История: Другой взгляд и взгляд Другого

В статье история рассматривается через призму Другого взгляда и взгляда Другого. Раскрываются понятия «история», «взгляд», «другой». Дается концепция монументальной, антикварной и критической истории Ф.Ницше. Выявляются классические и постклассические концепты Другого, теория окулоцентризма западного рационализма. Посредством этих теорий и понятий позиционируется история Степи, новая хронология, принципы социального теоретика. Другой взгляд затрагивает проблему достоверного/недостоверного в истории, истории/ литературы, внешнего/внутреннего. Взгляд Другого - это диалог новой/традиционной хронологии, историка/ философа, логика/ сенсорика.

Нужна ли нам история в современную эпоху, когда человечество неотвратимо идет к «глобаль­ному человейнику» (А. Зиновьев), стираются не только интеллектуальные, но и экономические границы, происходит интернационализация мира? Нужна ли история молодежи, которая живет здесь и теперь по другим ценностным сценариям? Нуж­на ли ей историческая память? Что же такое исто­рия? Наука о жизни и развитии общества, или наука, изучающая прошлое человеческого обще­ства? Наука о прошлом или наука о будущем? [1, с. 26-60]. Что несет собой история: добро или зло, пользу или вред? Прежде чем разобраться в дан­ных вопросах, рассмотрим понятия «История», «Другой», «Взгляд».

1. История. Блестящий знаток классики и ее традиций и один из ее первых критиков вели­кий Ф. Ницше считал, что да, безусловно, жизни нужна история, но в определенных пропорциях, без избытков, ибо последние приносят непопра­вимый вред. Нужно, как говорил А.К. Секацкий, соблюдать дозировку правды [2].

Подобно тому, как память является одной из неотъемлемых характеристик человека разумно­го, так и историческая память - характеристикой человека в социуме, личности, социального че­ловека. Ф. Ницше говорил, что человек является деятельным и стремящимся существом, поэтому ему нужна монументальная история. Как охраня­ющее и почитающее существо человек нуждается в антикварной истории, а как страждущее и жаж­дущее свободы - в критической истории. Деятелю необходимы образцы, учителя, утешители. Цель жизни деятеля - счастье других или свое. Великое, монументальное должно стать вечным, а все дру­гое - второстепенно. Все монументальное икони-чески истинно. Духом, пронизывающим деятеля, выступает твердая уверенность, что раз великое было единожды возможно, значит, возможно и его повторение. Данная полная истинность появляет­ся за счет сближения, обобщения и отождествле­ния разнородных элементов посредством абсолю­тизации тождества-собирания «эффектов в себе», «эффектных событий» и игнорирования различий побуждений, мотивов. Таким образом, получает­ся причудливое сплетение причин и следствий [3, с.159-167]. Это очень напоминает ситуацию, ко­торую Р. Барт назвал «эффектом реальности»: мы верим не фактам, а правдоподобным картинкам, удачным и эффектным презентациям времени [4]. Деятель живет по принципу: «Смотрите, великое уже существует!» И, если он желает создать что-то великое, он обращается к прошлому, как к мо­нументальной истории.

Если же человек живет в пределах привыч­ного и освященного преданием, ему нужна исто­рия как антиквариат. Правда, здесь статус вечных ценностей обретает не великое (образцы, модели, герои), а мелкое, ограниченное, устарелое. Кон­серватизм, благочестие, благоговение, психоло­гия «мы» господствует над психологией «я». Это истинно историческое чувство - чувство корней. Вещи, дом, город - непреходящие ценности. Здесь происходит отождествление прошлого и старого, что может привести к вырождению, ибо жажда новизны и любознательность вытесняются любо­пытством к старому и всезнайству. Антикварная история способна только сохранять жизнь, но не порождать ее, парализует силы деятеля, носится с обломком старины (обычаем отцов, политической привилегией, религией), как чем-то бессмертным [3]. Ярким свидетельством чему стала такая раз­ная арабская весна 2011, разные варианты одного сценария борьбы нового со старым приобретает различные конфигурации и оттенки в связи с « из­вестной почвой и известным климатом».

Критическая история предназначена служить жизни, поэтому она судит прошлое, допрашива­ет и выносит приговор, пытается излечить жизнь от исторической болезни - переизбытка истории. По Ф. Ницше, прошлое должно быть здоровой пищей. Он предлагает 2 лекарства от историче­ской болезни, 2 естественных противоядия от заглушения жизни историческим: неисториче­ское и надисторическое. Неисторическое - это искусство забывать внутри ограниченного гори­зонта, а надисторическое - это искусство и рели­гия - силы, придающие бытию характер вечного и неизменного, отвлекая внимание от процесса становления. Поскольку жизнь - это высшая, го­сподствующая сила, то учение о гигиене жизни утверждает эту истину. Излечившись от истори­ческой болезни, люди вновь станут людьми, а не человекоподобными агрегатами, станут жить, а не лицедействовать в декорациях жизни, будут правильно использовать 3 подхода к истории и не будет ненужной критики, пиэтета перед антиква­риатом, неспособного к великому знатока велико­го [3, с. 210-230]. Все эти подходы гармонично объединил своем определении истории извест­ный французский историк, представитель школы Анналов Марк Блок, назвав ее «наукой о людях во времени» [5, с. 29]

2. Другой. Классическая трактовка Другого как Иного моего Я проистекает из Гегелевской философии тождества. В то время как постклассический подход базируется на принципе различия, Другой рассматривается как некая самостоятельная структура, не привязанная к Я. Вариаций классического подхода существует несколько: Другой как другое сознание Х. Ортега-и-Гассета, Ж.-П. Сартра, Гуссерля; Другой как ближний М. Бубера, Другой как условие, возможность Я, диалог с Другим М.М. Бахтина, С.Л. Франка; Другой как участник жизненного мира и коммуникаций Ю. Хабермаса. Постклассический подход конструирует Другого как структуру, как взгляд на мир через Другого Ж. Делеза, Ж. Лакана, М. Фуко.

В нашем исследовании нам будут необходи­мы как классический, так и постклассический подходы.

3.   Взгляд. Как отмечает известный отечественный мыслитель Б.Г. Нуржанов, вся западная культура, начиная с Древней Греции и до наших дней, определяется как визуальная культура «оку-лоцентризм». Парадигма зрения, визуальности -важнейшая характеристика современной эпохи. Ж. Бодрийяр, например, считает, что современная (постсовременная) культура гиперреальна, симулятивна, порнографична. Тотально господствующий взгляд упраздняет дистанцию между зрителем и объектом, ликвидирует сценическое простран­ство, которое охраняло объекты от глазения, го­лого видения, делая мир доступным зрительному восприятию, обнажая и раскрывая самые скрытые и интимные вещи. Современная культура является культурой превосходства визуальных форм - кино, телевидения, видео, компьютера. Необходимо учесть также, что оптическая метафора, термины зрения тесно связаны с философией мышления. Философия изначально объявляет приоритетным видение, нежели слушание. Эта традиция берет начало у Платона [6, с.103-104].

Отталкиваясь от философии тождества, рас­смотрим Другого как другое сознание, как Дру­гой взгляд в историческом и «геофилософском» ключе. Известно, что до XVIII века существова­ла единая историко-филологическая наука. В то время не было методологий естественнонауч­ного и социогуманитарного познания, поэтому Г. Ф. Майер, Х. Вольф, А. Бек, Ф. Аст предложили понимание как частный метод толкования текстов истории и филологии. Кроме того, до конца XVIII века не было научной историографии, существо­вали только античная и теологическая историо­графия. Век, ориентированный на разум, видит историю в модусе будущего, между прошлым и настоящим нет нитей преемственности, будущее зависит не от истории, а от истин разума [7, с.14-15]. Существование объективного исторического опыта - представления людей прошлого о своем мире [8, с. 367] никого тогда не интересовало, поэтому свидетельства реальных участников со­бытий могли быть подвергнуты фальсификации и коррекции. Так, после «очистки» и «пересмо­тра» писатель XVIII века, предфрейдист Джакомо Казанова превращается в театральный персонаж, смешную марионетку и глупца, а подлинный текст его «Истории моей жизни» выходит в свет только в 1960 году [9]. То есть с появлением на­учной историографии традиции фальсификации и мистификации истории, идущие от эпохи Воз­рождения, не исчезают, а обретают иные формы. Чем «очистка» и «пересмотр» текстов в ХIХ веке отличаются от создания «эффектов реальности» писателей, воспроизводящих в своих произведениях историческую эпоху? Там ставка делается на антиквариат - старинную, характерную вещь как «живое» свидетельство той эпохи. Чем рерай-тинг отличается от литературного творчества, ис­пользующего правильные тропы, фигуры и т.п.? Того же поля ягода фальсифицированная история философии.

И зачем нужны такие «исторические» докумен­ты как «Протоколы сионских мудрецов», которые не только не написаны этими мудрецами, но и да­леки от истины? Это далеко не исторический до­кумент, содержащий материалы заседаний сиони­стов в Базеле в 1897 году, представляющий собой план еврейского мирового господства на разва­линах христианской цивилизации. Подложность документа установил в 1912 году английский журналист Ф. Грейвз, увидевший в нем близкое родство с сатирой Мориса Жоли на Наполеона III: «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье» (1864). Русский историк В.Бурцев доказал, что «Протоколы» - это подделка, которую царская охранка сделала на основе сатиры Жоли, новел­лы «Биарриц» немецкого писателя Германа Гедше (1868) и других источников. И только в 1935 году суд в Берне объявил «Протоколы» фальшивкой [5, с. 53; 236], [10, с.13]. Зачем реальное смешивать с правдоподобным?

Ведь с античности реальность принадлежала сфере истории, противопоставлялось ей противо­положное - правдоподобие: внутренний порядок повествования - подражание и поэзия. Правдопо­добие связано с мнением толпы, это проговарива-ние и описание вещи, а не вещи сами по себе. Это общее, а не частное (чем занимается история), есть неявный почин, где противоположные элементы не исключают друг друга, чего не терпит реальная история. Реальность превращается в общую кате­горию, здесь нет означаемого, оно изгнано. Реа­листичным становится означающее (конкретная деталь), весь текст пестрит такими деталями, рож­дая референциальные иллюзии, эффект реально­сти - скрытое правдоподобие. Так строится новый реализм, новая литература [4, с. 398-400].

И это происходит не только в литературе, но и во всей визуальной реальности: в кино, видео, телевидении, компьютерах. Искусство как иллю­зион дает иллюзию движения, эффект движения, создавая новый тип письма, ведущий к смерти и литературы, и живописи, поглощая и обессмысли­вая их. Поскольку движение является отражением живой жизни, то правдоподобие жизни создается посредством иллюзии движения. Так реальность кино - иллюзорная реальность, превращается в большую реальность, чем сама реальность, вос­питывая, приобщая человека к ценностям, стере­отипам классов, рас, наций, находящихся у руля кинопроизводства [11, с. 288-309].

Интересная идея, что география в школе вы­полняет ту же познавательную и генерализую­щую функцию, что и философия в вузе, звучит в одной тональности с «геофилософской» пара­дигмой Ж. Делеза. Действительно, если познание мира осуществляется посредством реального, внешнего, экстенсивного путешествия, то позна­ние человеком себя происходит через внутреннее путешествие к себе. Однако в любом случае для любого познания, любого путешествия необходи­мо Зеркало, необходим Другой как иное тебя, иное твоего мира. Согласно концепции А. Назаретяна, появление человеческого общества тесно связано с рождением протоморали, обусловленное проти­вопоставлением Мы и Чужие. Мы - это наш соб­ственный взгляд на себя, самосознание. Чужие - это взгляд на нас со стороны, который может быть не только доброжелательным, но враждеб­ным и опасным. Например, если в менталитете многих европейских стран заложен страх сглаза черным глазом, то в арабских странах такой страх существует перед голубыми глазами, поскольку он считается признаком дурного человека, при­знаком коварства и обмана. В формате парадиг­мы, культуры насилия этот момент: чужие-враги хорошо «работал» в стане антисоветчиков и анти­коммунистов, тщательно изучавших врага, чтобы знать его слабые стороны. Однако, как отмеча­лось ранее, кроме этой линии, всегда существова­ла и другая линия, связанная с познавательными потребностями человека, желающего познать мир и людей, удовлетворить свое любопытство и рас­ширить кругозор, горизонты знания.

Оригинальная идея познать степную циви­лизацию собственными глазами и глазами из­вне нашла свое живое воплощение в книгах, на­писанных самостоятельно или коллективно под руководством известного казахстанского мысли­теля А.Х. Касымжанова «Портреты: Штрихи к истории Степи» и «Портреты: Степь глазами из­вне. От Геродота до Гумбольдта». В них история Степи дана в духе М. Блока: история «о людях во времени». А.Х. Касымжанов пытается возродить простой голос правдивости, честности без идео­логических и моральных рефлексий, без псевдо­патриотизма, без самомнений и самоуничижения. Через личность, ее мотивы, идеалы без глянца и ретуши, без очернения и замалчивания можно увидеть живую человеческую историю - исто­рию в лицах [12, с. 3-6]. Взгляд на Степь глазами чужестранцев, взгляд со стороны ценен тем, что­ бы не поддаться гордыне или самоуничижению, чтобы не «прельститься чужими дарами», ценно­стями, нормами, чтобы избежать обезьяньего под­ражания «западному», простому заимствованию «чужой одежды» [13, с. 3-5]. Если Другой взгляд проистекал из парадигмы тождества, то взгляд Другого укоренен Различием. Через эту призму посмотрим на историю глазами Другого.

Другой может явиться нашему взору в разных обличиях. Это может быть встреча сторонников и противников новой/альтернативной и традици­онной хронологий, диалог историков и филосо­фов, подходы разных ТИМов. Если рассмотреть позиции разных ТИМов, например логика и сен­сорика, то увидим следующую картину. Выдаю­щийся немецкий философ-рационалист Г.В.Ф. Гегель (1770-1831), логико-интуитивный интро­верт (ЛИИ) выстраивает лестницу победоносного шествия всемирной истории как поступательно­го движения мирового духа, разума. К развитию духа причастны не все, а только исторические на­роды. Всемирная история, по Гегелю, начинается с Востока, Азии, прежде всего в Китае, Индии, Персии, Египте. Далее историческая инициати­ва переходит к Греции и Риму, а в XVIII веке - к Германии для «осуществления абсолютной исти­ны как бесконечного самоопределения свободы» [14, с.181-200]. Позитивно окрашенную картину истории, но сделанную по-своему и оригинально, подарил миру собрат Гегеля по квадре Романти­ков, блестящий мастер исторического романа, из­вестный французский писатель А. Дюма (отец), сенсорно-этический интроверт (СЭИ) [15, с. 212]. Он видит историю как любовный роман с различ­ными вариациями, в котором история войны или мира Франции и Англии решается подвесками королевы Анны Австрийской и отвагой и смело­стью благородной четверки мушкетеров.

Образ мушкетеров как галантных рыцарей и кавалеров, изящных дуэлянтов, легких на подъ­ем французских дворян со шпагами, главным оружием которых была честь, а не мушкет или шпага, созданный А. Дюма, вытесняет тех ре­альных мушкетеров, которые жили и защища­ли свою страну в то время. В действительности мушкетеры были тяжелыми пехотинцам с муш­кетами (маленькой пушкой), сошкой, подсумкой для шаров-пуль, сумкой с порохом для зарядки и многой другой необходимой амуницией, что для шпаги-то и места свободного не оставалось.

А если вспомнить модель мы-чужие, то стано­вится ясным, почему в глазах французов англича­не совсем не рыцари, в отличие от первых. Это не рыцари англичане сожгли 19-летнюю францужен­ку Жанну Д'Арк, которая с мечом в руках спасла Францию от английской оккупации, а галантные соотечественники продали ее извергам англича­нам за мешок золота. Факты - вещи серьезные. А они говорят, что во время кораблекрушений не пылкие и галантные французы, а холодные ан­гличане и сухие немцы спасают женщин и детей, погибая вместе со своими кораблями, в то время как первые бросают на тонущих кораблях детей и женщин, спасая себя [16, с. 5-10]. Хотя для социо-нического анализа ничего удивительного здесь нет, поведение прогнозируется заранее. Логики англичане (Штирлиц, логико-сенсорный экстра­верт) и немцы (Максим, логико-сенсорный ин­троверт) действуют стереотипно, соблюдая эти­ческие нормы и установки, которые выработаны культурой. Кроме того, в экстремальной, стрессо­вой ситуации «включают»: кто структурную (ан­гличане), кто деловую (немцы) логику и думают не о себе, а о решении задачи.

Диалог историков и философов можно пред­ставить как коммуникацию конкретно-научного и методологического (философского) знания. С по­мощью работ М. Блока мы можем понять, каким разным было западное Средневековье и почему именно в то время появились первые универси­теты. Изучая труды Ф. Ницше, мы постигаем дру­гое: кому и зачем нужна история? Он помогает нам понять, что за неразвитостью стран, которых охватила арабская весна 2011 года, стоят монумен­тальная и антикварная история. Монументальная история (пирамиды) «кормит» Египет, а анти­кварная история (ислам) позволяет держать народ в повиновении.

Особый интерес представляет собой альтер­нативная, новая хронология, которая противо­поставляется традиционной, скалигеровской, разработанная учеными-математиками МГУ им. М. Ломоносова А.Т. Фоменко и Г.В. Носовским. Продолжая идеи И. Ньютона, академика Н.А. Мо­розова, используя математический метод изуче­ния истории, они пришли к выводу, что традици­онная, общепринятая, скалигеровская хронология истории Древности и Средневековья , принятая в XVI-XVII веках, ошибочна. Она базировалась на Римской хронологии, которая в свою очередь опи­ралась на « Альмагест» Птолемея.

Метод математического анализа текстов-хроник осуществлялся посредством методики распознавания текстов, описывающих одни и те же события, методики датирования, методи­ки распознавания династий, методики обнару­жения дубликатов и упорядочивания событий, методики анкет-кодов [17, с. 177-178], [18]. Так обнаруживается совсем ДРУГАЯ история. По мнению А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, история Древних Египта, Рима, Греции, Сирии, Израиля - это история одной средневековой цивилизации. Древняя цивилизация зародилась в Х веке н.э. в Средиземноморье ( в едином центре). Наша исто­рия УКОРАЧИВАЕТСЯ на 50 ВЕКОВ. В Х! веке появляется И.Христос (его жизнь и распятие) и христианство. Буддизм возникает в XV веке как один из вариантов первичного христианства, а также иудаизм. В XIV веке появляется Русь =Ор-дынская Великая империя. Ее называли Монголь­ской империей. То есть монголо-татарского ига не было в истории. Мегалион (с греч.) - вели­кий. Иностранцы называли Русь Монголией, как перевод русского слова «Великий». Монгольская империя=Русь=Орда - это Средневековая Русь. Ее основоположник ростовский князь Георгий Данилович=Рюрик=Юрий Долгорукий=Мстислав Удалой= Георгий Всеволодович. История России фальсифицирована до 1613 года, до прихода к власти Романовых. Первые хроникеры истории появились в Европе не ранее V-VII веков.

Не избежала различного рода фальсификаций и философия. Даже в начале XV века имя фило­софа Платона не было известно. Первый перевод диалогов сделал Бруни в 1421 году, но оригиналов так и не нашли. В 1482 флорентийский философ Марчелло Фичино дал латинскую рукопись «Диа­логов» как свой перевод греческой рукописи. Там были шероховатости, описания не свойственные древней эпохе. В 3 м издании они были устране­ны. Греческую рукопись Платона Фичино не по­казывал, она исчезла. Только в 1512 году Марк Азур представил греческий текст сочинений Платона. Одним из последователей Платона был алесандрийский философ Плотин, а в эпоху Воз­рождения в Европе - греко-византиец Плетон.

ПЛАТОН, ПЛОТИН, ПЛЕТОН. А не одно ли это лицо? Фоменко А.Т. считает,что египетские пира­миды - город мертвых, царское кладбище всего мира, единое кладбище для огромной Великой( Монгольской) Русской империи, где хоронили ее великих людей. Фараонами называли не живых властелинов Египта, а царственных покойников империи. Вот почему философия Египта - культ мертвых [17].

Неопровержимым доказательством того, что «Древний» Египет появился не раньше Средне­вековой цивилизации, артефактом «Древнего» Египта являются гигантские (более 140 метров) пирамиды (Хеопса, Тети), саркофаги, статуи, выполненные не из натурального камня, а ис­кусственного камня - геополимерного бетона, который был изобретен средневековыми алхими­ками не раньше XIV века. Недавно изобретение средневековых алхимиков было заново открыто французским ученым - химиком, профессором Бернского университета Джозефом (Иосифом)Да-видовичем, основавшим в 1972 году во Франции частную исследовательскую компанию CORDI, а в 1979 - институт геополимеров, ему также при­надлежит открытие новой отрасли прикладной химии-геополимеризации. В результате геополи­меризации создается бетон, практически неот­личимый от некоторых каменных пород. Бетон - это искусственный камень, получаемый из из­мельченной и специально подготовленной горной породы. Он может быть мягким, как песчаник, из которого построены пирамиды, его можно легко расковырять перочинным ножиком, а может быть твердым, как гранит или диорит (при этом прак­тически неотличим от них).

Профессор Д. Давидович утверждает, что ему удалось обнаружить в иероглифах на одной из стел эпохи фараона Джосера рецепт приготовле­ния древнего бетона. Если состав пирамид Хе­опса и Тети Д.Давидовичу удалость установить, то к голове Большого Сфинкса в 1984 году его не допустило Египетское управление древностей, ссылаясь на то, что его концепция - это его лич­ная точка зрения [19, с. 503-516]. Без идеологии, конечно, здесь не обошлось.

Но, насколько всем известно, идеологическим, ценностно-нагруженным изначально является со-циогуманитарное, а не естественнонаучное зна­ние. Зачем математикам и химикам обращаться к истории? Они же не идеологические работни­ки, а поборники истины. Какую практическую выгоду могут иметь математики А.Т. Фоменко и Г. В. Носовский, установив, что все даты на еги­петских зодиаках средневековые? А что дает нам знание Новой хронологии, взгляда Другого? Для ученых - это призыв быть верными истине, науч­ным принципам, а не идеологическим конструк­циям. А для этого необходимо придерживаться принципов социального теоретика. Чтобы как-то противостоять «произволу»идеологии В.В.Ильин предлагает построить «защитный поя» теории посредствам регулятивов - принципов терпимо­сти, условности, аполитичности, антиактивиз­ма и гуманизма. Терпимость предполагает эти­ческую толерантность и здоровый плюрализм, восприимчивость к аргументам и инакомыслию. Условность способствует пониманию относи­тельности собственной позиции и уверенности в возможности более адекватных и правильных решений. Аполитичность означает автономность и самодостаточность, запреты на использование идеологем, мифологем, предрассудков массово­го, утопического, любого нагруженного сознания. Антиактивизм требует от теоретика объяснений, а не изменений мира. Амплуа теоретика и прак­тика различны, не следует путать роли. Гуманизм напоминает, что исходным является человек, общество вторично. При всей неисчерпаемости человеческих резервов нельзя делать ставку на подвиг и героизм. Нельзя экзистенциональную ситуацию (подвиг) делать нормой. Норма - это срединный путь (по мудрому замечанию восточ­ных философов) [20]. Для других людей знание Другого взгляда и взгляда Другого позволит раз­вивать критическое мышление, учиться на уроках истории, а зная возможности фальсификации как прошлого, так и настоящего, не стать объектом разного рода манипуляций, марионетками в руках кукловодов, пушечным мясом политиков. Тем бо­лее, стоит помнить, что мы живем в визуальной культуре и в мире коммуникативных технологий, а СМИ - давно уже четвертая власть.

Творцами истории сегодня выступают комму­никаторы, которые «делают» (конструируют, соз­дают) новости, а вместе с ними и историю. В та­кой ситуации бдительность никому не помешает.

Литература

1. Методология истории / под ред. А.Н. Алкеева и др. - Минск, 1996. - 240 с.

2. Секацкий А.К. Онтология лжи. - СПб., 2000.­120 с.

3. Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жиз­ни // Ницше Ф. Сочинения в 2-х т. - Т. 1. - М., 1990. - С.158-230

4. Барт Р. Эффект реальности // Барт Р. Избран­ные работы. Семиотика. Поэтика. - М., 1994.- С. 392-400

5. Блок М. Апология истории или ремесло исто­рика. - М.: Наука, 1986. - 256 с. 

6. Нуржанов Б.Г. Окулоцентризм западной куль­туры и философии // Вестник КазНУ. Серия Философия. Серия культурология. Серия по­литология. - 2011. - № 2. - С.103-106

7. Кимелев Ю.А. Философия истории. Систем­но-исторический очерк//Философия истории: Антология. - М.: Аспект-Пресс, 1995.-С.3-19.

8. Анкерсмит Ф.Р. Возвышенный исторический опыт. - М.: Европа, 2007. - 612 с.

9. Соллерс Ф. Казанова Великолепный. - М.: Ко­ЛиБри, 2007. - 232 с.

10. Лепетухин Н.В.Совесть войны // Кунц К. Со­весть нацистов.  - М.: Ладомир, 2007. - С.5-20.

11. Нуржанов Б.Г., Ержанова А.М. Культурология в новом ключе. - Алматы, 2011. - 372 с.

12. Касымжанов А.Х.Портреты: Штрихи к исто­рии Степи. Вып.1. - Алматы, 1995. - 123 с.

13. Портреты. Степь глазами извне. От Геродота до Гумбольдта / под ред. А. Х. Касымжанова. -Алматы, 2000. - 148 с.

14. Сергейчик Е.М. Философия истории. - СПб.,2002. - 608 с.

15. Румянцева Е. А. На пути к взаимопониманию: соционика - учителям и родителям. - М., 2002.-    256 с.

16. Нюхтилин В. Мелхиседек. Книга1. - СПб.:Мир, 2006. - 288 с.

17. Ходаковский Н. Спираль времени, или буду­щее, которое уже было. - М., 2000. - 315 с.

18. Фоменко А.Т. 400 лет обмана. Математика позволяет заглянуть в прошлое. - М., 2007.­350 с.

19. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хроноло­гия Египта. - М., 2007. - 558 с.

20. Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология.-    М., 1994. - 136 с.