Пути решения ядерной безопасности и обеспечение мирного использования атомной энергии

На указанном аспекте, который определен в названии данной статьи, необходимо заострить внимание, так как его рассмотрение поможет раскрыть с отдельной стороны содержание известного и широко применяемого в международно-правовой практике понятия "использование атомной энергии в мирных целях". Ведь, как отмечал один из известных советских юристов-международников П. С. Ромашкин, очень важно "чтобы атомная энергия никогда более не использовалась во вред человечеству, чтобы никакая часть расщепляющихся материалов не использовалась в целях производства смертоносного оружия" [1].

При этом ядерное оружие, как и биологическое (бактериологическое), химическое, токсинное и т.д. поражает всё живое на значительном расстоянии от места взрыва, поэтому их обычно называют средствами массового (или всеобщего) уничтожения. Кроме того, конкретные формы действия ядер­ного оружия весьма похожи на действие, например, отравляющих веществ, ядов, бактериологиче­ских средств. Современной наукой доказано отравляющее действие ядерной радиации, которая, поражая человеческий организм, может привести (в зависимости от дозы облучения) либо к смерти, либо к опасным и мучительным заболеваниям (лучевая болезнь, рак костей и т. п.). К массовому истреблению всех живых организмов на значительном расстоянии от места взрыва приводит и термическое действие ядерного оружия.

Эти особенности ядерного оружия дают основание распространить на него международные договоры о запрещении применения отравляющих веществ, ядов, бактериологических средств и т.п. Речь идет о таких международных документах, как Петербургская декларация 1868 г., подчерк­нувшая существование "технических границ, в которых потребности войны должны остановиться перед требованиями человеколюбия", как Гаагская конвенция 1907 г. о законах и обычаях сухопут­ной войны, где запрещалось "употреблять яд или отравленное оружие", а также "оружие, снаряды или вещества, способные причинять излишние страдания", как Женевский протокол 1925 г. о запре­щении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Поскольку в силу этих международных актов, подписанных многими государствами и получивших одобрение мировой общественности, запрещено употребление варварских разновидно­стей вооружений, обладающих сходными с ядерным оружием разрушительными качествами, то это запрещение следует распространить и на ядерное оружие.

Обоснованность распространения такого запрета на ядерное оружие подтверждается и тем обстоятельством, что в различных международных документах были сформулированы некоторые общие правила, преследующие цель - оградить человечество от применения таких разрушительных видов оружия, которые еще не были известны в момент заключения соответствующих соглашений. Особенно четкое выражение этот тезис нашел в известной "оговорке Мартенса", содержащейся в Гаагской конвенции 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны. Важным моментом, свидетельст­вующим о незаконности ядерного оружия, является также то обстоятельство, что это оружие исключает возможность соблюдения твердо установившегося в международном праве принципа, согласно которому военные действия не должны быть направлены против мирного населения.

Принятый в августе 1945 г. в Лондоне Устав Международного военного трибунала поэтому предусматривает в качестве одного из тягчайших военных преступлений "бессмысленное разрушение городов или деревень, не оправданное военной необходимостью» (п. "б" ст. 6 Устава). В Обвинитель­ном заключении по делу главных немецких военных преступников имелся даже специальный раздел, озаглавленный как "Бесцельные разрушения городов, поселков и деревень и опустошения, не оправданные военной необходимостью".

Вопросы регулирования правового режима ядерного оружия, в частности, угрозы или приме­нения ядерного оружия в вооруженных конфликтах или при каких-либо других обстоятельствах рассматривались и в Международном Суде ООН. Это: Консультативное заключение Суда от 8 июля 1996 г. "Законность применения ядерных вооружений государством в вооруженном конфликте, а также Консультативное заключение Суда от 8 июля 1996 г. "Законность угрозы или применения ядерных вооружений" [2].

Обоснованность запрещения ядерного оружия существующими нормами и принципами международного права не исключает необходимости в заключении специального международного соглашения (оно может быть либо самостоятельным документом, либо составной частью широкого соглашения о разоружении), содержащего обязательство государств отказаться от производства и применения атомного и водородного оружия во всех его разновидностях. Известно, что иногда возникают споры о том, целесообразно ли заключение специальной конвенции о запрещении ядер­ного оружия, если считать применение этого оружия противоречащим действующему международ­ному праву. Но ведь в международной практике нередко заключаются соглашения, подтверждающие уже существующие принципы международного права. Такое подтверждение отнюдь не беспредметно, -считает П. С. Ромашкин, - оно приносит очевидную практическую пользу. Неоспоримо, например, огромное положительное значение воспроизведения в таком авторитетном международном договоре, как Устав ООН, целого ряда принципов, являвшихся и ранее общепризнанными (уважение суверенитета государств, невмешательство в их внутренние дела, принцип "pacta sunt servanda" и др.). Несомненную практическую пользу принесло бы и заключение соглашения о запрещении ядерного оружия [3].

Подытоживая вышесказанное, следует отметить, что действительно на сегодняшний день не существует в международном праве какого-либо международного договора, запрещающего в обязательной и окончательной форме применение ядерного оружия. Действующими в настоящее время являются отдельные международно-правовые акты, направленные на ограничение его количества и дальнейшего совершенствования, на сужение сферы пространственного распростра­нения. Разработка, обсуждение и принятие такого международного договора, как по мнению многих неядерных и развивающихся государств, так и самих некоторых ядерных государств, могло бы быть осуществлено в рамках ООН (например, привлекая к этой работе Конференцию по разоружению) или непосредственно между членами "ядерного клуба" (США, Россия, Великобритания, Франция и Китай) с последующим присоединением к нему других государств.

Есть и другой путь решения данной проблемы. Запрещение применять ядерное оружие можно путем официального заявления каждым из указанных ядерных государств о том, что оно берет на себя одностороннее безоговорочное обязательство не применять такое оружие первым, не ожидая заключения специального международного договора, или же принять по этому вопросу вначале Совместное заявление в форме коллективной декларации. Как известно, бывший СССР в 1982 г. первым сделал такое заявление. После распада СССР данное международное обязательство - не применять ядерное оружие - перешло Российской Федерации на основе норм института континуи­тета в качестве продолжателя бывшего СССР. Однако она это обязательство перестала считать обязательной с 1993 г. Если ядерные государства положительно определятся со своими позициями по данному вопросу, то можно будет говорить о возникновении обычной нормы международного права, предусматривающей неприменение ядерного оружия [4].

В продолжение рассматриваемой темы следует также отметить, что сегодня практически во всех регионах мира есть государства, которые, не подтверждая наличие ядерного арсенала, выполняют ядерные программы или могли бы сделать это в течение ближайших десяти лет. В качестве средства его доставки все страны, рассматриваемые как потенциальные претенденты на обладание им, могут использовать непосредственно или с некоторыми техническими усовершенствованиями имеющуюся у них авиационную технику.

Кроме того, за последние годы на вооружение многих государств приняты баллистические ракеты оперативно-тактического и тактического назначения. В настоящее время около 30 стран имеют в составе своих вооруженных сил такие ракеты.

По мнению западных экспертов, в 1987 г., оказавшись перед перспективой поражения в войне с Ираком, руководство Ирана приняло решение о возобновлении ядерной программы, замороженной в ходе революционных событий, превративших Иран в теократическое государство. Стремление же Ирана утвердиться в качестве лидера всего мусульманского мира и неприятие его руководством военно-политического диктата со стороны США и других западных государств могут способствовать концентрации усилий в области создания ядерного оружия.

Но на самом деле ядерная энергетика Ирана - необходимость, так как более чем на 92% энергетические потребности государства удовлетворяются за счет ископаемого топлива и лишь менее чем на 8% - за счет гидроэнергии. Соответственно, по мнению российского эксперта по ядер­ной безопасности С. Брезкуна, АЭС Иран строить будет, и Россия здесь может быть для него оптимальным партнером. И этого США и государствам Западной Европы очень не хотелось бы - во всех отношениях [5].

В то же время, продолжает автор, сказанное не означает, что Иран в перспективе не способен создать собственного ядерного оружия, если в стране будет развиваться ядерная энергетика. И тем более с учетом того, что Иран имеет отечественную научно-техническую базу, позволяющую реализовывать при желании некие военные ядерные программы [6].

В Южной Азии продолжающееся военно-политическое противоборство двух ведущих государств региона - Индии и Пакистана - давно уже перекинулось и на соперничество в области создания ядерного оружия. Общеизвестно, что в 1998 году Пакистан и Индия один за другим провели испытания ядерных взрывных устройств. Судя по всему, оба государства на современном этапе не рассматривают возможность отказа от использования ядерного оружия в своей политике взаимного сдерживания. Так, официальное руководство Пакистана уже неоднократно заявляло, что все разговоры о свертывании Пакистаном программы ядерных исследований являются безосновательными и беспочвенными. Индия, в свою очередь, не раз подчеркивала, что не стремится к наращиванию арсенала ядерного оружия, но увязывает свой отказ от подписания Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 г. с глобальным ядерным разоружением. В качестве предварительного условия участия в каких-либо переговорах по вопросам нераспространения ядерного оружия или создания в Южной Азии свободной от него зоны оно требует фактического признания за Индией статуса ядерного государства.

В связи с тем, что лишь часть действующих в стране АЭС поставлена под контроль МАГАТЭ, Организация стран-поставщиков ядерных материалов отказалась от продажи Индии природного урана. В ответ на это Индия активизировала разработку реакторов на совершенно новых принципах - на быстрых нейтронах и с использованием в качестве топлива тория, запасы которого в виде окиси оцениваются в 500 тыс. т. (урановой руды - лишь 80 тыс. т.). По данным, которые приводит российский эксперт А. Мазин, опытный образец первого типа реактора мощностью 500 МВт уже разработан в Центре им. И. Ганди, его пуск был намечен на 2007 г., а промышленные образцы будут запущены после 2015 г. Особенностью этого типа реакторов является параллельная выработка материалов, пригодных для использования в военных целях. В Центре им. Бхабха ведется также работа по созданию транспортного реактора для проектируемых атомных подлодок, однако сроки ее завершения пока весьма неясны [7].

В Дальневосточном регионе процесс, начатый еще 1992 г. заключением соглашения между Северной и Южной Кореей о запрещении создания ядерного оружия, строительства установок по регенерации ядерного топлива и обогащению урана, в настоящее время прерван. По мнению американской и южнокорейской сторон, КНДР не выполняет данного соглашения.

В свою очередь руководство КНДР заявило о выходе страны из Договора о нераспространении ядерного оружия, хотя в дальнейшем им не были предприняты шаги по практической реализации этого заявления. В настоящее время предпринимаются активные дипломатические усилия между КНДР, с одной стороны, и США вместе с Южной Кореей - с другой. Обе выдвигают целый ряд предварительных условий. В целом перспективы этих переговоров остаются неясными.

В этих условиях некоторые специалисты и ученые не исключают возможности того, что Правительство Южной Кореи может счесть гарантии "американского ядерного зонтика", то есть военно-политической гарантии США как союзного государства, недостаточными и принять решение о возобновлении военной программы ядерных исследований, замороженной ранее по настоянию США.

Так можно говорить, например, потому, что в сентябре 2004 года Правительство Южной Кореи признало, что группа ученых страны занималась разработками обогащения урана для военных целей. Это известие вызвало подозрения в том, что страна начала разработку секретной программы, чтобы противостоять ядерному арсеналу Северной Кореи. Разумеется, об этом стало известно и МАГАТЭ, и в Агентстве также решили, что данное событие может сильно осложнить переговоры с КНДР по поводу ее ядерной программы.

Официально руководство Южной Кореи отметило, что высокообогащенный уран был разработан группой ученых-экстремистов без уведомления правительственных органов. При этом многие детали разработок, являвшихся прямым нарушением Договора о нераспространении ядерного оружия, остались неизвестными.

Как отмечают американские эксперты в области ядерного нераспространения Д. Сэнгер и У. Брод, Правительство Южной Кореи признало существование эксперимента, лишь когда инспекторы МАГАТЭ напрямую заинтересовались оборудованием в здании научного центра "Тэджон", куда они не были допущены. Несмотря на то, что количество добытого южнокорейскими учеными обога­щенного урана очень невелико и достигает примерно 0,2 грамма, элемент был обогащен примерно на 80 процентов, что говорит о его пригодности лишь для военных целей [8].

Несмотря на то, что официально Южная Корея признала допущенные нарушения, тем не менее группа инспекторов МАГАТЭ прибыла в вышеуказанный научный центр и расследовала масштабы разработок ученых этой страны и сделала вывод о том, что обогащение урана для военных целей действительно имело место.

Ближний и Средний Восток также по-прежнему остается регионом потенциально опасным с точки зрения распространения ядерного оружия. Хотя, по западным оценкам, практически нет сомнений в том, что Израиль обладает ядерным оружием, его решение не подтверждать наличие ядерной программы помогло, с одной стороны, избежать осложнения отношений с США (на поддержку которых Израиль традиционно опирается в своем противоборстве с исламским миром), а с другой - обеспечить ядерную монополию в регионе с целью оказания давления на арабские государства. Ядерному оружию, видимо, отводится роль "последнего средства" в случае резкого изменения баланса сил в регионе.

Важно при этом заметить, что ядерная программа изначально носила чисто военный характер, что неудивительно в условиях перманентного противостояния с многократно превосходящими по численности войск, вооружению и общему потенциалу арабскими странами. Начало работ по созданию собственной атомной промышленности относится к 1952 г., когда в Израиле была создана Комиссия по атомной энергии, а в 1960 г. при содействии США, Франции и ФРГ был создан первый ядерный научно-исследовательский центр вблизи Тель-Авива, основу которого составил ядерный реактор IRR-1 мощностью 5 МВт бассейнового типа [9].

Но вместе с тем первая половина 90-х годов ХХ века ознаменовалась отказом ряда стран от производства ядерного оружия и боевых баллистических и крылатых ракет. К их числу относятся, прежде всего, ЮАР, Бразилия и Аргентина, где уже были все предпосылки для создания этих видов вооружений. Последние два государства, в частности, приняли на себя ряд обязательств, которые поставили программы этих стран под контроль международных инспекций, хотя они и не присоеди­нились к Договору о нераспространении ядерного оружия.

Пожалуй, эффективным средством в рассматриваемом случае на сегодня является введение определенных видов санкций против государств - нарушителей международно-правового режима нераспространения ядерного оружия. Так, например, США, Япония и Южная Корея рассматривают появление ядерного оружия у КНДР как серьезную угрозу своим национальным интересам в этом субрегионе и не раз применяли против нее экономические и политические санкции. В настоящее время действующими остаются экономические санкции, одобренные соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН против Ирана. Но существует и другой вид международно-правового режима, а именно режима экспортного контроля, составной частью которого является режим контроля за ракетно технологией. В этой связи в качестве примера нужно отметить те случаи, когда с 1997 года существовали угрозы введения в действие Конгрессом США санкций против российских предприятий и организаций под предлогом их сотрудничества с Ираном и некоторыми другими странами по ядерным и ракетным программам. Соответствующий Закон "О санкциях в связи с передачей ракетной технологии Ирану" был принят летом 1998 года подавляющим большинством обеих палат Конгресса, но не был подписан Президентом США. Вместе с тем с середины 1998 года администрация Президента США все-таки начала вводить санкции против отдельных российских предприятий и учреждений^[1]. Несмотря на обращения к американской стороне о неконструктивности введения экономических санкций в отношении российских учреждений, "черный список" российских предприятий, обвиняемых американской стороной в сотрудничестве с ракетной и ядерной программами Ирана, растет и на сегодняшний день включает 10 предприятий и организаций^[2].

Относительно случаев введения данных санкций нужно прежде всего отметить, что США не всегда справедливо обвиняют Россию в несоблюдении своих международно-правовых обязательств по указанным режимам. Функционирующие, например, в Иране производственные процессы и оборудование, подпадающие под экспортный контроль, имеют западное происхождение. Между тем Россия имеет полное право сотрудничать со всеми государствами в любых областях, если это не противоречит взятым ею на себя международным обязательствам или внутреннему российскому законодательству. Однако при этом нужно руководствоваться тем принципом, что, если взаимодействие с тем или иным иностранным государством или предприятием может способствовать созданию в данном государстве оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки, то от такого сотрудничества необходимо воздерживаться. Во всех других случаях при передаче высоких технологий необходимо жестко связывать данную страну конкретными обязательствами по нераспространению ОМУ, чтобы ни у кого не было поводов обвинять предприятия России в нарушении международных режимов.

Что касается в целом других государств - участников вышеуказанных режимов, и в особенности режима экспортного контроля, то каждый из них самостоятельно определяет свое участие в тех или иных международных санкциях, а также могут ввести те или иные ограничения, связанные с экспортным контролем. В этой связи важно обратить внимание на Закон Республики Казахстан "Об экспортном контроле" от 18 июня 1996 года, статья 9 которого гласит, что "участие Республики Казахстан в международных санкциях, связанных с экспортным контролем, в отношении одного государства или ряда государств и введение этих санкций в действие определяется законодательством Республики Казахстан на основании решений Организации Объединенных Наций или других международных организаций. В отдельных случаях такие санкции могут применяться Республикой Казахстан в одностороннем порядке" [10], а статья 10 исходит из того, что "Республика Казахстан имеет право вводить ограничения по экспорту, импорту и транзиту продукции, подлежащей экспортному контролю, вплоть до эмбарго, в отношении иностранных государств в случае нарушения ими обязательств, принятых перед Республикой Казахстан, а также по решениям международных организаций, участником которых является Республика Казахстан". В то же время " Правительство Республики Казахстан, исходя из интересов обеспечения национальной безопасности и выполнения международных обязательств Республики Казахстан, определяет перечень государств, в отношении которых могут вводиться ограничения экспорта и импорта продукции, подлежащей экспортному контролю, с таможенной территории Республики Казахстан"[11].

Однако, как справедливо замечают Н. Успенский и О. Ходырев, экспортный контроль может быть эффективен лишь в той степени, насколько он универсален. Отсутствие в основных международных режимах стран, чья деятельность в области создания ОМУ и ракетных средств его доставки вызывает обеспокоенность международного сообщества, заставляет задуматься и, может быть, как отмечают авторы, необходимо пересмотреть некоторые критерии членства в этих организациях. Активное вовлечение в деятельность режимов так называемых "пороговых" стран может привести, по их мнению, к неожиданным позитивным результатам [12].

Неким обобщением всего вышеизложенного можно считать официальное мнение Президента РК Н. А. Назарбаева, которое он выразил в своей речи, выступая 15 июля 2006 г. в Санкт-Петербурге в ходе прохождения Саммита группы "Большой восьмерки" (G-8). Применительно в рассматриваемом вопросе он отметил, что "... для обеспечения глобальной безопасности мы должны двигаться по пути полного ядерного разоружения, учитывая, что этот тип оружия, как и любое другое оружие массового поражения, представляет собой прямую угрозу человечеству. Но тут возникает другая проблема: настало время для всех нас задуматься об использовании альтернативных источников производства энергии и о глобальной энергетической безопасности. Нет никаких оснований воздвигать препятствия на пути государств, которые стремятся использовать мирный атом. Иран, как и другие страны, которые имеют или планируют построить атомные электростанции, должен обладать возможностью осуществлять научно-технические исследования, совершенствоваться в вопросах обеспечения безопасности своих АЭС, задуматься о проблемах, связанных с топливом и отходами. Эта деятельность должна являться прозрачной, и международное сообщество должно иметь возможность ее контролировать" [13].

В последнем случае он имел в виду необходимость совершенствования системы контроля над всем комплексом проблем, связанным с ядерным оружием и технологиями, а также любой деятельностью в области мирного атома, чтобы не допустить использования расщепляющих материалов в военных целях. По мнению Президента РК, "представляется вполне логичным подумать над созданием под эгидой МАГАТЭ, например, организации, которая будет обеспечивать поставки топлива для атомных электростанций и управлять хранением и переработкой отходов. Таким образом, можно будет контролировать утечку сырья, необходимого для производства ядерных зарядов военного назначения. Очевидно, что для этого нужно будет решить вопросы политического, коммерческого и финансового характера" [14].

Литература

1. Ромашкин П.С. Правовые вопросы мирного использования атомной энергии // Советское государство и право. -1961. - №2. - С. 18.
2. Дубик Н.Н. Вопрос о ядерном оружии в Международном Суде ООН // Московский журнал международного права. - 1997. - № 1. - С. 91-103.
3. Ромашкин П.С. Указ соч. - С. 19.
4. Аманжолов Ж.М. Международно-правовое обеспечение национальной безопасности Республики Казахстан: Дис. канд. юрид. наук, МГИМО(У) Российской Федерации, 2001. - С. 158. (258 с.).
5. Брезкун С. Вскрытие Ираном "ядерных" пломб МАГАТЭ вызвало нервную реакцию в самых разных кругах, и эта тема уже много обсуждалась. Однако представляется полезным еще раз коснуться ряда сопутствующих моментов // Военно-промышленный курьер. - 2006. - №5 (121). - С. 16.
6. Там же.
7. Мазин А. Ракетно-ядерный комплекс азиатских стран: история и современность. - 2006. - №2. - С. 84.
8. Сэнгер Д., Брод У. Южнокорейские ученые разрабатывали ядерное оружие // Экспресс. - 2004. - 4 сентября.
9. Мазин А. Указ. соч. - С. 84.
10. Закон Республики Казахстан от 18 июня 1996 года №9-1 "Об экспортном контроле".
11. Там же.
12. Успенский Н., Ходырев О. Нераспространение оружия массового уничтожения и экспортный контроль // Международная жизнь. - 1999. - №9. - С. 75.
13. Выступление Президента Республики Казахстан на саммите глав государств и правительств восьми развитых государств (" Большой восьмерки",G -8) 15 июля 2006 г. в г. Санкт-Петербурге (Российская Федерация) // Текст выступления: Казинформ.
14. Там же.

^[1] Санкции вводятся в отношении иностранных физических и юридических лиц, которые передают или предпринимают попытки передать Ирану товары и технологии, способствующие его усилиям по приобретению, разработке и производству баллистических ракет. Санкции распространяются на экспорт вооружений, товары и технологии двойного назначения, на помощь США (предоставление займов, кредитов, гарантий).

^[2] Официально санкции введены против 10 российских компаний - НПЦ "Инор", "НИИГрафит", Балтийского государственного технологического университета, компании "МОСО", предприятия "Европалас-2000", Государственной организации "Главкосмос", НИИ "Полюс", НИКИЭТ, МАИ, РХТУ.