Сталинские репрессии и марийское музыкальное искусство

1930-е гг. были для Марийской республики, как и для всего Советского Союза, годами особо тяжелых испытаний. Начавшиеся еще в середине 1920-х гг. политические репрессии к середине 1930-х приобрели тотальный характер.

Постановление ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 г. дало толчок к роспуску всех существующих в стране объединений и заменило их едиными творческими союзами писателей, художников, архитекторов, композиторов (позже — ВТО, союзы кинематографистов, дизайнеров). В 1934 г. на пленуме Союза писателей был утвержден новый творческий метод в литературе и искусстве — социалистический реализм. Также усилилась цензура. В 1934 г. были напечатаны разгромные статьи об оперной и балетной музыке Д.Д.Шостаковича, о работе художников в детской книге. В 1938 г. закрыт театр В.Э.Мейерхольда. Жертвами репрессий стали видные деятели литературы и искусства [1].

2 июля 1937 г. появилось Разрешение Политбюро ЦК ВКП (б) № П 51/94 «Об антисоветских элементах», в котором указывалось:

«Послать всем секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму: «Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшиеся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений. Как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП (б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканских представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из низ были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД, ЦК ВКП (б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество надлежащих высылке. Секретарь ЦК И.Сталин» [2].

30 июля 1937 г. вышел оперативный приказ наркома внутренних дел СССР, Генерального комиссара Государственной безопасности Н.Ежова за № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», в котором указывалось:

«…С 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников.

1. Все репрессируемые кулаки, уголовники и другие антисоветские элементы разбиваются на две категории:

а) к 1-й категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и по рассмотрении их дел на тройках — расстрелу.

б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.

2. Согласно представленным учетным данным Наркомами республиканских НКВД и начальниками краевых и областных управлений НКВД утверждается следующее количество подлежащих репрессии:

17. Марийская АССР

I, II — Всего 300 1500 1800

1. Порядок ведения следствия. На каждого арестованного или группу арестованных заводится следственное дело. Следствие проводится ускоренно и в упрощенном порядке.
2. Организация и работа троек. Марийская АССР: председатель — Карачаров, члены Врублевский, Быстряков»[2].

Применение физического воздействия в практике НКВД было санкционировано ЦК ВКП (б) в 1937 г. и еще раз подтверждено в 1939 г. В частности, в письме секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам Внутренних дел, сотрудникам НКВД за подписью Сталина констатировалось: «ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и не разоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод» [3; 2].

В Марийской республике первым среди уголовных дел против «врагов народа» было так называемое «Дело федералистов», в котором представителей «старой гвардии» интеллигентов обвинили в попытке организации в республике Финно-Угорской Федерации на основе их связей с «финскими и эстонскими фашистами» [4; 26]. В списке «врагов народа» оказались видные марийские этнографы В.М.Васильев и Т.Е.Евсеев. Эти выдающиеся деятели марийской культуры не были профессиональными музыкантами, но они внесли огромный вклад в собирание, систематизацию и изучение марийского музыкального фольклора.

Достаточно упомянуть тот факт, что еще в 1907 г. по инициативе В.М.Васильева начал издаваться журнал на марийском языке «Марла календарь», в котором, помимо вопросов политики, культуры, также публиковались тексты народных песен. Например, в номере за 1909 г. помещены праздничные, свадебные, рекрутские песни, песни Уфимской губернии Бирского уезда, казанских мари [5;   31–46].

«Марла календарь» выходил до 1913 г. В каждом номере этого издания помещались тексты песен: издатели считали, что знакомство с фольклором необычайно важно для формирования национального самосознания мари, их просвещения.

Еще один сборник «Мари калыкын мурыжо, туштыжо, йомакшы» был издан В.М.Васильевым в 1908 г. и содержал поэтические тексты песен, сказок и загадок марийского народа. В 1909 г. увидело свет издание, в котором также были напечатаны только тексты песен, кроме того, загадки, сказки, частушки — «Марла муры, тушты да йомак-влак. Икумари погэн пэчетлымы».

Вопросами национальной этнографии В.М.Васильев занимался и в годы учебы в Казанском университете. Большим событием для марийской культуры стало издание в 1920 г. в Казани первого сборника марийских народных песен «Марий муро». В него были включены слова и мелодии 311 образцов песенного фольклора восточных и луговых мари, записанных Васильевым в период с начала 1900-х по 1919 гг. В 1923 г. Центроиздатом в Москве был издан второй сборник «Марий муро», содержащий песни луговых и горных мари, записанных В.М.Васильевым, композиторами И.С.Ключниковым-Палантаем, Я.А.Эшпаем [5; 53].

В 1920-е гг. продолжается этнографическая деятельность Т.Е.Евсеева, начатая им еще с 1906 г. Создатель Марийского областного краеведческого музея, длительное время сотрудничавший с Финно-угорским обществом (с 1906 по 1929 гг.), благодаря финансовой поддержке Общества в 1924 г. выезжал вместе с В.М.Васильевым к восточным марийцам. В результате экспедиции были собраны и образцы песенного фольклора. Ряд образцов марийских песен был отправлен Евсеевым в Финноугорское общество [7; 17].

В 1931 г. эти видные марийские ученые оказались в следственном изоляторе ОГПУ. Им инкриминировалось «сотрудничество с финской разведкой и организация контрреволюционной группировки» [8; 17].

М.Васильев был объявлен «вдохновителем контрреволюционной шпионской группы, в которую входили марийские деятели науки и культуры Л.Я.Мендияров, Т.Е.Евсеев, Ф.Е.Егоров, А.Ф.Сайн, Н.И.Иванов [8, 19]. Результатом проведенного ОГПУ «следствия» была высылка этих видных деятелей кульутры на 3 года за пределы республики. В 1937 г. Т.Е.Евсеев был расстрелян [9; 115].

Из архивно-уголовного дела № П-2247 в отношении В.М.Васильева:

«Васильев Валериан Михайлович, 1883 г. р., уроженец д. Сусады-Эбалак Бирского уезда Уфимской губернии (ныне Янаульского района Башкирской АССР), по национальности мариец, с высшим образованием, беспартийный, по профессии педагог, кандидат филологических наук, семейный.

С 1907 по 1920 гг. — преподаватель Казанской женской учительской семинарии и Казанской мужской гимназии в Педагогическом институте. Одновременно с 1907 по 1910 гг. работал    заведующим складом книг Переводческой комиссии «Православного Миссионерского Общества», где занимался корректурой и переводом книг. Заинтересовавшись этнографией мари, в 1908 (1909) г. был зачислен в члены Казанского Археологического Общества.

С 1914 по 1918 гг. — студент историко-филологического факультета Казанского   университета.

Одновременно с учебой продолжал работать в вышеуказанной семинарии.

С 1917 по 1929 гг. — преподаватель марийского языка Восточного педагогического института в г. Казани.

С 1920 г. по1921 г. — преподаватель курсов с. Николо-Березовка Бирского уезда Уфимской губернии.

По данным анкеты арестованного от 16 февраля 1931 г. Васильев с 1921 по 1925 гг. преподавал в Йошкар-Олинском Педагогическом техникуме. По другим сведениям, взятым из его протокола допроса от 28 февраля 1931 г., он преподаватель Педагогического техникума с 1920 по 1926 гг.

В Педагогическом техникуме продолжил исследовательскую работу в области марийского языка, занимал должность секретаря общества краеведения и посещал районы республики, собирая материалы по фольклору, в 1923 г. на Всесоюзной выставке в Москве за научные труды по марийскому языку, за работу по марийскому музыкальному фольклору получил диплом I степени.

С 1926 по 1927 гг. — научный сотрудник музея г. Йошкар-Олы.

С 1927 по 1931 гг. — доцент марийского языка Восточного педагогического института г. Казани. С 1929 г. учился в течение двух лет, наездами, в Ленинградском институте языка и мышления.

29 января 1931 г. Марийским областным отделом ОГПУ арестован и 28 февраля 1931 г. привлечен в качестве обвиняемого по ст. 58 УК РСФСР за «контрреволюционную агитацию».

Постановлением Особого Совещания ОГПУ СССР от 14 декабря 1931 г. Васильев из-под стражи освобожден и лишен права проживания в Московской, Ленинградской областях, Харьковском округе, Марийской Автономной области и пограничных районах сроком на 3 года, считая срок с 29 января 1931 г.

Выслан на три года в г. Горький, где освобожден досрочно в октябре 1933 года. По окончании срока высылки разрешено свободное проживание на территории СССР.

О трудовой деятельности в ссылке:

С 13 января по сентябрь 1932 г. библиотекарь ИПКНО, г. Горький;

С сентября по 10 декабря 1932 г. Научно-исследовательский институт, г. Петрозаводск; В феврале 1933 г. научный работник Института культ. строительств, г. Казань;

В марте 1933 г. доцент марийского языка Института сов строительства, г. Казань;

С апреля по 1 сентября 1933 г. доцент марийского языка Медицинского института, г. Казань;

С 4 февраля 1934 г. по 27 декабря 1941 г. доцент марийского языка Марийского педагогического института, г. Йошкар-Ола;

С 10 февраля по 1 сентября 1942 г. преподаватель немецкого и марийского языков в Медведевской средней школе, г. Йошкар-Ола;

С 29 октября 1942 г. по 2 января 1944 г. Институт усовершенствования учителей, г. Йошкар-Ола; Со 2 января 1944 г. по июль 1946 г. старший научный сотрудник Марийского Научноисследовательского института языка, литературы и истории, г. Йошкар-Ола. Работая в институте, приготовил к печати сборник марийского музыкального фольклора из 360 народных песен (по   счету уже третий).

По постановлению Особого Совещания при МГБ СССР от 7 июля 1947 года с Васильева Валериана Михайловича судимость снята.

Постановлением Президиума Верховного суда Марийской АССР от 27 августа 1956 года постановление Особого Совещания ОГПУ СССР от 14 декабря 1931 года отменено, и дело за не доказанностью состава преступления прекращено» [9].

Тоталитарная машина, однако, работала уже на полную мощность. В 1934 г. в местах заключений в Марийской республике постоянно находилось 700–800 заключенных [10; 34]. Решением Президиума ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. на основе реорганизованной системы ГПУ был создан Народный комиссариат Внутренних дел (НКВД).

В 1934 г. был репрессирован К.Р.Гейст, уроженец г. Ленинграда, по национальности немец, впоследствии — видный марийский композитор. Он окончил фортепианное отделение музыкального техникума им. Римского-Корсакова (1922–1928 гг.), в 1940 г. поступил в заочный институт — педагогический факультет, в 1941 г. ушел со 2 курса.

За «антисоветскую деятельность» музыкант был осужден на 3 года лишения свободы по ст. 58 пп. 10, 1,1, отбывал наказание в Бутырском изоляторе [11; 4], а затем был выслан в Марийскую АССР. Как вспоминает сын Константина Романовича Людвиг, «…в архивах отца я обнаружил лишь блокнот, помеченный 1934 г. В нем изречения, цитаты из разных книг и газет. Личных записей там нет. Отец был арестован за анекдот. Мне об этом рассказывала тетка (сестра отца)» [10].

Приехав в Марийскую республику, музыкант проявил себя как талантливый преподаватель (работал в музыкальном училище им. И.С.Палантая), концертмейстер Маргосфилармонии. Во время Великой Отечественной войны К.Р.Гейст был концертмейстером в составе агитбригады Марийской государственной филармонии под руководством П.С.Тойдемара. За время Великой Отечественной войны артисты этого коллектива объездили весь фронт. Они дали около 800 концертов, выступали в госпиталях, частях. Первый их концерт состоялся в конце сентября 1941 г. Артисты не считались ни со временем, ни с трудностями, работали без устали, безотказно, давая по 6–8 концертов в день. После тысячного концерта артисты фронтовой бригады были награждены орденами и медалями [12]. Однако весьма примечательно, что перед тем, как наградить музыкантов, был сделан запрос в КГБ об их моральном облике. На стол Председателю Президиума Верховного Совета Марийской АССР т. Рябчикову 5 декабря 1943 г. легла докладная записка 2 отдела КГБ:

«О наличии компрометирующих материалов на артистов Маргосфилармонии Гейст К.Р, Тойдемар-Стекольщикова П.С. и Петина К.И. Гейст Константин Романович, 1906 г.р., уроженец Гор. Ленинграда, по национальности немец, беспартийный, образование среднее музыкальное. В 1934 г. Гейст был арестован и за антисоветскую деятельность был осужден на 3 года лишения свободы. После отбытия наказания выслан в Марийскую АССР.

С начала военных действий между СССР и фашистской Германией со стороны Гейст допускались отдельные факты антисоветского проявления. Так, например, 25 июня 1941 г. в помещении литературной редакции Марийского радиокомитета в присутствии литературного редактора Анашкиной А.М., редактора детских передач Исакова К.А. и других лиц Гейст говорил: «Трудно еще сказать, на чьей стороне будет первенство». В июле месяце 1941 г. в разговоре с литературным редактором Анашкиной и другими лицами Гейст заявил: «Германия все же сильная держава. И в данное время только скептик может сказать, что Германия будет побеждена».

«В июле 1942 г. по поводу удержания из зарплаты военного налога Гейст высказался: «Это не работа, лучше идти на фронт. Это только безмозглые могут довести до такого состояния людей, которые только работают и ничего не кушают». Компрометирующими материалами на Гейста за период пребывания его в гастрольной поездке в прифронтовой полосе не располагаем. По имеющимся данным, Гейст за указанный период времени характеризуется положительно [13; 1].

Тойдемар Павел Степанович (он же Стекольщиков Василий Степанович), 1899 г.р., уроженец деревни В.Кожлаер Сотнурского района, Марийской АССР, по социальному происхождению сын кулака. Отец Тойдемара — Захаров Степан Захарович занимался торговлей бакалейными товарами, в сельском хозяйстве применял наемный труд. После раскулачивания из пределов Марийской АССР был выслан.

В первый период военных действий между СССР и фашистской Германией со стороны Тойдемара имели место факты отдельных антисоветских высказываний.

Зам. наркома Гос. безопасности Марийской АССР майор КГБ Лебедев Начальник 2 отдела Н КГБ МАССР майор госбезопасности Ильин» [11,1].

Все же, несмотря на такие достаточно серьезные обвинения, артисты не только не подверглись репрессиям, но были награждены правительственными наградами.

Однако вернувшись в 1937 г., следует указать, что в это время репрессии в Марийской республике, как и во всем СССР, достигли своего апогея. 2 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение об углублении и расширении массового террора, придав ему плановый характер [14; 134].

Из партии в Марийской АССР с ноября 1937 г. по июль 1938 г. было исключено 390 чел., из них 241 репрессирован как враг народа. Был разгромлен союз писателей. Вся марийская литература в пединституте была сожжена. Оставшаяся марийская библиотека насчитывала 5 книг [15].

Состоялось совещание актива работников искусств при Управлении по делам искусств Исполкома Марийской АССР 14 июня 1937 г. Присутствовали представители от Управления по делам искусств, Роскино, Музыкально-театрального училища, Радиокомитета, симфонического и духового оркестра, хоровой капеллы. Цель совещания — «выявление недостатков в работе искусства в связи  с разоблачением вредительской группы буржуазных националистов и пути ликвидации их остатков и дальнейшего налаживания работы на фронте искусства» [16; 7].

Были высказаны серьезные замечания в адрес музыкантов, в том числе и присутствующих на заседании. «…Искандаров — недостаточно серьезно подходит к подбору репертуара, больше берет народные песни, революционных мало. У нас с ним была стычка по организации массового хора. Мною было внесено предложение о создании объединенного массового хора, но Искандаров любит работать с постоянным составом; впоследствии он признал свою ошибку и со мной согласился. В отношении работы симфонического оркестра и хоровой капеллы — таковые являются полулюбительскими, в дальнейшем необходимо создать постоянную самостоятельную капеллу. Недостатки руководителя Сидушкина — в подборе репертуара, исполняются старые вещи, мотивы — нехватка музыкантов» [16; 7].

Однако самые серьезные обвинения прозвучали в адрес видного марийского композитора Я.А.Эшпая. «… В отношении Эшпай — надо разобраться, как следует. …По части создания марийской оперы по договору, утвержденному Управлением искусств Президиумом исполкома, выплачиваем 600 рублей в месяц. Либретто к опере находится сейчас в Москве» [18; 7]. «… Эшпай — тип, к которому нужно присмотреться. Получая 500 рублей ежемесячно, он в радиокомитете предлагал продать свои песни за 6000 рублей. Мы ему платим, а он нам же продает свои труды. Неправильно премирован Эшпай в конкурсе, комиссия возглавлялось Эльчибаевым» [19; 7].

«… В отношении Эшпай: при первом с ним знакомстве он произвел на меня благоприятное впечатление, тогда он стремился учиться и добился этого, но впоследствии я убедился, что Эшпай поступил в консерваторию не учиться, а создать себе славу и имя, он сам почти не работал, обращался к разным товарищам, он добыл себе имя нечестным путем. У него есть черта подхалимства — я помню, как он попал в милость к Ширавни — был несколько раз у него на приеме и посещал его квартиру. В 1935 г. он ходил, обивал пороги по областным организациям о проведении его юбилея, в этой части он имел поддержку со стороны Петрова [20]. Мне тогда казалось странным, как этот Петров не может раскусить Эшпая. Он всегда преподносит не свою работу, а работу других; та продукция, которую выпускает Эшпай, на 75 % создана не им самим. Также по созданию марийской оперы, — если он будет работать один, у него ничего не выйдет, он не справится, у него нет достаточной квалификации, своими же силами создать оперу трудно и сложно [21].

«…Эшпай — подозрительная личность, карьерист. Например, произведения молодых композиторов как Кузьмина, Смирнова и других мало помещали в печать, а произведения Эшпая каждое помещалось в печать» [22; 14].

«…В сборнике Эшпая имеются тексты националистов — нужно изъять всю негодную литературу. Об уходе из нашего училища Эшпая было вынесено крепкое решение Президиума под руководством Эшкинина, что не создали ему условий, бюрократически, бездушно отнеслись, а на самом деле мы его как пенсионера содержали, у нас композиторского отделения совсем не было, и он никакой работы не вел, даром платили деньги, он спекулировал именем Петрова, нужно выявить его подлинную личность» [23; 19].

К счастью, Я.А.Эшпай в это время уже находился на постоянном месте жительства в Москве. В противном случае он, как и С.Г.Чавайн, либретто которого композитор использовал при создании своей оперы «Элеви», был бы расстрелян.

Собрание вынесло решение, что необходимо:

1. До конца выкорчевать буржуазно-националистические остатки на фронте искусства.
2. Быстро ликвидировать остатки вредительства.
3. Наладить политико-воспитательную работу в театре, Музыкально-театральном училище и т.д. В отношении репертуара создать комиссию по проверке репертуара.

Данное совещание было только первым звонком к предстоящей драме. Вскоре начались аресты музыкантов.

9 Декабря 1937 г. во время урока музыкальной литературы [23; 18] был арестован Лев Николаевич Сахаров, бывший в то время преподавателем музыкально-теоретических дисциплин ЙошкарОлинского Музыкально-театрального училища. Ему инкриминировалась контрреволюционная деятельность, что было основано на давней дружбе Льва Николаевича с С.Г.Чавайном, классиком марийской литературы, к тому времени  уже  репрессированному.  Заключение  длилось  16  месяцев [24; 8], после чего, за недоказанностью преступления, преподавателя отпустили на свободу.

Из архивно-уголовного дела № П-726 в отношении Сахарова Л.Н.:

«Сахаров Лев Николаевич 18 февраля 1902 г.р., уроженец с. Титово Касимовского района Рязанской области, по национальности русский, по социальному происхождению служащий, по специальности музыкант, образование высшее, беспартийный, семейный.

8 декабря 1937 г. арестован органами НКВД МАССР и привлечен в качестве обвиняемого по  ст.

5810, 5811 УК РСФСР по обвинению в «контрреволюционной деятельности».

Постановлением УГБ НКВД МАССР от 20 марта 1939 года обвинение Сахарова в преступлении, предусмотренном ст. 58 УК РСФСР, снято, в связи с тем, что его «антисоветская деятельность не установлена».

По приговору Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного суда Марийской АССР от 5 апреля 1939 г. Сахаров Лев Николаевич за недоказанностью в его действиях совершенного преступления по ст. 58 ч.1 УК, оправдан, из-под стражи освобожден» [25].

Трагично окончилась жизнь бывшего священнослужителя, этнографа Т.Е.Ефремова. Еще в конце XIX в. он создал книгу литургических песнопений на родном языке. Первые песни Т.Ефремова написаны в 1910–1913 гг. В 1917 г. был сочинен первый марийский гимн «Кынелза, шогалза» («Встаньте, поднимитесь») и другие песни. Они были напечатаны в «Марийском календаре» и в журнале «Инородческое обозрение». С 1926 г. Ефремов работал в Йошкар-Олинском педтехникуме, где после смерти основоположника марийской профессиональной музыки, руководителя хорового коллектива И.С.Палантая руководил его хором. В 1928 г. Ефремова уволили из техникума как бывшего попа. Летом 1929 г. он отправился в фольклорную экспедицию, результатом которой стали записанные им 170 песен, а также предания и легенды от 33 волынщиков и гусляров [26].

15 мая 1938 г. Ефремова арестовали. 2 октября 1938 г. Ефремов был расстрелян. Житель деревни Шурго Моркинского района МАССР) А.А.Александров в своих воспоминаниях указал, что Ефремов поплатился смертным приговором за одну свою фразу: «Всяка власть от Бога» [26, 20].

Из архивно-уголовного дела № П-2005 в отношении Т.Е.Ефремова:

«Ефремов Тихон Ефремович, 12 мая 1868 г.р., уроженец д. Шор-Унжа Моркинского района Марийской АССР, по национальности мариец, по социальному происхождению сын крестьянина, бывший поп миссионер, беспартийный, семейный.

В 1887 г. окончил Казанскую учительскую семинарию. До 1919 г. был священнослужителем, в уголовном деле имеются показания одного от 20.04.1937 г. из обвиняемых, где указано: «Среднее образование я получил в Унжинской учительской школе… существующей от Казанского Братства Святого Гурия окончил в 1909 году. Школа носила исключительно религиозный … характер, заведовал школой священник миссионер — Ефремов Тихон Ефремович, сейчас работает в комитете искусства при Марийском Исполкоме» (конец цитаты).

С 1919 по 1935 гг. — служащий в различных учреждениях.

С 1920 по 1927гг. состоял в ВКП (б) и был исключен, «как классово-чуждый элемент».

13 мая 1938 года Ефремов Т.Е. был привлечен в качестве обвиняемого по ст. 581а, 582, 5810, 5811, 5813 УК РСФСР, 16 мая 1938 года органами НКВД МАССР арестован.

Особым Совещанием при НКВД Марийской АССР от 1 октября 1938 г. Ефремов Т.Е.    осужден:

«В 1921 г. завербован в к.р. угрофинскую националист. повстан. Организацию, инспирируемую разведывательными органами Финляндии, вел антисоветскую деятельность, направленную на осуществление задач организации. Имел связь с разведыват. органами Финляндии через финскую миссию в Москве. Информировал фин. Разведыват. Органы о состоянии и деятельности повстанческих организаций» (конец цитаты) Приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведен в исполнение в г. Йошкар-Оле 2 октября 1938 года.

Постановлением Президиума Верховного суда Марийской АССР от 27 августа 1956 года постановление Тройки НКВД МАССР от 1 октября 1938 года, отменено, и Ефремов Т.Е. реабилитирован.

В уголовном деле имеются сведения о том, что Ефремов являлся автором песни «Кынелзашогалза», написанной в 1918 году, о которой Мухин В.А. и другие марийские деятели культуры отзывались как о «гимне марийского народа» [1].

Тяжелой была судьба и выдающегося марийского писателя, автора музыки и текста первой марийской драмы «Войнашке» (На войну»), преподавашего в музыкальном училище марийский язык И.А.Борисова (Тыныша Осыпа). В 1936 г. увидела свет его монография «Марийский литературный язык и очередные задачи языковой культуры». Принимал участие в подготовке учебника марийского языка, букваря, методической статьи. Этого было достаточно в обвинении его в антисоветской деятельности. Был осужден на 10 лет лагерей. Отбывал наказание в Мончегорске. По рассказам внука Борисова, «условия в лагере были очень тяжелые: приходилось есть даже картофельные очистки.

Умел найти общий язык даже с уголовниками и политическими. Об этом дед рассказывать не любил.

…Взяли за дружбу с Чавайном, Шкетаном. Проходил по делу федералистов. Отсидел 6 лет. Попал под амнистию» [2; 1].

Хотя, как и многие политические заключенные, Борисов не любил вспоминать прошлое, в его дневнике есть запись о годах культа личности.

«23 июня 1963 г. Вспоминали с О.Г.Суриковой (О.Хорошавиной), с которой вместе учились в Пед. Институте, выпускников. …Из них погибли в годы культа личности: Зайцев, Ярускин, Данилов, Афанасьев… Если считать, что Хорошавина около трех лет находилась в лагерях, да еще я пробыл 6 лет в заключении в годы культа личности, то сумма доходит до 60 человек, т.е. более 60 % всего состава курса в 10 человек были в лагерях [3]».

Следует отметить еще один факт. Долгое время КГБ активно вербовало в свои ряды осведомителей. Выдающийся марийский композитор, заслуженный деятель искусств России, Республики Марий Эл, Республики Татарстан А.Б.Луппов вспоминает такое обстоятельство.

«.. Уже в 1949 г. я начал работать пианистом в кинотеатре «Рекорд», где был маленький оркестрик. … С работой в этом оркестре связано неприятное событие, когда однажды около нашего дома появился человек в штатском и вызвал меня на улицу. Там он сказал мне, что в такой-то день и час я должен явиться в КГБ. Я пришел, вошел в комнату, где сидели за столами три человека. У одного из них на гимнастерке был орден Красной звезды, у другого — Красного знамени, у третьего — не помню. Меня посадили на стул напротив. Начались вопросы: где учусь, где работаю, хотя они это прекрасно знали. Затем спросили: «Вот ты работаешь в кинотеатре в оркестре, наверное, слышал, кто из музыкантов сказал: «Союз нерушимый республик голодных»?». Я ответил, что в первый раз слышу такое, что никаких разговоров о политике у нас не бывает. Тогда они потребовали от меня, чтобы я стал их осведомителем и сообщал им все, что услышу. Я отказался. Тогда они спросили меня: «Мы слышали, что ты хочешь поступать в консерваторию, так вот, ты не поступишь туда». Угроза была страшной для меня, однако я стоял на своем и не согласился. … Этот разговор длился часа полторадва, и я пришел в ужасном настроении и полном отчаянии. Постепенно это забылось, но я до сих пор помню эти серые лица и тот разговор [4; 8].

По инициативе общества «Мемориал» с 1991 г. публикуются списки реабилитированных жертв репрессий — 9 тыс. фамилий. По предположению К.Н.Санукова, репрессиям подверглись около 15 тыс. жителей (по переписи 1939 г. ее население составляло 588 тыс. человек) [25; 56]. По оценкам было убито 2000 представителей марийской интеллигенции. Следует отметить, что музыкантов среди представителей интеллигенции, подвергшихся репрессиям, не так много, около 15 человек. Но это только кажущееся небольшое число. Судьбы этих людей были покалечены, многие были вынуждены быть оторванными от родины на долгие годы. Эти музыканты разделили с Родиной страшные испытания, которым она подверглась, и выстояли. Памятником им служат созданные ими произведения, концертные выступления, педагогическая работа. 

Список литературы 

1. http: // dragilev.ru/repressia.htm. (Борис Драгилов. Архипелаг ГУЛАГ. Жертвы политических репрессий. Вынужденные эмигранты).
2. http: // memorial.krsk.ru/Document/USSR/3707 30.htm.
3. http://www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htm / Воронин Н.В. В соответствии с указанием ЦК ВКП (б) // Служба безопасности. — 1993. — № 5–6.
4. Трагедия народа: Книга памяти жертв политических репрессий Республики Марий Эл. — Т. I. — Йошкар-Ола, 1996. — 452 с.
5. Марла календарь. — Йошкар-Ола, 1998. — 189 с. 6. ГА РМЭ Ф.Р. — 1151 Оп.1. Д.10. Л.
6. Лехтинен И. Хранитель национальной культуры // Тимофей Евсеев: этнографические коллекции. — Йошкар-Ола, — 123 с.
7. Сануков К.Н. Из истории Марий Эл: трагедия 30-х годов. — Йошкар-Ола, 2000. — 212 с.
8. ФСБ РФ. Управление ФСБ России по республике Марий Эл. Архивно-уголовное дело № п-2247 10. ГА РМЭ. Ф.Р.471 Оп.1 Д.424 Л.4.
9. Гейст Л. Письмо автору статьи / Марийская правда. — № 1. — 2007. — 5 янв.
10. Гейст Р. Кем мы были тогда / Марийская правда. — № 21. — 1943. — 14 нояб.
11. http //www.kraeved.opck.org.: Диас Янтурин. Массовые репрессии 2-й половины 30-х гг. в автономиях Урало-Поволжья ГА РМЭ Ф.Р. — 425. Оп.1. Д.2. Л.7. 
12. Петров И.П. Видный общественный и государственный деятель, председатель исполкома Марийской АССР. Репрессирован 30 июня 1937 г., расстрелян 10 мая 1938 г.
13. Артищева Р.В. Нифонт Афанасьевич Сидушкин. — Йошкар-Ола, 1998. — 189 с.
14. Бондаренко А.В. Лев Николаевич Сахаров. Очерк жизни и творчества. — Йошкар-Ола, 1997. — 124 с.
15. ФСБ РФ. Управление ФСБ России по республике Марий Эл. Архивно-уголовное дело № п-726
16. Кузнецова В.Г. Очерк жизни и деятельности Т.Е.Ефремова (1868–1938). Рукопись. — Казань: Рукопись, — С. 210.
17. ФСБ РФ. Управление ФСБ России по республике Марий Эл. Архивно-уголовное дело № 2. п-2005.
18. Ачкасов В.В. Воспоминания о деде. — Казань: Рукопись, 2003. — 312 с. 21. Ф. Р. 709 Оп.1. Д.
19. Луппов А.Б. Жизнь, музыка, время и люди. Автобиографические заметки. — Казань: Рукопись, 2000. — 175с.
20. Сануков К.Н. Марийцы: прошлое, настоящее, будущее. — Йошкар-Ола, 1992. — 418с.
21. Российская Федерация: Ситуация с правами человека марийского народа в республике Марий Эл / Исследование титульной нации в одном из этнических регионов России. Совместный отчет Международной Хельсинской федерации по правам человека и Московской хельсинской группы, Февраль,