Конституция Республики Казахстан является Основным Законом государства, где закреплены общественные отношения и установлены фундаментальные правовые основы организации деятельности главных органов государства, институтов гражданского общества. В статье первой Конституции записано, что «Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы».
Соблюдение конституционных норм является обязанностью всех граждан, должностных лиц, и соответственно данная деятельность является предметом отраслью надзора прокуратуры. Так, в ст.4 Закона РК «О Прокуратуре», указано, что прокуратура «…в целях обеспечения верховенства Конституции и законов, защиты прав и свобод человека и гражданина выявляет и принимает меры к устранению нарушений Конституции…, осуществляет надзор за законностью оперативно-розыскной деятельности, дознания и следствия, представляет интересы государства в суде, опротестовывает законы и другие правовые акты, противоречащие Конституции и законам Республики» [1].
Закономерно, что возникающие какие-либо правовые отношения, подлежат регламентации, и являются реакцией на совершающиеся правонарушения. Подобной регламентации не избежали нормы Конституции РК. В этой связи законодатель в Уголовном кодексе РК, предусмотрел, в главе 5 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», ряд составов преступлений, а именно: ст.ст. 165. Государственная измена; 166. Шпионаж; 167. Посягательство на жизнь Президента Республики Казахстан; 168. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти либо осуществление представителями иностранного государства или иностранной организации полномочий, входящих в компетенцию уполномоченных органов и должностных лиц Республики Казахстан; 169. Вооруженный мятеж; 170. Призывы к насильственному свержению или изменению конституционного строя либо насильственному нарушению единства территории Республики Казахстан; 171. Диверсия; 172. Незаконное получение, разглашение государственных секретов; 173. Утрата документов, предметов, содержащих государственные секреты; 174. Уклонение от призыва по мобилизации [2].
Указанные составы преступлений, в той или иной мере посягают, на нормальное действие Основного закона, в этой связи с чем, на наш взгляд возникает определенный вид ответственности, а именно конституционной. Данной форме ответственности по сути дела присущ все основные признаки, и она наступает на основе правовых норм за деяния, не соответствующие этим нормам, конкретизируется юристдикционными актами компетентных органов, связана с государственным принуждением. При этом конституционная ответственность, являясь составной частью конституционно-правового принуждения, обладает свойствами, указывающими на ее особенность как самостоятельного правового явления [3].
Одним из существенных отличительных признаков конституционной ответственности служит ее основание, которое во многом определяет характеристику данной формы ответственности в целом, т.е. тех обстоятельства, при которых в соответствии с конституционно-правовыми нормами она наступает.
Поскольку конституционная ответственность рассматривается нами как юридическая ответственность, то ее основанием прежде всего является факт недолжного поведения в конституционно-правовой сфере, отклонение от модели поведения, закрепленной конституционно-правовыми нормами. Внешняя сторона правонарушения всегда выступает как несоответствие выраженному в норме права обязательному масштабу поведения, как отклонение от содержащихся в ней требований. Содержательная сторона заключается в нарушении общественных и личных интересов, общественного правопорядка и субъективных прав. Допустимо рассматривать правонарушение в широком социальном контексте как нарушение социальных интересов и справедливости [4, с.50-74].
В этой связи закономерным является вопрос, если имеется подобная форма ответственности, то с какого момента она возникает? На наш взгляд, она не может начинаться с момента совершения конкретного конституционного деликта, как и с момента начала конституционно-правовых процедур по привлечению к конституционной правовой ответственности (например, с выдвижения обвинения Сенатом против Президента РК). Если предположить, что конституционно-правовая ответственность возникает с момента совершения конституционного деликта или с момента начала конституционных правовых процедур по привлечению к ответственности, то в подобных случаях до принятия решения соответствующей инстанцией субъект уже частично понесет конституционную ответственность. Окончательное решение о конституционной ответственности определяет инстанция, уполномоченная на то конституционными нормами.
Вышеуказанный пример показывает, что конституционная ответственность комплексное понятие, включающее три вида оснований, а именно: нормативное, фактическое и процессуальное. При этом, для ее наступления необходимо наличие всех трех оснований. При этом важна последовательность.
Прежде всего, должна быть конституционно-правовая норма, устанавливающая модель поведения и санкцию за отклонение от нее. Затем в качестве фактического основания, выступает не соответствующее конституционно-правовой норме деяние. Наличие предыдущих двух оснований, позволяет уполномоченной, на то инстанции в порядке, установленном конституционно-правовыми нормами, определить меру ответственности за указанное деяние.
При этом необходимо отметить, что в качестве нормативного основания конституционной ответственности, выступают совокупность конституционных норм где, закреплены:
- - составы конституционных правонарушений;
- - конституционные санкции и принципы их применения;
- - круг субъектов, уполномоченных применять данные санкции;
- - процедуру применения мер конституционной ответственности, т.е. ее процессуальную форму.
Анализ нормативных правовых актов конституционного характера Республики Казахстан, позволяет выделить характерную особенность норм конституционной ответственности. Данная особенность, заключается в том, что в настоящее время, она образуется из множества нормативных актов, и единого кодифицированного акта не имеется.
Фактическое основание данной формы правовой ответственности, в специальной юридической литературе, посвященной вопросам конституционного права рассматривается по-разному. Так, ряд исследователей видит в качестве основания несоответствие действия субъекта более высокому интересу, нецелесообразность действия, нежелательное поведение, не достижение необходимого результата [5, с. 22]. Подобный подход, по нашему мнению, учитывающий неопределенные основания конституционной ответственности предполагает угрозу негативных последствий, и способствует проявлениям коррупции и произволу. Не может служить оправданием и ссылка на существовавшую в прошлом возможность отмены вышестоящей инстанции решения нижестоящей по мотивам не только незаконности, но и неправильности, нецелесообразности акта. Подобная практика сомнительна в условиях правового государства. Поэтому не может рассматриваться в качестве основания конституционной ответственности то, что не связано непосредственно с конституционным законодательством, не опирается на его предписания.
Другая точка, зрения, наоборот ссужает понятие основания конституционной ответственности, определяя их как «…существенные нарушения Конституции, совершенные виновно деликтоспособным лицом, являющиеся общественно опасными и причиняющие существенный вред» [6, с.12]. Думается, что основанием конституционной ответственности являются не только нарушения, и не одной лишь Конституции, и не обязательно виновные.
Другими исследователями, даются следующее основание конституционной ответственности как, действие или бездействие, которое причинило либо могло причинить ущерб народу, государству независимо от того, происходит при этом нарушение конституционных или иных правовых норм, либо нет [7, с.40].
Указанная трактовка, по нашему мнению, в корне не верна по следующим основаниям:
1) Такое определение применимо в отношении правонарушения практически в любой отрасли права и не отражает специфики оснований конституционной ответственности.
2) Указание на определенные негативные последствия или угрозу их причинения существенно сужает основания конституционной ответственности, так как конституционное законодательство в своей основе как правило, не связывает применение мер воздействия с причинением ущерба. Значительное количество составов преступления предусмотренных Уголовным кодексом РК, в связи с посягательством на основы конституционного строя, имеет формальный характер.
3) Необязательность факта нарушения правовых норм фактически устраняет грань между политической и конституционной ответственностью, и не позволяет выделить конституционно-правовую ответственность, как отдельную форму юридической ответственности, среди других форм социальной ответственности.
Свою трактовку, как конституционной ответственности, так и по сути дела ее структуру предложил Г. Сапаргалиев, где указал, что это: « …особый вид правовой ответственности, имеет сложный политико-правовой характер, выступает за конституционное правонарушение, выражается в особых отрицательных последствиях для субъекта конституционного правонарушения. Субъектами конституционной ответственности могут быть высшие должностные лица и органы государственной власти: Президент, Парламент, Правительство, Премьер-Министр и др. Формами (санкциями) конституционной ответственности являются отставка Правительства, признание выборов или результатов референдума недействительными; официальное признание работы государственных органов, высших должностных лиц неудовлетворительной» [8, с. 27].
В этом вопросе мы солидарны с мнением Г. Сапаргалиева, который утверждает, что фактическим основанием для наступления конституционной ответственности является, прежде всего, деяние конкретного субъекта конституционно-правовых отношений.
К сожалению, теория конституционного права, и соответственно законодатель не сформулировали понятия основание конституционной ответственности, то его по нашему мнению, можно сформулировать путем научного анализа. Природа общественных отношений, регулируемых конституционным правом, в качестве оснований конституционной ответственности позволяет определить их, как: деяние (действие или бездействие) субъекта конституционно-правовых отношений, не соответствующее должному поведению, предусмотренному нормами конституционного права, и влекущее за собой применение установленных мер конституционно-правовой ответственности.
Упомянутые действия или бездействия, не исполняются вообще либо в ненадлежащей форме конституционных обязанностей, в результате чего нарушаются права и законные интересы участников конституционных правоотношений. Формулировка «…несоответствие должному поведению…», по нашему мнению охватывает любое деяние, отклоняющееся от конституционной модели, нарушающее запреты, выходящее за пределы дозволенного поведения, которое закреплено нормами конституционного права или, хотя и не предусмотрено конкретной нормой, противоречит общим принципам и смыслу Конституции РК.
Кроме того, следует отметить, тесную связь как уголовно-правового, так и конституционно-правового характера, при этом очевидна, так же их самостоятельность. Рассматриваемые случаи конституционные нарушения, допускаемые виновными лицами, одновременно являются нарушением норм уголовного права и влекут за собой уголовно-правовые последствия.
В свою очередь, нарушение конституционных норм автоматически не является основанием уголовной либо другой отраслевой ответственности и может не влечь наказание. Например, ч. 3 ст. 3 Конституции РК устанавливает, что никто не может присваивать власть в Республике Казахстан. Статья 168 УК РК запрещает действия, направленные на насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции Республики Казахстан, а также направленные на насильственное изменение конституционного строя Республики Казахстан. Статья 5 Конституции РК запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение конституционного строя, нарушение целостности страны, подрыв безопасности государства, разжигание социальной, расовой, национальной, религиозной, сословной и родовой розни, а также создание не предусмотренных законодательством военизированных формирований [9]. По сути дела Раздел 5 Уголовного кодекса РК, в полном объеме запрещают те же действия. Казалось бы, конституционные нормы находятся под абсолютно надежной защитой уголовного права и никаких мер конституционно-правовой ответственности не требуется.
По нашему мнению, это далеко не так, и соответствующие конституционные и уголовные составы весьма отличаются друг от друга. В приведенных примерах не только гипотезы, в которых определяются в том числе субъекты правонарушения, но и диспозиции конституционных и уголовных норм не тождественны. В соответствии со ст.3 и 5 Конституции РК субъектами конституционной ответственности могут являться любые лица, включая общественные объединения, например, политические партии. Составы же в Уголовном кодексе РК предусматривают, что меры воздействия могут быть применены только по отношению к физическим лицам. Конечно, диспозиции этих норм схожи, однако уголовно-правовые нормы запрещают указанные деяния вообще, а не только в связи с созданием и деятельностью общественных объединений, как конституционные нормы.
Рассмотрение вопроса о несоответствии поведения должному, возникают вопросы, связанные, как правило, с политической либо моральной оценкой поведения субъекта конституционных отношений. Закономерным в данном случае является то, что как граждане при реализации своих прав и обязанностей, так органы государственной власти и должностные лица при осуществлении своих полномочий в сфере конституционно-правовых отношений должны не только соблюдать закон, но и уважать моральные принципы общества и нормы политической этики.
Политические нормы и нормы морали не тождественны правовым нормам, их соблюдение обеспечивается не мерами государственного принуждения, а мерами общественного, в том числе политического воздействия [10], отрицательной общественной оценкой. И поведение, нарушающее нормы политической этики или моральные нормы, может быть признано не соответствующим должному в конституционной сфере только тогда, когда данные нормы придают конкретным политическим или моральным правилам силу правовых норм.
Следует отметить, что в современной международной практике конституционного права, институт конституционной ответственности имеет богатую правоприменительную практику. В качестве подобного примера можно привести решение Палаты представителей США от 24 июля 2002 г. об исключении из своего состава конгрессмена, обвиненного во взяточничестве, препятствовании правосудию и налоговых нарушениях, в соответствии разд. 5 ст. 1 Конституции США [11]. Изучение законодательства других стран позволяет привести разд. 67 Конституции Дании, согласно которому граждане имеют право учреждать религиозные объединения для отправления культа при условии, что их вероучение и поступки не будут нарушать нормы морали [12]. Статья 35 Конституции Ирландии предусматривает, что судья Верховного суда или Высокого суда отстраняется по инициативе двух палат Парламента от должности за безнравственное поведение [12].
Следует отметить, что конституционные правонарушения, тема практически малоисследованная, в связи с чем отчертим в наиболее общем виде круг связанных с указной темой проблем, а именно: отсутствие категориальный аппарата, отсутствие четкой формулировки, за редким исключением, составы правонарушений в чистом виде, остаются вопросы в отношении особенностей конституционных правонарушений, критериев их отграничения от других правонарушений и пр.
Таким образом, только поверхностный анализ указных выше проблемных вопросов позволяет, сделать вывод об определенных пробелах в национальной науке конституционного права, где определенную роль отводится институту конституционной ответственности. Ее четкое определение, позволит существенно расширить рамки конституционного законодательства не только в узкопрактическом смысле, но и обогатить правоприменительную практику. Процедурные вопросы реализации конституционной ответственности чрезвычайно важны, так как привлечение к ней представляет собой результат применения и взаимодействия материальных и процессуальных конституционно-правовых норм.
Список использованной литературы:
1. Закон РК «О Прокуратуре» от 21 декабря 1995, №2709. Ведомости Верховного Совета Республики Казахстан, 1995 г., №24, ст. 156.
2. Уголовный Кодекс Республики Казахстан. Кодекс Республики Казахстан от 16 июля 1997 года № 167. Ведомости Парламента Республики Казахстан, 1997 г., №15-16, ст. 211.
3. Виноградов В.А. Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности // Законодательство. 2002. №10.
4. Малеин Н.С. Правонарушение: понятие, причины ответственность. М., 1985. С.50-74.
5. Авакьян С. А. Государственно-правовая ответственность // Советское государство и право. 1975. №10. С.22.; Лучин В.О. Ответственность в механизме реализации Конституции. С. 39.
6. Скифский Ф.С. Ответственность за конституционные нарушения. Тюмень, 1998. С.12.
7. Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995. № 7. С.40.
8. Сапаргалиев Г. Конституционное право Республики Казахстан: Академический курс. Изд. 3-е, с доп. Алматы: Жетi жаргы, 2007. С. 27.
9. Конституция Республики Казахстан, принята на республиканском референдуме 30 августа 1995 г. - Ведомости Парламента Республики Казахстан, 1996, №4, ст. 217.
10. Виноградов В.А. Основание конституционно-правовой ответственности // Законодательство, №2, 2003.
11. US congressman faces expulsion // bbc.co.uk. 19.07.2002; House boots Traficant // cnn.com. 25.07.2002.
12. Конституции государств Европы: в 3 т. (под ред., Окунькова Л. А.). М.: НОРМА, 2001.