Когда мы говорим о наличии компетенции международного коммерческого арбитража на разрешение спора и, в частности, при заключении арбитражного соглашения, возникает вопрос об арбитрабельности спора.
Термин "арбитрабельность" (от англ. arbitrability) хоть и является законодательно незакрепленным, тем не менее широко используется в литературе в целях обозначения возможности передачи того или иного спора на рассмотрение третейским или негосударственным арбитражным судом. Таким образом, арбитрабельность является важным критерием исполнимости решения третейского суда, вынесенного по 9 конкретному спору.
Как в российской, так и в зарубежной доктрине различают объективную и субъективную арбитрабельность. Под объективной арбитрабельностью понимают допустимость спора в качестве предмета арбитражного разбирательства. Под субъективной арбитрабельностью понимается способность лица быть субъектом арбитражного соглашения.[9] [10] [11]
Под способностью заключить арбитражное соглашение имеется в виду способность вступать в договорные отношения, что в смысле российского права находит отражение в понятии дееспособности - способности субъекта своими действиями приобретать гражданские права и обязанности. В то же время, если говорить о юридических лицах, правоспособность и дееспособность в принципе не разграничиваются, так как возникают одновременно, более того, в российском праве в отношении юридических лиц применяется именно термин "правоспособность". Правоспособность и дееспособность юридических лиц возникают в момент их создания и прекращаются в момент внесения записи об их исключении из Единого государственного реестра юридических лиц
Следует отдельно отметить, что, когда речь идет о физическом лице как об участнике разбирательства в международном коммерческом арбитраже, разумеется, принимается во внимание не только наличие правоспособности, но и дееспособности физического лица. Высказывалась позиция, согласно которой гражданин иностранного государства, который осуществляет предпринимательскую деятельность, однако при этом не зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя (коммерсанта), может быть признан недееспособной стороной арбитражного разбирательства, что в свою очередь может повлечь отмену арбитражного решения11
Иногда утверждается, что запреты, направленные на государственные образования, в свете арбитражных соглашений не вызывают вопроса о правоспособности, однако включают вопрос арбитрабельности (в частности, субъективной арбитрабельности). Крайне сложно принять это предложение без квалификации, что аналогичные законодательные предписания предположительно касаются права определенных образований (государства, государственных образований) заключать обязывающие контракты; в таком случае такого рода правило определенно вписывается в рамки классической правовой дефиниции «правоспособность/дееспособность».
Европейская конвенция в прямой форме содержит указания, что публичноправовые образования имеют возможность вступать в арбитражные соглашения [12] . Положения статьи II (1) Европейской конвенции предписывают: "Юридические лица, которые по применимому к ним национальному закону рассматриваются как "юридические лица публичного права", имеют возможность заключать арбитражные соглашения".
Необходимо упомянуть, что аналогичным образом Институт международного права в 1989 году сформулировал правило: "Государство, государственное предприятие или государственная организация не могут ссылаться на отсутствие правоспособности с целью воспрепятствовать арбитражному процессу, на который они согласились". Таким образом, представляется, что попытки государства ссылаться на собственные нормативные правовые акты в целях наложения ограничений на арбитражные соглашения являются противоречащими принципам доброй воли и лишения права на возражение и не должны влиять на действительность арбитражного соглашения, заключенного государством.
В странах СНГ вопросы арбитрабильности спора урегулированы по-разному, в ряде из них перечень споров, признаваемых неарбитрабильными, достаточно широк.
Например, в Казахстане в международный коммерческий арбитраж по соглашению сторон могут передаваться споры из гражданско-правовых договоров между лицами, при условии, что хотя бы одна из сторон не будет являться резидентом Казахстана (Закон Республики Казахстан "О международном коммерческом арбитраже"). Неарбитрабильными с точки зрения законодательства о третейских судах признаются споры из договоров о выполнении работ, оказании услуг субъектами естественных монополий, занимающих доминирующее положение на рынке, по которым могут быть затронуты интересы государственных предприятий, государства, несовершеннолетних лиц, недееспособных, лиц, не являющихся участниками арбитражного соглашения (Закон Республики Казахстан "О третейских судах")[13].
В соответствии с законом Тайваня дело о банкротстве не может быть передано на рассмотрение в международный арбитраж. Аналогичные положения содержатся в законодательстве Казахстана, Армении.[14]
Прямой запрет на рассмотрение корпоративных споров в международном коммерческом арбитраже отсутствует в Казахстане. Также "законодательство содержит ограничение на возможность передачи в арбитраж споров, стороной по которому являются... государственные органы или государственные предприятия"[15].
Таким образом, отличие арбитрабильности от исключительной компетенции устанавливается на основе изучения, как правило, процессуальных законов и заключается в решении вопроса о цели анализируемых правовых норм. Если указанные нормы предполагают запрет на арбитражное рассмотрение трансграничных коммерческих споров, они представляют собой положения об арбитрабильности (или, если говорить точнее, неарбитрабильности). Если же эти нормы разграничивают компетенцию судов внутри государства, они не входят в содержание арбитрабильности. Важную роль при толковании указанных норм играет установление их адресатов (входит ли международный коммерческий арбитраж в число таких адресатов).