Определение понятия преступности

Преступление так же вечно, как смерть и болезнь, меры пре­дупреждения никогда не победят преступности, точно так же, как величайшее развитие гигиены никогда не победит смерти и болезней.

Франц Лист (австрийский юрист, представитель со­циологической школы уголовного права)

Причиной того, почему мы начали наш анализ не совсем с оптимистичной ноты, является то, что общество без преступлений есть утопия, по крайней мере, мы не знаем на сегодняшний день общест­ва, в котором бы существовала гармония во всех смыслах и отношениях. А отсутствие прецедента даёт нам основание допускать верность нашей мысли, что, в свою очередь, никак не отрицает необ­ходимости борьбы с этим явлением. Преступность есть своего рода раковая опухоль общества, кото­рая может быть как доброкачественной, так и злокачественной. В первом случае — это норма, во втором — патология, состояние пресыщения общества преступностью. Согласно Э.Дюркгейму, «су­ществование преступности само по себе нормально, но лишь тогда, когда она достигает, а не превос­ходит определённого для каждого социального типа уровня» [1; 463]. Он говорит о полезности пре­ступности, «так как условия, с которыми оно связано, в свою очередь необходимы для нормальной эволюции морали и права» [1; 466]. Так мы усваиваем нормы «правильного» поведения в обществе, разделяя приемлемые и неприемлемые формы поведения, преступления также подготавливают почву для преобразования общества (Сократ, Иисус, Магомет.) и т.д.

Здесь уместно поставить вопрос о критериях нормального и патологического уровней преступ­ности. Э.Дюкргейм делает вывод о нормальном и патологическом уровнях преступности на основе установленных им правил нормальности социального факта:

1)   всеобщность явления — «преступление наблюдается не только в большинстве обществ того или иного вида, но во всех обществах всех типов. Правда, она изменяет форму; действия, квалифи­цируемые как преступные, не везде одни и те же, но всегда и везде существовали люди, которые по­ступали таким образом, что навлекали на себя уголовное наказание» [1; 463];

2)    повсеместный рост преступности — «с начала столетия статистика даёт нам возможность следить за движением преступности; последняя повсюду увеличилась. Во Франции увеличение дос­тигает 300 %. Нет, следовательно, явления с более несомненными симптомами нормальности, по­скольку оно тесно связано с условиями всякой коллективной жизни» [1; 463];

3)  преступность не есть социальная болезнь. В противном случае мы допускаем, что «болезнь не есть нечто случайное, а, наоборот, вытекает в некоторых случаях из основного устройства живого существа; это значило бы уничтожить всякое различие между физиологическим и патологическим» [1; 463];

4)   преступность может принимать ненормальную форму, например, когда «достигает чрезмер­ного роста» [1; 463].

Р.Мертон говорит о нормальности преступности в смысле того, что условия жизни порождают соответствующие реакции людей на возникающие проблемы: «определённые фазы социальной структуры порождают обстоятельства, при которых нарушение социального кодекса представляет собой «нормальный» ответ на возникающую ситуацию («нормальный» в том смысле, что этот ответ соответствует основной характеристике данной культуры, даже если он не одобряется ею)» [2; 299].

Прежде чем рассматривать проблемы, связанные с изучением преступности (факторы, уровень, территориальные, региональные, национальные особенности преступности и т.д.), необходимо выяс­нить, что представляет собой преступность, дать определение данного явления. Несмотря на распро­странённость употребления, нет однозначного понимания преступности.

Прежде всего преступность есть социальное явление, обязанное своим существованием социу­му, имеющее корни в социальных связях. Преступность, как и всякое «социальное явление, есть со­циальная связь, имеющая психическую природу и реализующаяся в сознании индивидов, выступая в то же время по содержанию и продолжительности за его пределы. Это то, что многие называют соци­альной душой, это то, что третьи определяют термином «мир ценностей», в противоположность миру вещей, образующих объект наук о природе» [3; 39]. Преступность есть явление надорганического порядка, характерной особенностью которого является наличие факта сознания. Убийство одного животного другим не есть преступление, так как нет субъекта, обладающего сознанием и производя­щего оценку действия.

Но упомянутое выше положение не означает, что социальное явление есть нечто, оторванное от мира природы. Социальные явления происходят в реальном мире, в котором можно выделить уровни неорганической, органической и надорганической реальности. Причём каждая из них является след­ствием, пределом развития предыдущей. Как клетка является пределом развития неорганической ре­альности, представляя собой новое качественное образование, более сложный уровень развития, так и наличие сознания является пределом развития органического мира и ведет к появлению нового ка­чественного уровня — социальной реальности. Вопрос о том, что такое предел развития социально­сти, есть ли вообще предел усложнения, — предмет бурных научных дискуссий, а не предмет нашего рассмотрения. Возникает вопрос: какое отношение имеет сказанное выше к нашей проблеме? Имеет, причем самое непосредственное, так как в числе факторов преступности есть факторы разного по­рядка, разной природы: климатические, генетические, космические, социальные, психологические. Так, например, выдающийся учёный А.Л.Чижевский, один из основоположников гелиобиологии, в начале ХХ в. установил зависимость между циклами солнечной активности («космической погодой») и процессами, как природными, так и социальными [4; 506].

Далее: чем преступность отличается от других социальных явлений? Каковы её сущностные ха­рактеристики? Во-первых, преступность есть форма девиации, точнее, социальной девиации. Девиа­ция (отклонение) есть неотъемлемый атрибут действительности, выступающий необходимым усло­вием её изменения, развития. Соответственно, социальные девиации — необходимые условия разви­тия социальной системы. Они есть естественное явление в жизни общества, поскольку являются ре­зультатом действия определённых сил, факторов, условий. Но эта естественность может быть как нормальной, так и ненормальной. Она нормальна, если отклонения не представляют угрозу нормаль­ной жизнедеятельности общества, и ненормальна в обратном случае. Следует учитывать, что граница нормальности и ненормальности носит условный характер. Время определяет, что было нормальным, а что нет.

Девиация может быть позитивной и негативной. Позитивная девиация играет полезную роль в обществе (результат творческого подхода к решению проблем), негативная же — опасна.

Преступность есть негативная девиация. Выше было отмечено, что девиация есть отклонение от норм. Можно выделить три основных типа поведения, выражающих определенное отношение к нор­мам, на которых «покоится» общество: дозволенно-должное, рекомендуемое и запрещённое поведе­ние [3; 51-57]. Каковы характеристики этих типов поведения?

1. 1)  Дозволенно-должные поведенческие акты — это акты, обязательные к исполнению (плата за покупку);
2. 2)  рекомендуемые акты — это акты, которые не носят обязательного характера, но желательны к исполнению (желательно уступать место пожилым, инвалидам в транспорте);
3. 3)   запрещенные акты — это акты, которые противоречат дозволенно-должным образцам пове­дения (различного рода негативные отклонения, в том числе и преступления).

Чем преступность отличается от других отклонений (негативных) от норм? Здесь следует отме­тить, что в случае с преступностью мы имеем в виду уголовные нормы общества, т.е. нормы, санк­ционированные государством, определяющие преступный характер деяния и предусматривающие наказание за его совершение. Соответственно, преступность есть крайне негативная форма отклоне­ния, т.е. имеющая наиболее опасные последствия для нормального функционирования общественно­го организма. При более внимательном рассмотрении данное определение не выдерживает критики, так как есть примеры, когда поведение, не представляющее никакой угрозы, объявляется преступным (жертвы репрессий), или поведение, представляющее реальную угрозу, не объявляется преступным.

Но некоторые могут возразить, что степень опасности поведения определяется субъектом оцен­ки (конкретное лицо, группа, общество в целом) и потому должна рассматриваться в контексте той культуры, к которой он принадлежит. Вообще, дать универсальное определение преступности крайне сложно, так как нет универсальных критериев различения преступного и непреступного поведения: что норма в одном обществе (группе), то патология в другом, что раньше считалось патологией, сей­час — норма и наоборот — что норма для одной части общества, то преступление — для другой.

С учётом того, что во всех обществах и во все времена наблюдаются формы поведения, которые объявляются преступными, целесообразнее было бы поставить вопрос так: почему то или иное пове­дение объявляется преступным?

1. Поведение объявляется преступным, так как противоречит господствующим в обществе цен­ностям, нормам и, соответственно, несёт угрозу нормальной жизнедеятельности общества.
2. Поведение может не нести реальной угрозы, но объявляется преступным в силу того, что оно невыгодно господствующим группам, помогая им держать остальных в подчинении (репрессирован­ные).
3. Поведение может иметь опасные последствия, но не объявляется преступным, опять-таки по­тому, что это выгодно определённым группам, лицам (репрессии одних лиц в отношении других при сталинском режиме).
4. Поведение не противоречит ценностям, нормам в силу того, что сами ценности и нормы «пре­ступны» (преступность нацистов).

Таким образом, универсальным критерием объявления того или иного поведения преступным является полезность, понимаемая различными людьми, группами, обществами по-разному, т.е. интерес. Но наличие нормы ещё не означает, что она работает. Или же можно наблюдать явление, когда соот­ветствующей нормы нет, она не принимается (или откладывается её принятие). Происходят эти явле­ния в силу следующих факторов:

• а) неопределённость нормы, возможность её различного толкования;
• б) сложность нормы, трудности её перевода на язык «потребителя»;
• в) норма устарела, больше не соответствует действительному положению вещей;
• г) норма не соответствует традициям, «духу» народа;
• д) система исчерпала себя, необходим переход на новый структурно-функциональный уровень;
• е) криминализация «верхов»;
• ж) заинтересованность определённых групп, лиц в сохранении статус-кво;
• з) институционализация преступных норм, когда последние воспринимаются людьми как вполне нормальные;
• и) отсутствие компетентности руководящих лиц;
• к) плохо работает (или отсутствует) механизм информирования людей, отсутствие информации о наличии нормы, её содержании, нарушения в системе передачи информации по каналам прямой и обратной связи;
• л) неподготовленность населения к восприятию информации о норме, люди не адаптировались к новым нормативным стандартам — культурно-нормативный диссонанс;
• м) ослабление системы контроля;
• н) местничество...

Таким образом, можно сгруппировать эти факторы следующим образом:

• -    объективного порядка-условия, в которых система функционирует (природные, космические, социальные, экономические, политические.);
• -   сознательного порядка — компетентность отдельных лиц, групп, неподготовленность населе­ния к восприятию информации о норме .;
• -   организационно-структурные — структуры органов нормотворчества, связь элементов этих структур...

Следует различать понятия «преступность» и «преступление». Преступное поведение можно рассматривать: 1) как преступление — единичный преступный акт и 2) как преступность — массовая форма девиации.

Итак, что есть преступность? Условно можно выделить два основных подхода к определению понятия преступности: универсалистский и ситуативный. Для универсалистского подхода характерен поиск понятия преступности, которое можно было бы одинаково применять при анализе обществ, взятых в различных пространственно-временных координатах. Так, согласно Э.Дюркгейму, «дейст­вие преступно, когда оно оскорбляет сильные и определённые состояния коллективного сознания», понимая под коллективным сознанием «совокупность верований и чувств, общих в среднем членам одного и того же общества» [5; 80-81]. Далее он поясняет: «... не следует говорить, что действие возмущает общее сознание потому, что оно преступно, но что оно преступно потому, что возмущает общее сознание. ... Поступок социально дурен, потому что он отвергается обществом» [5; 82]. Как же быть с теми формами поведения, которые получают различную оценку членами одного общества?

П.Сорокин определяет differentia specifica преступных актов так: «... общим признаком всего класса преступных актов и преступного поведения (с точки зрения любого индивида) будет признак противоречия их с поведением и актами, осознаваемыми как «дозволенно-должные» [3; 76]. Он от­мечает также, что «. преступность есть явление чисто психическое, а не внешнее», поясняя, что «. тезис о том, что преступление дано только в психике индивида, нельзя толковать в том смысле, что мы игнорируем социальное происхождение преступления и представляем себе индивида какой-то изолированной единицей» [3; 73]. Это определение вполне приемлемо в теоретическом плане, в прак­тических же целях его следует конкретизировать, исходя из определённой общественной реальности. В контексте универсалистского подхода можно говорить также о религиозном подходе к определе­нию понятия преступности, согласно которому всякое преступление есть грех, деяние, противореча­щее раз и навсегда установленным божественным законам. Но так как мы говорим о науке и живём в светском обществе, то специально останавливаться на данном вопросе не будем.

В общем можно сказать, что универсалистский подход страдает формализмом, что делает неце­лесообразным его использование в эмпирическом плане. Торстен Селлин отмечает по этому поводу: «. всё запрещённое ныне уголовным законом любого государства не будет подвергаться запрету в будущем, если только не произойдёт полная социальная стагнация — ситуация, с которой историки социологии никогда не сталкивались. Действительно, изменчивость определения преступного и соот­ветственно смысла, вкладываемого в термин «преступник», — факт настолько хорошо известный со­циологам, что он не требует подтверждений. Однако в связи с этим возникает вопрос, как подобного рода изменчивость можно совместить с попыткой выработать всеобщие категории, требуемые при проведении любого научного исследования» [6; 31].

В подтверждение указанной выше мысли хотелось бы привести также высказывание Пола У.Таппена: «Какой бы желательной ни представлялась концепция общественно-вредного поведения для выработки общего правила или абстрактного определения, она все же не определяет, что же именно является вредным. Она не устанавливает стандарта. До тех пор, пока понятие антисо­циального поведения не будет структурно воплощено в ясно различимые критерии или нормы — как это имеет ныне место в правовой системе, — оно бесполезно для целей научного исследования и да­же для самого элементарного эмпиризма. Социологу не следует забывать о том, что все стандарты, в соответствии с которыми устанавливаются социальные нормы, являются относительными, непосто­янными, меняющимися, а также о том, что эти стандарты — во всяком случае это относится к праву —    не возникают на случайной или искусственной основе» [7; 162].

Таким образом, мы подошли ко второму, ситуационному подходу к определению понятия пре­ступности, согласно которому понятие преступности есть производная от конкретной социальной действительности. Сюда относятся юридические определения преступности, общим для которых яв­ляется положение о том, что преступным является всякое деяние, которое отклоняется от уголовных норм конкретного общества. Приведём несколько примеров.

Так, Н.Ф.Кузнецова определяет преступность следующим образом: «Преступность — это отно­сительно массовое исторически изменчивое социальное, имеющее уголовно-правовой характер, яв­ление классового общества, слагающееся из всей совокупности преступлений, совершаемых в соот­ветствующем государстве в определённый период времени» [8; 173].

В.Н.Кудрявцев и В.Е.Эминов дают такое определение: «Преступность — социально-правовое явление, ибо масса (цифра) преступности складывается из суммы совершённых в данном обществе и в данный период преступлений, предусмотренных уголовным кодексом» [9; 11].

А.И.Долгова объясняет преступность так: «Преступность — это такое общественно опасное со­циальное явление, которое получает правовую оценку. Государство в уголовном законе определяет, что именно считается преступлением» [10; 89].

Согласно А.Л.Репецкой и В.Я.Рыбальской, преступность есть «вид относительно массового и исторически изменчивого негативного социального поведения, запрещённого уголовным законом, обладающего общественной опасностью, способной расшатать устои общества и подорвать нормаль­ное функционирование общественного организма, статистически выражающегося в совокупности преступлений, совершённых в определённом государстве (регионе) в течение определённого периода времени» [11; 47-48].

Также здесь можно выделить теории, согласно которым к определению понятия преступности следует подходить в более широком контексте — реально преступными могут быть деяния, не за­фиксированные в уголовном кодексе, или же деяния, указанные в уголовном кодексе, могут не яв­ляться преступными. Так, Торстен Селлин отмечает по этому поводу: «...категории, устанавливае­мые уголовным законом, не соответствуют требованиям ученых из-за их «случайного характера» и не «обусловливаются органически самой природой исследуемого объекта» [6; 30].

В этом направлении работают представители теории стигмы (Ф.Танненбаум, И.Валерстайн, К.Вайл, Р.Портфельд, Э.Лемерт, Г.Беккер...), ставшей теоретической основой школы радикальный криминологии (Я.Тейлор, П.Волтон, Дж.Янг, Г.Блох, Д.Гейс, В.Миллер, Р.Куинни, Д.Даунс, П.Рокк,

Э.Шур...). Так, один из представителей радикальной криминологии Р.Куинни своё отношение к рас­сматриваемой проблеме выражает следующим образом: «Криминальная реальность в обществе осно­вывается на определении преступного и непреступного. В основе процессов криминализации — классовые конфликты. Будет ли то или иное деяние оценено в качестве преступного или непре­ступного, определяет класс, имеющий власть и доступ к правотворчеству» [12; 191]. Признавая в це­лом справедливость этой мысли, хотелось бы заметить, что преувеличивать роль субъективного фак­тора в оценке деяния, как преступного, так и непреступного, нельзя, так как большинство отражён­ных в уголовном кодексе деяний объективно преступны. Другое дело, насколько хорошо законы раз­рабатываются и претворяются в жизнь.

На основе изложенного выше попытаемся сделать собственные выводы по проблеме: - поскольку преступность есть явление изменчивое, то к определению понятия преступности следует подходить с точки зрения основных системообразующих ценностей и норм, которые поддерживают функционирование общества в данном направлении. Поэтому с точки зрения современного светского общества справедливым к определению этого понятия является под­ход, в основе которого лежит тезис, согласно которому преступность есть совокупность дея­ний, представляющих собой нарушение уголовных норм данного общества, т.е. норм, санк­ционированных государством, определяющих, какие деяния являются преступными, и преду­сматривающих наказание за их совершение;

• что касается того, что уголовный кодекс не адекватен действительности, т.е. не все общест­венно опасные деяния отражаются в законе, или могут быть криминализированы вовсе не опасные деяния, или же какие-то акты могут быть недекриминализированы, то можно сказать следующее: так как в обществе происходят изменения, то уголовный закон не всегда может поспевать за ними, что, естественно, создаёт бреши в законе и негативно сказывается на функ­ционировании всей общественной системы;
• далее, подавляющее большинство антисоциальных, преступных деяний отражены в уголовном законе, поэтому определение преступности может быть исчерпано ими. Конечно, здесь обяза­тельно следует учитывать роль субъективного фактора, отвечающего за качество, своевремен­ность и действенность разрабатываемых законов;
• в самом обществе могут существовать различные точки зрения по поводу отнесения того или иного поведения к разряду преступных. Так, отношение к представителям нестандартной по­ловой ориентации в нашем обществе неоднозначно. Если раньше, в советском Уголовном ко­дексе, мужеложство было объявлено преступлением (ст. 113 Уголовного кодекса Азербай­джанской СССР // Уголовный кодекс Азербайджанской ССР (с изменениями и дополнениями на 1 марта 1963 г.), то в современном Уголовном кодексе Азербайджанской Республики этой
• статьи нет [13; 86], [14]. Но и единого мнения в обществе по этой проблеме также нет — кто-то считает нетерпимость к этим лицам нарушением прав человека, а кто-то — деянием, подле­жащим уголовной ответственности;
• не отвергая правильности использования приведённого выше определения, добавим, что па­раллельно может использоваться определение, согласно которому преступность есть состоя­ние общественного сознания, особая субкультура, ценности и нормы которой противоречат общепринятым. Конкретные преступления есть реализация этой субкультуры. Как и в любом социальном явлении, в преступном поведении можно выделить две стороны: внутреннюю (субъективную) — состояние сознания субъекта и внешнюю (объективную), представляющую собой объективацию внутренней, — определённые способы действия (Гегель, Л.Петражицкий, М.Вебер, П.Сорокин, Э.Дюркгейм). Таким образом, одно определение никак не противоречит другому — чем больше «заражено» общественное сознание, тем больше совершается преступ­лений и наоборот.

Список литературы

1. Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М.: Наука, 1991. — 572 с.
2. Мертон. Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности / Под ред. проф. А.С.Никифорова. — М.: Про­гресс, 1966. — 368 с.
3. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992. — 543 с.
4. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. — 2-е изд. — М.: Проспект, 1998. — 568 с.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социоло­гии. — М.: Наука, 1991. — 572 с.
6. Торстен Селлин. Социологический подход к изучению причин преступности // Социология преступности / Под ред. проф. А.С.Никифорова. — М.: Прогресс, 1966. — 368 с.
7. Пол У^птн. Кто такой преступник? // Социология преступности / Под ред. проф. А.С. Никифорова — М.: Прогресс, 1966. — 368 с.
8. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. — 232 с.
9. КудрявцевВ.Н., ЭминовВ.Е. Криминология. — 2-е изд. — М.: Юристъ, 2000. — 678 с.
10. Долгова А.И. и др. Криминология. — 2-е изд. — М.: Изд-во НОРМА, 2002. — 848 с.
11. Репецкая А.Л., Рыбальская В.Я. Криминология. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1999. — 240 с.
12. Иншаков С.М. Зарубежная криминология. — 2-е изд. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. — 383 с.
13. Уголовный кодекс Азербайджанской ССР (с изм. и доп. на 1 марта 1963 г.). — Баку, 1963. — 222 с.
14. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. — Баку: Юрид. лит., 2004. — 220 с.