Костюм в традиционном обществе является своеобразным информационным блоком, демонстрирующим различные состояния человека и наделенным комплексом защитных свойств. В силу своей специфики он в максимальной степени дает характеристики внутреннего строя мира культуры, а также выступает показателем открытости принимающего общества, его способности прорабатывать инокультурные элементы.
Костюм представляет собой совокупность одежды, головного убора, обуви и убранства (отделка одежды аппликацией, вышивкой, нашивными бляшками и т.д., пояса, украшения, амулеты, оружие, косметика, прическа) [1; 306]. Источником для анализа костюма кимакского времени являются предметы украшений из металла и других материалов. Изобразительные материалы и детали основы костюма (одежды) неизвестны, поэтому работа по реконструкции на данном уровне исследования затруднительна. Наиболее представительным комплексом предметов одежды в кимакское время является женский костюм, что обусловлено особыми требованиями к его оформлению, где по возможности максимально были выражены защитные функции. В работе использованы материалы 18 погребений из могильников средневековых кочевников Обь-Иртышского междуречья (Акчий I — II, Зева-кинский, Бобровский могильники, могильник 4 у с. Ур-Бедари, Славянка, Ковалевка, Темир-Канка II, Белокаменка, Карашат I, Сандыккала, Когалы I, курганы у сел Тарасовка, Выдриха). Антропологические характеристики даны авторами раскопок. Некоторые публикации зачастую выступают в качестве единственного источника, поэтому текст с описанием обнаруженных деталей одежды приводится полностью, с указанием авторских предположений о размещении предметов и каких-либо их особенностях.
1) В области темени обнаружена бронзовая заколка с навершием в форме петушка (могила 2, объект 19, могильник Ак-Чий II) [2; 220, рис. 4; 4].
2) У левой височной кости женщины расположены 6 бусин, очевидно, нашитых на головной убор (северная ограда, курган 46, Зевакинский могильник) [3; 98, рис. 1, 29-32].
3) У правой височной кости женщины компактно находились 16 бусин и серьга в виде несомкнутого кольца из серебряной проволоки. У левой половины тазовой кости зафиксирован обломок серебряного зеркала с отверстием. Внешний пояс декора состоит из растительного орнамента, по внутренней стороне он ограничен рядом остроугольных треугольников, второй пояс выделен с помощью нескольких рельефных кругов, центральная часть заполнена орнаментом, непонятным из-за фрагмен-тированности предмета (объект 253/3, Зевакинский могильник) [3; 99, рис. 1, 22-26].
4) У височных костей погребенной находились 2 бронзовых проволочных кольца, на верхней части которых сохранились узкие полоски кожи, при помощи которых они, вероятно, крепились к головному убору. В 6 см от теменной кости находилось серебряное навершие в виде очень схематизированного изображения птицы. Фигура размещена на небольшой подставке с двумя отверстиями. У правой и левой плечевой кости обнаружены 2 серебряные половинки от одной застежки с изображением личины на летящей птице. Они могли крепиться к накосным лентам или головному убору. На левом крыле тазовых костей находились компактно бронзовое зеркало и 180 бусин, вероятно, они были в сумочке (Зевакинский могильник, курган 145а) [3; 100, рис. 2, 1-11].
5) К меховой шапочке, видимо, крепились массивные серьги в виде несомкнутого кольца с подвесным полым шариком украшенным рельефным пояском крупной зерни. В области предплечья за
фиксированы остатки ремня с бронзовой бляшкой, который, возможно, крепился к плечевой части одежды, спускаясь до пояса. На груди находились рыбообразные бусы из синего полупрозрачного стекла (8 экз.). Местонахождение нескольких предметов не указано: бронзовых подвесок в виде схематичного изображения летящей птицы с личиной на туловище, четырехугольной бляшки с узором из трилистников, как бы распустившихся из четырехлепестковой розетки. Вдоль рук расположены 2 пары застежек, они, видимо, прикреплялись к косам. Двумя округлыми отверстиями четко обозначены глаза; брови, нос, усы на одной из них переданы непрерывной линией. Остроконечная борода намечена двумя рядами последовательно расположенных уступов. На лбу между бровями обозначен «ромб», на голове — 3 выступа. На другой половине застежки в области шеи летящей птицы — четырехугольное отверстие. Миндалевидные глаза и рот обозначены непрерывной рельефной линией. Между глаз находится подтреугольная фигура, в верхней части имеются 3 выступа [4; 170-171].
6) К категории нагрудных украшений погребенной женщины относятся: бронзовые бубенчики (7 экз.), ажурная листовидная подвеска со стилизованным изображением крыльев птицы и глаза — вместо личины — на туловище, подвесная бляха — «копоушка», входящая, видимо, в состав ожерелья с бусами из цветного камня (17 экз.), расположенного чуть ниже нашитого ряда бубенчиков, и 2 проволочных кольца. Выше пояса справа находилось ажурное украшение в виде противостоящих птиц с поднятыми хвостами (на голове оформлено по три выступа). Слева также выше пояса расположена ажурная подвеска с изображением двух стилизованных трилистников, отверстия в листьях имитируют личину. Вокруг нее 14 раковин каури. У бедренных костей располагались бронзовые подвески в виде солнечных дисков с радиально расходящимися лучами. Местонахождение двух нефритовых подвесок в виде скачущего животного не указано. Стеклянные бусы в количестве 50 штук находились у правой руки. Слева выше пояса были нашиты отдельные крупные бусы из халцедона (курган 30, могильник 4 у с. Ур-Бедари) [4; 169-170].
7) В области грудной клетки были расположены серебряные предметы: рамка четырехугольной формы, 3 бляхи в виде четырех соединенных кругов, перстень с фигурным щитком удлиненной формы, 2 сферические агатовые бусины. На мизинце левой руки находился остаток перстня — щиток с отверстием (курган 3, могильник у с. Славянка) [5].
8) На левой половине грудной клетки находился амулет в виде бортового куска бронзового зеркала с маленьким отверстием для подвешивания в одном из углов. На лицевой плоскости — три слегка выступающих концентрических ободка (объект 1, могильник Ковалевка) [6; 131-132, рис. 66, 13].
9) Справа, около стенки рамы и около нижней челюсти находилось 2 деформированных пластинчатых фрагмента серебряной фольги. На левой стороне таза — фрагмент тонкого бронзового зеркала с отверстием, находившийся в кожно-меховом футлярчике на деревянной основе. По борту зеркало обрамлено двойной линией, на поверхности нанесены циркульные кружки (объект 2, могильник Темир-Канка II) [6; 134-135, рис. 66, 14-15].
10) С обеих сторон черепа расположено по паре височных колец, одно из которых обломано. У локтевого сустава находилась бронзовая дисковидная бляха — «зеркальце», в центре оборотной стороны - пластинчатый шпенек с отверстием. Местонахождение нескольких предметов неизвестно: трех бронзовых ажурных блях — застежек (?), две из них обломаны, небольшой бронзовой бляхи-личины и девяти бусин. Лицо на бляхе проработано реалистично, в верхней части расположено 3 отверстия (объект 2, могильник у с. Белокаменка) [6; 142-143, рис. 74, 10-17].
11) По обеим сторонам черепа находилось по одной бронзовой серьге с шишковидным выступом в верхней части дужки, к нижней половине с помощью шелковой веревочки была присоединена глазчатая шарообразная подвеска. Около нижней челюсти найдена небольшая стеклянная бусина (погребение 2, объект 1, могильник Акчий I) [6; 146-149, рис. 77, 4-6].
12) Слева у черепа находилась бронзовая серьга в виде несомкнутого проволочного кольца (погребение 8, объект 2, могильник Акчий II) [6; 167-168, рис. 84, 25].
13) У кистей рук расположено 2 серебряных проволочных кольца (погребение 2, объект 2, могильник Акчий III) [6; 174-176, рис. 91, 6].
14) У темени находилось серебряное навершие в виде птицы на подставке. Левее найдена бронзовая фигурная бляшка-пластинка в виде трансформированного якоря. На левой половине тела зафиксировано несколько подобных бронзовых бляшек, но иной разновидности: у левого плеча 1 бляшка, в верхней части скелета — 3 (одна из них не имела отверстия на стержневом участке поделки, две другие, практически тождественные, снабжены на этом участке продольной прорезью). Отверстия, видимо, служили для пришивания на кожаную или матерчатую основу, об этом свидетельствует обнаружение под одной из бляшек фрагмента кожи. В разных местах, преимущественно во
круг головы и в районе пояса, расположены разноцветные стеклянные бусины (сохранилось 17 экз.) (погребение 2, объект 23, могильник Карашат I) [6; 206-208, рис. 102, 10-22].
15) Около правой кисти находилось 3 подвески, на запястье — бронзовый дисковидный предмет, состоящий из двух тождественных круглых половин с загнутыми краями. На краях каждой половины 4 попарно расположенных выступа, в одном из которых имеется отверстие для подвешивания. Под этим предметом обнаружена половина бронзовой пластинки в виде противостоящих птиц. Рядом с этими предметами находилось серебряное крыловидное украшение с растительным орнаментом на обеих сторонах (погребение 3, объект 1, могильник Сандыккала) [6; 233, рис. 113, 9-11].
16) С обеих сторон черепа у височных костей находились бронзовые проволочные серьги в виде несомкнутого кольца, под черепом — костяная обойма-накосник в форме полого цилиндра. Чуть выше правой серьги, у темени, лежала кучка стеклянных бусин (13 экз.). Справа от правой тазовой кости находилась бронзовая булавка с навершием в виде собаки, стоящей на подставке. Левее, около позвоночника, обнаружен треугольный фрагмент бронзового зеркальца с отверстием для подвешивания, на лицевой стороне — циркульный орнамент (погребение 3, объект 9, могильник Когалы I) [6; 238-239, рис. 113, 3-8].
17) В разрушенном погребении были обнаружены литая серьга, привеска, скульптура рыбы, заколка, перстень, низка бус (погребение у с. Выдриха) [3; 100, р. 2, 12-25].
18) Между черепом и левой ключицей находилось 11 бронзовых и серебряных подвесок сердцевидной формы, покрытых геометрическим и растительным орнаментом. По обеим сторонам черепа обнаружены бронзовые серьги в виде несомкнутого кольца. В области шейных позвонков и на кистях обеих рук — биконические бусы черного цвета. На левой половине грудной клетки расположено 3 серебряные бляхи, 2 из них круглые, с четырьмя диаметрально расположенными петельками по краям, третья — ажурная, со слегка закрученными концами в виде рогов (курган 3, Бобровский могильник) [7; 84-85].
Маркируемыми зонами являются голова, прежде всего, область висков, грудь (причем здесь сосредоточено наибольшее количество деталей), область пояса. Зоны отмечены различными предметами:
1) в области темени — булавки, навершия, бусины, обойма-накосник;
2) в области височных костей — бусины, серьги;
3) в области нижней челюсти — бусина, серебряная фольга;
4) в области груди — бубенчики, подвески, бляхи, проволочные кольца, перстень, бусины, обломок зеркала;
5) в области пояса — обломки зеркал, подвески, бусины*.
Для женского костюма кимакского времени характерно размещение предметов по вертикали, т. е. по оси, соединяющей 3 выделенные зоны от головы до пояса по обеим или одной сторонам туловища. Фиксируемое расположение может свидетельствовать о наличии накосников — одного или двух. Об этом также говорит обнаружение под некоторыми предметами или рядом фрагментов кожи, наблюдаются и остатки кожаных полос. Костюм представляет собой нестабильное явление, так как блока обязательных элементов не зафиксировано. Отмечается диапазон: от единичных предметов (северная ограда, курган 46, Зевакинский могильник; могила 2, объект 19, Акчий II; объект 1, Кова-левка; погребение 8, объект 2, Акчий II) до представительных наборов, где заполненными оказываются все зоны (курган у с. Тарасово; курган 30, могильник 4 у с. Ур-Бедари). Возможно, эти нюансы, отражают различные уровни социального или половозрастного состояния**.
Образ птицы — наиболее часто используется в женском костюме. Обращает внимание, что он передается довольно разнообразными способами. Встречаются птицы, переданные реалистично, а также и с элементами стилизации. Изображаются птицы различных видов - встречаются утки, петухи, фениксы. Утки изображаются на поверхности застежек, петухи и фениксы — на поверхности на-верший головных уборов и булавок.
* Некоторые из предметов, зафиксированных в области пояса или кистей рук, были расположены в сумочках, т.е. принадлежность данной группы предметов не всегда уверенно определима.
** В частности, об особом социальном положении женщин, погребенных с различными импортными, зачастую дорогостоящими предметами (бусы, монеты, зеркала, подвески) и специфическими металлическими изделиями, высказано предположение Ф. Х. Арслановой [3; 104].
При анализе материала обращает внимание, что областью, которая обязательно должна была быть отмечена, является голова. При этом практически все предметы с птичьей символикой сконцентрированы в области головы. Функциональное их назначение — подвески-застежки, навершия, булавки. Эта сконцентрированность не является случайностью. Как свидетельствуют материалы по тюркской монументальной скульптуре, которая является ценнейшим источником в области духовной культуры, те изваяния, которые можно определить как женские, обязательно имели головной убор. Как отметил Ю.А.Мотов: «Головные уборы обнаруживают устойчивую связь со скульптурами женского пола» [8; 98]. По мнению исследователя, этот факт может быть объяснен тем, что женщина является существом, связанным с хтоническим миром, поэтому она изображается сидящей, в головном уборе и «не касается неба» [8; 99].
Мотив «птица на дереве», отображенный в кимакской торевтике, имеет значительное распространение во времени и в пространстве. Он появляется в эпоху бронзы и известен на территории Крита, Египта, Ближнего Востока и других территорий. «Восприятие образа со временем, наверняка, менялось, но сохранение его в этнографии разных народов говорит о прочной смысловой основе, один из аспектов которой — мировое древо как источник жизни и хранилище душ, имеющих вид птиц...» [9; 236]. Например, у хакасов во время обряда призывания души ребенка, если женщина страдала бесплодием, заручались помощью Умай, которая должна была прилететь в виде белой птички ах хусхачах [10; 96]. По мнению исследователей, в основе одного из образов птицы в эпоху средневековья выступал феникс, заимствованный из Китая. Тем не менее он был переработан степными мастерами и наделялся внешностью петушка [9; 236-237].
К сожалению, очень мало сведений имеется об облике женщин эпохи средневековья. Следует признать, что в изобразительной традиции этого времени не было принято создавать образы женщин. В качестве исключения могут выступить изображения персонажей с трехрогими головными уборами. Именно в таком головном уборе изображен персонаж в сцене коленопреклонения, нанесенной на Ку-дыргинском валуне. Имеется и ряд других изображений. Их объединяют именно элементы костюма: специфический головной убор и накидка на плечах. Но отсутствие дополнительных данных пока не позволяет однозначно решить вопрос с их половой принадлежностью. Есть предположение о древне-тюркском женском костюме, что он «отличался от мужского лишь деталями, а также яркостью расцветки и рисунком ткани» [11].
На фоне женских костюмных комплексов степной Евразии, синхронных во времени, кимакский выглядит гораздо сложнее, что проявляется в бо льшем количестве маркируемых зон и богатстве деталей, особенно в области груди. Эти принципы обнаруживают аналогии в финно-угорской костюмной традиции. У угорских женщин украшения сосредоточивались в четырех местах, соответствующих местам обитания женских душ: душа- голова, волосы оформлялись налобными повязками, накосными украшениями, ложными косами, покрывались платком; душа-сердце-плечи маркировалась с помощью бисерного воротника и различных нагрудных украшений, душа-живот — с помощью пояса, душа-ноги — с помощью орнаментированной обуви. Это мнение исследовательницы Н.Б.Переваловой, взятое из работы В.А.Иванова и Н.Б.Крыласовой [12; 57]. Как показывает анализ женского кимакского костюма, все эти зоны, кроме области ног, являются выделенными. Некоторые детали также аналогичны: использование булавок, птицевидные мотивы в оформлении бляшек и подвесок. Фиксируемые привязки неудивительны на фоне ситуации, реконструируемой по археологическим источникам. Об инфильтрации групп финно-угорского населения на территорию Верхнего Прииртышья, в частности, свидетельствуют материалы Бобровского могильника, характеристики керамического комплекса которого — орнамент, техника нанесения — обнаруживают связь с северными территориями [7; 95]. Это характерная ситуация для пограничья лесостепь — степь, где в контактной зоне происходило взаимовлияние двух этнических массивов: тюркского и финно-угорского [7; 101]. Таким образом, в процессе формирования своеобразного облика культуры средневековых кочевников Прииртышья присутствовали, помимо собственно тюркского начала, также мощные импульсы со стороны оседло-земледельческих центров и финно-угорского мира. Показателем этого процесса является и костюм.
Список литературы
1. Доде З.В. Костюм как репрезентация историко-культурной реальности: к вопросу о методе исследования // Структурно-семиотические исследования в археологии. — Т. 2. — Донецк: ДонНУ, 2005. — С. 305-330.
2. Трифонов Ю.И., Илюшин А.М., Алехин Ю.П. Новые археологические материалы по истории кыпчаков Казахстана // Вопросы археологии Северной и Центральной Азии. — Кемерово-Гурьевск, 1998. — С. 220-233.
3. Арсланова Ф.Х. Женские погребения IX-X вв. с бусами из Казахстанского Прииртышья // Вопросы археологии Казахстана. — Вып. 2. — Алматы-Москва, 1998. — С. 97-110.
4. Арсланова Ф.Х. К вопросу интерпретации украшений женской одежды из двух курганных групп Кемеровской области // Проблемы археологии степной Евразии. Тезисы докладов. — Ч. 2. — Кемерово, 1987. — С. 169-172.
5. Черников С.С. Отчет Восточно-Казахстанской археологической экспедиции. 1953 г. Д. № 284 // Архив Института археологии им. А.Х.Маргулана МОН РК.
6. Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. — Алма-Ата: Наука, 1987. — 200 с.
7. Арсланова Ф.Х. Керамика раннесредневековых курганов Казахстанского Прииртышья // Средневековые древности евразийских степей. — М.: Наука, 1980. — С. 79-104.
8. Мотов Ю.А. Головной убор в изобразительной традиции древнетюркской эпохи // Культуры степей Евразии 2-й половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). — Тез. докл. 3 междунар. археологич. конф. — Самара, 2000. — С. 9899.
9. Король Г.Г, Конькова Л.В. Торевтика малых форм из раскопок И.А.Армстронга у Семипалатинска // Культурно-экологические области: взаимодействие традиций и культурогенез. — СПб., 2007. — С. 228-248.
10. Бутанаев В.Я. Культ богини Умай у хакасов // Этнография народов Сибири. — Новосибирск: Наука, 1984. — С. 93105.
11. Кубарев Г.В. Культура древних тюрок Алтая (по материалам погребальных памятников). — Новосибирск: Институт археологии и этнографии СО РАН, 2005. — С. 45.
12. Иванов В.А., Крыласова Н.Б. Взаимодействие леса и степи Урало-Поволжья в эпоху средневековья (по материалам костюма). — Пермь, 2006. — С. 57.