Ментальная концептосфера как объект сопоставительного исследования

 Как известно, каждый язык отражает самые разные способы мышления народа, на нем говоря­щего, и сопоставительное изучение языков позволяет обнаруживать в них как глубинные различия, так и глубинные сходства: «...исследование разнообразия может привести к обнаружению универса­лий...» [1; 292]. По словам А.Вежбицкой, «в действительности нет никакого конфликта между инте­ресом к языковым и концептуальным универсалиям, с одной стороны, и интересом к разнообразию лингвокультурных систем — с другой. Напротив, чтобы достичь своих целей, оба интереса должны идти рука об руку» [1; 293].

Для осуществления тем или иным языком его основной, т.е. коммуникативной, функции в ходе общения представителей различных культур участникам общения необходимо знать и учитывать как систему ценностей носителей этих культур, так и систему ценностей, отражаемую одним языком. Причем «для решения поставленных задач необходимо как осознание собственной культурной при­надлежности, так и культурологическое описание лексики того или иного языка, включающее наряду с традиционными компонентами лексического значения и его культурологический компонент»[2; 41].

В настоящее время, в связи с возросшим интересом к национально- культурным, этнолингвисти­ческим аспектам языка, назрела необходимость сопоставительного изучения средств вербализации концептов в различных языках. Одной из доминантных тем лингвистических исследований становит­ся описание фрагментов национальной картины мира, одним из которых является концептосфера родства. Такие паремии, как русский человек без родни не живет или ағайының көп болса — ешкім тимес (если у тебя много родственников, никто тебя не тронет) свидетельствуют о релевантности в языковом сознании представителей разных культур концептосферы родства. В особенностях ее реализации отразилось этническое своеобразие различных форм духовной и культурной жизни наро­дов-носителей. Сопоставительное изучение языков позволяет обнаруживать в них как глубинные различия, так и глубинные сходства.

По определению Л.О.Бутаковой, концептосфера — это система взаимообусловленных, взаимо­связанных на вербальном и абстрактно-логическом уровнях концептов этического и социального коллектива, репрезентированных в его речевых произведениях любой величины и коммуникативной направленности [3; 91-92]. Анализ целой совокупности связанных концептов позволяет нам взгля­нуть на интересующую нас концептосферу с позиции интегративных наук, выявить не частные, а общие закономерности, тенденции в функционировании терминов родства в русском и казахском языках. Концептосфера родства — это совокупность концептов, обозначающих родственные отно­шения между людьми.

Начало исследованию терминов родства было положено в языкознании очень давно, в связи с его важностью для решения научных проблем. Круг данных терминов широко использовался в рабо­тах исследователей сравнительно-исторического метода с целью обоснования родства индоевропейских языков. Кроме того, эти данные необходимы для этнолингвистов и этнографов, решающих про­блемы, связанные с историей развития человеческого общества.

Семья является универсалией для любого социума на планете. Это единственно возможная фор­ма социальной жизни, обладающая национальной спецификой. Передаваемые из поколения в поко­ление нормы семейного и брачного поведения, как и другие институциональные нормы, становятся безусловными традициями, направляющими образ жизни и образ мышления людей в определенное русло [4; 3].

В круг нашего исследования мы включили 49 универсальных концептов, имеющихся и в рус­ском, и в казахском, и в любом другом языке мира, так как этими концептами идентифицируется раз­ная степень кровного и свойственного родства [5]: супруги, муж, жена, свекор, тесть, свекровь, те­ща, деверь, золовка, зять (муж золовки, муж сестры, муж дочери), невестка, свояк, свояченица, свойственник (-ица), сноха, шурин, родственник, потомок, предок, сват, сватья, племянник (-ца), прадедушка, прабабушка, прапрадед, прапрабабушка, внук (-чка), правнук (-чка), праправнук (-чка), отчим, мачеха, пасынок, падчерица, семья, родители, мать, отец, ребенок, дочь, сын, брат, сестра, дед, бабушка, тетя, дядя, вдова, вдовец, сирота.

Поскольку существует два вида родственных отношений — кровные и свойственные, толковый словарь дает нам следующее объяснение данных понятий:

-    кровный — происходящий от общих предков, родной по крови;

-    свойство — родство не по крови, а по браку (отношения между супругом и кровными родст­венниками другого супруга, а также между родственниками супругов).

В числе универсальных концептов, обозначенных нами, мы выделили 20 концептов кровного и 20 концептов свойственного родства. В группу концептов свойственного родства вошли также и те, которые номинируют лиц, условно выполняющих роль родственников: отчим, мачеха, пасынок, пад­черица. Отметим, что такие наименования имеются только в номинации самых близких родственни­ков. Кроме того, есть 5 концептов, которые могут относиться к обеим группам: родственник, семья, тетя, дядя, племянник (-ица). Помимо прочих, мы выделили 3 концепта, называющих лиц, лишенных родства: вдова, вдовец, сирота. Здесь опять следует обратить внимание на то, что такие номинации нужны лишь для обозначения утраты самых близких родственников — мужа, жены, отца, матери.

При сравнении русской концептосферы родства с казахской на лексическом уровне обнаружи­ваются следующие явления:

1)       совпадение основных (концептуальных) значений, например: ана — мать, жена — эйел;

2)       некоторые лексемы, выступающие представителями основного значения концептов, обладают меньшим количеством значений в казахском языке, например: свояк — 1. муж жениной сест­ры; 2. то же, что свойственник. В казахском языке бажа — муж жениной сестры [6].

3)       некоторые лексемы-репрезентанты основного значения концептов обладают большим коли­чеством значений в казахском языке (апа — 1. старшая сестра; 2. мама);

4)       один и тот же концепт имеет больше репрезентантов в казахском языке, выделяющих какие-то оттенки значения (сестренка — қарындас (сестренка по отношению к брату), сіңілі (сестренка по отношению к сестре);

5)       два (или более) концепта русского языка представлены в казахском языке как один общий (свекор, тесть — кайната);

6)       в казахском языке имеются концепты, выходящие за рамки универсальных (балдыз — родст­венники жены, которые младше самого мужа; абысын — жена старшего брата мужа). Это лишь свидетельствует о том, что «население одной страны по своим обычаям и по своему об­разу жизни сочло необходимым образовать и наименовать такие разные сложные идеи, кото­рые население другой страны никогда не создавало» [1; 276];

7)       обнаруживается наличие сходных вторичных значений. Например: использование в качестве обращений к посторонним людям лексем: брат — аға, тетенька — тэте, мать — шешей и т.д.

8)       очевидно наличие у концептов родства различных вторичных значений. Например, лексема «мать» имеет вторичное значение монахиня, а также жена духовного лица. Наличие у лексе­мы «мать» такого значения свидетельствует об особом отношении носителя русской менталь-ности к своему духовному наставнику. Монахини воспринимаются как те, кто заботится о ду­ховном здоровье прихожан, о «духовном человеке», живущем внутри каждого, а потому им и приписывается родительская функция.

В ходе отдельного исследования и дальнейшего сопоставления концептосферы родства в рус­ском и казахском языках мы выявили особенности номинации концептов родства в них (табл.). Как выяснилось, для русского мировоззрения их гендерное различие является принципиально важным, например: внук — внучка, тогда как в казахском языке данные наименования могут быть обозначены одним словом «немере».

Кроме того, в русском языке есть концепты, благодаря которым осуществляется очень четкая дифференциация поколений родства, как горизонтального, так и вертикального. Например, по верти­кальной линии: прабабушка, прапрадед. В казахском языке характерной чертой таких концептов яв­ляется обобщение, например: ата, баба. То же мы наблюдаем и в обозначении горизонтальной линии родства. В русском языке есть такие понятия степени родства, как двоюродный, троюродный. А в казахском они практически отсутствуют.

Одной из ярких черт, выделяемых в казахской концептосфере родства, является линеарная диф­ференциация. Например, «нағашы» — родственники по линии матери, «боле» — двоюродные братья или сестры по линии матери. В действительности, раньше для казахов было очень важно то, по какой линии тот или иной человек приходится тебе родственником — по отцовской или по материнской. Родственники со стороны отца считались ближе, чем по материнской, потому что часто девушек вы­давали замуж за мужчин или юношей из других аулов и родов. Здесь обнаруживается действие зако­на семи предков: для того чтобы избежать кровосмешения, а значит, ослабления рода, сохранить чис­тоту крови, казахи не позволяли жениться молодым, в чьей родословной находились общие предки до седьмого колена. Так как после свадьбы жених увозил невесту в свой аул, где они и продолжали жить, то, естественно, «ближними» родственниками им оказывались родственники со стороны отца [7; 64]. В современном обществе эта тенденция нарушена, однако термины родства, отражающие эту особен­ность, прочно закрепились в лексике казахского языка и существуют до сих пор.

Дивергенция казахских терминов родства выражается еще и в наличии большого количества двойных наименований типа аға-жеңге, аға-іні.

Процессы интеграции разных языков на современном этапе стали основанием для функциони­рования заимствований и сближения концептосфер представителей разных культур. В казахском языке есть заимствования из русского языка, что отразилось и на составе такой малоподвижной лек­сической группы, как термины родства. А.Т.Кайдаров отмечает, что проникновение русской лексики в тюркские языки началось в XVII в., а ее активное заимствование — в советский период [8; 243]. Это такие лексемы, как мама, папа. Лексема «мама» уже фиксируется в толковых словарях казахского языка. Несмотря на то, что лексема «папа» не находит закрепления в толковых словарях, на сего­дняшний день она широко используется в речи казахов.