Аннотация
Данная научная статья посвящена анализу стилистических и когнитивных особенностей романа (“The Sympathizer”). Целью проведенного анализа было выявить проявления авторского сознания в тексте нарратива.
Дебютный роман американского писателя Вьет Хан Нгуена (Viet Thanh Nguyen “The Sympathizer”) «Сочувствующий» написан в форме признательного показания (Confession).
Этот роман удостоен ряда наград, среди которых Пулитцеровская премия в 2016 году. «Сочувствующий» представляет собой достаточно объемное и многогранное произведение; содержит типичные только для этого писателя образы и своеобразную организацию нарратива.
Главный герой романа - офицер тайной разведки, который так говорит о себе: “I am a spy, a sleeper, a spook, a man of two faces. Perhaps not surprisingly, I am also a man of two minds”. Подобная «двойственность» повествователя (a man of two minds), заявленная с первой страницы произведения, будет проходить красной линией через весь роман.
Художественное произведение характеризуется тем, что оно должно быть представлено своим «субъектом речи», но в нарративе прямого соответствия между автором-создателем текста и репликами героев его произведения нет. При описании семантики в литературном произведении мы можем говорить только о представителях автора в его собственном произведении, об «аналогах говорящего» [1].
Выбор повествователя автором характеризует самого автора. Но как отделить художественный вымысел, созданный сознанием автора, от истинного смысла и убеждений, формирующих это сознание? Только ли повествователь, как аналог говорящего, является проводником ценностных установок автора произведения?
Повествователь выступает в роли аналога говорящего, так как сам автор не может быть представлен в тексте художественного произведения. Механизм
дейктической референции реализуется в тексте благодаря повествователю, который становится центром пространственно-временных координат повествовательного текста.
Сам автор не желает разрушения фантазийного мира, который он создал. В его интересах погрузить читателя в повествование, которое должно восприниматься как целостное произведение. Никакое разделение на «смыл истинный» или «смысл персонажа» нарратива изначально не предполагается. То есть анализ художественного произведения идет как бы против воли писателя, но с другой стороны нельзя не размышлять о прочитанном, т.е. анализировать текст во время или после прочтения. «Естественно исходить из того, что целостность структуры и композиция художественного текста обеспечивается, в конечном счете, единством стоящего за ним сознания» [1, с. 200].
Повествователя мучают противоречия между образом жизни восточного человека, вьетнамца, и человека западной культуры, американца: “... some strange creature that sees things from two sides”, “where hardly anyone accepted me for who I was, but only ever bullied me into choosing between my two sides.”
Среди положительно окрашенных характеристик, встречаются только слова его матери: “Remember, you are not half of anything, you are twice of everything”.
Получив грант на обучение в США в свои юношеские годы, ни для какой из двух культур он не был закрыт: “I was already undercover, part scholarship student, part spy in training, the lone representative of our people at a sylvan little college called Occidental, its motto Occidens Proximus Orienti”.
В первой строчке романа протагонист сообщает о том кто он, хоть и не называет своего имени. Сама форма признательного показания предполагает ответ на главный вопрос “Who are you?” Этот вопрос прозвучит несколько раз в тексте, когда его задает начальник Вьетнамской тюрьмы или несколько ранее по тексту - морской пехотинец: “What are you?” - на который он сам и отвечает в краткой форме: “A bastard!”
Положение вечного иммигранта в американских реалиях, которому постоянно приходится доказывать всем вокруг то, что он также как все, достоин, преследовать американскую мечту, и постоянно убеждаться самому, что он все- таки другой.
Здесь мы видим связь повествователя и автора произведения. Вьет Хан Нгуен вьетнамского происхождения, его родители бежали во времена Вьетнамской войны в США, и он сам можно сказать является человеком “of two faces, of two minds”. Автор художественного произведения не выступает пространственно-временным ориентиром для читателя. Появление автора художественного произведения среди абстрактных образов мира художественного текста разрушило бы иллюзию реалистичности происходящего.
«Можно предполагать, что единое сознание, обеспечивающее целостность структуры и композиции текста, воплощается в фигуре повествователя». [1, с. 202]. Однако, для поиска своего собственного, т.е. истинного ответа на вопрос “What are you?”, главному герою необходимо пройти ряд испытаний: прожить жизнь человека, который привык скрываться и играть в двойную игру (Mole); «обменять» свою жизнь на жизнь полного Майора; быть в шаге от смерти на киносъемках на Филлипинах; в конце самому совершить убийство журналиста Sonny.
Главный герой готов отдать все, только чтобы вернуться домой, во Вьетнам, так же как и его сослуживцы, которые знают, что их ждет в конце этого
Авторское сознание как ведущий принцип организации 185
художественной картины мира
(на материале произведения вьет Хан Нгуена “The sympathizer”) путешествия. “Those guys have death wishes, I said. Don’t you get it? They’ve got no intention of coming back. They know it’s a suicide mission”.
Для них поиск себя или вернее обретение себя вновь - дороже жизни. Им, ветеранам войны во Вьетнаме, лучше умереть с оружием в руках на своей земле, чем прожить относительно беззаботную жизнь беженцев с востока в Америке.
Его американская мечта также своеобразна и отличается от классического представления среднего американца: “You must claim America, she said. America will not give itself to you”; “... no one is supposed to be unhappy in America”; “... Americans saw unhappiness as a moral failure and thought crime”.
А вот как представлена мечта главного героя произведения: “Му American Dream is to see once more, before I die, the land where I was bom... to roam that beautiful country of ours when it is at last peaceful and the sound of guns cannot be heard over the shouts of joy”.
«Очень важно, что то, что относится к материальной культуре и к общественным ритуалам и установлениям, относится также и к ценностям, идеалам и установкам людей и к тому, как они думают о мире и о своей жизни в этом мире» [2, с. 27].
Истинное мнение писателя, может лишь косвенным образом быть представлено в нарративе и не соотноситься напрямую с мнениями и идеями, которые выражают герои художественного произведения, пусть даже и главные.
По всей видимости, автором заложены маячки смысла в основном корпусе произведения, которые лишь необходимо увидеть. Они могут нести обобщающий смысловой характер, выражены через характерные образы, метафоры, повторения и другие стилистические приемы. Могут быть представлены пресуппозициями или как бы написаны между строк.
Авторский посыл, который также частотно эксплицирован в тексте - это философская, мировоззренческая установка, что ничего не проходит бесследно, всякая мелочь играет свою роль. Это представление отсылает нас к фундаментальным принципам восточной культуры и мировоззрения, которые подчеркивают принципиальную целостность Вселенной.
«Высочайшая цель их (индуистов, буддистов, даосов) — осознание Единства и взаимосвязи всех вещей, преодоление ощущения своей изолированной индивидуальности и слияние с высшей реальностью». Сюда же можно отнести веру главного героя в призраки, убитых людей, которые преследуют его и никуда не исчезают: “... Sonny and the crapulent major, whom I would carry with me forever”.
Подобные заключения “Nothing ever dies”; “Wars never die, I said. They just go to sleep”; “The pain never goes away” также подтверждают наличие мировоззренческой установки целостности вселенной в авторском сознании.
Периодическое упоминание «сверх плана», «судьбы», «всеобщей памяти» дополняет впечатление: так в корпусе текста «его жизнь промелькнула перед глазами»: “I gradually shrank in size until I was a teenager, then a child, and then, at last, a baby ... it occurred to me that the light at the end of the tunnel seen by people who have died and come back to life was not Heaven. Wasn’t it much more plausible that what they saw was not what lay ahead of them but what lay behind? This was the universal memory of the first tunnel we all pass through, the light at its end penetrating our fetal darkness...”
Его мать: “God Himself sent you, because God would never have permitted what happened between your father and me unless He had some role for you in His Great Plan.. .You have a destiny?'
Когда, например, наш герой находится на грани жизни и смерти в испытательной комнате, и умоляет оставить его в покое, чтобы он мог уснуть, так как ему больше не в чем было сознаваться 49 раз подряд приводятся доказательства этому с использованием стилистического приема «лексический повтор», повторение по типу анафора (слово “if’ - «если»): “so if you would please just turn off the lights, if you would please just turn off the telephone, if you would just stop calling me, if you would remember that the two of us were once and perhaps still are the best of friends... if you needed no more revisions, and if I saw no more of these visions, please, could you please just let me sleep?”
Еще в одном случае употребления «лексического повтора» перечисляются, казалось бы, простые но очень значительные вещи: явления природы, простые радости и горести жизни, то, что связано с семьей ... Но они настолько важны для повествователя, а поскольку в приеме перечисления использовано 30 единиц, то и, пожалуй, для самого автора произведения:
“Bang bang was the sound of memory’s pistol firing into our heads, for... We could not forget love, we could not forget war, we could not forget lovers, we could not forget enemies, we could not forget home and we could not forget Saigon. We could not forget the caramel flavor of iced coffee with coarse sugar; the bowls of noodle soup eaten while squatting on the sidewalk; the strumming of a friends guitar while we swayed on hammocks under coconut trees; the football matches played barefoot and shirtless in alleys, squares, parks, and meadows...the hills afire with sunset; the crowned head of dawn rising from the sheets of the sea; the hot grasp of our mother’s hand...the most important thing we could never forget was that we could never forget. И для этого даже не требуется доказательств их нельзя забыть просто, потому, что их нельзя забыть!
Таким образом, первичный анализ произведения Вьет Хан Нгуена (Viet Thanh Nguyen “The Sympathizer”) «Сочувствующий» показывает что:
- главный герой произведения является аналогом автора произведения;
- авторское сознание наделяет главного героя своими фундаментальными установками и взглядами;
- «двойственность» повествователя характеризует «двойственность», присущую авторскому сознанию;
- подобно главному герою авторское сознание сочетает в себе образы мышления характерные для Западной и Восточной культуры.
Литература:
- Е.В. Падучева, «Семантические исследования» - M.: «Языки русской культуры», 1996. - 464с.
- Анна Вежбицкая, «Семантические универсалии и описание языков» - M.: «Языки русской культуры», 1999, 780с.
- “The Sympathizer”, Viet Thanh Nguyen, Grove Press, New York, 2015, 370p.