Статья посвящена взглядам представителей ранней и поздней античной литературы на сущность тирании. Факт установления тирании при поддержке широких слоев населения, имеющий место в ряде греческих полисов, свидетельствовал о том, что тирания, несмотря на проявление в ней крайне индивидуалистических тенденций, опору на военную силу, несла в себе и консолидирующие черты, присущие царской власти басилеев, выступала покровителем и защитником интересов населения полиса, гарантом социальных изменений. Отсюда тирания могла быть наделена особой харизматической привлекательностью, иметь религиозную легитимацию, подтверждать свою власть божественной волей и служить показателем, основанным на завидном положении и богатстве. Претенденту на тираническую власть давался редкий шанс получить право не только управлять полисом, но и добиться славы и почести. Негативный взгляд на тиранию, который был характерен для позднейшей литературы, отражал мнение лишь ограниченного круга лиц, прежде всего аристократической элиты, испытавшей на себе давление со стороны единоличной власти тирана.
Древнегреческая тирания стала типичным характерным для греков явлением в эпоху становления древнегреческой цивилизации. Более того, в силу исторических обстоятельств, сложившихся в Греции в эпоху архаической революции VIII-VI вв. до н.э., тирании суждено было сыграть и определенную позитивную роль. Тирания представляла собой этап на пути к образованию античного полиса и полисной демократии, классическим примером которой стали Афины.
Цель работы: раскрыть взгляд на сущность тирании, исходя из тех сведений, которые дает нам ранняя греческая историография, а также позднейшая античная литература.
Само слово τύραννος («тиран»), обозначающее единоличного правителя и использовавшееся в источниках как синоним к словам βασιλεύς («царь»), ήγεµών («гегемон, руководитель») и µονάρχος («монарх»), негреческого происхождения, было заимствовано в Греции, вероятно, из Лидии [1].
И все же этот термин отличался от обычной царской власти, хотя и имел с нею родственные свойства.
На ранней стадии развития древнегреческого общества между понятиями «тиран» и «басилей» не было четко выраженного отличия, тем более противопоставления друг другу. Тираны сами называли себя басилеями, т.е. царями, пытаясь представить себя перед окружающим миром продолжателями дела гомеровских басилеев по восстановлению древней царской власти [2]. Могли именоваться ими официально [3]. Ранние тираны Сиракуз официально принимали титул царя [4]. Однако, подобная практика широкого распространения не получила.
Подобные соотношения понятий «басилей» и «тиран» можно было объяснить переходным состоянием,в котором находилось греческоеобщество на пути складывания полисных отношений, между царской
властью, переживающей институциональный кризис и тиранией, начинающей формироваться как общегреческий феномен. В руководящую элиту полисов проникают представители из вне правящих царских династий, которые захватывают власть силой и узурпируют эту власть.
Первым ранним тираном в эпоху архаики являлся Фидон Аргосский (хронология правления колеблется в рамках VIII-VII вв. до н.э.), представитель царской династии Теменидов.
Типичным по природе тираном-узурпатором может рассматриваться лидийский царь Гигес, о котором сообщает поэт середины VII в. до н.э. Архилох. В 685 г. до н. э. Гигес насильственно захватил трон в Лидии, предварительно свергнув правящего царя Кандавла. Возможно, что Гигес и стал образцом для подражания многим авантюристам в Греции, последовавшимего примеру относительно того каким способом можно было приобрести власть.
В ранней греческой историографии того времени еще отсутствует негативный взглядавторов на сущность тирании. Негативная оценка тирании будет характерна для более поздней античнойлитературы. Однако подобный взгляд на тиранию, выработанный в аристократической среде в VI в. до н.э., и не только воспринятый, но и дальше развитый демократической идеологией V столетия до н.э., выглядит весьма тенденциозным и требует со стороны исследователя серьезного критического осмысления.
Отношение к тирании античных авторов довольно разнообразное.
Поэт Архилох, называя Гигеса тираном, не завидует ему несмотря на то, что тот имеет много золота и выражает собственную позицию к тирану, заявляя, что сам он вовсе не хотел бы им стать (fr. 22 Diehl3).
В другом стихотворении Архилоха отношение к тирании прослеживается уже более четко: тиран, который силой захватывает город, заслуживает славу и почет, и ему будут завидовать многие люди (fr. 23 West).
Таким образом, тирания у Архилоха служит показателем, основанным на завидном положении и богатстве, к которому стремится чуть-ли не каждый смертный и тирания устанавливается насильственным путем.
Подобные суждения о тирании мы найдем у Семонида Аморгосского, жившего в конце VII в. до н.э. Семонид связывает тиранию с большим богатством. В одном из своих стихотворений о женщинах он заявляет, что только тиран или богач, ради того, «чтоб тешиться такой ненужной мишурой» (fr. 7, 57-70 Diehl3), в состоянии содержать жену, не желающую ничего делать в доме, кроме как красоваться своей внешностью.
Таким образом, в ранних источниках тирания предстает перед нами неким силовым ресурсом, с помощью которого можно добиться славы, богатства и власти.
В греческом мире силовые приемы захвата власти не являлись редкостью. Первым греческим тираном, который с помощью гоплитов в 655 г. до н.э. сверг власть знатного рода Бакхиадов стал Кипсел в Коринфе. Опора на силовые ресурсы происходила и при захвате тиранами власти в других греческих полисах, помимо коринфского.
Тирания опиралась не только на военную силу.
Как и восточные деспоты, новоявленные правители в лице тиранов опирались на религиозную легитимацию своей властидля обоснования её божественной природы, чтобы, таким образом, выглядеть перед окружающими божественными избранниками. Согласно сведениям Геродота, только тогда, когда дельфийский оракул официально благословил власть Гигеса, народ, восставший против его тирании, сложил оружие и признал его власть (Hdt., I, 13). Греческие тираны, приходя к власти, «возводили храмы, учреждали культы, вводили религиозные празднества, т.е. поступали во истину как "первосвященники" [5].
Способы легитимации власти тираном могли быть различными: от попыток связать свое происхождение с генеалогическим древом басилеев до проведения реформ полисного устройства с тем чтобы закрепить за собой статус правителя [6].
Будущие тираны, старались обратить на себя внимание со стороны граждан полиса своими победами на олимпийских играх [7], военном поприще.
Но самым эффективным средством,как для достижения власти, так и ее упроченияна более продолжительный срок, являлась харизма. Благодаря особой харизме, которой, как правило, уже обладали кандидаты в тираны до того, как захватывали власть в полисе, они довольно быстро реализовывали свою цель, и значительно укрепляли свое господство в общине.
Особая харизма правителя, как элемент божественногоправа, являлась одной из важных черт восточной деспотии. Появление правителейвне правящей династии посредством заговора или переворота, которые, смещая таким образом своего предшественника, устанавливали власть, могло означать, что официальный монарх утратил свою харизму. Если у нового правителя обнаружится недостаток, а хуже того отсутствие харизмы, его правление станет краткосрочным и, вдобавок крайне тяжелым для поданного населения деспотического государства.
Гомеровским грекам были знакомы подобного рода явления и царская власть также наделялась особой харизматической силой. Когда на смену басилеям к власти приходили новые преемники в лице тиранов, последние изо всех сил стремились заслужить у окружающих харизматическую привлекательность, чтобы, по примеру племенных вождей басилеев, быть такими же почитаемыми.
Разница между восточными и греческими тиранами заключалась в том, что «восточные тираны свергали царей и сами становились законными царями, а греческие тираны свергали не царей, а существующий государственный порядок, основанный на замещении должностей. Поэтому слово «тиран» для них не было ни титулом, ни должностью, а просто неофициальным названием» [8].
С конца VII в. до н. э. в оценке тирании со стороны её современников начинает преобладать негативный взгляд, исходящий, прежде всего, из аристократической среды. Так, например, Алкей из Митилены негодует по поводу правления в его городе тиранов Мерсила и Питтака (fr. 39; 87; 101 Diehl3). Подобная реакция Алкея к тиранам объясняется с его стороны политическими взглядами. Как проигравший в борьбе за власть, он вынужден был уйти в изгнание. Разумеется, что взгляды Алкея выражают интересы не всего населения города, а лишь узкой его части.
Он же сообщает нам важные сведения о том, что митиленский демос по доброй воле сделал Питтака тираном (fr. 87 Diehl3). Из этого следует вывод о широкой социальной поддержке Питтака населением города. В борьбе за установление тиранической власти в полисе Питтак использует широкий демократический ресурс.
Феогнид Мегарский (VI в. до н. э.), подобно Алкею, также негативно относится к тирании.
Власть, которой завладели «дурные», стремящиеся к наживе (48 sqq.), для Феогнида представляется главным злом, поскольку в их среде появляются вожди-тираны, для которых алчность и дерзость (50; 1082) являются привычными ценностными атрибутами. Эти пороки способны погубить город и породить тиранию (541 sq.; 603 sq.; 693 sq.; 823; 1103 sq). Тирана Феогнид называет «пожирателем народа» (1181 sqq.).
Таким образом, оценка тирании, исходящая от Алкея и Феогнида,носит в целом тенденциозную окраску и воплощает в себе такие черты как эгоизм, дерзость и стремление к наживе [9]. «Такое отношение Феогнида вызвано тем, что тирания возглавила движение «дурных» и отвечала их устремлениям, а это шло вразрез с аристократической этикой поэта. Действительно, если, как говорит Аристотель, тираны выступали против власти знатных и богатых (Pol., 1305 а 21 sqq.) и обещали удовлетворить экономические требования народа, то такой аристократ-традиционалист, как Феогнид, должен был воспринимать это как алчность и дерзость» [10].
Интересно проследить отношение к тирании известного афинского политика и законодателя Солона. Отрицательное отношение к тирании отвечало его мировоззренческим интересам, основанным на благозаконии и справедливости. Главным своим призванием Солон считал сдерживание враждующих сторон, чтобы не дать «ни одной одержать верх над другой» (fr. 5, 5 sq. Diehl3). По мнению Солона, если бы ктонибудь другой на его месте, взял власть, он бы не сдержал народ (fr. 24, 20 sqq. Diehl3), но «снял бы масло, сбивши молоко» (fr. 25, 6 sqq. Diehl3), то есть для себя поимел бы выгоду и смог обогатиться. Народ ждал от Солона тирании, чтобы при этой власти кто-то мог разбогатеть за счет награбленного (fr. 23, 13 sqq. Diehl3). Объектом грабежа стали бы, прежде всего, аристократы и те, кто разбогател благодаря новым занятиям, связанных с получением торгового капитала. Но это противоречило взглядам Солона и поэтому он не оправдал ожидания толпы: ему было не по душе «силой править тирании, как и в пажитях родных дать худым и благородным долю равную иметь» (fr. 23, 19 sqq. Diehl3). Кроме того, Солон отказался от тирании и по причине нежелания запятнать свое имя позором (fr. 23, 8 sqq.).
Таким образом, свое отношение к тирании Солон в целом демонстрирует как негативное, основанное на резко эгоистических устремлениях личности. В то же время, Солон идет на примирение с тиранией, но только при одном условии: если она будет приносить пользу народу. Эту функцию тирании выполняла в прошлом царская власть басилеев. Именно такую тиранию и видит Солон в лице Писистрата, правлению которого дает высший балл, как «золотой век бога Крона». Понятие тирании у него употребляется как синоним к слову µοναρχία («монархия») [11].
Таким образом, тирания со стороны современников характеризуется как с негативной, так и позитивной точек зрения. Факт установления тирании при поддержке широких слоев населения, имеющий место в ряде греческих полисов, свидетельствовал о том, что тирания, несмотря на проявление в ней крайне индивидуалистических тенденций, опору на военную силу, несла в себе и консолидирующие черты, присущие царской власти басилеев, выступая покровителем и защитником интересов населения полиса, гарантом социальных изменений. Поэтому тирания в сознании греков могла ассоциироваться как попытка возрождения царской власти. Отсюда тирания могла быть наделена особой харизматической привлекательностью, иметь религиозную легитимацию, подтверждать свою власть божественной волей и служить показателем, основанным на завидном положении и богатстве, к которому стремился чуть-ли не каждый смертный. Претенденту на тираническую власть давался редкий шанс получить право не только управлять полисом, но и добиться славы и почести. Негативный взгляд на тиранию, который был больше характерен для позднейшей литературы, нежели для ранней, отражал мнение лишь ограниченного круга лиц, прежде всего, аристократической элиты, испытавшей на себе давление со стороны единоличной власти тирана.
- White Μ.Ε. Die griechische Tyrannis // Die ältere Tyrannis bis zu den Perserkriegen / Hrsg. K.Kinzl. – Darmstadt, 1979. – S. 185 f.; Barcelo P. Basileia, Monarchia, Tyrannis. – Stuttgart, 1993. – S. 83; Туманс Х. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII-V вв. до н. э.). – СПб: Гуманитарная Академия, – С. 297.
- Schachermeyr Peisitratos von Athen // Die ältere Tyrannis bis zu den Perserkriegen / Hrsg. K.Kinzl. – Darmstadt, 1979. – S. 97; De Libero L. Die archaische Tyrannis. – Stuttgart, 1996. – S. 37 f.; Ogden D. The Crooked Kings of Ancient Greece. – London, 1997. – P. 148 ff. u.a.
- Туманс X. Указ. соч. – С. 299 (здесь же дается ссылка на других исследователей, разделяющих аналогичную точку зрения.
- Oost I. The Tyrant Kings of Syracuse // ClPh. – 1976. – Vol. 71. – N 3. – P. 224 – 236.
- Суриков И.Е. Античная Греция: политики в контексте эпохи: архаика и ранняя классика / под ред. Л.П. Маринович – М.: Наука, – 351 с. – С.60.
- О способах легитимации власти тираном см.: Андреев Ю.В. Тираны и герои. Историческая стилизация в политической практике старшей тирании // ВДИ. – – № 1. – С. 3-7.
- Зельин К.К. Олимпионики и тираны // ВДИ. – – №4. – С. 21-29; Bengtson Η. Kleine Schriftenzuralten Geschichte. – München, 1974. – S. 190-207.
- Туманс Х.Указ. соч. – С.
- De Libero Diearchaische Tyrannis… S. 32 ff. 10 Туманс Х. Указ. соч. – С. 301.
- De Libero L. Diearchaische Tyrannis… S. 33 f.