в неблагоприятных условиях или экстре­мальных ситуациях: детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения; беспризорных детей; детей-инвалидов и детей с пороками умственного или физического развития; детей, которые постра­дали в результате стихийного бедствия, техногенных аварий, катастроф; детей, пораженных ВИЧинфекцией, больных другими неизлечимыми и тяжкими болезнями; детей-беженцев; детей-жертв насилия; детей-правонарушителей. Конструкция этих субстатусов, их соотношение с ювенальным правовым статусом является отдельным направлением последующих исследований в области юве­нального права Украины.

Список литературы

1. Б’юрет Дж. Міжнародне право в галузі прав дитини / Джеральдина ван Б’юрен: пер. з англ. Г.С.Краснокутського / Наук. ред. М.О.Баймуратов. — О.: БАХВА, 2006. — 524 с.
2. Борисова Н.Е. Конституционные основы правового положения несовершеннолетних в Российской Федерации (пробле­мы теории и практики): Дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02 / Н.Е.Борисова. — М., 2004. — 379 с.
3. Абрамов В.И. Права ребенка и их защита в России: общетеоретический анализ: Автореф. дис. ... д-ра. юрид. наук: спец. 12.00.01 «Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве» / В.И.Абрамов. — Саратов, 2007. — 55 с.
4. The Moral and Political Status of Children / ed. Archard D., Macleod C.M. — University of Victoria (Canada), 2002. — 250 р.
5. Права человека: учебник для вузов / [Васильева Т.А., Карташкин В.А., Колесова Н.С., Колотова Н.В., Ледях И.А.]; Е.А.Лукашева (отв. ред.). — М.: Издат. гр. НОРМА-ИНФРА-М, 1999. — 573 с.
6. ВитрукН.В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. — М.: Наука, 1979. — 229 с.
7. Горшенев В.М. Структура правового статуса гражданина в свете Конституции СССР 1977 года / В.М.Горшенев // Пра­вопорядок и правовой статус личности в развитом социалистическом обществе в свете Конституции СССР 1977 г. — Саратов, 1980. — С. 51-58.
8. Марковичева Е.В. Правовое обеспечение прав несовершеннолетних в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 «Теория и история права и государства; История учений о праве и государстве» / Е.В.Марковичева. — Волгоград, 2003. — 28 с.
9. Лобанова Т.В. Правовое положение ребенка в России и Великобритании (Англии): Теоретико-правовой анализ: Авто­реф. дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 «Теория и история права и государства; История учений о праве и госу­дарстве» / Т.В.Лобанова. — Волгоград, 2006. — 26 с.
10. Беседкина Н.И. Правовое регулирование статуса ребенка в Российской Федерации // Государство и право. — 2006. — № 11. — С. 32 — 43.
11. Садина О.В. Правовой статус несовершеннолетнего в российском законодательстве: Теоретико-правовой анализ: Авто­реф. дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 «Теория и история права и государства; История учений о праве и госу­дарстве» / О.В.Садина. — Мытищи, 2009. — 20 с.
12. Бутько О.В. Правовой статус ребенка: теоретико-правовой анализ: Дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 /О.В.Бутько. — Краснодар, 2004. — 241 с.
13. Коталейчук С.П. Теоретико-правові проблеми правового статусу неповнолітніх в Украіні та забезпечення його реалізаціі як один із основних напрямків діяльності міліціі: Дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 / С.П.Коталейчук.— Киев, 2004. — 214 с.
14. Архипов С.И. Субъект права: теоретическое исследование. — СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. — 469 с.
15. Декларация прав ребенка: Провозглашена резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи от 20 ноября 1959 года [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen/declarat/childdec.htm
16. Конституція Украіни: Прийнята на V сесіі Верховноі Ради Украіни 28 червня 1996 р. // Відомості Верховноі Ради Украіни. — 1996. — № 30. — Ст. 141.
17. Скакун О.Ф. Теорія держави і права (Енциклопедичний курс): Підручник. — X.: Еспада, 2006. — 776 с.
18. Бикситова Ж.А. Конституционный статус детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: спец. 12.00.02 «Конституционное право; Муниципальное право» / Ж. А. Бикситова. — Волгоград, 2006. — 28 с.