Воображение в структуре мышления

Рассмотрим ту форму, в рамках которой зарождается творческая мысль – и научная, и художественная, и всякая иная. Проследим закономерные микропроцессы,которым подчинена бессознательная деятельность продуктивного воображения, причем, на той стадии, когда бессознательное превращается в сознательное, а интуитивное – в дискурсивное.Сознательное использование таких закономерностей повышает продуктивность научной и педагогической деятельности.

Законы движения планет, заметил Гегель, на небе не начертаны, и истина не лежит как камень на дороге (К. Маркс). Чувственному восприятию даны носители отношений, сами же устойчивые внутренние отношения (законы) восприятию не даны. Восприятию доступно многообразие без единства, без тех внутренних связей, которые организуют части в целое, в систему. Как же субъект выявляет внутренние связи? Как ему становится доступным невидимое через видимое? Обратимся к опыту научного поиска, где такая проблема разрешается.

Значение модельных аналогий в научном поиске

В научном поиске мышление находится в противоречивой ситуации: факты заземляют его до наличной ситуации, а цель поиска ориентирует на выход за рамки наличного к новому знанию. Противоречие разрешается в пределах реального духовного образования. Назовем его логическим уравнением.

Научный поиск движется вперед путем выдвижения модельных аналогий. В их качестве выступают или теоретические схемы разных наук, или образы из искусства, или эмпирические данные из различных сфер практики. Например, физик Нагаока уподобил расположение зарядов в атоме системе отношений «планеты – Солнце». Это уподобление осуществлялось в рамках уравнения «конфигурация зарядов в атоме ≈ планетарная система». Символ «≈»означает операцию уподобления. В левой части уравнения находятся эмпирические данные, а в правой – модельная аналогия. Затем на место элементов планетарной системы были подставлены конструкты «электрон» и «положительно заряженная сфера в центре атома». Экспериментальные данные внесли запрос на более точную аналогию. Нагаока избрал в роли аналога электронных орбит вращающиеся кольца Сатурна: «конфигурация зарядов в атоме ≈ кольца Сатурна». Соединив эту сеть отношений с конструктами электродинамики, он получил «гипотетическую модель строения атома» [14, с.108]. Так как наглядный образ колец Сатурна здесь важны только в качестве аналога структуры атомных зарядов, то он редуцируется до рациональной схемы, которая в дальнейшем конкретизируется в понятие.

Модельная аналогия выступает всякий раз в роли формального (абстрактного) содержания логического уравнения и является ячейкой зарождения не только понятий и частных теоретических схем, но и обобщающих гипотез. Все обобщения теоретических знаний об электричестве и магнетизме, пишет В. С. Степин, Максвелл осуществил применением гидродинамических и механических аналогов. Теоретические схемы и уравнения механики сплошных сред переносились в электродинамику. Затем «в аналоговые модели на место трубок с идеальной жидкостью, источников и стоков жидкости, вихрей в механической сплошной среде и т. д. подставлялись заряды, электрические и магнитные силовые линии, дифференциально малые токи, заимствованные из теоретических схем Ампера, Кулона и др.» [14, с.236]. Метод аналогового моделирования, резюмирует В. С. Степин, есть «универсальный прием выдвижения обобщающих гипотез» [15, с.239]; такой метод состоит в «соединении абстрактных объектов … одной области знания со структурой («сеткой отношений»), заимствованной в другой области знания» [15, с. 239].

Эвристическое значение модельных аналогий для научного мышления общепризнана. «Теоретико-познавательная и эвристическая ценность аналоговых моделей, – отмечает Дрюк М. А., – заключается в том, что каждая из них, родившись в одной области познания, становится концептуальным средством, методологическим ключом для интерпретации явлений в других естественнонаучных и гуманитарных сферах, в том числе в философии, психологии, социологии, экономике, экологии и др.» [7, с. 102]. Математик А. Пуанкаре отмечал эвристичность переноса знаний физики в математику и наоборот. Физика  дает«предчувствие решения», «подсказывает нам ход рассуждений». Благодаря физическим образам аналитик «в состоянии сразу видеть то, что было бы лишь постепенно обнаружено путем чистой дедукции. Так, он соединяет разрозненные элементы решения и путем некоторого рода интуиции догадывается о том, что будет доказано лишь впоследствии. Догадка предшествует доказательству! Нужно ли доказывать, что именно так были сделаны все важные открытия? Сколько истин позволяют нам предчувствовать физические аналогии, оправдать которые путем строгого рассуждения мы были бы не в состоянии!» [13, с.

290 – 291]. Аналитику нужно угадывать дорогу, нужен «путеводитель». «Этот путеводитель – прежде всего аналогия» [13, с. 216].

Пуанкаре поясняет, что чистый анализ предоставляет много приемов, но сложность в том, какой из них следует выбрать. По его мнению, нужна способность, позволяющая видеть цель, контуры целого;

«эта способность есть интуиция», схватывающая целое через аналогии; одна логика это не позволяет. Логика и интуиция необходимы. Логика служит «орудием доказательства; а интуиция – орудие изобретательности» [13, с. 214]. Ментальной основой моделирования является отождествление различных содержаний продуктивным воображением.

Новое знание возникает путем подведения известного под известное: известных фактов под уже вошедшие в общественное сознание теоретические схемы, символы, образы, знания и др. Подведение (точнее, взаимоподведение) преобразует содержание обеих сторон уравнения: факты понимаются в их возможной внутренней связи, а модельная аналогия перестает быть только аналогией и становится кристаллизацией нового знания. Модельная аналогия поставляет возможную связь между фактами, а факты сообщают этой аналогии новый содержательный смысл.

Эвристический потенциал модельной аналогии можно объяснить следующим:

• понятие есть рациональный аналог формы предмета, его структуры, а форма оптимально интерпретируется в модельных представлениях;
• знание, выступающее в роли такой аналогии, содержит в себе прошлую мыслительную деятельность в виде определенной схемы, которую не надо создавать заново; такая схема мысли уже вошла в научный оборот и общепонятна;
• аналогия, будучи модельной, содержит структуру, которая поддается переносу с одной области знания на другую;
• структура выступает в модельной аналогии как обозримое целое, которое можно уподобить скрытой связи между фактами;
• благодаря модельной аналогии субъект схватывает целое раньше частей, и возникает догадка, инсайт, идея, гипотеза и др., ибо кто понимает целое, тот понимает и назначение частей в составе целого, но не наоборот.

Уподобление различных содержаний по их структуре предполагает развитое продуктивное воображение, интуицию, определенную общекультурную подготовку, эстетический вкус, ряд ассоциаций, образов из области искусства. Истоки логического мышления ничем не отличаются от истоков художественного. И для того, и для другого вначале важны метафоры, образы, которые развертываются в сравнения. Только в логическом мышлении на его определенной стадии чувственная ткань образов меркнет, и схематизм мысли, передающий форму (структуру) предмета, становится конечным продуктом, в котором «строительные леса» – следы аналогий, исходных образов – исчезают. В художественном мышлении не менее важна образная материя, выражающая идею.

Логическую основу выдвижения модельных аналогий составляет отождествление различного, которое осуществляется в рамках уравнения в виде представительства одним содержанием структуры другого содержания. Гносеологической основой является процесс «гештальт – переключение», присущий интеллектуальной интуиции: подстановка в модель-аналог на место прежних элементов новых элементов (например, вместо планет – электронов и т.п.). Гештальт-переключение согласует конкретное содержание с абстрактным. Возникает новое видение предмета [15, с. 236]. Аналогия – модель, подтвержденная опытами, превращается в понятие.

Итак, в возникновении нового знания существенны отождествление различных содержаний, функция представительства и процесс «гештальт – переключение». Степень продуктивности в моделировании возможных связей зависит от объема значений и горизонта сознания субъекта.

Логическое уравнение, будучи оформлением поисковой мысли, полуэмпирично и полутеоретично. Соединяя данные опыта и модельные аналогии, логическое уравнение есть гибкая форма, в которой зарождается новое знание, новое понятие.

Логическое уравнение как исходная мыслеобразующая форма

Представим логическое уравнение обобщенно. Каждое из его сторон первоначально есть единство элементов и структуры. Аналогичность их структур есть основа уравнения. Пусть «е» обозначает элементы (е1, е2 и т.д.) «S» – структуру (S1, S2), «≈» – процесс уподобления. Вне уравнения оба содержания сами по себе будут иметь вид е1S1е2 и e3S2e4. В рамках же уравнения их вид сразу меняется, так как различие ролей изменяет каждое содержание: содержание правой части призвано представлять структуру содержания левой части. Структура содержания левой стороны уравнения скрыта (е1 … е2), ее еще предстоит выявить путем модельного уподобления структуре другого содержания, которая уже известна. Поскольку содержание правой стороны уравнения выступает в роли представителя структуры содержания левой стороны, то его элементный состав особого значения не имеет, он опускается (…S2… ), и содержание правой стороны превращается в содержание формальное, в прозрачный структурный кристалл, в аналог структуры иного содержания.

Логическое уравнения примет вид: е1

(…)е2≈ (…) S2 (…).

Пустые скобки в левой части означают, что предмет дан в чувственном созерцании как собрание отдельных явлений, внутренняя связь между которыми (S) созерцанию не дана. Пустые скобки в правой части означают, что элементный состав сам по себе не важен, он имеет значение лишь в той мере, в какой необходим для представления структуры другого содержания. На каждой стороне логического уравнения реально положено то, что идеально предположено на другой: на левой стороне положен элементный состав, а структуры еще скрыта, на правой стороне представлена скрытая структура, а элементный состав снят.

Возникновение абстрактного содержания совпадает с образованием мысли. «Логическая сторона мышления определяется появлением в нем механизма формального содержания» [12, с. 85]. Состав мысли есть «синтез конкретного содержания <> с ее формальным содержанием» [3, с. 63]. Конкретное содержание сообщает сознанию отнесенность к предмету, а абстрактное содержание выявляет внутреннюю форму предмета через механизм представительства. Производность абстрактного содержания от конкретного выражает вторичность рационального образа от данного в созерцании прообраза, предмета.

Специфику мысли отражают следующие особенности логического уравнения. Первая особенность – поляризация на конкретное и абстрактное содержания. В отличие от восприятий мысль схватывает в смене явлений устойчивое (инвариантное) и отделяет устойчивое от изменчивого, существенное от являющегося путем процедуры отождествления различного: два различных предмета сводятся к единой для них основе; общую сущность обоих предметов выражает один из них, а другой фигурирует как явление сущности.

Вторая особенность: чувственноконкретное начинает выражать свою противоположность – абстрактное. Первоначально обе части уравнения включали отношения в чувственно-конкретном виде. Но чувственная конкретность правой части уравнения начинает выступать лишь средством выражения (зеркалом) структуры иного содержания и превращается в схематизм, формализм.

Отсюда следует третья особенность: единичное содержание правой стороны уравнения начинает представлять свою противоположность – всеобщее. Эта особенность присуща абстрактному содержанию и следует из его функции представительства. Данная функция составляет общую основу возникновения идеального вообще [8].

Логика образования мысли заключена, по существу, в одном пункте – в представительстве структуры одного содержания другим содержанием. Из функции представительства следуют все особенности логического уравнения.

Эмпирическое обоснование логического уравнения

Логическое уравнение есть тот всеобщий способ, каким люди фиксируют ту или иную определенность сначала в единичной форме, затем в особенной и, далее, во всеобщей. В первой главе «Капитала» К. Маркс детально выясняет, как стоимость получает две формы выражения (относительную и эквивалентную) и развивается от единичной формы, к особенной и, наконец,

– ко всеобщей (деньги). Приведем другой пример. Длительность есть свойство движения. Но ни одно отдельное движение не дает возможности воспринять длительность как таковую. Длительность и отдельное движение сращены в созерцании. Чтобы зафиксировать длительность люди на разных меридианах поступали одинаково. Они приравнивали два отдельных и обязательно различных движения в отношении их длительности: движение А = движение Б. В пределах уравнения движение А выражает свою длительность в движении Б, которое есть лишь материал для такого выражения и свою длительность не выражает. В уравнении движение Б не представляет ничего кроме длительности движения А. Длительность получила две формы выражения: относительную (т. е. по отношению к движению Б) и эквивалентную, измеряемую и измеряющую. В данном уравнении было достигнуто отличие длительности от всех других свойств движения А. Это – единичная форма выражения длительности.

Если выразить длительность движения А во многих отдельных движениях (движение А = движение Б = движение В и т. д.), то основа для уравнивания многих движений станет в большей мере ясной для понимания. Это – особенная форма выражения длительности во многих уравнениях. Если же длительность многих движений выразить единообразно, в одном из движений, например, в движении Б, тогда движение Б выступит в роли всеобщего эквивалента длительности, в роли часов. В равномерном круговом движении стрелки часов длительность всех возможных процессов получает единое и однородное выражение. При этом конкретное движение стрелки часов воспринимается как время вообще. Конкретное движение теперь представляет собой свою противоположность – однородную длительность. Дело удобства и простоты выбрать тот или иной конкретный вид движения в качестве часов. Здесь всеобщая форма длительности добыта не как абстракция, существующая лишь в сознании; в процедуре реальных действий всеобщая форма выражения длительности через механизм представительства зафиксирована вполне предметно в отдельном движении (часах) как таковое.

Логическое уравнение в контексте сознания

Поляризация мыслеобразующей формы на содержания конкретное и абстрактное выражает раздвоение психики на непосредственный и на опосредствованный уровни, на чувственное сознание и рассудок. В каждом из этих измерений предмет получает особое отражение: чувственноконкретное и рациональное, единичное и всеобщее, разнообразное и единое. Мир вне нас, подчеркивал И. Дицген, мы воспринимаем в двоякой форме: «в конкретной, разнообразной, чувственной, и в абстрактной, духовной, единообразной» [6, с. 23].

Строение логического уравнения диалектично соединяет все становящиеся противоположности, возникающие в исходном пункте зарождения мысли: непосредственное и опосредствованное, многообразное и единое, меняющееся эмпирическое содержание и устойчивую форму, конкретное и абстрактное, чувственное и рациональное.

В созерцании отношения даны вместе с их носителями. Для осознания отношений необходимо отделить их от их носителей. Чтобы это сделать, необходимо скрытые отношения выразить в ином содержании, которое включает аналогичные отношения, но с иными их носителями.

Различие таких носителей отношений указывает на основу отождествления – аналогичность отношений, структуры. Такое отождествление различных содержаний как раз и осуществляет продуктивное воображение путем поиска метафор, образов, сравнений, примеров из области уже известных мыслительных схем, Отождествление различного в выявлении скрытых от созерцания отношений есть творческий акт, в котором субъект сразу, в порядке предвосхищения, моделирует черновой (примерный, начальный) аналог действительных отношений. Такой аналог уточняется наблюдением, экспериментов, другими опытными данными. Абстрактное содержание зарождается в актах конструирования именно аналога-модели потому, что в модельных представлениях структурность на первом плане и прозрачна для понимания.

Для содержательного мышления важна предметная определенность схем синтеза, а эта определенность содержится в культурном фонде общества в виде уже накопленного мыслительного опыта, который закреплен в понятиях, художественных образах, в орудийном фонде общества, экспериментальных научных установках и т.д. Так, Гарвей уподобил работу сердца функции насоса и пришел к идее непрерывной циркуляции крови. Для осознания реальных отношений необходимо построить их аналог в голове. Если субъект этого проделать не может, то он и не осознает отношения, хотя и глядит на их внешнее проявление.

Абстрактное содержание изнутри структурирует состав созерцаний в осмысленное целое. Полем согласования содержания конкретного и абстрактного является продуктивное воображение, которое переводит принудительное давление чувственных данных в русло антиципирующих и целенаправленных схем абстрактного содержания. Такое переведение есть истолкование состава созерцаний. И созерцание перестает быть «рабом» сенсорного поля. Созерцание, воображение, рассудок – нераздельные моменты мыслительного процесса. Их нераздельность представлена строением логического уравнения: e1(…)e2

≈ (…) S (…). Здесь левая часть означает состав созерцаний, правая – становящееся абстрактное содержание рассудка, знак подобия – сферу воображения.

Воображение – одна из самых таинственных способностей души: будучи подсознательным, оно порождает продукт культурно оформленный. Оно сверхлогично по природе и именно поэтому способно соединять то, что запрещено логическим законом противоречия. Дело в том, что чувственному восприятию вещи даны как единичные «здесь» и «теперь», как многообразие без единства. Рассудок воспроизводит только родовые, всеобщие формы вещей без материи, единство без многообразия. Воображение же соединяет противоположности – единичное и всеобщее, многообразное и единое, тождественное и различное и др. Оно есть духовное мыслящее созерцание и преодолевает односторонности чувственного восприятия и рассудка. Воображение есть то лоно, в котором зарождается творчество. Без воображения невозможны ни мысль, ни новое знание, ни великие социальные проекты, ни искусство, ни молитвенный полет души, ни культура в целом. Величайшее значение искусства, отмечал Э.В. Ильенков, заключается в том, что оно рождением художественных образов развивает силу продуктивного воображения.

Из строения мыслеобразующей формы (логического уравнения) можно сделать следующие выводы. Во-первых, особенность логического мышления состоит в воссоздании и моделировании внутренней формы, системы устойчивых отношений. Блеск кристаллов пленяет наши чувства, но наш разум интересуется только кристаллономией [16, с. 38]. Ибо на устойчивых отношениях люди основывают свою жизнь, создают средства к жизни, технику, государство, гарантируют безопасность, предвидят и прогнозируют. Назначение науки утилитарно; это – открытие и моделирование возможных закономерных связей, конструирование из таких связей моделей будущих вещей и реальное производство вещей. Поэтому «науку не интересует все, что не относится к формальной сути дела. Она считает эти свойства несущественными и отбрасывает их, оставляя лишь формализм. <> Из сложного разнообразия предметов, скажем, труда земледельца она выделяет формализм, например, функцию тяги или сноповязания. Выявленный автоматизм, закованный в железо, приходит затем на поля и заменяет труд земледельца» [9, с. 39]. Формообразующая сущность мышления объясняется тем, что качества вещей не мыслятся, а воспринимаются. Мышление же устанавливает их зависимость от тех или иных факторов, например, качества цвета – от электромагнитной волны. Наоборот, форма, отношения поддаются переводу на язык модельных построений.

Во-вторых, мышление отображает реальность в форме перевода. Идеальное, писал Маркс, есть переведенное (ubersetzte) в человеческой голове материальное [10, с. 21]. В самом деле, предмет пересаживается в голову не в своем телесном протяжении, а со стороны формы путем построения ее аналога. Перевод предполагает первичность переводимого и вторичность переведенного, их тождество в виде «асимптотического» совпадения; примерно такого же, как аналогия текста и его перевода на другом языке. При этом перевод может превосходить оригинал по совершенству формы.

В-третьих, генетически последовательные стадии становления мысли (метафора, образ, сравнение, модельная аналогия, понятие) зарождаются в процессе построения содержательного логического уравнения. Ведь все эти стадии (метафора, образ, сравнение и т.п.) предполагают, по меньшей мере, два явления. И метафора, и образ, и сравнение, и аналогия, и подобие, устанавливаются, как минимум, между двумя различными содержаниями путем отождествления различных содержаний, из которых одно представляет структуру другого содержания. Н.С. Автономова связывает c метафорой понимание целостности на всех уровнях, будь то миф или теория. На самой ранней стадии развития сознания человек строит образ мира «путем переноса своих первоначальных впечатлений и ощущений на неизвестные ему предметы: понимание осуществляется здесь как перенос известного на неизвестное, т.е. как метафора в широком смысле слова» [1, с. 261]. Метафора и служит начальным этапом целостности. «По-видимому, именно метафорический перенос как чувственно выполненная ипостась аналогии является главным механизмом понимания на всех уровнях» [1, с. 261]. Более того, «все фундаментальные оппозиции философского сознания … возникают, по-видимому, в результате метафорического переноса чувственно-образного на то, что мы теперь называем духовным, а затем происходит стирание этой изначальной компоненты, выветривание чувственного образа в понятии <> метафорический перенос лежит и в основе первичного понимания, изначального схватывания целостности» [1, с. 262].

Такой перенос предполагает воображение, фантазию, интуицию; в метафоре «как в мельчайшей клетке непосредственно соединяются рефлексивное и нерефлексивное, дискурсивное и не дискурсивное, выраженное и невыраженное» [1, с. 262]. Метафора объединяет различный состав – интеллектуальный, эмоциональный, перцептивный. В научном мышлении метафора не помеха, а «репрезентатор собственно эвристического, эстетического момента». На пути превращения метафорического «в концептуальное лежит еще одно звено – аналогия, средство уже собственно научного мышления». Метафора – «художественная ипостась аналогии», а аналогия – «познавательная выжимка из художественных моментов метафоры, гносеологическая абстракция из метафоры» [1, с. 264]. Н.С. Автономова оценивает метафору как «стержневой принцип работы сознания вообще на пути от доязыкового опыта к языковому значению, от спонтанного зарождения смыслов внутри интуитивных и полуинтуитивных представлений, внутри сферы воображения, к их рациональной фиксации…» [1, с. 262]

Мы попытались раскрыть «спонтанное зарождение смыслов» в составе мыслеобразующей формы. В метафоре чувственная материя и смысл еще слиты. Образ, по Гегелю, есть развернутая метафора. При сравнении чувственный материал и смысл отделяются друг от друга. В понятии смысл зафиксирован как прозрачная «сетка отношений», как их инвариант. Метафоры, образы, сравнения – монополия продуктивного воображения, нарушающая «законы» формальной логики, ибо «метафора – это вторжение синтеза в зону анализа, представления (образа) в зону понятия, воображения в страну интеллекта, единичного в царство общего, индивидуального в “страну” классов» [2, с. 150].

В-четвертых, понятие без наглядной интерпретации не поддается уяснению, наглядное изображение понятия модельно.

Наглядность есть демонстрации в созерцании того содержания, которое мыслится. Процесс наглядности протекает как мыслящее созерцание. Наглядность содержит, таким образом, внутренний смысл и его внешнее изображение, дискурсивно-всеобщее и чувственно-единичное. Смысл обращен к мышлению, а изображение – к созерцанию. Изображение содержит опорные пункты для действий по построению в мышлении тех отношений, которые составляют содержание того или иного понятия. Двойственный состав наглядности выражает собой строение мыслеобразующей формы. Средства наглядности функционируют в роли конкретного содержания. Введение новых понятий в процессе преподавания следует пояснять средствами наглядности – метафорами, емкими образами и символами искусства, сравнениями, примерами, мысленными экспериментами. Метафоры и образы сообщают смыслу наглядность (созерцаемость), но не выговаривают смысл. В сравнении же обе стороны, образ и смысл полностью отделяются друг от друга, и начинается «самостоятельное и безобразное высказывание смысла» [4, с. 120]. Поэтому сравнение есть «чувственная мать мысли» (Ф. Меринг). Строение мыслеообразующей формы объясняет важную роль сравнения. В сравнении скрытая связь между явлениями делается воспринимаемой потому, что связь выражена в сравнении в ином чувственном материале. Различие материала подчеркивает саму сравниваемую связь. Метафоры, образы, сравнения есть точки роста абстрактного содержания, приемы отделения отношений от их носителей. Примеры и мысленные эксперименты позволяют уточнить модельные аналогии и приблизить их содержание к понятию [11].

В заключение отметим: логическое уравнение есть тот самопроизвольный способ рождения мысли, который проделывает каждый человек, поскольку он мыслит, а не нанизывает термин на термин. На основе логического уравнения можно реконструировать закономерности развития мысли от простой (единичной) формы до всеобщей (логической категории). Данные закономерности такие же, что и закономерности возникновения всеобщей формы стоимости (денег) из единичной меновой стоимости [5].

Логическое уравнение есть реальная духовная форма, в рамках которой согласуются данные восприятия, работа воображения и синтез рассудка и в пределах которой возникает мысль, новое знание на основе отождествления различных содержаний по их структуре, представительства структуры одного содержания другим содержанием, гештальт-переключения с активным применением метафор, образов, аналогий, сравнений, примеров.

ЛИТЕРАТУРА

1. Автономова Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность/Н.С. Автономова. М.: Наука, 1988. 287 с.
2. Арутюнова Н. Д. Языковая метафора, синтаксис и лексика /Н.Д. Арутюнова// Лингвистика и поэтика: сб. ст./ АН СССР. Ин-т рус. яз.; отв. ред. В.П. Григорьев. М.: Наука 1979. 309 с. 147–159.
3. Борисов В. Н. Проблема гносеологического и методологического анализа логических форм мышления/ В.Н. Борисов // Методологические проблемы развития науки и культуры. Куйбышев: Изд-во Куйбышев. ун-та, 1976. С. 57–67.
4. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. / Г.В.Ф. Гегель. М.: Искусство, 1969, т. 2. 326 с.
5. Гончаров С.З. Логико-категориальное мышление: в 3 ч. Ч. 1. Субъективная основа возникновения и развития мысли/ С.З. Гончаров Екатеринбург: Изд-во ГОУ ВПО «Рос. гос. проф-пед. ун-т», 2008. 274 с.
6. Дицген И. Сущность головной работы человека/ И. Дицген// Избр. филос. соч.М.: Госполитиздат, 1941.354 с.
7. Дрюк М. А. Синергетика: позитивное знание и философский импрессионизм/ М.А. Дрюк // Вопр. филос. 2004. № 10. С. 102–113.
8. Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории/ Э.В. Ильенков. М.: Политиздат, 1974.284 с.
9. Косарева Л. М. Предмет науки/ Л.М. Косарева. М.: Наука, 1977. 157 с.
10. Маркс К. Капитал/ К. Маркс. Т. 1. М.: Политиздат, 1973. 905 с.
11. Пивоваров Д. В. О соотношении предметного и операционального компонентов научного знания/ Д.В. Пивоваров // Вопросы философии, 1977, № 5. С. 89– 99.
12. Плотников М. А. Генезис основных логических форм/ М.А. Плотников. Л.: Наука, 1967. 97 с.
13. Пуанкаре А. О науке/ А. Пуанкаре.М.: Наука, 1990. 736 с.
14. Степин В. С. Становление научной теории: содержательные аспекты строения и генезиса теоретических знаний физики/ В.С. Степин. Минск: Изд-во БГУ, 1976.319 с.
15. Степин В. С. Структура и эволюция теоретических знаний/ В.С. Степин // Природа научного познания. Логикометодологический аспект. Минск: Издво БГУ, 1979. С. 173–258.
16. Фейербах Л. Сущность христианства/ Л. Фейербах. М.: Мысль, 1965. 414 с.