В данной статье анализируется значение исламского фактора в мировой политике с его непосредственного зарождения, его постепенное развитие, движение и разветвленность, а также современная политическая интерпретация. Так, в современных международных отношениях и мировой политике исламский мир представлен весьма разнородными государственными и негосударственными акторами. На фоне трансформации системы международных отношений в целом, а также в условиях быстро меняющейся расстановки политических сил внутри мусульманских сообществ, стран и регионов это порождает противоречивые проявления действия исламского фактора на международной и региональной аренах. Ведь без серьезного изучения и теоретического осмысления этих явлений невозможно составить адекватное представление об особенностях современного мирового политического процесса и выстроить конструктивные отношения между Западом и исламским миром, конфликт между которыми является характерной чертой современной эпохи. Также поднимается вопрос о конкретной роли исламского мира как геополитического актора и существующие всевозможные подходы поиска возможного ответа на этот вопрос. Несомненная культурная, социальная общая разнородность взглядов ислама как религии и ислама политического также играет свою роль.
Для резонного обсуждения роли исламского фактора в мире и в международных отношениях, в первую очередь должны быть рассмотрены его значение для современных мусульманских обществ и мусульманских государств. Можно отметить, что с 1970 года ислам стал бесспорным источником власти для мусульман во всем мире, а также для правительств мусульманских государств. Этот момент, когда послеколониальный период, где социализм и секуляризм доминировали в мусульманском мире, внезапно закончился. Затем начался новый период, в ходе которого силы ислама религиозно, политически и идеологически набрали обороты. 1979 год был годом иранской революции, годом советского вторжения в Афганистан, годом введения уголовного права шариата в Пакистане, союзнике США, оккупация Большой мечети в Мекке саудитами, а также подписание мирных соглашений между Египтом и Израилем.
До этого мусульманский мир в качестве некой геополитической общности, субъекта мировой политики не существовал. В колониальную эпоху большинство мусульманских стран и территорий имели свои метрополии или входили в сферу влияния той или иной великой державы; в биполярной системе международных отношений они либо опирались на поддержку патрона (СССР или США), либо сохраняли нейтралитет, балансируя между сверхдержавами. Идеология обретших независимость мусульманских государств базировалась на принципах светскости и национализма, хотя зачастую и была декорирована религиозной риторикой [1, с.9].
Итак, в конце XXначале XXI веков особое внимание исследователей, политиков, экономистов, международную общественность и широкие слои населения привлекает исламский фактор в развитии мирового сообщества, ибо заметно возросла его роль в мирополитических процессах. В это время также участились межэтнические и межконфессиональные конфликты, антигосударственные заговоры и межгосударственные столкновения, принимающие нередко форму кровопролитных военных действий (например, в Дарфуре в Судане, талибаны в Афганистане; хуту и тутси в Руанде, шииты и сунниты в Ираке, арабы-мусульмане и арабы-христиане в Ливане, косовары и сербы в Косово в бывшей Югославии, кикуйю и луо в Кении). Участились акты международного и внутристранового терроризма. Особенно активны «Аль-Каида» и тесно связанные с ней исламские экстремистские организации. К возврату к корням прибегают многие слои в мусульманских странах, да и не только в них. Христиане и мусульмане, прибывшие из Африки и Азии, осевшие во многих европейских странах, оказались большей частью изгоями там, куда эмигрировали и, как следствие такого положения, бурно протестуют против далеко не легких условий жизни. Многодневные жестокие и массовые беспорядки, учиненные африканской и азиатской молодежью в Париже и турками в Германии в 2005-2007 гг., – тому подтверждение.
Ислам и политика тесно взаимосвязаны в государствах, где население исповедует эту веру, где ислам является государственной религией или где мусульманская Умма многочисленна. В настоящее время в мировом сообществе переплетение исламских установок и политики, осуществляемой государствами, относящихся к мусульманской Умме, наглядно проявляются в создании, функционировании и активной деятельности мусульманских правительственных организаций, образовавшихся или создаваемых ныне на региональном, субрегиональном и на международном уровнях [2, с.515]. Они образуют обширное политическое пространство, на котором действуют разнообразные и специфические политические силы, государственные и межгосударственные институты, организации гражданского общества. Силы и влияние многих из них настолько велики, что они воздействуют на все мировое сообщество, приобретая, таким образом, планетарный характер.
Рост значения ислама на Земном шаре связан также с тем, что процессы глобализации, происходящие в современном мире, привели к тому, что во многих странах Запада появились многочисленные мусульманские общины. Они стали оказывать заметное влияние на все стороны жизни стран их пребывания.
Мусульманский мир, выступая в качестве целостной цивилизационной и социокультурной системы, тем не менее, демонстрирует множественность уровней и ролей ислама, которые обусловлены его собственной сложной структурой и разнообразием выполняемых им функций, а также тем, что эта религия используется самыми различными политическими силами как для укрепления позиций исламской цивилизации на мировой арене, так и для достижения вполне конкретных политических, геополитических, идеологических и экономических целей.
Со временем стало очевидно, что вместо независимости мусульманские страны получили новую форму зависимости, а вместо инновации заимствования и имитацию со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде огромных разрывов в уровнях жизни между элитой и остальным обществом, отсутствия возможностей для легитимного волеизъявления, культурной экспансии извне и т.д. Поиски иных, качественно отличных от уже опробованных путей выхода из кризиса привели к идее исламской альтернативы, которую попытались сформулировать оппозиционные политические лидеры и группировки. В 1950-1970-е гг. протест был обращен вовнутрь мусульманских сообществ, главным противником политизированного ислама была местная «испорченная» власть.
Изучение роли исламского фактора в мировой политике объективно привело к постановке вопроса о влиянии религии на внешнюю политику государств. История международных отношений свидетельствует о том, что конфессиональный аспект учитывается при разрешении (или провоцировании) многих конфликтов, а идеологическое обоснование внешнеполитического курса любой страны в глазах общества имеет, в том числе и религиозный подтекст. Наиболее ярко эту специфику демонстрирует мусульманский мир, где принадлежность страны к исламу отражается на процессе принятия внешнеполитических решений, а немусульманские страны при выстраивании отношений с мусульманскими государствами обязательно учитывают фактор религии.
В начале XXI в. многие главные события в мире происходят именно на землях ислама, и результат этих перипетий непредсказуем. Судьбы политического ислама, темпы и границы его распространения в рамках отдельно взятой страны, в региональном и глобальном масштабе продолжают оставаться предметом бурных научных дискуссий, темой многочисленных академических исследований и публицистических материалов. Исламская волна, накрывшая арабский мир в результате событий 20112012 гг., обязывала востоковедов еще более углубленно изучать всю массу сопряженных с исламизацией Большого Ближнего Востока явлений и последствий.
На данный момент в основном выделяют три основных подхода в видении ислама как глобального геополитического актора. Сторонники первого подхода считают вполне обоснованным определять исламский мир в качестве консолидированного актора мировой политики, которому противостоит другой условно единый контрактор Запад. Им оппонируют приверженцы противоположной точки зрения, акцентирующие внимание на дробности и внешнеполитической самостоятельности различных исламских игроков. В рамках третьего подхода исламский мир выступает как зона распространения мусульманской религии, особое цивилизационное пространство, что снимает вопрос о том, является ли мир ислама коллективным глобальным актором, поскольку цивилизационный подход затрудняет анализ современных международно-политических процессов [3].
Очевидно, что исламский мир представляет собой весьма пеструю и разнородную картину. Это порождает большой и сложный комплекс противоречий и конфликтов, которые наблюдаются в регионах распространения ислама, как между государствами, так и внутри каждого из них. Между мусульманскими странами имеются кардинальные различия в социально-экономическом развитии, в политических и правовых системах, в политической и социальной роли религии в жизни общества, в способах адаптации к глобализации, во внешнеполитических стратегиях. Конфликтный потенциал подпитывают межгосударственные противоречия, нерешенные и возникающие конфликты, региональное соперничество стран и личная конкуренция их лидеров, этноконфессиональное разнообразие, а также многообразие течений внутри мусульманской религии и исламистской идеологии. Последняя отстаивает различные альтернативные, зачастую противоречащие друг другу проекты переформатирования не только исламского мира, но и всего миропорядка в глобальном масштабе.
Тем не менее в современном исламском мире можно говорить о политической консолидации. Прежде всего речь идет о наличии многочисленных международных мусульманских организаций, в целях и деятельности которых заложена идея религиозного единства. Тут также прослеживается тенденция к дублированию международных организаций глобального уровня, в их числе: ОИС (исламский аналог ООН), «Исламская восьмерка» (альтернатива «Большой семерке»), Исламский банк развития (вместо Международного банка развития), Исламская комиссия Международного Красного Полумесяца (аналог Международного Красного Креста), Исламская организация по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО, альтернатива ЮНЕСКО), Исламская федерация спортивной солидарности (дублирующая Всемирный олимпийский комитет), Исламская торгово-промышленная палата, Исламская ассоциация судовладельцев и т.д. [4].
Схожая тенденция прослеживается в сфере разработки и принятия международных документов: Исламская Декларация прав человека (вместо Всеобщей Декларации прав человека); Договор о борьбе против международного терроризма, разработанный ОИС в соответствии с шариатом и т.д. Система международных организаций мусульманского мира и норм, которыми они руководствуются, может интерпретироваться как противопоставление или альтернатива так называемой западной системе международного права и международных отношений.
На международный и даже глобальный охват также претендуют «страновые» и региональные исламские организации. Как правило, они создаются по инициативе какого-либо мусульманского государства в качестве инструмента своей внешней политики; в их составе зачастую представлены негосударственные акторы, в том числе радикально-экстремистского толка. Самой известной и влиятельной стала Всемирная исламская лига (создана в 1962 г. по инициативе Саудовской Аравии). Среди других: Народная исламская конференция (сформирована в 1991 г. под патронажем Ирана и Судана), Всемирное исламское народное руководство (создано в 1989 г. по инициативе бывшего лидера Ливии М.Каддафи), Корпус стражников исламской революции (КСИР) и Силы «Кодс» (инструмент политико-идеологической деятельности Ирана внутри страны и за рубежом) и т. д. Наличие подобных организаций позволяет государствам-опекунам «проводить прямо или косвенно определенную политику на международной арене, нередко в нарушение норм международного права, и уходить от ответственности за вмешательство во внутренние дела других государств» [4, с.10-13].
К числу транснациональных исламских движений относится организация «Братья-мусульмане», имеющая свои представительства практически во всех мусульманских странах. Партия «Хизбат-Тахрир аль-Ислами» последовательно пополняет свои ряды во многих странах за счет приверженцев идеи создания всемирного халифата. Крайне идеологизированной и дискуссионной остается проблематика, связанная с созданием и деятельностью движения «Талибан». Еще один пример транснациональных организаций террористические сетевые структуры, прежде всего «Аль-Каида» и ассоциированные с ней движения (АКАД).
Косвенным признанием наличия исламского транснационального акторства является и то, что международная антитеррористическая коалиция воюет не просто против терроризма [5] (который, как известно, не имеет ни национальности, ни религии, ни границ), но против именно «исламского» терроризма, поскольку на сегодняшний день основным поставщиком и главным распространителем терроризма является радикально-экстремистский исламизм. В результате действий немногочисленного, но весьма активного крайнего крыла исламистов вполне естественная резкая эмоциональнонегативная реакция на терроризм переносится на исламский мир в целом, который на Западе начинает восприниматься как некий гомогенный социум, якобы приверженный идее насилия, как источник угрозы всему человечеству.
Фактом остается и то, что в начале XXI в. cамоопределение исламского мира базируется на общности религии и противопоставлении себя Западу, что воплощается в идее так называемой мусульманской солидарности. Скептики считают эту идею лишь неким популистским лозунгом, удобным инструментом мобилизации масс. В подтверждение своей позиции они ссылаются на то, что солидарность мусульман ни разу не способствовала решению хотя бы одного серьезного конфликта: ирано-иракского, индопакистанского, внутрипалестинского и т.д. Претворению идей мусульманской солидарности на практике препятствуют глубокие противоречия, разобщающие исламский мир. Не в пользу мусульманского единства свидетельствует и туманный образ исламской альтернативы во всех ее идеологических вариантах: либеральном (модернизаторском), традиционалистском и джихадистском. Исламистские проекты, кроме того, всегда привязаны к конкретным социокультурным, политическим и иным реалиям того или иного мусульманского общества [5].
Вместе с тем имеются веские основания говорить о наличии в исламском мире тенденции к формированию устойчивой и нацеленной на перспективу системы интересов, приоритетов и целей, определяемых исламской солидарностью. Мусульмане все более осознают себя единым массивом с общей (несмотря на разночтения) конфессиональной традицией, общей историей, общими целями и общим противником. Понятие «ульумма аль-ислямийя» «исламская нация» укоренено в сознании мирового мусульманства и не ставится под сомнение ни одним политиком, какого бы направления он не придерживался [7, с.37]. Поэтому исламская солидарность есть не просто идеологический конструкт, постоянно обновляемый политиками и мыслителями.
Хотя фактор исламского единства противоречив и в значительной степени виртуален, мусульмане все же пытаются выразить общую позицию перед лицом внешнего вызова, что в определенном смысле можно интерпретировать как «исламский ответ» на глобализацию. Проблема в том, что главный импульс единения исламского мира в противостоянии Западу сегодня исходит от исламских радикалов. Привлекательность в глазах некоторой части мусульман альтернативных проектов глобального переустройства мира, несмотря на их иллюзорность, в немалой степени объясняется тем, что предлагающие эти проекты разного рода исламистские силы апеллируют к заложенной в исламе концепции уммы сообщества мусульман, в котором отсутствуют межэтнические и межгосударственные границы. Принадлежность к единой (исламской) цивилизации и единая задача поиска собственного ответа на вызовы глобализации удерживают мусульман в общем культурном и идеологическом пространстве.
В пользу перспектив повышения глобальной роли исламского фактора в мировой политике свидетельствует и ускорившийся в связи с глобализацией процесс размывания границ между мусульманскими ареалами в плане их деления на центр и периферию. Так, например, уже нельзя считать окраиной самую многонаселенную и динамично развивающуюся Индонезию или набирающую политический вес в мусульманском мире Европу, где ислам стал уже второй по числу приверженцев религией. Европа, кроме того, принимает на себя главный удар усилившихся в исламском мире миграционных процессов, отдаленные последствия которых с трудом поддаются прогнозированию [1, с.5].
Приведенный, далеко не полный перечень факторов, свидетельствующих о наличии тенденции к политической консолидации мусульманских сообществ, не позволяет, однако, рассматривать исламский мир в качестве глобального геополитического актора. Интеграционные процессы в исламском мире не являются главным вектором современной мировой политики, хотя многие ее ключевые события происходят именно на землях ислама. Тем не менее, в условиях трансформации всей системы мироустройства и неизбежного втягивания в процесс глобализации исламский мир настаивает на своей идентичности, защищается от внешнего воздействия, стремится наработать собственные коллективные ответы на новые вызовы и угрозы. И какими бы сомнительными или даже утопичными они не казались, эти проекты являются культурной, идеологической и политической данностью. Поэтому вполне обоснованно можно ожидать усиления в исламском мире тенденции к выражению общих позиций в отношениях с Западом, совместному отстаиванию интересов, формированию общей системы целей и приоритетов в рамках так называемой исламской солидарности.
На сегодняшний день сильно обострена и заметна разнородность ислама. В духовном управлении мусульман теологи пытаются ответить на так называемые актуальные вопросы современности путем издания новой мусульманской литературы. Можно назвать еще одну проблему, усложняющую взаимоотношение Ислама с Западом. Это нарастающий разрыв между суннизмом и шиизмом в самом классическом исламе. Если салафитский ислам постепенно отделяется от суннизма, то шиизм – как совершенно другая модель исламской цивилизации все больше отделяется от суннизма, в том числе и от салафизма. Таким образом, мы наблюдаем раскол не только внутри суннитского течения ислама, но и всего классического ислама в целом. Салафизм в свою очередь, будет усложнять взаимоотношения между различными мазхабами не только в суннизме, но и в шиизме. Более того, салафизм уже ведет борьбу против шиизма в некоторых странах Ближнего Востока, где проживает шиитское население. Конечно, в таких условиях о единстве ислама говорить не приходится. Более того, придется в дальнейшем постоянно подчеркнуть, что суннизм и шиизм – это не два течения внутри классического ислама, а две самостоятельные модели исламской цивилизации [7]. Таким образом, Запад вынужден выстраивать свои сложные отношения не только с суннизмом, но и с шиизмом в отдельности.
- Попов В. Исламский фактор в мировой политике.// Азия и Африка сегодня, 2004, №1.
- Наумкин В.В. Исламская концепция устойчивого развития // Ислам в современном мире, 2008, №1/11/.
- Баранов О.Н., Голицын В.А., В.В. Терещенко. Глобальное управление. М.: из-во «МГИМО-Университет», 2006. —254 с.
- Игнатенко А. Самоопределение исламского мира // Ислам иполитика (взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и СреднегоВостока, на Кавказе и в Центральной Азии). – М., 2001 //http://www.i-rp.ru/page/stream-library/index-2453.html.
- Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. -М.: международные отношения, 568 с.
- Малашенко А. Исламская альтернатива и исламский проект. М. Центр Карнеги. М.: «Весь мир», — 221 с.
- Бобохонов Р.С. Западная общественная мысль об исламе и мусульманском мире// http: // www.centrasia.ru/newsA.php?st=1339913520.