Некоторые особенности рассмотрения дел особого производства в гражданском процессе

В гражданском процессуальном праве проблемам института особого производства уделяется до­вольно пристальное внимание, однако высказанные мнения о предмете судебной защиты в таких де­лах являются дискуссионными.

Доктринальные подходы к решению анализируемой проблемы предмета особого производства стали складываться к середине 60-х годов XX в. Практически одновременно профессора К.С.Юдельсон и Н.Б.Зейдер отмечали, что закон относит к числу дел, возбуждаемых в защиту «охра­няемого законом интереса», все дела особого производства, поэтому в делах этой категории предме­том защиты всегда выступает охраняемый законом интерес, но не субъективное право.

Вместе с тем была выдвинута и обоснована иная точка зрения на эту проблему. В частности, Р.Е.Гукасян отмечает, что в делах особого производства, как правило, речь идет не о защите права, а о защите охраняемого законом интереса, но в некоторых случаях предметом судебной защиты вы­ступает и субъективное материальное право, например, при решении вопроса о признании имущества бесхозным и передаче его в собственность государства или колхоза, поскольку суд своим решением не только констатирует факт признания имущества бесхозным, но и решает его юридическую судьбу.

Этот подход в дальнейшем окончательно закрепляется Р.Е.Гукасяном, дополняющий перечень дел особого производства, в которых предметом судебной защиты является субъективное материальное право, а не охраняемый законом интерес (дела об установлении факта владения строением на праве собственности).

Можно указать и на более поздние работы, в которых обосновывалась точка зрения о наличии дуализма предмета судебной защиты в делах особого производства. В основании такой точки зрения лежит деление дел особого производства на две категории:

а) дела, по которым суд устанавливает тот или иной юридический факт, тем самым способствует заявителям в приобретении субъективных прав, охраняющих их законные интересы;

б)  дела о подтверждении наличия или отсутствия у заявителей неоспариваемых субъективных прав. Причем дела об установлении факта владения строением на праве собственности и о признании имущества бесхозным относят ко второму виду дел особого производства. Видим, что указанный подход, в сущности, далеко не так различен с позицией Р.Е.Гукасяна, как это могло бы казаться с первого взгляда. Наоборот, между ними не только существует известная связь, но второе может быть даже названо простой модификацией первого. Таковы основные взгляды на предмет судебной защи­ты в делах особого производства.

Таким образом, можно определенно говорить о наличии двоякого подхода в науке к определе­нию предмета судебной защиты в делах особого производства: широкого и узкого. Ученые, придер­живающиеся широкого подхода к определению предмета судебной защиты в делах особого произ­водства, приходят к выводу, что закон относит к числу дел, возбуждаемых в защиту «законного инте­реса», все дела особого производства (К.С.Юдельсон, Н.Б.Зейдер, Д.М.Чечот). Для другого подхода характерно рассматривать предмет судебной защиты в делах особого производства применительно к отдельным категориям гражданских дел (Р.Е.Гукасян), когда предмет судебной защиты (субъектив­ное материальное право или законный интерес) определяется применительно к разрешению конкрет­ной категории дела [1].

Существует проблема, заключающаяся в том, что правоприменители не рассматривают заинте­ресованных лиц в качестве обязательных лиц, участвующих в деле. О наличии «вредной тенденции к рассмотрению подобных дел без вызова всех заинтересованных лиц» писала еще в 1958 г. Р.Ф.Каллистратова [2; 89]. О данной проблеме пишет в своей диссертации А. Д.Золотухин, который указывает, что «другие заинтересованные лица являются потенциальными ответчиками (М.С.Шакарян). Только другие заинтересованные лица могут помочь суду определить установление спора о праве при возникновении спора о факте. Участие других заинтересованных лиц определено законодателем в качестве правила особого производства. Из этого следует, что привлечение в процесс других заинтересованных лиц является обязательным правилом, определенным как условие» [3; 55].

Как отмечается в теории гражданского процессуального права, целый перечень дел ошибочно включен в состав особого производства. Ошибка состоит в том, что дела об ограничении дееспособ­ности гражданина, о признании гражданина недееспособным, об ограничении или лишении несовер­шеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами; о принудительной госпитализации граждан в психиатрический стационар и о принудительном пси­хиатрическом освидетельствовании, о внесении исправлений или изменений в записи актов граждан­ского состояния, об оспаривании совершенных нотариальных действий или отказа в их совершении изначально содержат в себе спор о субъективном праве — гражданском или публичном. Вследствие этого они должны быть отнесены соответственно к исковому производству или к производству по делам, возникающим из публичных правоотношений.

Что касается судебного решения, необходимо отметить, что любое судебное решение обладает субъективными границами. Его законная сила распространяется только на лиц, участвующих в деле —      «Res inter alios acta aliis neque nocere, neque prodesse potest». Решение, вынесенное в процедуре особого производства, не создает преюдиции для не привлеченных к рассмотрению дела лиц. Лицо, участвовавшее в процедуре особого производства, не освобождается в другом процессе от доказыва­ния обстоятельств, установленных в процедуре особого производства.

Уже давно ученые-процессуалисты отмечали, что судебный акт, вынесенный в рамках особого производства, не создает преюдиции в спорах о праве с участием других лиц, поскольку само суще­ствование наличия спора о праве препятствовало бы рассмотрению дела в порядке особого производ­ства. Таким образом, «доказательства», добытые в рамках особого производства, не создают преюди­ции в споре о праве [4; 70].

На первый взгляд, это лишает необходимости обжалования таких судебных актов, но лишь на первый взгляд, поскольку иногда рассматриваются дела, которые не должны рассматриваться в рам­ках особого производства, например дела о признании информационных материалов экстремистски­ми. Поэтому в ряде случаев обжалование судебного акта и лишение его общеобязательности — един­ственное эффективное средство защиты.

Ряд процессуалистов рассматривает возможность восстановления нарушенных прав лиц, не при­влеченных к рассмотрению дела, путем подачи заявления о пересмотре по вновь открывшимся об­стоятельствам.

В отсутствие нормативного регулирования подачи заявления о пересмотре по вновь открывшим­ся обстоятельствам лицами, не привлеченными к рассмотрению дела, возможность защиты прав та­ким способом остается больше теоретической, чем практической. Хотя надо заметить, что подача за­явления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам выглядит более быстрым средством восстановления нарушенных прав. В тех случаях, когда заявитель скрыл от суда наличие спора о пра­ве и наличии заинтересованных лиц, обращение к суду первой инстанции заинтересованного лица выглядит предпочтительней [5; 218].

Дела особого производства по содержанию разные, различны и проблемы, связанные с ними.

В нашей стране одной из острых является проблема усыновления и удочерения. Охрана прав и защита законных интересов детей, в том числе детей-сирот и детей, оставшихся без попечения роди­телей, является одним из основных приоритетов политики нашего государства.

К примеру, принимая заявление об усыновлении, суд проверяет, соответствует ли оно по форме и содержанию требованиям гражданско-процессуального законодательства. Вместе с тем, исходя из специфики дел данной категории, необходимо обратить внимание на наличие в заявлении сведений о самих усыновителях, детях, которых они желают усыновить, их родителях, просьбы о возможных изменениях в актовой записи о рождении усыновляемых детей, а также обстоятельства, с которыми закон связывает возможность быть усыновителем, подтверждающие их доказательства с приложени­ем к заявлению необходимых документов.

Развитие современного мирового сообщества, делающее прозрачными границы между государ­ствами, свобода общения между людьми разных стран, национальностей, этнических групп приводят к росту интереса и к нашей стране, в том числе в вопросах международного усыновления. Усынови­телями являются граждане США, Канады, Германии, Испании и ближнего зарубежья. Приоритет в вопросах усыновления (удочерения) отдается гражданам Республики Казахстан, которые имеют пра­во усыновить (удочерить) ребенка с момента определения его статуса в качестве оставшегося без по­печения родителей.

Международное усыновление, как один из способов защиты права ребенка на воспитание в семье, получило развитие и в Казахстане. Усыновление (удочерение) иностранцами детей, остав­шихся без попечения родителей, допускается только в тех случаях, если не представляется возмож­ным передать этих детей на воспитание казахстанским гражданам, постоянно проживающим на тер­ритории Казахстана, либо на усыновление (удочерение) родственникам детей независимо от граж­данства. Усыновление (удочерение) допускается в отношении несовершеннолетних детей только в их интересах.

Суд обязан в течение трех дней со дня вступления в законную силу решения суда об усыновле­нии (удочерении) ребенка направить выписку из этого решения в орган записи актов гражданского состояния и в орган опеки и попечительства по месту вынесения решения.

Необходимо обратить внимание, что усыновление или удочерение — вопросы крайне деликат­ные и вызывают наибольший отклик в сердцах людей. Поэтому особенно важно, чтобы вся процеду­ра по переходу детей в новые семьи происходила в строгом соответствии с требованиями законода­тельства, а главное — с учетом прав и интересов детей.

Несовершенное казахстанское законодательство о международном усыновлении допускает воз­можность нелегального вывоза казахстанских детей за границу. Предлагаемые правительством по­правки к Закону «О браке и семье» призваны решить эту проблему [6].

В Казахстане проблема незаконного вывоза детей-сирот за границу уже долгое время будоражит общественность, вызывая озабоченность по поводу дальнейшей судьбы усыновленных малышей.

По казахстанскому Закону «О браке и семье» допускается усыновление детей иностранными гражданами при соблюдении ряда условий, основным из которых является личное участие будущих родителей в выборе ребенка, сборе информации и оформлении документов. В случае отмены усы­новления, произведенного иностранными гражданами, возникают вопросы: каким образом надлежа­ще вручить иностранным усыновителям, проживающим в стране, с которой не заключен договор о взаимной помощи по семейным делам, копии заявления и других документов, как надлежаще извес­тить их о времени и месте рассмотрения дела, как возвратить ребенка в страну в случае отмены ре­шения об усыновлении. Ответы на поставленные вопросы позволили бы исключить случаи передачи детей лицам, не отвечающим предъявленным к усыновителям требованиям.

Законодательство большинства стран использует привязки к личному закону усыновителя и усыновляемого в сочетании друг с другом; иногда прямо указывается на применение и того и другого закона (например в Венгрии) [7; 399]. Дети, таким образом, получают как бы двойную защиту — и по правилам иностранного законодательства (закона страны гражданства усыновителя), и по правилам венгерского законодательства. Если требования того или иного из этих законов не соблюдены, усы­новление не может состояться. Коллизионная норма ЗоБС РК является односторонней, она распро­страняется только на случаи регулирования подлежащего применению семейного права при усынов­лении в Казахстане иностранцами казахстанских детей. Объем этой коллизионной нормы, т.е. круг отношений, на которые она распространяется, определен в самой этой норме путем отсылок к поло­жениям конкретных статей ЗоБС РК. Но здесь необходимо иметь в виду, что перечень статей, соблю­дения правил которых требует ЗоБС РК, включает в себя и статьи, содержащие правила, носящие процессуальный характер, относящиеся к процедуре усыновления; применительно к таким отноше­ниям коллизионного вопроса вообще не возникает. Речь идет, в частности, о регулировании порядка рассмотрения судом дел об усыновлении, порядка учета детей, подлежащих усыновлению. Поэтому статьи, которые приводятся в перечне ЗоБС РК, следует разделить на две категории, выделяя те, кото­рые определяют сферу действия рассматриваемой коллизионной нормы. Это правила, определяющие: во-первых, возможность лица быть усыновителем. Так, в Казахстане необходимо: учитывать нравственные и иные личные качества усыновителя (обстоятельства, характеризующие поведение заявителя на работе, в быту, наличие судимости за умышленные преступления и т.п.), состояние его здоровья;

во-вторых, согласие родителей и, возможно, других лиц на усыновление ребенка (условия полу­чения согласия, его форма, право отозвать согласие, возможность обойтись без такого согласия); в-третьих, согласие усыновляемого ребенка на усыновление; в-четвертых, возможность ребенка быть усыновленным; в-пятых, возможность отмены усыновления ребенка.

Не упоминается регулирования имени, отчества и фамилии усыновленного ребенка, изменения даты и места его рождения, записи усыновителей в качестве родителей усыновленного, правовых по­следствий усыновления ребенка, оснований и последствий отмены усыновления. Законодатель не ограничился общим указанием на применение казахстанского семейного права при усыновлении в Казахстане казахстанских детей иностранцами, а счел необходимым прямо указать на соответствую­щие статьи ЗоБС РК. Едва ли можно распространять действие данной коллизионной нормы на отно­шения, выходящие за пределы приведенного списка статей. Особенно важен в связи с этим вопрос о праве, подлежащем применению к отмене усыновления, поскольку в некоторых странах (например, в Великобритании, Франции, США) предусмотрена не отмена усыновления по инициативе усыновите­ля, а переустройство ребенка в другую семью. На практике вопрос возникает при поступлении в ка­захстанские суды заявлений иностранцев-усыновителей об отмене усыновления, произведенного ра­нее казахстанским судом, в связи с определившейся невозможностью адаптации ребенка в их семье. На наш взгляд, из требования закона о применении к отмене усыновления права страны гражданства усыновляемого вытекает, что казахстанские суды должны принимать решения об отмене усыновле­ния с возвращением ребенка в детский дом.

Таким образом, ситуация по проблеме международного усыновления остается открытой, не­смотря на продолжительные споры различных сторон. Несовершенное законодательство по данной проблеме дает возможность каждому участнику процесса международного усыновления использо­вать пробелы и неточности закона в своих целях и в целом способствует нелегальному вывозу казах­станских детей за рубеж. Отсутствие в законе соответствующих пунктов относительно деятельности международных агентств на территории Казахстана ставит под сомнение позитивную деятельность легально действующих агентств, оказывающих помощь больным детям.

Не менее важной является проблема ограничения дееспособности и признание дееспособности. Гражданская дееспособность определяется в законе как способность гражданина своими действиями приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности.

Обладать дееспособностью, значит, иметь способность лично (через представителя) совершать различные юридические действия: заключать договоры, выдавать доверенности и т.п., а также отве­чать за причиненный имущественный вред (повреждение или уничтожение чужого имущества, нане­сение вреда здоровью и т.п.), за неисполнение договорных и иных обязанностей.

Исходя из этого принято считать, что дееспособность включает, во-первых, способность к со­вершению сделок (сделкоспособность) и, во-вторых, способность нести ответственность за неправо­мерные действия (деликтоспособность).

Однако в определении дееспособности граждан не говорится о способности гражданина своими действиями осуществлять имеющиеся у него гражданские права и обязанности. Это можно считать несовершенством указанной нормы, ибо если гражданин может самостоятельно приобрести право, то за ним нельзя не признать и способности осуществлять его.

Ценность названной категории определяется тем, что дееспособность юридически обеспечива­ет активное участие личности в экономическом обороте, хозяйственной жизни, реализации своих имущественных прав, в первую очередь права собственности, а также личных неимущественных прав [8, 79-82].

Следовательно, категория дееспособности граждан представляет большую ценность в силу того, что является юридическим средством выражения свободы «суверенитета» личности в сфере имуще­ственных и личных неимущественных отношений. Суд, установив, что члены семьи, подавшие заяв­ление, действовали недобросовестно, с целью заведомо необоснованного ограничения или лишения дееспособности гражданина, взыскивает с них все судебные расходы.

Решение суда, которым гражданин признан ограниченно дееспособным или недееспособным, является основанием для назначения органом опеки и попечительства ограниченно дееспособному попечителя, а недееспособному — опекуна.

В судебном порядке признать гражданина недееспособным не просто. Заинтересованные лица должны предъявить неоспоримые доказательства того, что эта мера действительно необходима. А отменить признание лица недееспособным (ограниченно дееспособным) еще труднее [9; 78], когда заинтересованное лицо просит ограничить дееспособность своего родственника и спустя какое-то время в заявлении просит отменить ограничение дееспособности, получается, что этим можно при­крыться в случае, когда кому-то из родственников очень выгодно, чтобы гражданин временно (на­пример, при заключении важной сделки) был признан недееспособным и не смог помешать им. Жа­лобы на нотариальные действия или на отказ в их совершении — это тоже одно из дел, рассматри­ваемых в порядке особого производства.

Наряду с пробелами в законодательстве и коллизиями в правовом регулировании земельных от­ношений недостаточно четко изложен их порядок. При удостоверении сделок с недвижимостью но­тариусами применяются нормы Гражданского кодекса РК, Земельного кодекса РК, Закона РК «О браке и семье», Закона РК «О нотариате», Инструкции «О порядке совершения нотариальных действий в Республике Казахстан», Инструкции по нотариальному делопроизводству в Республике Казахстан и других нормативных актов. Анализ нотариальной практики свидетельствует о том, что при удостоверении сделок с недвижимостью нотариусы правильно применяют нормы указанных за­конов. Договоры удостоверяются в соответствии с общими правилами удостоверения сделок, преду­смотренными Инструкцией о порядке совершения нотариальных действий. Нотариусами истребуют- ся все необходимые документы для удостоверения сделок, а именно правоустанавливающие доку­менты на объекты недвижимости, справки о зарегистрированных правах (обременениях) на недви­жимое имущество и его технических характеристиках, в необходимых случаях — согласие собствен­ников [10].

Вместе с тем при удостоверении отдельных категорий сделок с недвижимостью имеют место проблемы, которые, прежде всего, связаны с современным состоянием законодательства, регули­рующего ту и или иную отрасль. Несовершенство законодательства также имеет место и в вопросах наделения полномочиями нотариусов, которое свидетельствует о том, что законодатель не наделяет нотариуса полномочиями и не предоставляет возможности использовать право как инструмент для качественного оформления сделки. Так, при удостоверении договоров об отчуждении имущества на­рушением будет отсутствие согласия супруга на оформление сделки, которое необходимо истребо­вать. В таких случаях сделки признаются недействительными по причине введения в заблуждение нотариуса о том, что имущество не является совместной собственностью. Нотариусы не наделены полномочиями по выяснению обстоятельств семейного положения при приобретении собственности. Нотариус не имеет гарантий получения достоверной информации при решении этого вопроса.

Немаловажным вопросом при удостоверении сделок является также установление дееспособно­сти гражданина. При удостоверении сделок нотариусом выясняется дееспособность физических лиц и проверяется правоспособность юридических лиц, участвующих в сделках. В случае совершения сделки представителем проверяются его полномочия. Выяснение дееспособности физического лица, т.е. способности своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, исполнять их, заключается в достоверном установлении его возраста, а в некоторых случаях — получении досто­верной информации о состоянии его психологического здоровья. Состояние психического здоровья лица является критерием оценки его дееспособности. Само по себе наличие у лица признаков какого- либо психического расстройства или представление нотариусу справки об имеющемся у него психи­ческом заболевании не может быть основанием для отказа нотариусом в совершении нотариальных действий в отношении этого лица. Гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий и руководить ими, может быть признан судом недееспо­собным. Таким образом, до вынесения судом решения о признании лица недееспособным ввиду ука­занных обстоятельств это лицо вправе совершать юридически значимые действия, в том числе непо­средственно обращаться к нотариусу за совершением нотариальных действий, если у нотариуса име­ются основания предполагать, что кто-либо из участников сделки вследствие душевной болезни или слабоумия не может понимать значения своих действий или руководить ими, вследствие злоупотреб­ления спиртными напитками или наркотическими веществами ставит семью в тяжелое материальное положение, а сведений о признании лица недееспособным не имеется. После выяснения вопроса об отсутствии решения суда нотариус сообщает о своем предположении одному из лиц или одной из организаций, которые могут поставить перед судом вопрос о признании лица недееспособным или ограниченно дееспособным.

В практике нотариусов встречаются нарушения, допущенные органами, выдающими документы, устанавливающие право собственности. Нотариус в этом случае полагает, что предоставляемые ему для оформления сделки документы законны и обоснованны. Осуществляя деятельность, нотариусы нередко встречаются с неграмотностью и непониманием не только граждан, но и представителей ор­ганизаций, в том числе тех, которые должны осуществлять защиту прав и законных интересов граждан.

В указанных случаях встает вопрос о статусе частного нотариуса. До настоящего времени не решен вопрос о признании нотариата публично-правовым институтом, призванным обеспечивать сбалансированность государственных и частных интересов в сфере гражданско-правовых отношений. Частный нотариус должен получить статус независимого представителя государства, подчиняющего­ся в осуществлении возложенных на него функций только Закону. Это будет означать, что государст­во уполномочило выполнять обязательства и функции под полную профессиональную и имущест­венную ответственность нотариуса. Такое признание позволит нотариусу иметь печать с изображе­нием государственного герба. Необходимо устранить имеющееся противоречие между функциями, фактически осуществляемыми нотариусами и правовым статусом нотариуса, поскольку защита прав и законных интересов физических и юридических лиц путем совершения нотариальных действий — это функция государственная.

Не останавливаясь на вопросах удостоверения отдельных видов сделок, хотелось бы обратить внимание на проблемы, связанные с удостоверением нотариусами сделок с земельными участками. В настоящее время договоры об отчуждении земельных участков относятся к категории наиболее сложных сделок. Связано это прежде всего как с неразрешенностью в действующем земельном зако­нодательстве ряда вопросов, возникающих на практике и требующих урегулирования на законода­тельном уровне, так и с отсутствием единой практики по удостоверению сделок, связанных с исполь­зованием земель.

Проведенное Республиканской нотариальной палатой обобщение практики по удостоверению сделок с земельными участками показало, что имеются ошибки, допускаемые нотариусами, которые можно условно разделить на следующие группы:

-   соблюдение требований Земельного кодекса РК (раздел неделимого участка, ошибки при со­вершении сделок с частью делимого имущества, отчуждение земельного участка без соответ­ствующего оформления недвижимого имущества);

-   соблюдение требований по истребованию правоустанавливающих документов и определение полномочий собственника по отчуждению принадлежащих ему прав;

-   соблюдение требований законодательства по обеспечению прав собственников, прав супругов и прав третьих лиц;

-   соблюдение требований к содержанию договора.

Список литературы

1                Кляус Н.В. Некоторые проблемы предмета судебной защиты в гражданском процессе по делам особого производства www.underlaw.ru

2               Каллистратова Р. Ф. Установление юридических фактов судом в порядке особого производства. — Краснодар: Изд- во КГУ, 2007. — 179 с.

3               Золотухин А.Д. Проблемы судопроизводства по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение в особом производстве. — М.: Междунар. отношения, 2003. — 168 с.

4               Крючков Г. К. Судебное установление юридических фактов, от которых зависит возникновение, изменение или пре­кращение личных или имущественных прав граждан. — М.: Юрид. лит., 1986. — 160 с.

5               Иванова О.В. Лица, не привлеченные к участию в деле, права которых нарушены решением суда. — М.: Издат. центр «Академия», 2010. — 340 с.

6         Закон РК от 17 декабря 1998 г. № 321-1 «О браке и семье» zakon.kz

7         СкаридовА.С. Международное частное право. — М.: Междунар. отношения, 1998. — 496 с.

8        Деченко Т., Таняйлова Ю. Гражданские права и способы их защиты // Фемида. — 1997. — № 8. — С. 79-82.

9               Пятилетов И.И. Особенности судопроизводства по делам о признании гражданина недееспособным. — М.: Юрист, 1984. — 151 с.

10         Закон РК от 14 июля 1997 г. № 155-1 «О нотариате» zakon.kz