Историко-демографическая характеристика повседневности городов Центрального Казахстана в 1945-1953 гг.

В историю нашей страны 1940-1950-е гг. вошли как годы серьезных социально-экономических и политических изменений, которые оказали существенное влияние на демографическую ситуацию в целом. Последствия насильственной депортации народов, Великой Отечественной войны, даль­нейшее освоение угольных месторождений, крупное промышленное и транспортное строительство и т.д. затронули демографические структуры и повлияли на развитие демографических процессов Центрального Казахстана. Изучаемый период охватывает десятилетие, в котором в СССР не прово­дилась перепись, поэтому поиск репрезентативных материалов был достаточно сложным. Это об­стоятельство несколько затруднило осуществление комплексного анализа демографических процес­сов, происходивших в регионе.

Однако в архивах нами были обнаружены статистические данные Центрального статистического управления (ЦСУ) СССР и ЦСУ Казахской ССР о численности населения, которые длительное время находились под грифом «секретно». Отдел демографии, функционировавший при ЦСУ Казахской ССР, ежегодно проводил ориентировочные расчеты численности населения по Казахской ССР, в том числе и по Центральному Казахстану. Имеющиеся расчеты численности населения, ввиду их непол­ноты и неточности, категорически запрещалось давать каким-либо организациям или учреждениям. Материалы могли выдавать только при официальном запросе первого секретаря ЦК КП(б) К, Пред­седателя Совета Министров, первого секретаря областного комитета для ознакомления их с расчета­ми. При этом им строго запрещалось разглашать или помещать эти данные в какие-либо документы [1; 16]. Подсчет численности населения был ориентировочным, так как в основе статистических дан­ных находились не материалы прямой переписи, а сведения, получаемые из вторичных документов, где содержались цифровые данные о численности населения. Среди них статистические материалы по контингенту, находившемуся на государственном снабжении хлебными карточками; сведения от­дела здравоохранения о численности детского населения; данные отдела образования о численности учащихся в средних школах, училищах, ФЗО и т.д.

К примеру, в 1947 г. учет численности городского населения органами ЦСУ Казахской ССР был произведен по переписи населения 1939 г., по итогам подсчета избирателей в Верховный Совет Ка­захской ССР на 16 февраля 1947 г., по контингенту детского населения, снабжавшегося хлебными карточками [2; 19].

Для исчисления городского населения на 1 января 1948 г. органами ЦСУ Казахской ССР были использованы следующие материалы: итоги учета детей и молодежи до 18 лет по состоянию на 1 февраля 1948 г.; итоги подсчета избирателей по выборам в местные Советы депутатов трудящихся на 11 января 1948 г.; итоги регистрации актов гражданского состояния и итоги миграционного движения населения за январь 1948 г. [2; 97].

При подсчете численности населения в 1950 г. отдел демографии расширил свою исследователь­скую базу и стал использовать большее количество материалов, в частности, данные ежемесячной отчетности органов ЗАГСа о числе родившихся и умерших; данные о количестве охваченных фаб­рично-заводским обучением и обучающихся в рабочих училищах; данные сектора статистики труда о численности рабочих и служащих; данные о числе избирателей в местные советы, а также итоги ежемесячной разработки отрывных талонов адресных листков на прибывших и выбывших по горо­дам и городским поселениям [3; 233].

Таким образом, в течение исследуемого периода, согласно инструкциям ЦСУ СССР, ориентиро­вочные расчеты проводились исключительно по гражданскому населению. Учитывая специфику ре­гиона, который являлся не только промышленным центром всесоюзного значения, но и местом кон­центрации депортированных народов и заключенных, нами были параллельно использованы доку­менты и статистические материалы органов внутренних дел СССР, так как учет депортированных спецпереселенцев, а также лиц, находившихся в воинских частях или в местах заключения, был в ис­ключительной компетенции органов НКВД СССР, а с 1946 г. — МВД СССР [2; 67, 68].

На основе имеющегося материала рассмотрим процесс формирования городского населения и особенности демографического развития региона в послевоенные годы. Согласно данным ЦСУ СССР, за рассматриваемый период по Центральному Казахстану наблюдается стабильный рост чис­ленности населения, о чем свидетельствуют показатели таблицы 1.

Примечания: 1) таблица составлена на основе данных ЦГА РК: ф. 698, оп. 14, д. 280, л. 11; д. 287, л. 18; д. 299 а, л. 11, 59; д. 340 а, л. 35; д. 369, л. 27, 109; д. 387, л. 15; д. 405, л. 23;

2)  в численность городского населения включены в том числе и сведения о численности населения поселков городского типа.

Данные таблицы 1 демонстрируют динамику резкого роста городского населения Центрального Казахстана. За исследуемый период численность населения в городах увеличилась в 2 раза, т. е. на 300700 человек. Если рассматривать по отдельным годам, то в 1947 г., по сравнению с данными 1945 г., численность населения увеличилась на 8,8 %, в 1949 г. — на 42,5 %, в 1951 г. — на 82 %, в 1953 г. — на 102 %.

Зачастую органами ЦСУ Казахской ССР в состав городского населения включались данные по численности горожан не только населенных пунктов, имевших статус города, но и рабочих поселков городского типа. Их количество было значительным, так как на протяжении исследуемого периода в регионе было зарегистрировано 13 поселков городского типа: Агадырь, Акчатау, Атасу, Байконур, Большой Жезказган («Джезказган», согласно административно-территориальному делению на 1946­1953 гг.), Жезказган, Жезказганский (рабочий поселок при Жезказганском марганцевом руднике), Карсакпай, Коунрад, Моинты, Семиз-Буга, Токаревка, Успенский [4-6].

Для сравнения хотелось бы отметить, что за исследуемый период рост численности сельского населения был незначительным, так как увеличение, по сравнению с 1945 г., колебалось от 11 до 15 %. В целом по региону сложилась благоприятная демографическая ситуация, так как численность населения региона, по сравнению с данными 1945 г., возросла на 321300 человек, или на 74 %, при этом большая часть приходилась на рост городского населения. В частности, удельный вес городско­го населения в абсолютной численности составлял в 1945 г. 66,5 %, в 1948 — 70,5, в 1951 — 77,1, в 1953 — 78,4 %. Рассмотрим общую численность населения в разрезе городов в таблице 2.

Примечания: 1) таблица составлена на основе данных ЦГА РК: ф. 698, оп. 14, д. 280, л. 25; д. 287, л. 14; д. 299 а, л. 6, 143; д. 369, л. 26, 138; д. 387, л. 22; д. 405, л. 26.; ГАКР: ф. 68, оп. 1, д. 16, л. 5; д. 12, л. 9;

2) в численность населения городов не включены сведения по численности населения поселков городского типа;

3)  население города Темиртау за 1945-1946 гг. включено в численность населения Караганды.

Население Караганды в исследуемый период увеличилось с 196900 чел. в 1945 г. до 386934 чел. в 1953 г., т.е. в 2 раза (на 190034 чел.). Резкий рост населения наблюдался в г. Темиртау: в 1948 г., по сравнению с данными 1947 г., — на 29 %, в 1950 г. — на 84 %, в 1952 г. — на 106 %, в 1953 г. — на 119 %.

Согласно данным ЦСУ Казахской ССР, численность населения г. Балхаша в 1946 г. увеличилась, по сравнению с 1945 г., на 3,5 %, в 1947 г. — на 17 %. В 1948-1951 гг. произошло уменьшение чис­ленности населения. Однако с 1952 г. ситуация стабилизировалась, и численность населения города, по отношению к 1945 г., возросла на 3,7 %, в 1953 г. — на 10 %. В Каркаралинске наблюдался ста­бильный рост численности населения, который в 1947 г. увеличился на 8 %, в 1950 г. — на 26 %, в 1952 г. — на 84 %. Итак, как свидетельствуют статистические данные, городское население Цен­трального Казахстана за 1945-1953 гг. значительно возросло, почти в 2 раза. Наиболее высокий при­рост населения наблюдался в гг. Темиртау, Караганде и Каркаралинске, незначительный — в Бал­хаше (табл. 2).

Проанализируем основные причины резкого увеличения численности населения, изучив данные миграционного и естественного прироста за 1945-1953 гг. Рассмотрим особенности миграционных процессов и их влияние на численность городского населения в регионе (табл. 3). 

Примечания: 1) таблица составлена на основе данных ЦГА РК: ф. 698, оп. 14, д. 280, л. 5-55; д. 287, л. 8-48; д. 299 а, л. 2-156; д. 340 а, л. 35-84; д. 369, л. 27, 109; д. 387, л. 23, 168; д. 405, л. 23;

2) сведения 1953 г. за 1-е полугодие.

Как видно из таблицы, сальдо миграции городского населения Центрального Казахстана на про­тяжении рассматриваемого периода было положительным. Следует обратить внимание на значитель­ное, начиная с 1949 г., возрастание числа лиц, выезжавших за пределы города. Это привело к общему снижению миграционного сальдо населения. В 1950 г., по сравнению с 1949 г., сальдо миграции было ниже на 20754 чел.; в 1951 г., по сравнению с предыдущим, — на 16752 чел.; в 1953 — на 2149 чел.

Однако показатели естественного прироста позволили сохранить высокий уровень урбанизации: в 1953 г. удельный вес городских жителей в общей численности населения по Центральному Казах­стану составил 78,4 %, что было на 12 % выше показателей 1945 г.

Основным центром миграционных процессов в Центральном Казахстане была Караганда, кото­рая стала крупнейшим промышленным городом республики. Появление гг. Темиртау и Балхаша было связано со строительством Казахстанской Магнитки и освоением богатейших медных месторожде­ний в регионе. Достоверную информацию о миграции в городах Центрального Казахстана можно по­лучить из «Сведений о передвижении населения, зарегистрированного в городах и прочих паспорт­ных пунктах». Рассмотрим миграционное движение в разрезе городов в таблице 4.

Примечание. Таблица составлена на основе данных ГАКО: ф. 596, оп. 1/10, д. 20, л. 139-242; д. 25, л. 12-298; д. 28, л. 1-157; д. 31, л. 1-158; д. 34, л. 2-341; д. 51, л. 1-216; д. 56, л. 1-209.

Итак, за период с 1945 по 1953 гг. количество прибывших в Караганду составило 273088 чел., выбывших — 131232 чел. Миграционный прирост — 141856 чел. В Балхаш за период с 1945 по 1953 гг. прибыли 35039 чел., выбыли — 22629, миграционное сальдо равнялось 12410 чел., т.е. пока­затель был меньше, чем в Караганде в 11 раз. Высокий миграционный прирост наблюдался и в

г. Темиртау. За исследуемый период в город прибыли 40043 чел., выбыли — 22194. Сальдо миграции составило 17849 чел.

В отличие от промышленных городов отрицательное миграционное сальдо сохранялось в Карка- ралинске. Согласно данным паспортного пункта, количество прибывших составило 1361 человек, тогда как выбывших — 2316 человек. Отрицательное сальдо миграции было значительным — 955 чел.

Нельзя не отметить удельный вес детей в возрасте от 0 до 16 лет в общем миграционном прирос­те городского населения. В 1945-1953 гг. сальдо миграции детей в г. Караганде составило 13228 де­тей, или 9,3 % от общего миграционного сальдо населения города, в городе Балхаше — 1312, или 10,5 %, в Темиртау — 3528 детей, или 19,7 % [7]. В городе Каркаралинске сальдо миграции детского населения было отрицательным и составило (минус) 193 человека, или 20 % от общего миграционно­го прироста [7].

Таким образом, миграционное движение в регионе было связано с экономическими потребно­стями страны. Центральный Казахстан, будучи крупным промышленным центром, остро нуждался в высококвалифицированных профессиональных кадрах. В советское время одной из форм пополнения трудовыми ресурсами тяжелых отраслей промышленности являлась добровольная трудовая мигра­ция. С этой целью руководство проводило активную агитацию среди рабочих других промышленных центров СССР по оказанию братской помощи. На добровольной основе осуществлялась вербовка ра­бочих — коммунистов и комсомольцев.

Значительное место в пополнении рабочей силой промышленных предприятий занимала прину­дительная миграция в регион спецпереселенцев, заключенных и военнопленных. Их труд использо­вался в угольной, металлургической промышленности, а также в жилищном строительстве и строи­тельстве промышленных предприятий, в благоустройстве городов и других населенных пунктов ре­гиона. Как считает российский исследователь О.В.Хлевнюк, в советское время принудительный труд стал одним из важных факторов развития советской экономики [8; 73-84]. В силу незначительности расходов на содержание и высокой нормы эксплуатации «спецконтингент» обходился дешевле воль­нонаемных рабочих. Возможность беспрепятственной эксплуатации труда заключенных, спецпересе- ленцев в любых условиях, их быстрой переброски с объекта на объект высоко ценилась как полити­ческими, так и хозяйственными руководителями.

В Центральном Казахстане можно выделить следующие этапы принудительной миграции: 1) на­сильственное выселение кулаков в ходе коллективизации (начало 1930-х гг.); 2) депортация народов (вторая половина 1930-х — 1940-е гг.); 3) этапирование заключенных и военнопленных (1930- 1950-е гг.).

С начала 1930-х гг. территория Карагандинской области стала местом кулацкой ссылки крестьян из других регионов страны. Национальный состав трудпереселенцев был разнообразным. Основную часть составляли русские, украинцы, немцы, поляки, белорусы, татары, евреи, казахи, армяне, литов­цы и т.д. В протоколе закрытого заседания бюро Карагандинского горкома ВКП (б) от 7 мая 1932 г. отмечалось, что «в Караганде и ближайших ее окрестностях проживает 65 тыс. спецпереселенцев, заключенных Карлага и других антисоветских элементов» [9; 6].

Первая партия спецпереселенцев была размещена в трудовые поселки: Новая Тихоновка, Май- кудук, Компанейский, Пришахтинск. Спецпереселенцам приходилось самим обживать места рассе­ления, так как на момент их приезда эти земли были полупустынными. Жить приходилось в тяжелых условиях. Бывшая спецпоселенка А.Е.Якушева, прибывшая из Оренбургской области, вспоминает: «Привезли нас в Старый город, который назывался тогда Копай-город. Жилье мы строили из канав, которые мы сами и выкапывали шириной 2 м, длиной 10 м. Крышу покрывали бревнами и плетнями. Нас туда поселили и поделили на роты. Я помню, мы были в 19 роте. Почему я это запомнила, пото­му что когда раздавали привозной хлеб, его выдавали по ротам на каждого члена семьи по опреде­ленным порциям» [10].

Первая зимовка была очень трудной и многим спецпоселенцам запомнилась на всю жизнь. В ча­стности, бывший спецпоселенец Г.Попов воспоминает: «В Караганду прибыло свыше 60 тыс. спец- поселенцев. Много было детей и стариков. Строительных материалов не было. Бараки, сложенные из самана и дерна, не просохли, а зимой промерзли. Да и в этих бараках жили по 70 человек. «Скучен­ность» людей, сырость, голод породили массовые заболевания. Пошли корь, скарлатина, дифтерия, тиф. Многие семьи убавились наполовину» [11].

Со второй половины 1930-х гг. в СССР депортация народов приняла массовый характер. Если ранее политическим обоснованием являлась борьба против кулаков, то теперь — обеспечение безо­пасности страны. Жертвами государственной политики стали целые народы, которые были обвинены в «неблагонадежности». В апреле 1936 г. Совнарком СССР принял постановление «О переселении, как политически неблагонадежных, поляков с Украинской ССР в Казахскую ССР». Кроме поляков с территории Прибалтийских республик, Западной Украины и Западной Белоруссии были высланы и немецкие семьи. На территории Карагандинской области было размещено 15000 хозяйств — 45000 немцев и поляков (поляков 35820, немцев не менее 10000 чел.) [9; 7]. По аналогичным обвинениям были насильственно высланы: в августе 1937 г. из пограничных районов Дальневосточного края в Казахстан корейское население; в октябре 1938 г. из пограничных районов Азербайджанской ССР иранцы. Весной 1940 г. из западных областей Украины и Белоруссии были выселены участники пов­станческих организаций, офицеры бывшей польской армии, полицейские и т.д. [9; 7].

В годы Великой Отечественной войны, в соответствии с решениями правительства СССР, нем­цы, карачаевцы, калмыки, чеченцы и ингуши, балкарцы, крымские татары, греки, болгары и армяне были представлены изменниками, врагами народа, вследствие чего подлежали немедленной депорта­ции из родных мест. В послевоенные годы с территории Западной Украины было депортировано бо­лее 150 тыс. оуновцев и членов их семей. Из них 3019 семей, или 7433 человек, были расселены на территории Карагандинской области [9; 161].

По состоянию на 1 января 1948 г. в Караганда была зарегистрирована 2271 семья, или 10393 чел., из Северного Кавказа: чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, калмыки и т.д., которые работали на 75 промышленных предприятиях и организациях. В Темиртау проживало 593 семьи, или 2414 чел., представителей из Северного Кавказа которые были задействованы на 7 промышленных предприяти­ях и организациях города; в Балхаше — 833 семьи, или 3122 спецпереселенца, работавших на 9 про­мышленных объектах [9; 154].

Из докладной записки Управления МВД по Карагандинской области от 20 августа 1949 г. следу­ет, что на территории Карагандинской области проживало 39900 семей с количеством 117043 спец- переселенцев, из них в Караганде — 22059 семей, или 56713 чел. [9; 199]. Известно, что в 1952 г. в целом по региону на промышленных предприятиях, стройках, на транспорте работали 36910 нем- цев-спецпереселенцев, 15114 спецпереселенцев из Северного Кавказа [9; 199].

Другой категорией населения Центрального Казахстана были заключенные Карагандинского ис­правительно-трудового лагеря ГУЛАГА НКВД, а также военнопленные и интернированные Спасско­го лагеря № 99. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР «О направлении особо опас­ных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные мест­ности СССР», список спецпереселенцев на территории Карагандинской области пополнился лицами, освобожденными из Карагандинского исправительно-трудового лагеря МВД и поставленными на учет в спецкомендатуры [9; 8].

Статистические данные свидетельствуют о широком применении их труда в угольной промыш­ленности Караганды, металлургической промышленности Балхаша, Джезказгана, Темиртау, а также на строительстве промышленных, жилищных и культурно-бытовых объектов.

В частности, в декабре 1945 г. свыше 2000 военнопленных были определены в особую строи­тельно-монтажную часть треста «Прибалхашстрой» для работы на кирпичном, деревообделочном заводах, в шламовом хозяйстве и земляных работ по рытью траншей и котлованов для промышлен­ного и гражданского строительства, а также свыше 600 военнопленных для работы в металлургиче­ском и ремонтно-строительном цехах, техснабе, железнодорожном транспорте и рудном дворе Бал­хашского медеплавильного завода [12; 113]. При шахтах № 42, 43 треста «Сталинуголь», № 26 треста «Кировуголь», № 47, 48 и 49 треста «Ленинуголь», им. Костенко, возле строящихся шахт № 37, 38 и 64-83 треста «Шахтстрой» были образованы дополнительные отделения Спасского лагеря № 99 для использования военнопленных как на подземных работах, так и на строительстве и реконструкции шахт. Кроме этого, военнопленные лагерного отделения № 16 использовались на строительстве тре­ста «Казметаллургстрой» в пос. Самарканд (будущем г. Темиртау); заключенные лагерных отделений № 17 и 18 размещались непосредственно в г. Караганде, работая в системе треста «Карагандажилст- рой»; отделение № 19 было образовано для использования военнопленных, содержащихся в нем, на работах в тресте «Дорстрой» Карагандинской железной дороги. Само управление лагеря № 99 нахо­дилось в Новом городе г. Караганды [12; 75].

В 1948 г. в тресте «Сталинуголь» работали 1120 военнопленных японцев, в тресте «Ленинуголь»—   747 японцев, в тресте «Молотовуголь» — 648 военнопленных немцев, 663 японца и т.д. [12; 111]. В январе 1949 г. за комбинатом «Карагандауголь» были закреплены 8085 военнопленных, в тресте

«Карагандауглересурсы» работали 786 немцев, в тресте «Кировуголь» — 886 немцев, 78 испанцев, 8 австрийцев; в тресте «Карагандапромжилстрой» — 65 немцев; в тресте «Сталинуголь» — 1726 япон­цев; на шахте № 3 Всесоюзного угольного института — 939 немцев, 74 японца, 8 румын, 8 австрий­цев, 1 венгр; на шахте № 20 треста «Ленинуголь» — 1101 японец; на Сталинской Магнитогорской магистрали треста «Промжилстрой» — 936 японцев; в тресте «Жилстрой» — 800 японцев; в тресте «Сараньпромстрой» — 990 немцев и 36 японцев и т.д. [12; 112].

В январе 1949 г., в связи с репатриацией военнопленных, в Спасском лагере № 99 были ликви­дированы три отделения. В лагере осталось 12 отделений, 10 из которых располагались в г. Караганде, 2 — в поселке Сарань [12; 83]. К концу 1949 г. в черте города функционировало 5 ла­герных отделений, где содержались военнопленные из европейских и японских армий.

В целом военнопленными Спасского лагеря № 99 были построены и сданы в эксплуатацию та­кие крупные объекты Караганды и области, как шахты № 105,106, 38 (с обогатительной фабрикой), травматологическая больница, летний театр, жилые дома. Кроме этого, военнопленные участвовали в реконструкции ЦОФ, шахты № 8/9, в постройке шахты им. Костенко, Карагандинского Дворца гор­няков, линии городского трамвая, асфальтировали шоссейные дороги и т.д.

Таким образом, основная часть лагерных отделений Карлага, Спасского лагеря располагалась в черте городов Караганды, Темиртау и рабочего поселка Сарань. Заключенные данного лагеря, вплоть до самой ликвидации, работали в трестах «Кировуголь», «Ленинуголь», «Молотовуголь» по добыче угля, а также на строительстве промышленных и жилых объектов при тресте «Промжилстрой», «Ка- рагандашахтстрой» и т.д. Они строили бараки, хозяйственные помещения, строили и ремонтировали железнодорожные пути и особенно использовались на подземных работах по добыче угля в шахтах по таким специальностям как навалоотбойщики, машинисты подземных кранов и т. д.

Следует отметить, что приведенные выше статистические данные неполные, так как нет точных статистических сведений по спецпереселенцам, заключенным, военнопленным и интернированным, которые проживали в городах Центрального Казахстана в отмеченный период. Имеющиеся по ним статистические данные носят фрагментарный характер, однако те материалы, которые есть, дают нам право заключить, что принудительная миграция составляла немалую долю в общем миграционном потоке населения Центрального Казахстана в послевоенные годы.

Еще одним показателем демографического развития населения является величина его естествен­ного прироста, отражающая разницу между числом родившихся и умерших за определенный период. К сожалению, проследить уровень рождаемости и смертности по городам Центрального Казахстана представляется сложным, так как сведения за 1945-1953 гг. также носят фрагментарный характер. Нами обнаружены сведения ЦСУ Казахской ССР, где фиксируются только итоговые цифры естест­венного прироста, без указания соотношения рождаемости и смертности. Тем не менее имеющиеся данные помогут проследить общую тенденцию естественного прироста городского населения в ре­гионе (табл. 5).

Примечания: 1) таблица составлена на основе данных ЦГА РК: ф. 698, оп. 14, д. 280, л. 5-55; д. 287, л. 8-48; д. 299 а, л. 2-156; д. 340 а, л. 35-84; д. 369, л. 27, 109; д. 387, л. 23, 168; д. 405, л. 23;

2) сведения по 1953 г. за 1-е полугодие.

Как видно из таблицы, динамика естественного прироста среди городского населения Централь­ного Казахстана отличалась скачкообразностью и резкими колебаниями. В частности, в 1948 г. есте­ственный прирост составил 7895 чел., тогда как в предыдущем и последующем годах — свыше 15000 чел. В архивных документах резкое снижение естественного прироста в 1948 г. в большей сте­пени объясняется увеличением детской смертности, связанной со всплеском инфекционных заболе-
ваний и пневмонии вследствие неблагоприятных жилищно-бытовых условий, отсутствия больничных и ясельных коек, имевших место в этот период.

В целом по городскому населению Центрального Казахстана складывалась достаточно благо­приятная демографическая ситуация. Заметно возросли темпы естественного прироста, составив к

1952    г. 17488 чел. против 2660 чел. в 1945 г., что было обусловлено достаточно высоким процентом рождаемости и относительно низким уровнем смертности. Определенное представление о естествен­ном приросте населения дают данные таблицы 6.

Примечания: 1) таблица составлена на основе данных ЦГА РК: ф. 698, оп. 14, д. 280, л. 25; д. 287, л. 14;

д.  299 а, л. 143; д. 369, л. 26; д. 387, л. 22; д. 405, л. 26;

2) сведения за 1947, 1949, 1950 гг. не были обнаружены;

3) статистические данные по г. Каркаралинску отсутствуют;

4) сведения по 1953 г. за 1-е полугодие.

Данные таблицы свидетельствуют о положительной динамике естественного прироста в иссле­дуемых городах. Наиболее высокий уровень естественного прироста был отмечен в городе Караган­де: если в 1945 г. за 1-е полугодие прирост составил 596 чел., то уже в 1953 г. — 6430. Почти в 2 раза увеличился естественный прирост в Темиртау, в 1,7 раза — в Балхаше.

Таким образом, рассмотрев основные компоненты изменения численности городского населения в регионе, т.е. естественного прироста и миграции, следует заключить, что за период с 1945 по 1953   гг. рост численности городского населения осуществлялся в основном за счет миграционных процессов, доля естественного прироста была незначительной.

Показатели положительного сальдо миграции «перекрывали» показатели естественного прирос­та. Высокая степень миграционного движения в послевоенный период была обусловлена как прину­дительным переселением, которое продолжало иметь место во второй половине 1940-х гг., так и доб­ровольной трудовой миграцией рабочих, комсомольцев, коммунистов из других регионов СССР, свя­занной с освоением природных недр и крупным промышленным строительством в Центральном Ка­захстане. Власть, обещая высокую заработную плату, улучшенные жилищные условия, смогла «убе­дить» людей переехать в достаточно отдаленные от России регионы, в частности в Центральный Ка­захстан. По мнению профессора З.Г. Сактагановой, государством в обществе насаждался «синдром жертвенности» во имя Родины и в мирное время, т.е. «идеологическая машина в период сложных послевоенных лет усиленно внедряла в массовое сознание установку на очередной виток трудового подвижничества, патриотического энтузиазма, нацеливала на усиление мобилизационных возможно­стей, как в экстремальные военные годы» [12; 81].

Всесоюзная перепись населения 1959 г. зафиксировала благоприятное соотношение полов в Центральном Казахстане. По материалам переписи 1959 г., в возрасте до 9 лет было 26,3 % населе­ния; от 10 до 19 лет — 16 %; от 20 до 40 лет — 36,4 %.

Таким образом, 78,7 % населения были люди в возрасте до 40 лет. В городах Центрального Ка­захстана 79,8 % населения находилось в возрасте до 40 лет, из них 41,1 % — до 19 лет [13; 30-41]. В целом состояние возрастно-половой структуры городского населения — «демографическая молодежь», т.е. доля молодого и среднего возраста составляла большинство.

В силу отсутствия полных статистических данных невозможно отследить национальный состав городского населения Центрального Казахстана в послевоенный период. Однако, по мнению отечест­венных демографов М.Х.Асылбекова, А.Б.Галиева, В.В.Козиной, в результате трудовой миграции, де­портации, политических репрессий в Центральный Казахстан прибыли представители различных на­циональностей, что, естественно, сказалось на снижении удельного веса коренного населения [14; 101].

Более точные сведения по изменению национального состава можно получить при анализе дан­ных Всесоюзных переписей 1939 и 1959 гг. Рост удельного веса в составе населения региона наблю­дался во всех этнических группах, кроме казахов. Удельный вес казахов снизился с 32,6 % в 1939 г. до 19,1 — в 1959 г. (т.е. в 2 раза), тогда как другого населения увеличился: русских — с 45,5 % до 47,4; татар — с 1,4 до 2,5 %; немцев — с 3,6 % до 10,9 % [15].

По материалам переписи 1959 г., удельный вес казахов среди городского населения Центрально­го Казахстана составил 12,7 %, русских — 52,3 %, немцев — 10,5 %, украинцев — 10,3 %, татар — 2,8 %, корейцев — 1,4 % и т.д.

В целом миграционный прирост городского населения способствовал росту многонационально- сти и снижению удельного веса коренного населения.

Таким образом, характеризуя демографическую ситуацию городского населения Центрального Казахстана в послевоенный период, можно сделать определенные выводы.

В 1945-1953 гг. Центральный Казахстан представлял собой регион с высоким уровнем урбани­зации. Удельный вес городского населения значительно превышал долю сельского по всему региону. Абсолютный прирост численности населения объяснялся положительным миграционным и естест­венным приростом. Если в сельской местности увеличение численности населения происходило ис­ключительно за счет естественного прироста, то доминирующую роль в формировании численности населения городов сыграло положительное сальдо миграции. Причиной тому послужила политика советского государства, которая была направлена на форсированный подъем тяжелой индустрии. От­сутствие рабочего потенциала не позволяло достаточной мере освоить промышленный регион, вслед­ствие чего руководству было выгодно пополнить трудовые ресурсы за счет добровольной и принуди­тельной миграции из других регионов Союза.

Миграционный прирост, обеспеченный принудительной депортацией, насильственными репрес­сиями и т. д., а также добровольной миграцией, оказал непосредственное влияние на формирование многонациональной структуры городского населения в послевоенный период.

References

1      Central state archive of the Republic of Kazakhstan (CSA RK). CSA RK. F. 698. Op. 14. D. 387.

2       CSA RK. F. 698. Op. 14. D. 299 а.

3       CSA RK. F. 698. Op. 14. D. 369.

4    Administrative-territorial division into January 1, 1945. Information and statistical department of Presidium of the Supreme Council Kazakh Soviet Socialist Republic. — Alma-Ata: Publishing house KasOGIZ, 1946. — P. 99.

5    USSR. Administrative-territorial division of Federal republics. — Moscow: Publishing house News of Councils of deputies of workers of the USSR, 1949. — P. 484.

6    USSR. Administrative-territorial division of Federal republics. — Moscow: Publishing house News of Councils of deputies of workers of the USSR, 1954. — P. 488.

7                It is counted up on: State archive of the Karaganda area (SAKA). F. 596. Op. 1/10. D. 20. P. 139-242; D. 25. P. 12-298; 28. P. 1-157; D. 31. P. 1-158; D. 34, P. 2-341; D. 51. P. 1-216; D. 56. P. 1-209.

8      Hlevnyuk O.V. Forced labor in economy the USSR (1929-1941) // Free thought. — 1992. — № 13. — P. 73-84.

9    Special immigrants in the Karaganda area. Collection of documents and materials / The originator R.M.Zhumashev, L.V.Mikheyev / Under E.K.Kubeev's edition. — Karaganda: Publishing house KSU, 2007. — P. 325.

10 Audio recording of biographic conversation with Yakusheva A.E. (1922), Abdrakhmanova K.K. in Karaganda in 2008 is written down // Industrial Karaganda. — 1990. — October, 28.

11   Mikheyev L. V. Foreign prisoners of war and interned in the Central Kazakhstan (1941 — the beginning of the 50th of the XX century): Dis. ... cand. of historical sciences. — Karaganda, 2007. — P. 183.

12  Saktaganova Z.G. History of implementation of the Soviet experience of economic modernization in Kazakhstan. 1946­1970. — Karaganda: Publishing house kSu, 2004. — P. 300.

13   Results of All-Union population census of 1959. Kazakh Soviet Socialist Republic. — Moscow: Gosizdat, 1962. — P. 202.

14   Asylbekov M.H., Galiyev A.B. Social and demographic processes in Kazakhstan (1917-1980). — Almaty, 1991. — P. 191.

15             Kozina V.V. The population of the Central Kazakhstan (the 40th years — the XX century end). — Almaty: Orkeniet, 2001.— P. 183.