К вопросу интерпретация мавзолеев чирикрабатской культуры с дахмами

Сырцовые наземные мавзолеи чирикрабатской культуры на территории древней дельты Сырдарьи (Кызылординской области) после Хорезмской экспедиции АН СССР в 1959­1962 года долгое время не подвергались исследованиям. Погребальный обряд на мавзолеях относится к раннеавестическому периоду, когда огонь еще играл главную роль в ритуалах очище­ния погребенного. В более позднее время в мавзолеях на смену обряду кремации приходит обряд выставления, причем это фиксируется на одних и тех же памятниках. 

Наиболее изученным погребальным обрядом в низовьях Сырдарьи является погребальный обряд сакских племен середины I тысячелетие до н.э. [1., 2., 3]. В то же время специальных работ по погребальному обряду Чирикрабат­ской культуры нам не известно. Исключения составляет отдельная глава «Погребальные сооружения и обряд» в монографии Б.И. Вайн-берг, Л. М. Левина - «Чирикрабатская куль­тура» [4, с. 37-56].

В процессе археологического исследования выяснились специфические черты погребаль­ного обряда чирикрабатцев - это процесс трупо-сожжения в мавзолеях, которое позже (в III в до н. э.) сменилось труповыставлением, а для грунтовых погребений - обжигание древней дневной по-верхности вокруг погребальной ямы. В нем проявляется, на наш взгляд, слия­ние культа огня и культа мертвых, в котором очистительному огню отводилась особая роль в достижении посмертного блаженства.

Рассматривая погребальные конструкции и обряды мавзолеев чирикрабатцев, С.П. Толстов ассоциировал их с «дахмами», при этом пред­положив, что ранее формой захоронения был обряд выставления, который был сменен на обряд кремации. Это было определено как от­ражение противоречивости форм погребаль­ного обряда, существовавшего у различных иран­ских племен, в частности у скифских (сакских) [1, с. 200-204]. Естественно, что попытка интер­претации чирикрабатского погребального об­ряда представляется весьма заманчивой, хотя бы в самом предварительном виде. Основным источником являются религиозные каноны древних индоиранцев - «Ригведа» и «Авеста», которые по этнографическим материалам пока­зывают, что эти традиции сохранялись на про­тяжении тысячелетий до наших дней.

Так, Б. И. Вайнберг рассматривая географи­ческие описания, данные в «Авесте», приходит к мысли, что на территории низовьев Сырдарьи (особенно нужно отметить территорию Чири-крабатской культуры) можно локализовать одну из «правоверных» стран «Арианам - Вайджа» [5, с. 196-210]. Причем по мнение некоторых исследователей, начало кодификация «Авесты», особенно текстов Видевдата происходило во II в. до н. э., и, к этому времени некоторые мифи­ческие страны интерполировались магами с современными географическими странами древ­него мира. Л.А. Лелеков отмечал, что идея «Арийского простора», легендарной прародины «арья» абсолютно неведома древнеиндийской традиции [6, с. 155]. Однако мы должны отме­тить, что археологические исследование в районе нижней Сырдарьи выявили непрерыв­ное развитие культурных комплексов с конца эпохи бронзы и большое количество интерес­ных монументальных памятников [1, 1962], которые несут в себе похоронно - ритуальные циклы близкие к зороастрийским.

Лингвисты установили, что к моменту кано­низации основных догм священной для каж­дого зороастрийца книги Авесты существовало большое разнообразие различных видов зоро-астрийских, погребальных обрядов. С целью кодификации и приведения их в систему сле­довало отредактировать «Авесту», установить «правильные» и осудить «неправильные» об­ряды захоронения. Предлагалось даже, что ком­пиляторы могли соединить различные тексты в один письменный свод, в виде Видевдата, поэтому «не исключено, что дошедшие до нас кодекс ритуальной чистоты вошли противопо­ложные по смыслу рекомендации» [7, с. 215]. Это замечание для нас имеет первостепенное значение, т.к. сопоставление письменных текстов «Авесты» с данными археологии да­леко не всегда могут совпадать между собой, иногда они даже противоречат друг другу. Это, однако, совсем не означает, что они, в самом деле, представляют собой взаимоисключающие положения. Иначе говоря, далеко не все погре­бальные предписания Видевдата должны точно соответствовать тем погребальным обрядам, которые существовали в «Индоиранском язы­честве», в том числе в той форме, как они выступали на материалах могильников Чири-крабатской культуры.

Но обратимся к конкретному сопоставлению материалов могильников чирикрабатской куль­туры (как генетических наследников «Индо­иранских язычников» некрополя Северный Тагискен) с данными зороастрийских погре­бальных обрядов, как они дошли до нас в «Авесте».

«Дахма» у зороастрийцев представляют собой специально построенное сооружение, в позднейшей части «Авесты», в Видевдате со­хранилось два прямо противоположных описа­ния «дахмы». В одном случай она описывается в виде мавзолея или гробницы, возвышаю­щийся над землей, а в другом - в виде от­крытого места, куда выставляли тело «умер­шего» [8]. Причем как отметила, В. Крюкова «дахма» в Видевдате не столько обозначала способ погребения, «сколько служило универ­сальным наименованием любой могилы в ка­честве обозначения места, куда помещали мертвое тело» [7, с. 210]. В таком случае, прак­тически каждый тип погребений, выявленный в могильниках Чирикрабатской культуры, пред­ставляет собой «дахму», т.к. все умершие в них находились в пустоте, где проходил процесс разложение трупов.

До самого последнего времени считалось, что дахма сравнительно позднее явление и их не было в «индоиранском язычестве», однако, исследование показало, что зороастрийское слово «дахма» (восходящей через «дафма» к индоевропейскому корню дхмбх - «хоронить») первоначально была могила.

Причем уже два столетия в ориенталистике господствует прочное, но на самом деле априорное убеждение в том, что зороастрийцы во все эпохи хоронили мертвых, только одним специфическим образом, а именно выставле­нием трупа на растерзание собакам и хищным птицам. Делалось это по-разному, часто (но не всегда) на особом архитектурном сооружении, «башне молчания», дабы предотвратить осквер­нение чистых стихий мироздания разлагаю­щейся плотью, смрадной реальностью смерти, вошедшей в мир из-за происков Ахримана. Проникнутые этим убеждением археологи ищут на карте точку, где такой обряд отмечен впервые: уж там-то, конечно, и быть месту первичного возникновения зороастризма.

Действительно, для позднего и современ­ного зороастризма это предпочтительный, но отнюдь не единственный обряд погребения. Сверх того, он описан в Ригведе (8.51.2), Ат-харваведе (18.2.34), много раз в Махабхарате, дхармасутрах, джатаках, а совсем еще недавно его практиковали кафиры Гиндукуша, сугубые язычники. Получается, что выставление из­давна было присуще различным индоиранским племенным группировкам и вошло в устой­чивую связь с идеологией зороастризма истори­чески поздно. Во времена Геродота (1.140) оно было характерно только для магов, а вот по Юстину (41.3.5) и предписаниям Видевдата веков пять спустя превратилось в обязательное для всех верующих. Сам Зороастр насчет по­гребальной обрядности не высказывался, но одна из его тирад (Ясна 30.7) явно предпо­лагает допустимость обычной ингумации, по­гребения в земле, что по Видевдату есть ужас­ный, "неискупимый грех", если полагаться на его ритуальные главы (с 4-й по 17-ю). Однако в нем же, в мифологических главах (3.35 и 18.51), допускаются та же ингумация определенно, и, может быть, кремация.

Как мы отметили выше о существование двух типов «дахм»: открытые площадки для выставления покойников и мавзолеи или за­крытые гробницы в виде склепов. Некоторые исследователи высказывали мнение, что имен­но второй тип (склепы-гробницы), являлись не «зороастрийскими». В. Крюкова поставил под сомнение этот тезис, доказательством чего слу­жит такие выражения в Авесте как «дахмы, которые возведением возведены» или «вокруг стену пусть со всех сторон возведут» [7, с. 212]. Если считать, что описанное помещение сыр­цовых мавзолеев Чирикрабатской культуры (особенно мавзолеи: Баланды 2, Бабиш-мола 2 и круглое здание на г. Чирик-рабат) - «дах-мой», то к ней в полной мере применимо опи­сания, приведенное в «Авесте»; «со всех сторон закрытое помещение с крышей», которое в одинаковое степени могло служить, как для выставления трупов, так и в качестве свое­образного мавзолея. Сырцовые мавзолеи Чири-крабатской культуры «дахмы» имели такую крышу, конструкция которой позволяла не только солнцу, но и, по всей видимости, и птицам проникать внутрь. В таком случай трупы могли достаточно быстро высохнуть на солнце, а потом птицы могли окончательно очистить скелеты от плоти. Опираясь, на археологические материалы Чирикрабатской культуры мы не можем предполагать, что в этом процессе могли принимать участие как хищные птицы (на подобие грифов), так и даже специально обученные для этого собаки, что засвидетельствовано письменными данными для территории Средней Азии античного времени (Геродот, Онескрит, Птомелей Трог).

В этой связи следует отметить элементы ритуального очищения, когда дахмы и трупы в них «омываются дождевой водой, посылаемой Ахура-Маздой из моря vouru - kasa и очищаю­щейся, в свою очередь, бурлением в море puitika (видевдат, 5.16-19)», что находит кос­венное подтверждение в мавзолеях - крестовин чирикрабатской культуры. Судя по натекам на обмазках стен и полах, подавляющее большин­ство мавзолеев не имело постоянного перекры­тия [4, стр. 55].

Однако нам нужно отметить, что в наиболее ранних мавзолеях чирикрабатской культуры зафиксированы элементы ритуального очище­ния - огнем (кремация мертвого тела). Кон­струкция  мавзолеев  и  погребальный обряд Чирикрабатской культуры позволили С. П. Тол-стову предложить, что корнями они уходят к монументальным памятникам эпохи бронзы (Тагискен). Как отметил Л. А. Лелеков, населе­ние оставившие мавзолеи на бугре Тагискен находились, видимо, на одном уровне с род­ственными им ведическим и авестийскими племенами, создавшими такие сложные памят­ники как «Ригведы» и «Авеста» [6, с. 128].

В древности гробницы рассматривались как обиталища душ умерших, магические реплики иного мира. Эта же символическая подоснова проступает в планировке погребальных и куль­товых сооружений Среднего Востока, для ко­торых в ряде случаев были обязательны впи­санный друг в друга круг или квадрат, имею­щие общие центр. Квадрат символизировал четыре сторона света, т.е. образ земного доль­него мира, а круг служил символом солнца, неба, вечности, мира горнего. В последующем времени, мавзолеи теряют в плане внешний квадрат, но сохраняют круг, разделенный впи­санным крестом.

По мнению Л.А. Лелекова - огонь как ри­туальный элемент очищения нес в себе космо­логические представления, главным стержнем которых являлись понятие огненного перво-принципа вселенной и бессмертия индивидуаль­ной души. Огонь по ведической традиции был источником бессмертия даже богов, т. е., между двумя этим понятием мыслилась связь эти­ческого порядка. Огонь выступал как мирооб-разующее начало, как абстрактный принцип высшего духовного бытия, предсуществую-щего по отношению к действительному миру. К этому высшему бытию и приобщались души праведных. Из данной этической концепции, провозглашавшей связь индивидуальной души с мировым законом, вытекало широкое распро­страненное понятие о загробной жизни как о царстве чистого вечного света. Собственно го­воря, весь обряд трупосожжения индоевропей­ских народов покоиться на этой основе, конеч­но, не так четко выраженной в общественном сознании и памятниках культуры [6, с. 128­131].

Погребальный обряд на ранних мавзолеях Чирик-рабата определено относиться к тра­диционным заупокойным обрядам, существо­вавшим в раннеавестийское время, в которых очистителю огню отводилась особая роль в достижении посмертного блаженства. В этой связи нелишние будет отметить, что в Видевате упоминается слово «nasuspacya», которое пере­водиться, как «кремация» или «варка трупов», которое, по мнению некоторых исследователей, представляется более вероятным, хотя и совсем необязательно должно быть связано с канниба­лизмом [9]. В I фаргарде Ведевдате упоми­нается зороастрийская праведная страна Чахра, где трупы подвергались действию огня, что резко осуждалась: «В-тринадцатых, наилуч­шую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Чахру сильную, причастную Арте. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный — мерзкий, неис-купаемый грех предания трупов огню». Мы не сопоставляем Чирикрабатскую культуру с областью Чахрой, но мы хотим отметить, что, во время создания отдельных частей Видевдата разнообразие видов погребения или уничто­жения трупов велико.

В настоящее время мы не можем опреде­лить, что заставило сменить чирикрабатцев погребальный обряд «трупосожжения» в назем­ных сырцовых мавзолеях на обряд трупо-выставления. Можем лишь отметить, что ме­няется и, внутренняя планировка мавзолеев, постепенно теряя свою «крестообразность» и сохранив лишь деление на две половины. М. Бойс изучая зороастрийские погребальные обряды и, в том числе, дахмы на месте в Иране, выделяет два типа. Один - когда дахмы раз­делялись стенкой на две части, в одной из которых помещались трупы, а в другой - уже очищенные кости. Вторым видом являлось сооружение в виде башен.

Б.И. Вайнберг связывает переход к новому обряду «труповыставлению» с изменением религиозных представление населения чири-крабатской культуры. Толчком послужило за­воевание юга Средней Азии - Александром Македонским и, участие «дахских» племен, которые Б. И. Вайнберг отождествляет с населе­нием чирикрабатской культуры, в противо­стояние македонцам, но затем уже в качестве союзников участвующих в его походе в Ин­дию. Тесный контакт с населением Бактрии и, вероятно с Парфии в IV-III вв. до н.э. совпадает по времени с появлением обряда выставления в дельте Сырдарьи, что могло быть связанно с тем, что комплекс верований чирикрабатцев и иранских групп населения юга Средней Азии отличалась, не столь существенно, чтобы это могло стать препятствием для их взаимодей­ствия [5, с.180].

Проблема куда же перемещались кости после их окончательного очищения от плоти в мавзолеях Чирикрабатской культуры, пока не решены. Причем археологические материалы показывают, что мавзолеи служили как местом выставления, так и местом хранения костей. Так некоторые мавзолеи за время бытования перестраивались, причем, поверх ранних полов с остатками скелетов и погребального инвен­таря настилались новые полы (Чирик 2 и др.).

Однако надо отметить, что в мавзолее Бабиш-мола 2 и на могильнике Бабиш-мола 6 были обнаружены захоронение в сосудах и оссуариях. В мавзолей Бабиш-мола 2 выявлены два типа оссуарии: светлоглиняные, ящичные, плоскодонные с горизонтально срезанным, несколько утолщенным по сравнению со стен­ками, краем; поверхность их покрыта густым белым ангобом; второй вид - оссуарии из глины красного обжига, судя по недостаточным для точного восстановления их формы фраг­ментам, видимо, были овальные, но с таким, же краем, как у ящичных [10, с, 50]. В могильнике Бабиш-мола 6 в крупных горшкообразных со­судах грубой ручной лепки были детские за­хоронения.

Перечисленными формами исчерпывается сосуды - осуарии, найденные в погребальных памятниках бабишмулинского оазиса. Однако в мавзолее Бабиш-мола 2 одновременно с оссуар-ными захоронениями существовал обряд трупо-положение на погребальных носилках, которые фиксируется и на других памятниках (Баланды 2, «Асар», Чирик 2 и др.). Причем носилки или гробы из мавзолея «Асар» отличаются от вышеупомянутых парадностью своего облика [4, с. 52, рис. 66]. Эти данные согласуются с этнографическими материалами полученных Г.П. Снесаревым в Хорезме, где носилками являлась сколоченная из жердей и палок или брусьев лестница занги. Реже употребляется тобут - деревянный ящик с ручками на корот­ких ножках. Для омовения трупов использо­валось юзка (ювогузко) - циновка, которую по обычаю никто кроме омывальщиков мертвых трогать не имел права безнаказанно к ним при­касаться. Только «служитель мертвых» мог после совершения процедуры омовения унести юзка туда, «где не ступает нога человека», т.е. обыч­но на кладбище. Стоит ли говорить, что но­силки, так же юзка, были табуированы для исполь­зования в любых иных целях [11, с. 134-136].

Среди некоторых археологических мате­риалов чирикрабатской культуры, связанных с верованиями, отметим захоронение собаки в цен­тральной яме своеобразного могильника Бабиш-мола 6. Череп собаки, раскрашенный красными пятнами, был найден под северной стеной, южной пристройки на Бабиш-моле 1. Культ собаки, как известно, вписывается с обрядом труповыставления, поэтому эти факты хорошо вписываются в систему местных верований.

На столь незначительном материале трудно проследить процесс изменение в погребальных обрядах чирикрабатцев, происшедший на про­тяжении времени существование наземных мавзолеев. Однако бесспорно устанавливается, что к концу жизни чирикрабатской культуры происходить постепенное вытеснения в мавзо­леях со следами горения - обрядом труповы-ставлением, как это мы видим на примере мав­золея Чирик 2.

Можно также представить, что на рубеже конца IV - начала III вв. до н. э., когда проис­ходит переход к обряду труповыставлению, те же самые идеологические «запросы» привели к появлению и других типов могил (подбоев, ям с дромосом) [12, с.198-203].

Из приведенного выше можно заключить, что население чирикрабатской культуры не было изолировано от внешнего мира и, кроме Хорезма, влияние которого особенно сильно, общалось и с другими областями Средней Азии.

Литература

1. Толстов С.П. По древним дельтам Окса и Яксарта. - М., 1962.
2. Вишневская О.А. Культура сакских пле­мен низовьев Сырдарьи в VII-V вв. до н.э. ТХЭ. - Т. VIII. - М., 1973.
3. Итина М.А., Яблонский Л.Т. Мавзолеи Северного Тагискена. Поздний бронзовый век Нижней Сырдарьи. - М., 2001. - 295 с.
4. Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Чирикрабат-ская культура. - Низовья Сырдарьи в древ­ности. - М., 1993. - Вып. I.
5. Вайнберг Б.И. Этнография Турана в древ­ности. VIb. до н.э. - VIII в. н.э. - М, 1999.
6. Лелеков Л.А. К истолкованию погребаль­ного обряда в Тагискене // СЭ. - 1972. - №1.
7. Крюкова В.Ю. Смерть и похоронный обряд в зороастризме // Смерть и похоронный обряд в исламе и зороастризме. - СПб., 1997.
8. Бойс М. Зороастрийцы: Верования и обы­чай. - М., 1989.
9. Рапопорт Ю.А. Из истории религии древ­него Хорезма. - М., 1971.
10. Толстов С. П., Воробьева М. Г., Рапопорт Ю. А. Работы Хорезмской археолого-этногра-фической экспедиции в 1957 г. // МХЭ. - Вып. 4. - М., 1960.
11. Снесарев. Г.Н Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. - М.,1969.
12. Курманкулов Ж., Переводчикова Е., Жетибаев Ж., Утубаев Ж., Тажекеев А., Дар-менов Р. Археологические работы на городище Чирик-рабат в 2008 г. // Отчет об археологи­ческих исследованиях по Государственной про­грамме «Культурное наследие» в 2008 г. - Ал-маты, 2009.