Исходя из понимания того, что основным политическим приоритетом государства является формирование и становление судебной системы нового демократического типа, следует анализ ситуации, позволяющий определить общие и конкретные направления развития судебной власти в Республике Казахстане. Современный этап судебно-правовых реформ позволяет констатировать, что общество уже достигло того уровня самои правосознания, которое позволяет не только адекватно воспринимать, но и инициировать отдельные вполне возможные для государства нововведения в политической, экономической, социальной и культурной сферах. Поэтому к судебно-правовым реформам современности должны быть предъявлены уже более конкретные требования по разрешению проблем, оставшихся неразрешенными по сей день.
Одной из таких проблем является проблема политико-правового положения судебной власти в системе разделения властей, выявления действенных и достойных уровню развития государственности, механизмов взаимоконтроля ветвей государственной власти.
Анализ правового положения судебной власти в системе разделения властей доказывает, что конституционные гарантии независимости еще недостаточно разработаны и внедрены в практику судопроизводства. Теория конституционного и судебного права, правоохранительных органов не содержит той четкой и недвусмысленной доктрины независимости судебной власти, которая бы обеспечивала вынесение справедливого, непредвзятого и беспристрастного решения суда.
Не решены еще многие проблемы организационного характера. Хотя следует признать, что организационно-правовое решение многих проблем судебной власти решаются в нашей стране с большим успехом, нежели функциональных, что лишний раз напоминает нам об историческом прошлом, когда осмысление судебной власти связывалось с одной из технологий государственного регулирования конфликтных процессов. Традиционная для советской политической и правовой науки методология опиралась на жесткую рациональнопозитивистскую теорию, суть которой заключалась в жесткой централизации власти через партийное руководство Советского Союза. В такой парадигме судебная власть была результатом деятельности некоторой совокупности органов, подчиненных централизованной политической власти управления.
Современный подход к пониманию судебной власти неизбежно приводит к принципиально иному выводу о переходе на более высокий уровень построения логических моделей политического участия.
В конституционно-правовом аспекте, по нашему мнению, акцент должен делаться на том, что судебная власть является властью независимой, а институты судебной власти властвующими самостоятельно, автономно, в пределах своей компетенции. Признание за государственной властью публично-правового, социального механизма организации жизни общества, прежде всего, политических свойств, уже само по себе представляет судебную власть как политическую.
Осуществляя государственную власть в особой форме, суд обладает такими полномочиями, которых не имеет и не может иметь законодательная и исполнительная ветви власти. И это связывается с социальной целью и задачами правосудия решение сложных социальных конфликтов независимой профессиональной инстанцией, обладающей достаточным уровнем авторитета и компетенции. Тем не менее, анализ доказывает, что появление у судебной власти той или иной функции, которыми уже обладают и исполнительная и законодательная власти, например, правотворческой, не встречает «поддержки» законодателя. А ведь именно развитие таких институтов предопределяет равновесие политического влияния судебной власти с другими ветвями государственной власти.
Политический вес судебной власти занижен в связи с тем, что суд в странах постсоветского правового пространства рассматривается как орган, чье поле деятельности социальное, но не политическое. Это мешает судебной власти обрести необходимую самостоятельность и независимость, которая имела бы назначение и при непосредственном отправлении правосудии, и при решении организационноправовых вопросов.
Проведенный анализ действующего законодательства Республики Казахстан выявляет несколько существенных недостатков, связанных, прежде всего, с неправильным подбором терминологии, с приданием одной терминологии другого значения и т.д., что приводит к искаженному пониманию роли и значения судебной власти в казахстанском обществе. В частности, правосудие зачастую отождествляется с процессом судопроизводства, а судья с судебной властью. Это неправильно. Не стоит отождествлять эти различные категории, каждая из которых наполнена достаточно емким и конкретным содержанием. Судья источник правосудия. Обладая независимостью и подчиняясь только закону, выносит правосудное решение. Это и есть основа, которая образует необходимость придания суду ореола власти [1, с. 30].
Выделение судебной защиты в самостоятельную функцию государства обусловлено необходимостью реального и эффективного обеспечения прав и свобод личности, а судебный порядок является наиболее совершенным из всех известных мировой человеческой цивилизации методов и средств обеспечения прав личности. Повышение роли правосудия важнейшее условие самоограничения власти. Полномочия власти легитимны лишь в пределах соблюдения нрав человека. Нарушение общепризнанных стандартов в этой области служит основанием для изменения статуса самой власти.
По результатам уже проведенных реформ были поставлены и отчасти решены следующие вопросы: надо ли создавать другие структуры, сходные по компетентности с судебными органами; как должна развиваться и совершенствоваться процедура деятельности судебной власти; каково влияние на деятельность судов изменения материального и процессуального законов: как должны суды строить свои взаимоотношения с обществом, чтобы быть постоянно в курсе его оценок определенных нарушений закона; должны ли суды воспринимать и учитывать общие тенденции в обществе (борьба с преступностью усиление ответственности за определенный вид правонарушений и т.п.). Весьма интересным представляется вопрос о том, должны ли суды участвовать в развитии законодательства, особенно материального права? Правомерно ли требовать у судов мнения о необходимости ужесточения или смягчения ответственности за конкретное правонарушение, должен ли суд проявлять законодательную инициативу по вопросам установления уголовной ответственности или освобождения от нее?
Главной задачей, в соответствии с Концепцией правовой политики, на период с 2010 по 2020 гг. является дальнейшее приближение судебной власти к потребностям граждан, создание условий, при которых обеспечивается оперативное принятие судами законных и справедливых решений. Поставлены также задачи по реализации принципа состязательности в судопроизводстве, повышения открытости и прозрачности судебной системы, внедрения современных средств фиксации судебной информации, дальнейшему совершенствованию порядка отбора судейских кадров, принятию мер, обеспечивающих неукоснительное исполнение судебных решений. Перспективным также представляется развитие судебной системы в плане поэтапного расширения пределов судебного контроля в досудебном производстве, что также нашло отражение в Концепции правовой политики Республики Казахстан [2, с. 49].
Обладая статусом независимой и самостоятельной ветви государственной власти, судебная власть нуждается в теоретико-правовом пересмотре, в частности, некоторых институтов обеспечения ее деятельности, отражающих высокую роль судов в формировании государственности. На сегодняшний день еще не задействованы необходимые мощности для разработки политики судебной реформы. Лишь в Стратегическом плане Верховного суда намечены некоторые отдельные направления повышения эффективности судопроизводства. Однако в некоторых рекомендациях Стратегического плана Верховного суда (расширение санкционирования отдельных следственных действий и др.) не учитывается противоречивость теоретико правового анализа, негативного опыта зарубежных стран, в других не учитываются также такие важнейшие сферы влияния судебной власти, как независимость и авторитет судебной власти в системе разделения властей, активизация общественного участия в процессе отправления правосудия, определение практических методик осуществления правозащитных (защита прав, свобод и законных интересов граждан) и правоохранительных функций судов (судебноконституционный контроль), в рамках которых реализуется основная цель деятельности суда охрана права, стоящего над индивидом, обществом и законом в целом.
В этой связи необходим анализ, позволяющий выявить возможные механизмы наделения суда функций по охране Основного закона путем передачи ему самостоятельности в решении вопроса о неправовом характере норм при учете находящихся на рассмотрении материалов (уголовного, гражданского, административного) дела. Данная мера позволила бы достичь необходимого уровня расширительного подхода к решению многих проблем, указанных, в частности, в Стратегическом плане Верховного Суда Республики Казахстан. Данная мера могла бы быть реализована в рамках введения института судебного прецедента и привнести в практику отечественного судопроизводства новые возможности повышения эффективности правосудия в Республике Казахстан.
Принцип самостоятельности судебной власти, являясь, но своему характеру и значимости определяющим, предполагает отделенность. самодостаточность, наличие собственного потенциала данной ветви государственной власти. Обладая в целом всеми этими признаками, судебная система Республики Казахстан все еще нуждается в дальнейшем развитии в части ресурсного обеспечения собственно организационного, материально-технического, финансового и т.д., поскольку не до конца решенными остались вопросы независимости судей, как внутренней, так и внешней. В связи с этим следует внести изменения в ряд нормативных правовых актов, включая конституционный закон «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан», «О Высшем судебном Совете», Уголовный, Уголовно-процессуальный и Гражданский процессуальный кодексы Республики Казахстан по вопросам совершенствования судебной системы [3, с. 15].
Формой прямого судебного правотворчества является принятие Верховным Судом Республики Казахстан нормативных постановлений Верховного Суда РК, которые, согласно ст. 4 Конституции Республики Казахстан, установлены в качестве действующего права. Однако до сегодняшнего времени к юридической природе нормативных постановлений имеются различные подходы, влияющие на их содержательную сторону. Полагаем, что устоявшаяся практика, когда разъяснения законодательства по вопросам судебной практики даются в форме нормативных постановлений, не вытекает из Конституции, поскольку конституционные нормы не устанавливают конкретную форму дачи разъяснений, более того, понятно, что дача разъяснений по конкретным вопросам судебной практики и природа нормативных постановлений как разновидности нормативного правового акта, содержащего нормы права без привязки к конкретным обстоятельствам дела, это разные по содержанию и форме документы.
Следовательно, для обеспечения единства судебной практики следует в будущем Верховному Суду оперативно принимать разъяснения в форме инструктивных писем или других документов по принципиально сложным делам, по которым у судов нижестоящих инстанций вырабатываются различные подходы, приводящие к дестабилизации единства судебной практики.
Процесс судебного реформирования, несмотря на то, что многочисленные этапы уже пройдены, нельзя считать завершенным. Своего разрешения ждут наиболее важные вопросы определения независимого статуса судов, их социально-правового значения и роли в государстве и обществе. В данном отношении важнейшим, на наш взгляд, является разработка новых подходов к пониманию политики судебных реформ, их прямой зависимости от состояния и потребностей самого общества, где неизменной величиной остается его стремление к самореализации.
В современных условиях, когда Казахстан стал неотъемлемой частью цивилизованного мира, завоевал авторитет и уважение международною сообщества, динамика судебной системы переходит к следующему этапу, который предполагает ее дальнейшую специализацию и профессионализацию. Несмотря на то, что сегодня во всех регионах созданы не только межрайонные специализированные экономические, но и специализированные административные и уголовные суды, а в двух регионах введены ювенальные суды, следует и дальше расширять специализацию судов, которая повысит профессионализм и компетентность судейских работников. Необходимо в ближайшее время создать во всех областях межрайонные ювенальные суды, предусмотреть возможность функционирования судов, разрешающих налоговые споры. Создание специализированных судов призвано обеспечить высокий уровень защиты прав и законных интересов граждан, ограждая их от неправомерных действий органов государственной власти, должностных лиц. усовершенствовать правовые механизмы отправления правосудия в Республике Казахстан в целом.
Особому вниманию в рамках данного подраздела подверглась тематика административной юстиции. В частности, подчеркивается, что перспективным направлением развития административного законодательства может стать объединение правил административного судопроизводства в Административном процессуальном кодексе, который должен стать процессуальной основой для административной юстиции. Проведенное исследование подтвердило, что институту административной юстиции отводится роль важнейшего социального регулятора, которая пока еще достаточно не реализована на практике в Казахстане.
Существенным препятствием для развития исследуемого института являются сохраняющиеся традиции командной системы власти и управления в нашей стране. Однако следование конституционной задаче укрепления демократических и правовых основ жизнедеятельности государства требует введения института административной юстиции, который должен найти свое место в системе государственного механизма. Нынешний этап развития судебной системы означает и совершенствование на новых принципах структуры полномочий органов судебной власти, в том числе по судебному контролю за оперативно розыскной деятельностью, судебному санкционированию ареста и др.
С принятием и подписанием 5 июля 2008 года Главой государства Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам применения мер пресечения в виде ареста, домашнего ареста», санкционирование ареста производится исключительно судами. Наделение судебных органов таким правом является одной из форм дальнейшего расширения судебного контроля на досудебной стадии. С введением судебного санкционирования ареста законодательство и юридическая практика приведены в соответствие со ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, ратифицированного в 2005 г.
Вместе с тем, в целях дальнейшего совершенствования института судебного санкционирования ареста и выполнения рекомендации ОБСЕ, чтобы судьи располагали реальным усмотрением при вынесении решений о санкционировании ареста, следует в ближайшей перспективе рассмотреть и вопрос о возможном изменении части 7 ст. 150 УПК РК, предусматривающей, что при решении вопросов, связанных с санкционированием ареста, суд ограничивается исследованием материалов дела, относящихся к обстоятельствам, учитываемым при избрании указанной меры пресечения. Поэтому законодателю следует прислушаться к мнению некоторых исследователей, полагающих, что судья должен удовлетворять ходатайство об аресте или продлении его срока лишь при твердом убеждении в виновности обвиняемого (подозреваемого) в совершении преступления. Это убеждение должно базироваться на достаточных доказательствах, представляемых органами предварительного следствия: наличии события преступления, причастности подозреваемого или обвиняемого к преступлению, его намерении скрыться от дознания или предварительного следствия, воспрепятствовать установлению истины по делу, продолжать преступную деятельность.
Не требует отлагательства и разработка механизмов о поэтапном расширении судебного контроля в досудебном производстве путем судебного санкционирования следственных действий и оперативнорозыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав и свобод человека [4, с. 50].
В процессе совершенствования судебной власти имеют вопросы имплементации института судебного прецедента. При этом проблема восприятия казахстанской правовой системой зарубежной прецедентной практики связывается с общим вопросом определения места судебного прецедента в этой системе. Понятно, что ответ на вопрос, является ли судебный прецедент источником национального права, должен быть решен в зависимости от того, не установлено ли законодательством обратное. Именно государство путем одностороннего волеизъявления определяет формы существования норм права. Однако, не являясь источником права, судебный прецедент все же оказывает влияние на действующее законодательство. Очередное препятствие мы видим в отсутствии у судебной власти права на правотворчество. Однако анализ действующей Конституции свидетельствует, что правотворческую функцию реализуют и законодательная власть, и исполнительная власть, и президент. В данном случае, важно поставить вопрос о необходимости политико правового равновесия, которое должно соблюдаться в конституционной системе сдержек и противовесов. Следовательно, судебный прецедент это то самое демократическое начало, которое необходимо для гармоничного развития институтов государственной власти, их социально-правового и политического баланса. Причастность суда к правотворчеству через практику судебного прецедента это реализация закрепленного за ним исключительного права на принятие правосудного решения, обладающего властным характером, а, следовательно, обязательного для субъектов данного (и аналогичного с ним) правоотношения. Необходимо выявить возможные механизмы наделения судов первой инстанции функцией по охране Основного закона путем наделения их самостоятельностью в решении вопроса о неправовом характере норм при учете находящихся на рассмотрении материалов (уголовного, гражданского, административного) дела.
При этом следует обратить внимание на существующую в некоторых государствах практику самостоятельного принятия решения судом в случае обнаружения им противоречия норм закона Конституции. Так, если суд уверен в том, что закон, подлежащий применению, действительно находится в противоречии с Конституцией, он, опираясь на принципы верховенства Основного закона государства и его непосредственного действия, может принять законное, обоснованное, справедливое решение. Суд обращается в орган конституционного контроля только в случае возникновения у него сомнений, что тот или иной нормативный акт (статья) противоречит Конституции. Такая практика применения конституционных норм, безусловно, показывает самостоятельность суда при отправлении правосудия. К такой модели регулирования ориентирует другая норма нашей Конституции в статье 4 о высшей юридической силе и прямом действии Конституции Республики Казахстан [5, с. 60].
В этом контексте считаем необходимым принятие нормативного постановления о прямом действии конституционных норм, учитывая при лом, что Прямое применение норм Конституции следует осуществлять только в случае пробелов в текущем законодательстве или для усиления аргументации в сложных судебных делах. В силу неспециализированного характера конституционных норм отраслевое применение должно осуществляться главным образом на основе специальных норм права. Юридическая сила и авторитет отраслевых норм являются, в большинстве случаев, достаточными для выполнения регулятивной функции, поэтому в обычных условиях суд не обязан использовать конституционно-правовые нормы для вынесения решений. Конституция осуществляет нормативно-организационное воздействие на отношения, складывающиеся в рамках иных отраслей права, только в тех случаях, когда отраслевое регулирование является неполным, и требуется непосредственное обращение к нормам Конституции с детализацией ее норм на уровне правообразования. когда, например, необходимо применение общеправовых принципов, установленных в Конституции. К ним следует отнести принципы справедливости, юридического равенства, гарантированности государством прав и свобод человека и гражданина, возмещения государством всякого ущерба, причиненного личности незаконными действиями других субъектов права. В целом же, издание предусмотренных Конституцией РК законов тоже является способом ее непосредственной реализации. В данном случае мы можем сделать вывод, что конституционные нормы это нормы либо прямого действия, либо сочетающие прямое и опосредованное действия [6, с. 65].
Суть судебной власти в демократическом государстве состоит и возможности выхода за рамки закона, возможности обращения напрямую к естественному праву. Конечно, такое положение не означает вольное обращение с законом. Судебная власть руководствуется законом, опирается на него при вынесении решений. Данную позицию отражает норма п.2 ст. 76 Конституции Республики Казахстан, устанавливающая, что «Судебная власть распространяется на все дела и споры, возникающие на основе Конституции, законов, иных нормативных правовых актов, международных договоров Республики» [7].
Содержание данной нормы сводится к тому, что если правонарушение, которое «регистрирует» социальный конфликт, отражено в действующем законодательстве, то оно является объектом действия судебной власти, если же нет, то не является.
В данном смысле необходим анализ, позволяющий выявить возможные механизмы наделения суда функцией по охране Основного закона путем передачи ему самостоятельности в решении вопроса о неправовом характере норм при учете находящихся на рассмотрении материалов (уголовного, гражданского, административного) дела. Данная мера позволила бы достичь уровня расширительного подхода к решению многих проблем, указанных, в частности, в Стратегическом плане Верховного Суда Республики Казахстан.
Данная мера могла бы быть реализована в рамках инициативной деятельности судов первой инстанции по возбуждению производства и последующей его передачи в законодательный орган страны.
В мировой судебной практике при сохранении идеи верховенства права на усмотрение судей передается все большее число вопросов. Однако в рамках институциональной логики понимания судебной власти концептуализируется идея связи судебной и государственной власти.
Думается, что состояние социального саморазвития нашего государства на современном этапе таково, что реализация конституционной идеи судейской деятельности, «страдающей» нехваткой функциональных характеристик судебной власти и правосудия, должна быть связана, прежде всего, с государственным курсом, направленным на установление общественной справедливости, верховенства права.
В данном отношении нормативноинтерпретационная деятельность суда в правовом государстве не должна ограничиваться лишь разъяснениями вопросов применения законодательства. Нормативноинтерпретационная деятельность судов в правовом государстве должна исходить из примата не закона, а нрава в его динамическом развитии, отражающем тенденции совершенствования правовых механизмов обеспечения общественных интересов. В своей нормативно-интерпретационной и разъяснительной деятельности суды познают, раскрывают разумное содержание права.
Относительная политическая слабость судебной власти, присущая странам романо-германской правовой семьи, выявляется в том, что судебная власть как бы оторвана от управленческого начала, гак как ее правотворческие возможности весьма занижены. Две другие власти законодательная и исполнительная обладают законотворческими полномочиями. Право нормотворчества в целом функция публичного контроля, обладание ею подтверждает несомненный фактор обладания высшей управленческой властью уполномоченного на правотворчество государственного органа. Функциональную независимость судебной власти, таким образом, мы видим в развитии судебного правотворчества, которое, в свою очередь, распадается на несколько составных: институт судебного прецедента и институт судейского усмотрения (внутреннего убеждения судьи).
Однако характеристика судебной власти через отправление правосудия это некий обобщенный функциональный критерий оценки судебной деятельности. Институционально эта деятельность распадается на несколько составляющих, также образующих функциональные характеристики. Среди них мы отмечаем: правоприменительную функцию; правозащитную функцию; правотворческую функцию; функцию судебного контроля.
В этом плане институт судебного прецедента представляется весьма перспективным для:
- повышения уровня правопонимания как в среде профессионального судейского корпуса, так в общественной среде:
- совершенствования правовой системы в целом, обнаружения новых современных механизмов правореализации, поиска и минимизации разрыва между содержанием (диспозицией) нормы права и, соответственно, содержанием общественных отношений.
Для Казахстана также интересен опыт Германии, где при Верховном суде существует отдел по фильтрации дел, рассматриваемых данным судом. Представляется необходимым создание такого органа и в РК, что позволило бы более качественно и оперативно рассматривать поступающие дела. Основным критерием фильтрации поступающих дел можно выделить высокую общественную значимость. Такого рода фильтрацией должны заниматься только судьи, а не аппарат суда, так как в силу серьезности рассматриваемых вопросов ранжирование необходимо проводить на высоком уровне.
ЛИТЕРАТУРА
- Абдрасулов Е.Б., Алимбеков М.Т. Роль судебной системы Казахстана в развитии международной торговли и применении национального и международного коммерческого права. // Kieler OstrechtsNotizen, 2010. – С. 27-35.
- Бусурманов Ж. Перспективы совершенствования судебной системы. // Заңгер, 2011. № 12. – С. 48-49.
- Амиров И. Актуальные вопросы совершенствования законодательства о судебной системе. // Заңгер, 2011. № 12. – С. 14-15.
- Бейбитов М. Опыт и перспективы реформирования судебной системы. // Заңгер, 2011. № 12. – С. 50-51.
- Шуженов Ж. Не ограничиваясь достигнутым. // Әділ сот, 2011. №4. – С. 58-60.
- Ерболатов Е. Судебная власть в правовом государстве. // Заңгер, 2011. № 5. – С. 59-65.
- Конституция РК: принята 30 августа 1995 г. // www.zakon.kz