Общетеоретические положения и принципы современной системы международной торговли

В официальных материалах ВТО отмечается, что ярким примером влияния торговли на между­народную безопасность является торговая война 1930-х годов, когда страны соревновались в воз­ведении протекционистских торговых барьеров, что усугубило Великую депрессию и в конеч­ном счете сыграло определенную роль в развя­зывании второй мировой войны. Система ГАТТ/ ВТО, в которой соглашения заключаются путем консенсуса в результате переговоров и правила соглашений неукоснительно выполняются, так­же является важным инструментом укрепления доверия. Когда правительство уверено в том, что другие страны не поднимут свои торговые ба­рьеры, у него не возникает искушения сделать то же самое. Государства также будут гораздо более расположены к сотрудничеству друг с другом, и это позволит избежать ситуаций, подобных тор­говой войне 30-х гг. [1].

Характеризуя торговую войну 30-х годов, А. Куряев называет ночным кошмаром архитек­торов послевоенного экономического порядка те последствия, которые были вызваны принятием в 1930 году в США тарифа Смута-Хоули, и полага­ет, что именно в этом страхе следует искать кор­ни современного международного регулирования мировой торговли [2, с. 86].

Краткая история указанной торговой войны та­кова. После окончания первой мировой войны аме­риканские деловые круги боялись, что Америку наводнит продукция дешевого европейского труда, хотя Европа лежала в руинах, многие страны были обременены огромными долгами, а безработица была ужасающей. Уже в мае 1921 года был при­нят Закон о чрезвычайном тарифе, направленный на защиту американских фермеров, за которым последовал Закон о тарифе Фордни-Маккамбера 1922 года, установивший самые высокие ставки таможенных пошлин в истории США (пошлины на некоторые виды продукции достигали 400%). Этот тариф привел к широкомасштабной торговой вой­не с Европой. На протяжении 1920-х годов Амери­ка наслаждалась беспрецедентным процветанием, хотя уже тогда видные австрийские экономисты Л. Фон Мизес, В. Хайек, Ф. Махлуп и другие ука­зывали на то, что видимость процветания создана кредитной экспансией американского центрально­го банка - Федеральной резервной системы - и не­избежно закончится кризисом, который и последо­вал в октябре 1929 года [3]. 

Пришедшие к власти в 1929 году республи­канцы, поддержанные демократами, оценивая эко­номическое положение в стране, пришли к заклю­чению, что высокие пошлины пошли на благо, в результате чего 30 июня 1930 года был принят За­кон Смута-Хоули. Первоначально Закон был вне­сен в целях содействия только аграрному сектору, однако при прохождении в Конгрессе США объект его регулирования расширили, распространив и на промышленный сектор. В результате принятия этого Закона таможенные пошлины были повы­шены на 12 000 видов товаров, причем на 70 ви­дов сельскохозяйственной продукции и 900 видов промышленных товаров они были установлены на максимальном за всю историю Америки уров­не. Средний уровень пошлин достиг 59% - самого высокого показателя с 1830 года. Всего дважды в истории США таможенные пошлины приближа­лись к уровню тарифа 1930 года [2, с. 87-88].

Тариф Смута-Хоули в конечном итоге вызвал снижение ВВП США на 2% в течение 1930-х го­дов. Для сравнения: историки оценивают вклад железных дорог в экономический рост в США в 5%. Другими словами, тариф Смута-Хоули за 2-3 года уничтожил половину результатов, созданных железными дорогами страны за 50 лет! [4].

В течение двух лет более 40 стран приняли ответные меры в виде значительного повышения собственных тарифов, нанеся мощный удар по американской внешней торговле. Всего через год американский импорт уменьшился на 29% (если в 1929 году американский импорт составлял 5,5 млрд долларов, то в 1932 году - всего 1,7 млрд долларов), а экспорт - на 33%. Когда междуна­родная торговля оказалась разрушенной, сель­ское хозяйство США, прежде экспортировавшее более 20% производимой пшеницы, 55% хлопка, 40% табака и множества другой сельскохозяй­ственной продукции, рухнуло вслед за торговлей. Если перед кризисом 1929 года биржевые цены на сельскохозяйственную продукцию значитель­но превышали базовые 100 пунктов 1926 года, то к лету 1932 года они упали до 47 пунктов [5].

В США, завоевавших в 1920-х годах мировое первенство по основным показателям экономи­ческого развития, кризис приобрел чудовищные размеры. Промышленное производство сократи­лось на 46% и промышленность была отброшена более, чем на 20 лет назад, к уровню 1911 года. За годы кризиса в стране потерпело банкротство 110 тыс промышленных и торговых фирм. Более 9 000 банков прекратили операции, и наступил банков­ский кризис, породивший за собой биржевой кри­зис. В сельском хозяйстве из-за упавшей поку­пательной способности населения образовались огромные массы нереализованной продукции, цены на которые стремительно снижались. Так, в 1931 году цены на пшеницу составили едва по­ловину от предкризисного уровня и в следующие два года происходило только наращивание этой тенденции. Вслед за США экономический кризис поразил и все другие развитые страны. Во всех странах произошло усиление протекционистских барьеров и стал активно применяться такой ин­струмент протекционизма, как импортные квоты, в результате чего экспортно-импортные операции сократились в годы кризиса примерно на треть [6, с. 266-267].

Таким образом, можно согласиться с мнением большинства историков, считающих, что тариф Смута-Хоули, породив волну протекционизма во всем мире, приведшей к коллапсу международной торговли, стал одной из главных причин, сделав­ших депрессию 1930-х годов «Великой» [2, с. 89].

В этих условиях, чтобы повернуть вспять тен­денцию резкого сокращения мировой торговли, Конгресс США при новой администрации пре­зидента Ф.Д. Рузвельта принял Закон о торговых соглашениях 1934 года, который передал функ­цию разработки торговой политики от более по­литизированного Конгресса в ведение Президен­та, наделив его полномочиями вести переговоры с другими странами о взаимном сокращении та­рифов в пределах более, чем 50% от ставок, уста­новленных Законом Смута-Хоули. К 1945 году США заключили 32 двусторонних соглашения о сокращении тарифов, а к 1947 году средний уровень импортных пошлин в США был на 50% ниже уровня 1934 года. После второй мировой войны протекционизм был повсеместным, т. к. предвоенные тарифы и импортные квоты были дополнены мерами военного времени, такими, как валютное регулирование. В развитых странах тарифы на промышленные товары в среднем со­ставляли 40%, в США средний тариф находился на уровне 18% с пиковыми ставками до 50% [7].

В этих условиях правительство США высту­пило с двумя иницативами, преследующими цель либерализации мировой торговли:

• -     заключить международный торговый дого­вор, более известный как Гаванская хартия, пред­ставлявшая собой устав Международной торго­вой организации;
• -     провести многосторонние торговые пере­говоры (в них изначально приняло участие 15 стран).

Международная торговая организация (МТО) как новое специализированное учреждение ООН, участвовать в которой планировало 50 стран, должна была стать третьим институтом междуна­родного экономического сотрудничества в допол­нение к двум Бреттон-Вудским институтам: Все­мирному банку и Международному валютному фонду. Согласно Гаванской хартии предполага­лось, что новая организация будет охватывать не только правила мировой торговли, но и правила, касающиеся вопросов занятости, товарно-сырье­вых соглашений, ограничительной деловой прак­тики, международных инвестиций и услуг. Хотя проект устава МТО был окончательно одобрен государствами в 1946 году, 23 государства решили начать переговоры по сокращению и связыванию таможенных тарифов, не дожидаясь принятия устава. Этот первый раунд переговоров привел к тому, что договаривающиеся стороны сделали 45 тыс тарифных уступок, затрагивающих оборот на общую сумму в 10 млрд долларов, что косну­лось примерно 20% мировой торговли. В процес­се переговоров была достигнута договоренность, что цена этих уступок должна обеспечиваться до­срочным и в значительной степени «временным» принятием некоторых из торговых правил, кото­рые излагались в проекте устава МТО. Правила и список тарифных уступок каждой из догова­ривающихся сторон вместе стали известны как Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), которое вступило в силу в январе 1948 года [8].

Интересно отметить, что представители СССР, как и ряда других стран социалистическо­го блока (например, Китай, Чехословакия), также принимали непосредственное участие в в обсуж­дении и выработке положений всех трех между­народных экономических соглашений (имеется в виду МБРР, МВФ и МТО), а Китай и Чехослова­кия стали их первоначальными участниками. К 1946 году СССР готов был стать одной из стран-учредителей всех трех организаций - МВФ, Всемирного банка и МТО, однако тогда полити­ческое решение руководства страны поставило крест на этом направлении возможного послево­енного развития СССР, в отличие от большинства других стран народной демократии, и наряду с иными внешними и внутренними факторами спо­собствовало разделению мира на блоки, в первую очередь, по признаку принадлежности к различ­ным экономическим системам [9, с. 20-21].

Устав МТО был принят на Конференции ООН по торговле и развитию, которая проходила в Га­ване в марте 1948 года, однако ряд государств не смог обеспечить его ратификацию своими наци­ональными парламентами. Конгресс США отка­зался ратифицировать Гаванскую хартию на том основании, что она преследовала цель создания системы экономического планирования и регули­руемой, а не свободной торговли, а когда в 1950 году правительство США заявило, что оно не будет стремиться к ратификации Устава МОТ в Конгрессе, стало ясно, что МТО тихо скончалась [2, с. 91].

В отношении содержания Гаванской хартии следует сказать, что она представляла собой ком­промисс между двумя школами экономической мысли, доминировавшими в двух государствах, оказавшихся наиболее экономически мощными после окончания второй мировой войны: между либерализмом США и кейнсианством Великобри­тании. Кейнсианство не разделяет положения ли­берализма о том, что рыночный механизм являет­ся средством самопроизвольного восстановления равновесия экономики. В Гаванской хартии были заложены оба подхода: не мешать игре рыночных сил в период равновесия, вмешиваться когда рав­новесие нарушается. О влиянии кейнсианства го­ворит то, что первая и вторая главы Хартии были посвящены вопросам занятости и экономики, в то время как торговле - только четвертая [8].

В итоге всех этих событий 1 января 1948 года в качестве временной меры вступила в силу усе­ченная версия Гаванской хартии - Генеральное соглашение по тарифам и торговле - ГАТТ, прин­ципы функционирования которой оказали огром­ное влияние на последующее развитие междуна­родной торговли.

Таким образом, можно согласиться с мнением о том, что судьба послевоенной системы регули­рования международной торговли, особенно ее создания и начала функционирования, была не­разрывно связана с внутренней политикой США [2, с. 93], которая наложила очень сильный отпе­чаток на последующее развитие системы между­народной торговли и ее основополагающие прин­ципы.

Хорошо известно, что соблюдение в между­народной торговле норм и принципов междуна­родного права и международного торгового права должно содействовать социальному прогрессу, способствовать установлению более совершен­ной и более эффективной системы международ­ной торговли, а также использованию людских и материальных ресурсов всего мира. Оно должно способствовать объединению усилий и обеспече­нию такого положения, при котором все страны независимо от их размера, степени благососто­яния или экономической и социальной системы смогут пользоваться выгодами международной торговли для своего экономического развития и социального прогресса, развитию справедливой и взаимовыгодной торговли, содействовать по­вышению жизненного уровня, полной занятости и быстрому экономическому прогрессу во всех странах мира [10, с.16]. Отсюда понятно, на­сколько важны и значимы принципы правового регулирования международной торговли.

Как известно из курса теории права, принци­пы права представляют собой «основные идеи, исходные положения или ведущие начала процес­са его формирования, развития и функционирова­ния» [11, с. 22]. Право строится и функционирует на основе определенных принципов, которые вы­ражают его сущность и социальное назначение. В них отражаются главные свойства и особенности права [12, с.215].

Российский исследователь Е. Г. Комиссарова, изучая природу принципов в праве в их соотноше­нии с основными началами гражданского законо­дательства, отмечает, что «принцип» - тот самый термин, который часто используется в обыденной жизни в виде логической категории, в правовой науке - как тип теоретизации юридически значи­мого знания, а также в юридических текстах - в виде правовой модели, необходимой для решения конкретных правовых задач. Подобная «всепри-менимость» данного понятия, по ее справедливо­му мнению, нередко ведет к тому, что конструк­ции, им обозначаемые, не всегда различаются с необходимой точностью, а при оперировании им в сфере юриспруденции часто упускаются право­вые особенности данной категории [13, с. 62].

Указанный автор утверждает, что предпосыл­кой законотворческого процесса являются различ­ные идеи, взгляды, представления, а их норматив­ное выражение - это его результат. В процессе ис­следования Е. Г. Комиссарова приходит к выводу о том, что правовой принцип - это нормативное обобщение идеологических и нравственных на­чал, отражающих суть современного обществен­ного бытия и непосредственно участвующих в организации правового регулирования. Учитывая юридическое значение правовых принципов, она считает целесообразным при их определении и выделении исходить из приоритета юридических признаков. При таком подходе любой принцип в праве - это относительно оформленный критерий поведения для субъектов соответствующих от­ношений. В связи с этим становится актуальным вопрос об отличии принципиальных положений, расположенных в тексте закона, от обычных юридических правил. Эти отличия, по мнению Е. Г. Комиссаровой, в следующем:

• -    правовые принципы - это тоже правила, но правила сущностного порядка, так как концен­трируют не одно конкретное правило, а одновре­менно несколько;
• -    в этих правилах устанавливаются правила применения всех иных юридических правил;
• -    поскольку принцип - это начало, то в содер­жании норм, фиксирующих принципы, заложены и подходы к регулировании тех или иных отноше­ний [13, с. 270].

Ключевой вывод Е. Г. Комиссаровой заключа­ется в том, что неизменным атрибутивным при­знаком правового принципа является идея, одна­ко учет лишь данного аспекта в характеристике этих реалий юридического быта уже не является достаточным. Поэтому при придании принципу статуса нормативного необходимо исходить из следующих положений.

Во-первых, из его правового оформления, что придает принципу характер необходимого пра­вила, позволяет отличить его от идей, взглядов, представлений и исключает произвольное содер­жательное толкование принципа. Показателем оформления является текстуальное закрепление принципа.

Во-вторых, из связи и взаимодействия прин­ципа как правила поведения с другими норматив­ными принципами и конкретными нормами пра­ва, т. е. из взаимообусловленности, когда содер­жание каждого из них должно рассматриваться в контексте содержания других [13, с. 14].

А. Л. Захаров, основываясь на традиционной идейной сущности принципов права, но отмечая и их нормативность, определяет принципы права как основные идеи, отражающие закономерности и связи развития общественных отношений, нор­мативно закрепленные в позитивном праве, на­правляющие правовое регулирование и определя­ющие сущность и социальное назначение права [14, с.10].

Во всех случаях, когда необходимо опреде­литься с понятием принципов права, их природы и сущности, всегда возникает вопрос о признаках правовых принципов. В поисках ответа на дан­ный вопрос Д. Б. Керимбеков отмечает, что в пра­вовой литературе выделяют следующие главные признаки, характеризующие основные принципы права [15, с. 122]:

1. принципы права отражают не только его внутреннее строение (статику), но и весь процесс применения права, т. е. его динамику;
2. принципы права выполняют роль фунда­мента, на котором строятся нормы, институты, отрасли, а также вся система права. Иными сло­вами, это ориентир для всей правотворческой, привоприменительной и правоохранительной деятельности всех государственных органов;
3. принципы права либо напрямую закрепля­ются в законодательных актах, либо вытекают из содержания конкретных правовых норм [11, с. 23];
4. принципы права объективно обусловлены социально-экономическим и политическим стро­ем общества, социальной природой государства и права, характером политического режима, а так­же основными принципами построения и функ­ционирования политической системы государ­ства [16, с. 216-225];
5. принципы в исключение из общих правил действия международно-правовых норм во вре­мени имеют обратную силу, что позволяет им воз­действовать на любую норму, возникшую ранее самого принципа, вплоть до ее отмены и непри­знания связанных с ней последствий [17, с. 52].

По мнению Д. Б. Керимбекова, принципы пра­ва обладают этим свойством, т. е. они имеют об­ратную силу, хотя обратная сила закона противо­речит сущности права, призванного регулировать будущее (а не оценивать прошлое) поведение лю­дей, тем не менее государство способно менять свои решения, придавая законам обратную силу [11, с. 46]. В доктрине подчеркивается, что в жиз­ни любого государства некоторые деяния утрачи­вают общественную опасность или вредность в связи с изменением экономического строя, поли­тики, идеологии [11, с. 47], что является основой для придания соответствующим законам обрат­ной силы. В целом, обратная сила придается за­конам, которые устраняют либо смягчают ответ­ственность. Это правило вполне можно было бы распространить и на принципы, поскольку они всегда представляют из себя «исходное направ­ляющее начало», которое охватывает «всю право­вую материю - и идеи, и нормы, и отношения -и придают ей логичность, последовательность, сбалансированность» [18, с. 195]. Несмотря на то, что этот вывод, по признанию Д. Б. Керимбекова, имеет определенный дискуссионный характер, учитывая такое свойство принципов, как способ­ность концентрированно выражать сущность и предназначение права, а также прогрессивный характер принципов, выражающийся в опреде­лении направлений развития права, сформулиро­ванное обстоятельство можно было бы признать в качестве достаточно аргументированного.

Наконец, Д. Б. Керимбеков отмечает еще один признак принципов права - они имеют приоритет перед традиционными нормами права, т. е. перед нормами, не обладающими характером принци­па. При этом исследователь исходит из того, что принципы права - это всегда фундамент, за пре­делы которого не могут выходить стены здания. В образном плане, если меняется конфигурация фундамента, это автоматически влечет изменение и конфигурации стен здания, роль которого в дан­ном случае играет право в целом. Таким образом, принципы права имеют важнейшее значение для любой сферы общественных отношений, в рам­ках которой они действуют.

Сквозь призму этого ключевого положения следует рассматривать и принципы правового ре­гулирования международной торговли.

По сведениям К. В. Ремчукова, около 96% ми­ровой торговли в настоящее время регулируются правилами и соглашениями ВТО, а сама ВТО яв­ляется организационно-правовой основой всей системы мировой торговли, единственной орга­низацией (и одновременно комплексом междуна­родных соглашений), устанавливающей и контро­лирующей правила ее ведения и регулирования как для государств, так и для корпораций [19, с. 37]. Следовательно, принципы правового регули­рования международной торговли - это, прежде всего, принципы ВТО. Как замечает по этому поводу В. М. Шумилов, центральным регулиру­ющим звеном международной торговой системы становится многосторонняя (по сути, универсаль­ная) Всемирная торговая организация - своего рода мировое министерство торговли [20, с. 108].

К. В. Ремчуков подчеркивает, что все пугаю­щее на первый взгляд разнообразие документов ВТО направлено на реализацию в различных конкретных условиях нескольких основопола­гающих принципов, каковые и служат стержнем стратегии либерализации мировой торговли. К числу таких принципов ученый относит шесть ключевых норм, в частности [19, с. 38-41]:

• принцип расширяющегося доступа на рын­ки, который прямо вытекает из либерализации торговли как главной цели и смысла существова­ния ВТО и на реализацию которого направлены все иные принципы ВТО;
• принцип недискриминации как членов ГАТТ/ВТО, так и их товаров (антидискриминаци­онными принципами ВТО являются режим наи­большего благопориятствования и национальный режим);
• принцип прозрачности (транспарентности) и гласности внешнеторгового законодательства, на котором ВТО строит всю систему регулирова­ния мировой торговли;
• принцип стабильности и предсказуемости внешнеторгового режима; 
• принцип взаимности (иногда его называют принципом эффективной взаимности), по которо­му любое государство-член ВТО, добивающееся уступок от другого члена ВТО, должно быть го­тово делать тому встречные уступки, в т. ч. асси-метричные, лежащие за пределами обсуждаемой государствами сферы;
• принцип ограничения государственного вме­шательства в мировую торговлю, во внешнеэко­номическую деятельность.

Следует учесть, что указанный перечень ка­сается принципов ВТО как международной орга­низации. Это означает, что, например, принципы расширяющегося доступа на рынки, стабильно­сти и предсказуемости внешнеторгового режима, взаимности, а также ограничения государствен­ного вмешательства являются обязательными не для всех государств, а только для членов ВТО. В то же время остальные принципы из этого переч­ня (принципы недискриминации и прозрачности и гласности внешнеторгового законодательства) являются обязательными не только для членов ВТО, а для всех государств, участвующих в меж­дународной торговле. Таким образом, нельзя без­условно отождествлять принципы ВТО и прин­ципы правового регулирования международной торговли, поскольку последние являются более широкими по субъектному составу.

Вместе с тем необходимо отметить, что в ли­тературе иногда можно встретиться с отождест­влением принципов правового регулирования международной торговли и принципов между­народного торгового права. Например, В. М. Шу­милов, специально отмечает это обстоятельство, говоря, что важно не путать названные принци­пы, хотя в значительной части это одни и те же принципы [20, с. 109].

Однако сам ученый выделяет следующие принципы международного торгового права:

• -   принцип развития торговли («свободы тор­говли»);
• -   принцип либерализации в международной торговле;
• -   принцип защиты национального рынка;
• -   принцип свободы транзита;
• -   принцип предоставления национального ре­жима;
• -   принцип взаимности;
• -   принцип «эффективной взаимности»;
• -   принцип взаимной выгоды;
• -   принцип недискриминации в международ­ной торговле;
• -   принцип наибольшего благоприятствова­ния;
• -   принцип преференций для развивающихся стран [21, с. 39-46].

Даже при беглом обзоре указанных принци­пов возникает ощущение дублирования некото­рыми принципами друг друга, а также некоего смешивания нормативных и ненормативных эле­ментов.

Для того чтобы четко определиться с этим вопросом следует обратиться к доктрине. Так, Е. Г. Комиссарова, анализируя поставленный во­прос применительно к сфере гражданского зако­нодательства, отмечает следующее. Принципом может быть идея, непосредственно выраженная в правовых предписаниях в виде самостоятельной нормы. В любом случае употребление категории принцип в правовом быту предполагает ее разгра­ничение на принципы правовые (нормативные) и неправовые (ненормативные). В числе неправо­вых - принципы, вырабатываемые в правовой науке, и принципы, формируемые самими непо­средственными участниками гражданско-право­вых отношений. Эти принципы пребывают на интеллектуально-психологическом уровне право­вой системы, представляя собой идеи как резуль­тат познания действительности, эмоций, чувств, взглядов, воззрений, позволяющих воспринимать и оценивать правовую реальность. Они сформи­ровались в обыденном и профессиональном пра­восознании и выражают реально существующую связь явлений [13, с. 267-268].

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что в рассматриваемом случае, речь идет о принци­пах-идеях и принципах-нормах. Иными словами, в случае с принципами международного торгового права мы имеем дело прежде всего, с принципами-идеями. Когда же речь заходит о принципах право­вого регулирования международной торговли, то имеются в виду принципы-нормы, непосредствен­но закрепленные в текстах соответствующих нор­мативных документов - международно-правовых актов. Отсюда можно определиться с тем переч­нем принципов международного торгового права, который вызвал у нас двойственное отношение. Главная проблема указанного перечня, на наш взгляд, заключается в смешении нормативных и ненормативных элементов.

По мнению российских ученых-экономистов, можно выделить ряд основополагающих прин­ципов многосторонних соглашений, обеспечи­вающих возможность взаимодействия конкури­рующих национальных систем регулирования, соблюдение которых в рамках каждой националь­ной системы регулирования страны-участницы является основой общего взаимодействия меха­низмов регулирования и предотвращает хаотиче­ское возведение торговых барьеров. Важнейшие принципы создания и взаимодействия систем регулирования, как правило, не выделяются в какую-либо специальную группу положений ни в ГАТТ, ни в соглашениях Уругвайского раунда, а выступают в виде отдельных статей, начиная с ГАТТ-47, а также проявляются в положениях кон­кретных правил ГАТТ и ВТО [9, с. 34].

С точки зрения авторов монографии «Основы торговой политики и правила ВТО», ключевыми принципами многосторонней торговой системы являются недискриминация и транспарентность [9, с. 34].

Такой же позиции придерживается А. В. Да-нильцев, указывая, что недискриминация и транспарентность, которые закреплены в много­сторонних торговых соглашениях, являются клю­чевыми принципами формирования современной торговой политики и применения торгово-поли-тических инструментов [22, с.7-8].

В этих высказываниях заслуживает внимания то что принцип транспарентности рассматрива­ется указанными авторами, в целом как принцип международно-правового регулирования между­народной торговли, а не только как принцип ВТО. Об этом же говорят и другие ученые, утверждая, что принцип транспарентности является прак­тически универсальным, а особенность его при­менения заключается в том, что в случае отсту­пления от него могут пострадать не только ино­странные контрагенты, но и национальные пред­приятия [9, с. 43].

Вместе с тем могут встречаться и другие пе­речни принципов международной торговли. Так, например, А. И. Шишаев выделяет две группы принципов, регулирующих экономические отно­шения, в т.ч. и внешнюю торговлю [23, с.11-12]:

1) основные принципы международного пра­ва, зафиксированные в Уставе ООН и имеющие характер jus cogens, т.е. являющиеся обязатель­ствами высшего порядка, которые не могут быть отменены государствами ни индивидуально, ни по соглашению между собой (эти принципы вы­полняют одновременно две функции - способ­ствуют стабилизации международных отноше­ний, ограничивая их определенными норматив­ными рамками, и закрепляют все новое, что по­является в практике международных отношений, способствуя их дальнейшему развитию) - прин­ципы равноправия, невмешательства во внутрен­ние дела других государств, неприменение силы и угрозы силой, сотрудничества, добросовестно­го выполнения международных обязательств, не­дискриминации, взаимности, взаимной выгоды и некоторые другие;

2) выработанные и применяемые в рамках международных экономических отношений, вза­имосвязанные, подчиняющиеся общепризнан­ным принципам международного права и суще­ствующие в рамках единой системы международ­ного права специальные или отраслевые прин­ципы, действие которых направлено, в первую очередь, на формирование торгово-политических режимов:

• -    2.1 принцип наибольшего благоприятство­вания;
• -    2.2 принцип национального режима;
• -    2.3 принцип свободы транзита;
• -    2.4 принцип гласности внешнеторгового за­конодательства;
• -   2.5 принцип преференциального режима. Указанные положения А. И. Шишаев называет международно-правовыми принципами согласо­ванного регулирования международной торговли.

Между тем принцип гласности внешнеторго­вого законодательства полностью корреспонди­рует с принципом транспарентности, а оставши­еся четыре принципа, выделенные А. И. Шиша-евым, так или иначе коррелируют с принципом недискриминации.

Литература

1. Преимущества торговой системы ВТО // wto. ru
2. Куряев А. Кризис системы ГАТТ/ВТО // Промышшен-ная политика и международные отношения (Сб. ст.): в 2-х кн. Книга 1. / под общ. ред. Ю.В. Кузнецова. - Челябинск: Социум, 2005. - С. 85-162.
3. Скоузен М. Кто предсказал крах 1929 года? // Эконо­мический цикл: анализ автрисйской школы. - М.: Социум, 2005. - С. 172-215.
4. Schweikart L. A Tale of Two Tariffs // Ideas of Liberty. June 2002. // Цит. по: Куряев А. Указ. соч. - С. 89.
5. Sennholz H.F. The Great Depression // Ideas of Liberty. March 1988. // Цит. по: Куряев А. Указ. соч. - С. 88.
6. Бобович И.М., Семенов А.А. История экономики: учебник. - М.: ООО ТК «Велби», 2002. - 368 с.
7. Lemieux P. GATT and the Alternative of Unilateral Free Trade // Ideas of Liberty. - June 1989. // Цит. по: Куряев А.
8. Указ. соч. - С. 88.
9. ВТО. Часть 1. Основы //askeri. ru / wto_ p1cont.htm
10. Основы торговой политики и правила ВТО. - М.: Междунар. отношения, 2005. - 448 с. 
11. Лисовский В.И. Международное торговое и финансо­вое право: учеб. пособие. - М.: Высшая школа, 1974. - 141 с.
12. Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах / под ред. проф. М.Н. Марченко. - Том 2. Теория права. - М.: Издательство «Зерцало», 1998. - 656 с.
13. Хропанюк В.Н. Теория государства и права: учебное пособие / под ред. В.Г.Стрекозова. - М.: Дабахов, Ткачев, Ди-мов, 1995. - 384 с.
14. Комиссарова Е.Г. Принципы в праве и основные начала гражданского законодательства: дис. ...докт. юрид. наук: 12.00.03. - Екатеринбург, 2002. - 303 с.
15. Захаров А. Л. Межотраслевые принципы права: дис. ...канд. юрид. наук: 12.00.01. - Самара, 2003. - 357 с.
16. Керимбеков Д. Б. Основные признаки принципов права // XXI век. Проблемы формирования правового, демо­кратического, светского и социального государства в Респу­блике Казахстан: материалы международной научно-теоре­тической конференции. - Алматы, 2002. - 600 с. - С.122-123.
17. Васильев А.М. Правовые категории. Методологи­ческие аспекты разработки системы категорий права. - М., 1976. - 264 с.
18.  Международное публичное право: учебник / под ред. К.А. Бекяшева. - М.: ПРОСПЕКТ, 1998. - 608 с.
19. Лившиц Р.З. Теория права: учебник. - М.: Издатель­ство «БЕК», 1994. - 224 с.
20. Ремчуков К.В. Россия и ВТО. Правда и вымыслы. -М.: Междунар. отн., 2002. - 320 с.
21. Шумилов В.М. Международное экономическое пра­во в эпоху глобализации. - М.: Междунар. отношения, 2003. - 272 с.
22. Шумилов В.М. Всемирная торговая организация: право и система: учеб. пособие. - М.: ТК Велби, Изд-во «Проспект», 2006. - 208 с.
23. Данильцев А.В. Использование инструментов тор­говой политики для обеспечения внешнеэкономических ин­тересов российских предприятий: дисс. . докт. экон. наук: 08.00.14. - М., 1999. - 313 с.
24. Шишаев А. И. Регулирование международной тор­говли товарами. - М.: Центр экономики и маркетинга, 1998. - 174 с.