Некоторые страницы истории ислама в Павлодарском Прииртышье в 20-30 гг. ХХ века

Одним из краеугольных камней идеологии Советской власти в ходе социалистического строительства, как известно, был атеизм. Известный марксистский лозунг «Религия - опиум для народа» в годы культурной революции был активно взят на вооружение. Повсеместно закрывались церкви и мечети, подвергались гонениям служители культа. Борьба с религией приняла формы организованной кампании, на которую была поднята общественность под руководством партии большевиков. Создавались специальные общественные организации, субсидируемые государ-ством, задача которых заключалась в том, чтобы в короткие исторические сроки сделать страну Советов атеистическим сообществом.

В Павлодарском Прииртышье накал антирелигиозной работы в 20-30-х гг. прошлого столетия был достаточно сильным. Мусульманское население региона такую атаку власти встретило холодно. Потребности населения в духовных знаниях, в отправлении религиозных обрядов была высокой. Граждане писали письма с просьбой вернуть здания школ, которые ранее были приходскими мектебами, чтобы обучать там своих детей исламу.

06  этом 17 ноября 1920 г. сообщает Президиуму Коллегии Семипалатинского ГубОНО подотдел нацменьшинств Павлодарского исполкома. Отмечается, что авторы обращений и писем при этом опираются на решение Комиссариата по Национальным делам от 21 августа 1920 г., где говорилось, что некоторые здания школ, построенные на средства прихожан, могут быть возвращены мусульманской общине. Понимая, что в случае возврата зданий негде будет обучать детей по программе советских светских школ, власти решили пойти на компромисс. В Павлодаре было принято решение о разрешении преподавания «магометанского вероучения» по одному часу в единотрудовых школах после уроков. [1]

Учитывая настроения населения, Наркомат Просвещения КАССР своим циркулярным пись-мом от 25 февраля 1925 г. был вынужден разрешить домашнее религиозное образование детям, не достигшим 18 лет, при условии, что дети из разных семей в одном доме не будут собираться, т.к. это рассматривалось, как частная религиозная школа. [2]

В конце 1926 г. в Казахстане усиливается атеистическая работа. 14 декабря 1926 г. Секретари-ат Казкрайкома ВКП (б) разослал на места секретное Постановление «Об активизации антирели­гиозной пропаганды». Рекомендовалась на страницах газет и журналов - «Жаңа мектеп», «Қызыл Қазақстан», «Лениншыл жас», «Әйел теңдігі», «развернуть материалистическую критику ани­мистических и языческих верований наряду с материалистическим объяснением соответствую-щих явлений в хозяйственно-бытовой и общественной жизни аула». [3]

7  июня 1927 г. Бюро Казкрайкома ВКП (б) приняло секретное Постановление «О мерах борь-бы с мусульманским религиозным движением».

С тревогой отмечая растущее мусульманское религиозное движение среди казахского населе-ния, документ указывал на следующее:

1. Ислам в Казахстане в отличие от соседних с ним советских республик более молодое явление.
2. Татарская торговая буржуазия использует в своей среде ислам в качестве орудием национализма и пантюркизма.
3. Среди узбеков ислам преобладает с ритуальной стороны, он вошел в быт, как орудие культурного влияния торгового и ремесленного города на средневековый кишлак еще в докапиталистическом прошлом.
4. Среди казахов ислам - извне воспринятая форма и содержание религиозного
   созерцания и религиозного самообмана полупатриархального крестьянства.

Так представляли себе власти состояние ислама и влияние его на разные этносы советского Востока.

Указывая на особенности мусульманства среди казахов, внимание акцентируется на следующих моментах:

1. Религиозное сознание и религиозная пропаганда развивается на основе суфизма и шаманизма (полуязыческое и полубуддисткое верования).
2. Там, где слабы местные судебные органы, исторически изжившие себя нормы обычного права заменяются шариатом.
3. Духовенство связано родственными узами с казахскими феодалами и выступает заодно с ними. Поэтому религиозное движение сохраняет кастовый характер.
4. На казахов сильное влияние оказывает татарское и узбекское духовенство. Из Татарстана и Узбекистана сюда едет самое реакционное мелкое духовенство, могущее сочетать религиозные проповеди с обязанностями жреца.
5. Ошибкой считали власти организацию духовной иерархии с подчинением казахского духовенства Уфимскому центру (ЦДУ).

Учитывая особенности мусульманского религиозного движения в Казахстане, для дальнейше-го ослабления позиций ислама, Бюро Казкрайкома постановляет:

1. Повысить возраст поступающих в религиозные учебные заведения до 18 лет.
2. Изолировать казахское духовенство от ЦДУ, ликвидировать духовную иерархию прави­тельственными мерами и разложения рядов самого духовенства. 
3. Усилить идейное вооружение партийных рядов, особенно ее казахской части, материалистическими знаниями по вопросам ислама, анимистических и языческих верований с одной стороны, а с другой - обычного права и шариата.
4. Организовать систематическую борьбу с эксплуататорскими поползновениями и антиобщественными, уголовно наказуемыми явлениями, как врачевание, незаконные сборы, закабаление и т.п., но, не допуская при этом оскорбления и озорства по отношению к религиозным чувствам верующих.
5. Всемерно усилить идейно-культурно-просветительную работу всех советских школьных учреждениях, среди населения, организуя различные кружки и общества: краеведения, любите-лей природы, самообразования, юридической грамотности и т.п.

Проведение всей этой работы вменялось партийным и комсомольским органам. Особое вни-мание они должны были уделять школам, они должны были стать авангардом борьбы с религиоз-ными проявлениями. Этой работе было рекомендовано проявлять огромный интерес и оказывать всемерную помощь.

Законодательно предусматривалось недопущение открытия реформистских религиозных школ и преподавание там общеобразовательных дисциплин.

Для улучшения атеистической работы предлагалось открыть курсы для учителей и других активистов. [4]

На этот фронт борьбы с религией партия и государство мобилизовали советские профсоюзы. В связи с этим председатель Казсовпрофа Курамысов в своем письме к профсоюзным организациям акцентировал внимание на усиление атеистической работы среди казахского населения на родном языке посредством стенгазет, агитационно-пропагандистской работы в клубах, красных уголках и в трудовых коллективах. Настоятельно рекомендовалось создавать кружки безбожников, работу которых должно организовать, созданное в Казахстане Краевое Оргбюро Союза безбожников, и активно вовлекать в него казахов.

Особо отмечалось о необходимости проводить антирелигиозные вечера с беседами на родном языке среди казахских рабочих и «вкрапливать» в них доступный им материал. Обеспечение ате­истической литературой на казахском языке профсоюзы брали на себя. [5]

Все отраслевые профсоюзы включились в эту кампанию, с рвением выполняя поставленные задачи. К примеру, Центральное правление профсоюза медработников разослало на места письма, где говорилось о мерах и методах антирелигиозной пропаганды и указывалось на необходимость создания «кружка безбожников и выписки газеты «Безбожник», проведения разъяснительной работы по поводу происхождения человека, природы и т.п. Пропагандистам рекомендовалась отмечать абсурдность и дурман религии, берущий начало от некультурности и господства царей и капиталистов». [6]

Таким образом, власти взялись за искоренение религии. 8 апреля 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли Постановление «О религиозных объединениях», на основании которого все религиозные объединения должны были быть взяты на учет и местные органы должны были всемерно усилить контроль над ними. [7]

Следующим шагом на пути преследования религии стало циркулярное письмо ЦИК КАССР от 21 февраля 1930 г., в котором указывалось на необходимость ликвидации религиозных культовых сооружений или они необходимость ликвидации культовых сооружений либо передачу их под другие надобности. Здание могло остаться верующим лишь в случае обжалования факта изъятия такового у религиозной общины в двух недельный срок. Опасаясь всенародного недо-вольства, местные органы власти предупреждались о том, что эта кампания требует осторожного, внимательного и безошибочного подхода к вопросу.

Прекращение функционирования мечети, как и церкви, должно было быть санкционировано Центральной властью. Тем не менее, перегибы и превышение власти, конечно же, имели место. Например, имели место случаи закрытия культовых зданий под большие религиозные праздники, с использованием административного нажима, растаскивание имущества религиозной общины из этих зданий, нетактичное отношение к верующему населению.

Закрытие культовых учреждений надо было обставить так, чтобы инициатива исходила от самих граждан, с приложением протокола собрания верующей общины, чтобы формально соблюсти законность. В циркулярном письме инспектора по административному надзору НКВД КазАССР Ванжулы, в адрес начальника Павлодарского окружного административного отдела Кулмухаметова от 17 июля 1930 г. говорилось о недопустимости принудительной ликвидации религиозных объединений. Даже если культовое здание у религиозной общины изымалось, она сама имела право на существование при обязательной регистрации, как религиозного руководи-теля, так и самой общины. Свои мероприятия они могли проводить в других частных зданиях. Чиновники, допускающие самовольное и стихийное закрытие культовых зданий без согласова-ния с КазЦИК должны были привлекаться суду.

Отбирая здание, власти осторожничали и возвращали здание, если религиозная община была настойчива, окончательное изъятие производилось лишь только решения центральных органов власти. Органы власти были обязаны принимать жалобы и протесты верующих, которые переда­вались наверх. [8]

Чтобы все-таки добиться закрытия мечети, органы власти придумали право религиозной общины на самоликвидацию, что по их замыслу должно было дать возможность «умыть руки». [9]

Закрытие религиозно-культовых зданий сопровождалось изъятием и национализацией дорогих предметов, находящихся в них. [10]

Власти вели строгий учет закрываемых мечетей. Так по данным Павлодарского администра­тивного отдела ОГПУ на 1928-1929 гг. в округе были закрыты мечети в аулах №1,6, 7, 16. Остались функционировать две мечети в г. Павлодаре, и по одному в аулах № 5, 8, 10, 17. [11]

Были организованы кампании, когда избиратели «давали наказ депутатам» - усилить антире­лигиозную пропаганду с целью закрытия мечетей, церквей и молитвенных домов, чтобы исполь­зовать их под иные надобности населения.

В организованных наказах указывалось, что «классовые враги в лице попов, сектантов, мулл, кулаков и баев ведут ожесточенную борьбу против социализма» и потому храмы рассматривались, как очаги контрреволюции.

Население «предлагало советизировать город», ибо он «продолжает жить по старой психологии и традициями мещанства, обывательщины и пляски, представляя собой павлодарское болото». [12]

Подготовив почву для изъятия храмов, в декабре 1934 г. по просьбе Павлодарского райсовета, изложенного в соответствующем письме, городские власти передали здание мусульманской мечети г. Павлодара, расположенного по улице Фрунзе, «из-за полного отсутствия верующих был совершенно пуст» под спортивно-физкультурный клуб». [13] Это было каменное здание, построенное на средства мусульманской общины города в начале ХХ века, в соответствии с канонами исламского зодчества.

Однако сказать, что антирелигиозная деятельность властей проходила легко нельзя. Мусуль­манская община оказывала молчаливое сопротивление.

Недовольное темпами и качеством, проводимой работы, Бюро Казкрайкома 20 июля 1935 г. провело заседание, на котором отмечалась слабая антирелигиозная работа в крае. В резолюции было указано, что антирелигиозная пропаганда в крае не развернута должным образом, создан-ные СВБ (Совет безбожников) развалились, ячейки СВБ не работают. Средства на антирелигиоз-ную работу не выделяются. Обкомы и райкомы не уделяют достаточного внимания антирелиги-озной работе.

Было принято решение - распустить прежний состав Крайоргбюро СВБ и ввести в его состав новых людей - Лекерова, Бутлера, Ибрагимова, Боровых, Алибаева.

Для активизации работы было предписано создать областные СВБ и в августе текущего года провести районные и областные съезды СВБ.

25 сентября 1935 г. было намечено в г. Алма-Ате собрать краевой съезд СВБ, где главным вопросом повестки должен был стоять вопрос - Очередные задачи антирелигиозной работы. [14]

Сами священнослужители и совершеннолетние члены их семей были лишены избирательного права. 27 ноября 1930 г. Павлодарский Горсовет потребовал от городского ЗАГСа списки несо­вершеннолетних членов семей священнослужителей Лекерова, Мухаметова, Галимова, Хасана и Метенева, чтобы внести их в списки лишенных права голоса на выборах. [15]

Таким образом, Советская власть боролось с религией. Её должна была заменить коммунисти­ческая идеология.

Литература

1. Из истории ислама в Павлодарском Прииртышье. 1919-1991 гг. Сборник документов. Сост. Болтина В.Д., Шевелева Л.В. - Павлодар, 2001. - С. 14-15.
2. ЦГА РК. Ф.81. Оп.2. Д.8. Л.181.
3. ЦГА РК. Ф.81. Оп.4. Д.3. Л.45.
4. Из истории ислама в Павлодарском Прииртышье. 1919-1991 гг. Сборник документов. Сост. Болтина В.Д., Шевелева Л.В. - Павлодар, 2001. - С.27-33.
5. ЦГА РК. Ф.81.Оп.1. Д.171. Л.8.
6. ЦГА РК. Ф.81.Оп.1. Д.171. Л.7.
7. ГАПО. Ф.844. Оп.1. Д.2. Л.30.
8. ГАПО. Ф.844.Оп. 1. Д.2. Л.3, 4,12.
9. ГАПО. Ф.844.Оп. 1. Д.2. Л.32-34. 
10. ГАПО. Ф.844.Оп. 1. Д.2. Л.33-35.
11. ГАПО. Ф.844.Оп. 1. Д.50. Л.51.
12. ГАПО. Ф.17. Оп. 1. Д.55. Л. 12, 15-16.
13. ГАПО. Ф.2. Оп. 1. Д.16. Л. 25.
14. ГАПО. Ф.141.Оп.1. Д.8064. Л.42.
15. ГАПО. Ф.844.Оп. 1. Д.50. Л.51.