Статья представляет собой краткий философский очерк проблемы определения термина «гендер» и сущности теории гендера. Выступление, посвященное данной проблематике, состоялось в рамках круглого стола «Гендерная политика в Казахстане: права, реалии, перспективы», организованного в Институте Сорбонна-Казахстан 25 февраля 2016 года.
«Женщиной не рождаются – ею становятся. Нет такого закона – биологического, психического, экономического – который определял бы, как должна выглядеть в человеческом обществе человеческая самка; вся цивилизация целиком создает этот продукт – нечто среднее между самцом и кастратом – который мог бы квалифицироваться, как женский род. Только лишь участие другого может создать индивидуума как Другого. Такой, каким он существует для себя, ребенок не может чувствовать себя сексуально дифференцированным». (Симона де Бовуар, Второй пол, 1949 г.)
Гендерный вопрос в наше время – тема «модная» и, без сомнения, актуальная. Термин «гендер» можно встретить повсюду: предполагается, что его можно наполнить практически любым содержанием. Юридическим, политическим, социальным и морально-нравственным аспектам гендерной теории посвящаются дебаты, конференции, круглые столы, за гендерное равенство борются, гендерную политику государства оценивают международные независимые организации, долю присутствия женщин и мужчин в управляющих органах подсчитывают и т.д. Можно сказать, что слово «гендер» стало синонимом выражения «равенство полов» и даже «права женщин».
К сожалению, довольно часто во время этих дебатов автор сталкивался с тем, что значение самого термина «гендер» попросту неизвестно их участникам. А ведь гендерный вопрос носит прежде всего философский характер, более того, характер его изначально парадоксален. Корни гендерной теории – философско-политически-социально-исторические начала самого учения – лежат в области, не имеющей отношения к вопросу о равенстве прав мужчин и женщин. Мы полагаем, что можно было бы проанализировать сам термин, исходя из трех различных аспектов:
- Философско-спекулятивный аспект, который поможет нам выяснить, в чем состоит парадоксальность теории гендера.
- Исторический и социальный аспект, который поможет нам узнать, кем являются теоретики Gender studies.
- Философско-исторический аспект, с помощью которого легкий набросок основ теории гендера станет возможным.
1. Философско-спекулятивные аспекты теории гендера
Проблема естественного разделения человеческих существ на «мужчин» и «женщин» ненова в философии. Человек рождается либо мужчиной, либо женщиной. Это изначально дано каждому и, разумеется, является объектом философской рефлексии с незапамятных времен. Достаточно вспомнить легенду о людях-андрогинах [1]. При этом проблема не сводится только лишь к дихотомичности нашего восприятия мира, обусловленной этим разделением. Проблема пола в философии с неизбежностью ставит вопрос о границах – границы между мужским и женским, человеком и животным, человеком и миром и т.д. Проблема пола ставит и вопрос нормы – «нормальный» мужчина, «нормальная» женщина, «нормальное» и «ненормальное» поведение… и что, в конечном итоге, заставляет нас нормативи- зировать? То есть вопросы: «В какой момент начинается половая дифференциация?», «Следствием чего она является?», «Что значит быть «мужчиной» или «женщиной»?» непраздные, но вполне философские, охваченные многовековой философской традицией и имеющие отношение к общефилософской проблематике.
Любая философская дискуссия, посвященная проблеме Gender studies, содержит упоминание о том, что английское Gender не имеет отношения к слову «пол» (sex), но «род», в грамматическом смысле. Гендерная теория по существу отрицает наличие половой дифференциации. Разница полов как следствие наличия у нас определенного набора хромосом не интересует теоретиков Gender studies. Мы не имеем «пола», мы – определенного «рода». Быть «мужского» или «женского» рода – значит, играть определенную роль, соответствовать перформативному высказыванию власти. Джудит Батлер, будучи одним из основных теоретиков Gender studies и являясь автором перформативной теории гендерной идентичности, утверждает, что гендерные роли – своего рода перформативные высказывания, навязанные нам обществом [2]. Однако, поскольку перформативное высказывание не бывает истинным или ложным, мы можем приложить усилия для сопротивления такой дифференциации. Сопротивление же подобной насильственной дифференциации, согласно философу, есть способ борьбы с властью (тиранической).
Парадокс гендера с точки зрения спекулятивной философии заключается как раз в таком отрицании половой дифференциации как врожденного качества. То есть, борясь за гендерное равенство, мы не боремся за равенство полов, поскольку таковых нет, мы боремся за признание отсутствия четкой половой принадлежности и за признание нашего права на то, чтобы не иметь такой принадлежности. В таком случае дискуссия о политическом, социальном, интеллектуальном, физическом и любом другом равенстве полов не имеет смысла, поскольку пола не существует. А в этом случае сама гендерная теория, равно как и борьба за гендерное равенство, становятся ускользающими концепциями: можно быть определенного «рода» – мужского или женского – но это не обязательно значит, что вы мужчина или женщина, или же, являясь мужчиной или женщиной, мы всегда должны помнить о том, что это можно изменить, о нашем праве и о существующей возможности изменить эту данность и даже полностью отрицать ее. Таким образом, борясь за гендерное равенство, мы боремся за гендерную индифферентность, что лишает смысла всякую борьбу за «равенство» (равенство кого?) [3]. Таков, вкратце, парадокс теории гендера.
2. Исторические и социальные аспекты теории гендера
Современная философия активно использует в качестве метода анализ исторических и социальных предпосылок возникновения той или иной теории. Понимание философского течения будет неполным при отсутствии ссылок на среду и исторические обстоятельства, в которых она зародилась, также как и на биографические сведения об авторах-основателях течения. История теории гендера с этой точки зрения примечательна.
Что касается исторических и социальных предпосылок ее возникновения, они достаточно подробно описаны разными авторами [4]. 60-е годы прошлого века породили ту социальную среду, в которой стало возможным зарождение подобной теории, а послевоенная французская философия стала ее философско- теоретической базой. Поколение так называемого беби-бума, то есть люди, родившееся в 50-е – 60-е годы прошлого века, претендовало на то, что именно оно создаст новый мир, породит новые социальные отношения. Сам дух этого поколения коренным образом отличался от духа предшествовавших поколений двух мировых войн. Последние отличались присущей им жертвенностью, жертвенной созидательностью. Благодаря усилиям этих поколений в последовавшую за ними эпоху 60-х массово распространились не столь широко доступные ранее блага. В частности, высшее образование стало широко доступно для молодежи, наблюдался приток молодых женщин в сферу высшего образования. Следствием такого широкого распространения высшего образования явилось построение того, что в наши дни мы называем «кампус» для создания жизненного пространства и пространства для учебы столь большого количества студентов. Благодаря этому увеличивается концентрация молодого активного населения в городах – центрах университетской жизни. Поколение бэби-бумеров создает и принципиально новые отношения между полами, иное отношение к браку, рождению детей. Молодые люди отказываются жениться, появляется феномен, называемый юношеским сожительством, появляются и получают массовое распространение контрацептивы [4].
Майские события 1968 года в Париже не так широко обсуждаются у нас, но, тем не менее, именно в это время формируется философская мысль, ставшая затем интеллектуальной базой для теории гендера. Молодежь, участвовавшая в манифестациях, получила определенное представление о революции в марксистских и троцкистских молодежных группировках того времени. Многие из них полагали, что события 1968 года приведут к тем же последствиям, что и Октябрьская революция 1917 года в России. События, однако, разворачивались не так. Для манифестантов речь не шла о захвате власти, как в России 1917 года, но о том, чтобы «изменить жизнь» (императив, созданный поколением бэби-бума). В том, что касается целей студенческой «революции» в мае 1968 года, произошло своего рода интеллектуальное и идеологическое «соскальзывание», основой которому были учения, сочетавшие в себе элементы марксизма и фрейдизма (фрейдо-марксизм Герберта Маркузе и Вильгельма Райха) [см., например, 5, 6]. Для Маркузе, например, ошибка Фрейда состояла в том, что он отдал предпочтение принципу реаль- ности, а не принципу удовольствия. То есть, следуя этой логике, «революция» 1968 года должна освободить место принципу удовольствия в обществе. Революционно только желание. Таким образом, изменения в обществе должны были произойти посредством изменений нравов, а не посредством захвата власти рабочими или студентами.
3. Философско-исторический аспект гендерной теории
В этот же момент во Франции появляется целая группа философов – т.н. «мыслителей желания». В их числе, например, Жиль Делез и Феликс Гваттари, авторы Анти-Эдипа, выступавшие с критикой теории психоанализа и утверждавшие, что «Эдип» Фрейда как воплощение семейной схемы «папа-мама-дитя», довлеющей над нами и предполагающей, что желание есть желание недостающего, должен быть уничтожен в пользу «детерриториализированного желания» [7]. Другим философом этого круга был Мишель Фуко, одной из теорий которого является теория власти, проявляющейся не столько в вертикали власти, сколько в тех механизмах, которыми она нас окружает (в т.ч. гендерных) [8]. Можно также упомянуть имя Жака Деррида и его теорию деконструкции и прочих.
Согласно Франсуа Кюссе, миграция французской философской мысли в США началась в послевоенные годы. В числе прочих идей, воспринятых американскими философами того времени, можно назвать экзистенциализм Сатра, его десубъективизацию субъекта или «феминизацию интеллектуальной жизни» Симоны де Бовуар, например. В октябре 1966 года французский философ, антрополог Рене Жирар, работавший в то время в Стэндфордском университете, организует международный коллоквиум Les Langages de la critique et les sciences de l'homme («Языки критики и наука о человеке»). Состоялись затем симпозиум в университете Джона Хопкинса, Балтиморская конференция. Были опубликованы такие тексты, как Critique et Vérité (Критика и истина) Ролана Барта, тексты Лакана, Les Mots et les Choses («Слова и Вещи») Фуко [9]. Эти мыслители имели большое влияние на развитие философской мысли в США.
Примерно в то же время движение феминизма стремительно развивается. Параллельно с этим происходит развитие движения борьбы за права сексуальных меньшинств. В целом, идет распростра- нение маргинальных сексуальных практик. Этим движениям необходима своего рода интеллектуальная база, своя философия.
В тот же момент происходит возникновение нового феномена иного порядка – эпидемия СПИДа. Впервые и единожды в истории проходят манифестации против болезни – против СПИДа. Причина подобного общественного резонанса по отношению к сугубо медицинскому феномену – исключительно символичный путь заражения этой болезнью, который имеет отношение к репродуктивной функции, крови. В этот же момент происходит значительное развитие в среде людей с нетрадиционной сексуаль- ной ориентацией, причем в коммунитаристском аспекте. Речь идет уже не просто о маргинальной сексуальной практике – возникает сообщество, восстающее против несправедливости, стигматизации гомосексуалистов в том, что касается распространения вируса иммунодефицита. Это сплочение, чувство коммунитаристской общности в борьбе против проявления несправедливости порождают иное, теперь уже метафизическое, философское восстание, под ударом которого – классическая структура общества, в которой есть место только мужчинам, женщинам, семье, детям. Здесь и пригодились идеи философов желания и деконструкции, на базе которых возникает гендерная теория.
Имя номер один гендерной теории – Джудит Батлер, опубликовавшая в 1990 году Gender trouble (Гендерное беспокойство) [10]. Ее идеи развивают деконструктивистские идеи французских философов вплоть до утверждения, что биологическое тело человека – нейтральный объект. Биологическая реальность человеческого тела не детерминирована и не детерминирует нас. Джудит Батлер обращается к так называемой квир-теории, где «квир» – «иной» – понимается в широком контексте – «иной человек», тот, который отличается от нормативного образца. В контексте гендерной теории речь идет о людях, не считающих необходимым соответствовать стандартной половой дифференциации на «мужской – женский».
Гендерная теория имеет также и политический аспект эмансипации. Вот почему часто гендерная эмансипация воспринимается как «эмансипация женщин», например. На самом деле, речь идет о том, что эмансипация возможна только в том случае, если человек эмансипирован в своих сексуальных практиках также. Эмансипация проходит через право на сексуальное самоопределение (вспомним философов желания!).
Сегодня политики взяли на вооружение гендерные идеи. Мы можем наблюдать как в ООН проходят международные конференции, дебаты по поводу возможности внедрения в национальные законодательства принципиальных концепций гендерной теории. Это свидетельствует о том, что сама идея гендера произвела значительный эффект в мире. Тем не менее, хотелось бы напомнить о том, что в основе гендерной теории лежат не только идеи эмансипации женщин или борьбы за равные права женщин и мужчин. Посыл этой теории, возможно, гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Весьма интересными, с этой точки зрения, были бы исследования, посвященные сравнению трактовки этого вопроса в «архаичной» или «тоталитарной» или «демократической» среде. Теория гендера, безусловно, насыщена аспектами, контекстными звучаниями, возможностями трактовки. Автор надеется, что когда-нибудь проведение подобных исследований и написание такого рода работ станут возможными и у нас.
- Платон, Пир, 189 d - 192 e
- Butler , Bodies that matter : on the discursive limits of « sex », New-York, Routledge, 1993. – 55 p.
- Mattéi -F., «Préface. La confusion des genres» à FLAVIGNY François, La querelle des genres, Paris, PUF. – 168 p.
- RICARD François, La Génération lyrique : Essai sur la vie et l'œuvre des premiers-nés du baby-boom, Paris, Les Editions du Boréal, – 288 p.
- Маркузе Р., Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества, (пер. с англ., послесл., примеч. А.А. Юдина; Сост., предисл. В.Ю. Кузнецова) - М: ООО "Издательство ACT", - 526 с.
- Райх В., Сексуальная революция. — М.: «АСТ», — 352 с.
- DELEUZE Gilles, GUATTARI Félix, Anti-OEdipe : Capitalisme et schizophrénie, Paris, Les Editions de Minuit, – 496 p.
- FOUCAULT Michel, Histoire de la sexualité, 3 volumes, Paris, Gallimard, 1976-1984.
- CUSSET François, Foucault, Derrida, Deleuze et Cie et les mutations de la vie intellectuelle aux États-Unis, Paris, La Découverte, 2005. – 378
- BUTLER Judith, Gender Trouble: feminism and the subversion of identity, New-York, Routledge, – 172 p.