Релятивистские идеи в философском творчестве Ж.-Ф.Лиотара

Одним из базисных положений релятивистского мышления является отказ от классического ви­дения мира и отмежевание от рационалистической традиции решения проблемы онтологии. Обраще­ние к анализу текучего, изменяющегося, неопределённого, неустойчивого — характерный симптом философских поисков в середине ХХ в. Востребование версии бытия как становления — первый шаг на пути становления «новой» стратегии бытия и этой формы мышления, в которых оно осуществля­лось. Но для обоснования такой стратегии бытия необходима была разработка новой терминологиче­ской, понятийной формы. Если бытие понимать как становление, то ясно, что прежняя логика и её категориальный аппарат не пригодны, так как такая логика была разработана для такой программы понимания бытия, где оно трактуется как нечто устойчивое и неизменное. Разработка «нового» кате­гориального языка и новых правил интеллектуальной деятельности — задача в разработке новой стратегии бытия, которую пытается решить философия постмодернизма. Целью данной статьи явля­ется попытка обоснования философских взглядов Ж.-Ф.Лиотара как одной из форм западного реля­тивизма, задачей — характеристика основных положений Ж.-Ф.Лиотара как матрицы постмодерни­стской вариации релятивизма.

Начало решения «новой» стратегии бытия восходит к критике основных положений классиче­ской философии: прежде всего, необходимо начать с критики претензий законодательного разума быть абсолютным гарантом устойчивости, обеспечивающим абсолютность иерархии ценностей и идеалов о переустройстве общества и воспитании человека. Критике подвергается, прежде всего, объясняющий концепт классической философии, согласно которому, за каждым явлением коренится некая устойчивая сущность, обусловливающая всё и вся. Классическая философия полагала в качест­ве сущности или Бога, или Абсолютную идею, или Истину, или Разум. С помощью этих основных положений классическая метафизика, как считают классики постмодернизма, объясняла действи­тельность. Важность этих положений состоит в том, что с их помощью можно было гарантировать Истинность происходящего и его познаваемость. На основе этих положений можно было выдвигать идеи о возможности преобразования действительности, обосновать параметры гарантии их подчи­нённости целям и задачам человеческой деятельности. Эти классические нарраты служили гарантом бытия человека в мире и его господства в нём.

В новых условиях, по мнению философов постмодернизма, необходимость в подобных объяс­няющих концепциях утрачивается. В современной ситуации актуализируется совершенно иная зада­ча, которая определяется Ж.-Ф.Лиотаром как выход к культуре многообразия через коллапс тотали-зации и унифицирующего дискурса в повествовании и науке1. В этих условиях важной задачей для философа является осмысление своего отношения ко всей предшествующей философии. При этом Лиотар первоначально избирает путь не простого отрицания классической философии, ее положений и принципов, а ее изучение, повышение своего профессионального, образовательного ценза; именно этот путь, — предваряя свое критическое переосмысление всей прежней классической философии, с основательного освоения ее знаниевого капитала. Среди обширного корпуса базового капитала клас­сического наследия западноевропейской философии Лиотар останавливает свой выбор на феномено­логии. Последняя оценивается французским философом как одно из «живучих» направлений запад­ной философии. По его мнению, в феноменологии наиболее значимыми проблемами являются про­блемы, касающиеся истории, социального, интерсубъективности, сознания, культурного пространст­ва, психологии2.

Анализируя феноменологию, наиболее ее выигрышные, уязвимые места, Ж.Лиотар рассматри­вает её формирование и отношение ко всей предшествующей классической философии. В процессе динамики она впоследствии оформится в традицию. Эта традиция станет не только определять кон­туры парадигмального видения мира, но и будет задавать нормы и правила мышления. Исследуя фе­номенологию, философ разрабатывает новую технологию творения текста.

В основе создания новой технологии текста философом лежит релятивистский подход. Сама технология творения текста Лиотара является особым способом создания вторичного текста на осно­ве исходного, первичного, подлинного текста. Комментируя, описывая и разъясняя первичный фено­менологический дискурс, Лиотар, по существу, создает новый текст2. Впоследствии новый текст за­мещает подлинник. Операция инверсии результируется так, что вторичный, комментирующий текст замещается подлинником, который вытесняет базисный. В процессе инверсии происходит перемеще­ние акцентов и «мимикризация» комментирующего текста. Осовременивая текст и вводя его в куль­турное пространство прочтения, комментирования Другим, Лиотар своим творческим актом совер­шает трансформацию текста. В этом акте превращения комментированного текста в подлинник, в технологии разъяснения и разбора наиболее сложных вопросов в феноменологическом дискурсе можно усмотреть технологию внедрения в базовое мышление элементов релятивизма. Такая проце­дура в процессе последующего акта трансформации приводит к изменению текста. Следствием таких трансформаций является создание совершенно нового текста.

Творчество Ж.-Ф.Лиотара, его увлеченность смежными исследованиями в гуманитарных науках, влияние философского творчества М.Фуко, З.Фрейда, К.Маркса представляют широкое панорамное поле для переосмысления семантических и аксиологических приоритетов в мыслительной деятельно­сти философа. Сложный трансформационный процесс в мыслительной парадигме исследователя фе­номенологической философии виден в том, что философ отходит от традиционного подхода в трак­товке этого направления. Философ рассматривает феноменологию не как концепцию, а переводит анализ в плоскость дискурса. Выход в плоскость анализа феноменологии в аспекте дискурса предпо­лагает пересмотр ряда ее положений в фокусе языка. Следствие такого поворота «взгляда» на пред­мет анализа — раскрытие перспективы введения в анализ структур и концептов дискурса, что приво­дит к смещению акцентов и приоритетов, изменению семантического поля, трансформации кодов.

Уже в работе «Феноменология» Лиотар вводит ряд смещений и перекодировок в комментирова­нии и разборе труднодоступных мест в тексте подлинника, рождая тем самым совершенно новый фе­номен — феноменологический дискурс. Анализируя феноменологический дискурс, французский мыслитель обращает внимание на происходящую трансформацию в обсуждении проблем. Первая трансформация касается изменения проблематичного поля. В процессе дискурса происходит смеще­ние интересов ее представителей с математического к гуманитарному знанию. Вторая трансформация касается полемики вокруг проблемы историцизма. Следствием такой трансформации является поиск возможного компромисса с марксизмом2.

Одним из актов трансформации базисного положения феноменологов «я воспринимаю» в качестве основания для декартовского «я мыслю» приводит ее представителей к фундированию «до-предикативной» деятельности. Эта операция оказалась достаточной сложной, так как предполагала восстановление «до-предикативного» таким, как оно существовало до артикуляции и экспликации2. Лиотар отмечает, что таким «до-предикативным», у Гуссерля, является понятие «жизненный мир». Но его трудно описать, так как о нем нечего сказать. При попытке его описать человек попадает в пара­докс: то, что должно быть описано, не является более изначальным, как описанным2. Лиотар, анализи­руя полемику представителей феноменологической традиции, указывает на невозможность осуществ­ления споров вокруг «вечных истин», так как «вечной истины», по мнению философа, существующей самой по себе, нет. Истина, как считает философ, «определяется в процессе становления как ревизия, коррекция и преодоление самой себя, и этот диалектический процесс всегда протекает в лоне живого настоящего»2. Как резюмирует философ, об истинности может говорить только история.

По мнению Лиотара, метанаррация не способна описать современную реальность, так как её прежний категориальный аппарат и методология анализа, способ объяснения не применимы к изме­нившейся ситуации. Как считает философ, для всей прежней классической философии мир предста­вал как монистичный. Мир описывался как единый, тождественный в себе, но многообразный в фор­мах своего проявления. Мир в парадигме классической философии представал как единый, законо­мерно развивающийся. Задачей науки и философии, согласно классической философии, является по­знание истинности, закономерности. Анализируя проблему истинности, Лиотар отмечает, что проис­ходящее в настоящем следует рассматривать процессуально. Здесь не может работать методология презентации, референции, характерной для классической философии. Для классической философии или идеологии, по терминологии философа, свойственны обоснование референта, поиск основания того, что изображается или того, о чем мыслится. Но такая методология характерна только для тех случаев, когда мир представлен в парадигме философии присутствия. В этой модели важным является обоснование бытия, поиск исходного основания, доказательство его объективности, всеобщности, единства и закономерности развития. В классической парадигме происходящее рассматривается как следствие развития, а само развитие, изменение трактуются линейно, как проявление единого, общего.

По мнению Лиотара, происходящее нельзя рассматривать в фокусе линейного. Все классиче­ские, в том числе и диалектическая, концепции объясняли происходящее как проявление закономер­ного, детерминированного, как проявление единого сущего. Каждая концепция претендовала на пра­во обладания истиной. В классической парадигме «Истина» понималась как некий идеал. Такая уста­новка проистекала из веры в возможности Логоса, из веры в его неограниченные возможности, из веры в компетенцию Разума. По мнению философа, эта вера по технологии производства ничем не отличается от религии. Эта вера — в истину, если даже она и абсурдна. Эта истина, как считает фи­лософ, вовсе не является истиной, а всего лишь выражением желания истины2.

Основным арсеналом обоснования веры в истину является методология присутствия человека в мире и принцип референта в мире. В классической философии достаточно было указать на матери­альный референт в объективной реальности, как такой постулат давал право на признание его нали­чия в мире и на его истинность. По мнению философа, мир не статичен, а изменчив и процессуален. Мир постоянно претерпевает трансформации, в нем нет ничего устойчивого, упорядоченного. Сам мир, согласно Лиотару, не является истинным, в нем есть только вечное возвращение. Всякий конец истории есть лишь выход за пределы исторического времени, в пределах которого можно говорить о конкретной системе ценностей и нормах, правилах их понимания. Но с изменением исторического времени происходит забвение прошлого, утрата приоритетов и идеалов. В таком случае невозможно говорить о закономерном, истинном. Каждая эпоха, каждая историческая ситуация имеет свои при­оритеты, свои истории. Активное забвение прошлого сопровождается, согласно рассуждениям фило­софа, созданием новых легенд, новых историй, новых повествований, а вместе с ними создаются но­вые боги, новые идеалы.

По мнению философа, можно говорить только о происходящем в настоящем. Само происходя­щее следует видеть в фокусе события. Событие же, по Лиотару, непредставимо, неопределимо. Пред­ставлять, определять — это предикативы философии присутствия. Так, любое представляемое пока­зывает себя через свои признаки, свойства, атрибуты, модусы, модальности. Определяемое также по­казывает себя через модусные характеристики или категориальные формы. Событие, по Лиотару, «несхватываемо». Оно не может быть определено по технологии и методологии представляемого, в понятиях метафизики присутствия. К событию неприменимо ни одно из универсальных правил клас­сической философии или, согласно лиотаровской терминологии, «метанаррации». По правилам клас­сической философии, или «метанарраций», существует абсолютная, безальтернативная истина. Принципы классической философии, или «метанаррации», оказали влияние на европейское мышле­ние, которое ориентировало на поиск безальтернативной истины. Именно метанаррации способство­вали формированию различных легенд, мифов под флагом обладательницы единственной и абсолют­ной истины. Метанаррация творила программы социального прогрессизма, формировала идеи о смысле истории, ориентировала на активное действие, на поиск причины и обоснование способов решения и практического действия. Лиотар показывает, что все классические метанаррации создава­ли о мире выдуманные повествования. Их истинность обосновывалась Логосом, который в рамках исторического времени легитимизировал истину, применив всю мощь и весь арсенал логики.

Право философии быть монопольной обладательницей истины исходит из попыток философов разграничить дискурс на 2 типа. Философы, начиная от Платона, обосновывали и противопоставляли теоретический и нарративный дискурсы. Если теоретический дискурс основывается на положении устойчивости, постоянности и вечности, грамматически формулируя «есть всегда и везде», то нарра­тивный дискурс — на временности, событийности происходящего. Если первый дискурс полагает все­ общее и провоглашает его приоритетность над единичным, то второй — делает акцент на различии, уникальном. На всем протяжении истории обоснование общего всегда носило приоритетный характер, его монополия никогда не была подвергнута ниспровержению. Как считает философ, неустранимость противоречия между всеобщим и особенным приводила к господству «теории всеобщего» в видении мира, в мышлении людей, в то время как нарративные дискурсы маргинализировались, превращаясь в интеллектуальные развлечения. Нарративные дискурсы, по мнению философа, не имели права на исти­ну, права на описание мира и видение мира как Иного по отношению к философии.

По мнению Лиотара, наступило время, когда критика логоцентризма и раскрытие технологии власти Логоса и сотворения истины позволяют показать, что и сама философия есть всего лишь пове­ствование. И хотя философия, начиная с Платона, постоянно пыталась отмежеваться от различных повествований и «историй», тем не менее сама является не менее увлекательной историей. Следова­тельно, задачей нового поворота в видении мира и нового мышления является критика логоцентриз-ма классической метанаррации и ее принципов. В работе «Либидальная экономия» Лиотар, рассмат­ривая претензии идеологий модерна на обоснование истин, показывает крушение его аксиологиче­ской шкалы. Следствием разочарования является крах его ожиданий и идеалов3.

Работа «Либидальная экономия» может быть рассмотрена как текст, в котором раскрывается творческая лаборатория мысли философа. В работе эклектически сочетаются технология анализа марксизма и фрейдо-лаканизма, переплетающиеся с технологией анализа Фуко. Включение в струк­туру дискурса концептов различных «метанарраций» сопровождается у Лиотара созданием новых конструктов, позволивших ему трансформировать текст и видение проблемы, сущность критики. Из критики с позиции монопольной истины, каковой философия была ранее, следует позиция изменения ее прежней маски. Если в условиях великих метанарраций философия носила маску обладательницы единственной истины, монополизировала право на абсолютное знание и господство в объяснении мира, то в новых условиях философия должна изменить маску критика, сменив маску монотеистиче­ского типа, она должна надеть маску языческую, политеистического типа.

В эпоху модерна философия выдвигала концепты типа «конец истории», как «окончательное по­вествование», задававшее право на обладание концепцией безальтернативного понимания истории и монопольного ее изложения. Абсолютным обладателем такой истины провозглашался Логос, кото­рому, как единственному, открывалась или была доступна технология получения абсолютной исти-ны3. Лиотар приходит к выводу, что пришел новый период, когда философия должна сделать скачок от Логоса к Мифу. Главное положение, которое было сформулировано Лиотаром, состоит в измене­нии парадигмального видения мира: отказ от классических приоритетов в технологии описания и объяснения, конституирования идеалов организации знания.

Для парадигмального поворота в философствовании, совершенного Лиотаром, свойственно главное — не поиск абсолютов, а важно первоначальное проведение критики логоцентризма. Лого-центризм, по Лиотару, — это принцип всей классической традиции философствования. В фокусе этой традиции заостряется внимание на Логосе, как всепроникающем и имеющем собственную им­манентную «логику» развития. Имманентная логика развития Логоса, по мнению философа, подчи­нена механизму линейного детерминизма и обосновывает не только финализм истории, но и направ­ленный заданный вектор прогресситского развития. Линейная детерминация развития придает ей не только стратегию внешнего причинения, детерминизма, но и направленности развития. Именно ли­нейная направленность развития и линейная детерминация, по Лиотару, фундируют положение о разворачивании исходной наличной имманентной логики, или преформировании Логоса. При этом идея преформизма пронизывает все метанаррации (от Гегеля до Маркса).

Логоцентризм, согласно Лиотару, становится символом всей западной культуры. Для неё харак­терно обоснование активизма мужского начала, властность. Логоцентризм, по мнению Лиотара, кон-таминирован с властью слова, речи. Согласно постмодернистской версии в лиотаровском изложении, слово и речь, понимаемые как словесно-языковое выражение мысли, приводят к признанию зависи­мости (подчинённости) мысли словам и языковым выражениям. Последние характеризуют не сам процесс становления мысли, мучительный процесс его выговаривания, а лишь устоявшееся, что предназначено для внешнего наблюдателя-читателя, для которого важно получение системного из­ложения мысли, именуемого как знание. Знание, объективируясь в слове, понятиях, подчинено пра­вилам и законам логики. В результате читатель имеет дело с завершённым, превращённым в систему, подчинённым правилам логики рационально-дедуктивным результатом. Этот результат предстаёт как «великое метаповествование» или как «метарассказ», которые, по Лиотару, легитимизируют, объяс­няют наше представление о реальности, узаконивают знание4. Легитимация, по мнению интеллектуа­ла, — это «процесс, посредством которого законодатель наделяется правом оглашать данный закон в качестве нормы»4. Посредством акта «дискурса о легитимации» в конкретной культуре формируются наррации. «Большие наррации» задают семантические контуры нарративных практик в каждой куль­туре. «Великие наррации» — продукты до-постмодернистских культур. «Великие наррации», или метанаррации, оформляют властные установки, которые задают легитимизацию одного из типов ра­циональности. «Великие наррации» — это на языке диалектики своего рода социокультурные детер­минанты, которые определяют рамки властных дискурсов.

Метарассказы (метаповествования, метаистории, метадискурс), по мнению философа, являются «объяснительными» концептами, которые характеризуются тем, что легитимизируют знание, прида­вая ему законченный, абсолютный, устойчивый статут. Само же знание принимает вербально-организованную по правилам логики форму. Основными организующими принципами такого клас­сического знания (философского и т.д.) являются такие метаидеи, как идея эмансипации личности, идея социального прогресса, идея о просветительском характере знания, гегелевская диалектика ду­ха, которые выступают гарантом и средством достижения всеобщего счастья, всеобщего благополу­чия. Все метарассказы, в конечном итоге, закрепляют «тотализирующие представления» о современ­ности и служат средством оправдания буржуазного образа жизни и всех средств его самооправдания, таких как религия, история, наука, психология, философия. Знание закрепляется в метанаррациях как инструмент разрешения всех проблем и трудностей.

Ж.-Ф.Лиотар характеризует все метарассказы, метаповествования как объяснительные концеп­ты. С их помощью человек пытается осмыслить своё бытие в мире. На основе полученного знания он определяет своё отношение к миру. Мир может представать как предмет обладания или как предмет господства, или как предмет власти и т. д. Всеобъясняющие концепты могут выступать от имени «общепринятого мнения», «научной концепции и логики». Они могут быть обоснованы, доказаны и аргументированы на предмет истины. В конечном итоге, они могут быть превращены в систему цен­ностей. В результате эти концепты могут привести к поглощению сознания человека, превращая его в средство для кого-то, во имя чего-то. Поэтому, как рассуждает философ, не стоит строить очередные иллюзии и закрепощать сознание человека очередной иллюзорной системой ценностей. Необходимо жить жизнью такой, какая она есть, принимать её без рационализации, без попыток её подчинить схе­мам идеальности, смыслонаполненности (каким-то глубоким смыслом об исключительности, богоиз­бранности, элитарности, богемности и т. д.).

Главным признаком современности, по мнению Ж.-Ф.Лиотара, является эрозия веры «великие метаповествования». Философ отвергает метанаррации. Вместо метарассказов и метаповествований он предлагает акцентировать внимание на мелких локальных «историях-рассказах». Смысл таких расщеплённых великих историй не в легитимизации знания, а, как считает философ, в «драматизации нашего понимания кризиса». Всё наше внимание должно быть направлено на маленькие островки, на единичные факты, на локальные процессы. Именно такие единичные факты, вовлеченные в сферу искусства, по своей сути и способу построения отличаются от науки, философии, повязанной логи­кой, словесно-языковой вербализацией.

Таким образом, парадигма Ж.-Ф.Лиотара, контур его мышления характеризуются важнейшими атрибуциями релятивистского мышления. Важнейшей характеристикой лиотаровского мышления является отказ от таких установок классической философии, как обоснование исходного основания и имманентной логики, линейная детерминация и идея направленного линейного развития, закономер­ность, прогрессисткий финализм, логоцентризм и его критика. То есть это отказ от линейности в по­нимании истории, от бинарной оппозиции.

Лиотар не признает сущности и субстанциального, понимаемого в рамках классической фило­софии как устойчивое, тождественное. По мнению философа, логика мышления, основанная на тож­дестве противоположностей и признании монополии одной из них над другой, бинарная оппозиция, драматически сказались на всей истории западного мира. Критика дуального мышления, раскрытие его мировоззренческой и методологической ограниченности — задача релятивистского мышления. Актуализация релятивистского мышления приводит к освобождению от логики «железного», автори­тарного мышления, от господства и всевластия диалектики как воплощения законодательного разума и призывает к переходу к новым игровым, интеллектуальным вариациям. Постмодернистский разум, как историческая форма релятивизма, являет собой попытку создать новую игровую модель мышле­ния, свободную от принципов жесткого мышления.

Список литературы

1. ЛиотарЖ.-Ф. Заметка о смыслах «пост» // Иностр. лит-ра. — М., 1994. — № 1.
2. Лиотар Ж.-Ф. Феноменология / Пер. с англ. и послесловие Б.Г.Соколова. — СПб.: Лаборатория метафизических ис­следований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2001.
3. Лиотар Ж.-Ф. Libidal economic. — P., 1974.
4. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. — М., 1991.