К вопросу о систематизации законодательства, регулирующего предпринимательскую деятельность

Одним из самых актуальных вопросов в цивилистическом мире в последнее время является во­прос, связанный с систематизацией законодательства в сфере предпринимательской деятельности. Актуальность данного вопроса обусловлена, наряду с проблемами правоприменительной практики в указанной сфере, предложением о реформировании законодательства путем принятия Предприни­мательского кодекса. Была разработана одна концепция Предпринимательского кодекса, вторая, за­тем представлен проект. Вопрос о кодификации предпринимательского законодательства стал пред­метом обсуждения на различных конференциях как международного, так и республиканского уровня, были проведены круглые столы, участниками которых были как ученые, так и предприниматели. Мнение большинства ученых сводится к тому, что все признают тот факт, что совершенствовать за­конодательство в указанной сфере необходимо, но не путем кодификации. В обоснование нецелесо­образности разработки и принятия Предпринимательского кодекса приводились различные аргумен­ты — от критики мысли о самостоятельной роли хозяйственного права в системе права до анализа проблем правоприменительной практики в случае принятия Предпринимательского кодекса [1].

Разработчики проекта основываются на следующих аргументах, которые, по их мнению, дока­зывают необходимость разработки данного кодифицированного акта:

• массив законодательных актов огромен; нет законодательных пределов и гарантий остановки его дальнейшего роста; невозможно удовлетворить каждую новую отрасль или вид предпри­нимательства «своим» законом. Налицо процесс измельчания, дробления предметов законов;
• нужна единая понятийная и методологическая база для всех нормативных правовых актов, ко­торыми регулируются предпринимательская деятельность и предпринимательские отношения;
• нет единых «правил игры» для всех предпринимателей, и в первую очередь для начинающих предпринимательскую деятельность; господствует принцип «прибыль любым путем», от ко­торого зачастую страдают потребители;
• гражданский кодекс перестал быть стержнем всего частного, в том числе предприниматель­ского законодательства, о чем свидетельствует бурный рост специализированных законов, ре­гулирующих предпринимательскую деятельность, а также пополнение ГК нормами, не отно­сящимися к частно-правовым, — корпоративными, организационными и пр. Гражданский ко­декс перестает быть актом прямого действия, поскольку значительная часть его положений является нормами отсылочными;
• в Гражданском кодексе, по определению, не могут находиться нормы, определяющие основы взаимодействия предпринимателей и государства, стимулирующие государственно-частное партнерство, формы и направления государственного регулирования предпринимательской деятельности, начала функционирования объединений предпринимателей и др.;
• ГК устанавливает единые правила для привлечения к гражданско-правовой ответственности предпринимателей и обычных потребителей, но такой подход нарушает основополагающий принцип хозяйствования о повышенной ответственности предпринимателя [2; 201, 202].

Рассматривая данные аргументы, следует заметить, что предпринимательская деятельность на сегодняшний день весьма многообразна. Рыночная экономика создает довольно благоприятные условия для проявления инициативы предпринимателя. Удовлетворение спроса на товары, работы и услуги может происходить в различных формах. С каждым годом эти формы порождают новые виды предпринимательской деятельности. И вся эта деятельность нуждается в правовом регулировании. Поэтому разрастание массива нормативных актов, регулирующих предпринимательскую деятель­ность, — процесс закономерный. В рамках одного закона невозможно предусмотреть все тонкости осуществления различных видов предпринимательской деятельности. И вызывает большое сомнение та уверенность, которую высказывают авторы Концепции предпринимательского кодекса, считаю­щие, что урегулировать все виды предпринимательской деятельности возможно в рамках одного Предпринимательского кодекса. Утопичность данного решения подтверждает опыт Украины. Так, например, как указывает профессор Н.С. Кузнецова, «в четырех статьях ХК, посвященных ценным бумагам, не содержится каких-либо особых положений, относящихся к правовому режиму, ... по­следний определяется в специальном законе. ... Аналогичная законодательная конструкция исполь­зуется во ... многих других статьях Хозяйственного кодекса» [3; 48]. Таким образом, Предпринима­тельский кодекс не остановит дальнейшего роста массива законодательных актов, регулирующих предпринимательскую деятельность. Претендуя на роль специального закона, он не станет таковым, нарушив существующее взаимодействие общих и специальных норм, регулирующих данную сферу, поскольку придется устанавливать соотношение не только Гражданского кодекса и специальных за­конов в сфере предпринимательства, но и каждого из них с Предпринимательским кодексом как спе­циальным кодифицированным законом, связывающим Гражданский кодекс и другие специальные законы в сфере предпринимательства. И уж тем более Предпринимательский кодекс не удовлетворит каждую новую отрасль и вид предпринимательства, если ее или его невозможно удовлетворить даже «своим» законом. Если рассматривать дальнейшую судьбу Хозяйственного кодекса Украины, то по­пытки согласовать два кодекса — Гражданский и Хозяйственный — не принесли желаемых резуль­татов, вследствие чего Кабинет Министров Украины поручил Минюсту подготовить проект закона, который будет определять единые правовые и организационные принципы хозяйственной деятельно­сти и регулировать отношения, возникающие между субъектами. Предусматривается, что со вступ­лением в силу этого закона утратит силу Хозяйственный кодекс Украины, кроме глав 8 «Государст­венные и коммунальные унитарные предприятия» и 12 «Объединения предприятий» II раздела [4; 90]. Так что вернулись к тому, с чего начали.

Если говорить о единой понятийной и методологической базе для всех нормативных правовых актов, которыми регулируются предпринимательская деятельность и предпринимательские отноше­ния, то для начала необходимо определить, что такое предпринимательские отношения и какие от­ношения возникают при осуществлении предпринимательской деятельности. Любая деятельность, включая предпринимательскую, направлена на приобретение и использование каких-либо благ, удовлетворяющих потребности человека, а именно имущественных благ, в частности, дохода, при­были. Удовлетворение спроса на товары, работы и услуги происходит путем заключения и исполне­ния договоров купли-продажи, подряда, возмездного оказания услуг, перевозки, хранения и др. Кро­ме того, субъектами предпринимательской деятельности выступают коммерческие юридические ли­ца. Нормы, так или иначе затрагивающие предпринимательскую деятельность, рассредоточены по всем разделам ГК, а также во множестве других законов и нормативных правовых актов гражданско­го законодательства. Соответственно, предпринимательские отношения — это имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, которые возникают между лицами, осуществляющими предпринима­тельскую деятельность, и выступают предметом гражданско-правового регулирования. Отношения с участием предпринимателей, регулируемые гражданским правом, подчиняются особому общедозво­лительному методу регулирования: «разрешено все, что прямо не запрещено законом».

Наряду с гражданскими отношениями в предпринимательской сфере существуют отношения по государственному регулированию и контролю в сфере предпринимательства, основанными на власти и подчинении, которые возникают между государством в лице его органов и должностных лиц и являются предметом публично-правового регулирования. Среди таких отношений могут нахо­диться и отношения, по сути, являющиеся имущественными, но основанными на административном или ином властном подчинении одной стороны другой. К таким отношениям, в том числе к налого­вым и другим бюджетным отношениям, гражданское законодательство не применяется, за исключе­нием случаев, предусмотренных законодательными актами. Такие отношения подчиняются разреши­тельному началу регулирования: «можно только то, что прямо предписано законом».

Таким образом, гражданское право охватывает существенную часть отношений в области осу­ществления предпринимательской деятельности. Именно поэтому предпринимательское право в уз­ком смысле понимается как часть, подотрасль гражданского права, хоть и не обособленная в виде отдельного раздела, как другие подотрасли, но сосредоточивающая нормы вокруг специального субъекта — предпринимателя, в широком — как комплексная отрасль права.

Определяя место коммерческого права в системе гражданского права, В.Ф. Попондопуло, опре­деляет его как функциональную подотрасль гражданского права. Критерий выделения коммерческо­го права в системе гражданского права (отношения с участием специального субъекта — предприни­мателя), указывает он, сходен с критерием выделения международного частного права в системе гражданского права (отношения, осложненные иностранным элементом). Другие подотрасли граж­данского права (вещное право, обязательственное право, право интеллектуальной собственности, на­следственное право) являются предметными подотраслями, так как выделяются в системе граждан­ского права по содержанию регулируемых отношений [5; 25].

В западных странах к сфере предпринимательского права относятся любые нормы, регулирую­щие экономические отношения и затрагивающие интересы предпринимателей. Такое широкое пони­мание предпринимательского права не требует ограничения его предмета рамками отрасли права. Поэтому в данном случае к предпринимательскому праву относятся и такие нормы, которые в тради­ционном понимании (разделение на отрасли права) являются источниками других правовых отрас­лей, далеких от предпринимательства (например, экологическое, земельное, трудовое право). К ним относятся, в частности, требования к очистным сооружениям, санитарно-эпидемиологические требо­вания [6].

В этой связи возникает вопрос: насколько целесообразно объединение в одном кодексе противо­положных по своему содержанию отношений, даже с целью выработки единого понятийного аппара­та или единой методологической базы Выработать единый метод для этих отношений невозможно. А в рамках существующих отраслей эти методы для данных отношений имеются.

Говоря о единых «правилах игры» для всех предпринимателей, следует отметить, что они долж­ны быть действительно таковыми. Прежде всего, это должно касаться взаимоотношений власти и бизнеса. Проблема правового регулирования предпринимательской деятельности сегодня состоит в том, что нарушается баланс норм частного и публичного в регулировании отношений, по своей природе являющихся частными. Основополагающими принципами гражданского права являются свобода волеизъявления и равенство участников. Но заключенные в гражданском праве возможности не используются в полную силу, поскольку к примеру, налоговым, финансовым, банковским и дру­гим законодательством установлены различные ограничения для отдельных субъектов. Потребители страдают не от того, что предприниматель этого хочет — он поставлен в такие условия, когда, вло­жив деньги в производство продукции, не реализовав ее, т.е. не получив доход, он уже должен запла­тить налог за произведенную продукцию. Кроме того, публичным интересом отягощены некоторые классические конструкции, например, договор купли-продажи — правилами о государственных за­купках. Неравенство субъектов демонстрируют и льготы, предоставляемые отдельным субъектам предпринимательской деятельности, например, субъектам малого предпринимательства. Данный подход вытекает из политики государства по защите и поддержке малого бизнеса. Но, вступая в эти отношения, субъект изначально знает, что эти отношения носят алеаторный характер и, соглашаясь на этот риск, субъект принимает на себя всю ответственность за свою предпринимательскую дея­тельность. Следует признать, что предприниматели в условиях рыночной экономики являются неза­висимыми товаровладельцами (частными собственниками) и не могут действовать иначе, кроме как реализовывать свои частные интересы путем совершения самостоятельных, инициативных действий на свой риск и под собственную имущественную ответственность. Следовательно, правовое оформ­ление их деятельности не может быть никаким иным, кроме как частноправовым. Необходимо рас­ширять сферу гражданского права, а не сужать ее путем включения норм публичного права или отсе­чения отдельных норм в искусственно созданные отрасли права. Конечно, развитая предпринима­тельская деятельность немыслима без публично-правового контроля и ряда необходимых разумных ограничений, которые, в известной мере, сужают частноправовые права и свободы предпринимате­лей, но вовсе не отменяют их и не изменяют их юридической природы. Особенности отношений в предпринимательской сфере и их правового регулирования «не меняют природы коммерческого пра­ва как частного, не отменяют действия общих принципов частного права» [5; 35].

А в гражданском праве, даже при наличии разумного публично-правового контроля и ряда необ­ходимых ограничений, есть механизмы, способные обеспечить «единые правила» для всех участни­ков предпринимательской деятельности.

Гражданский кодекс — основной законодательный акт, объединяющий нормы частного права, включая и те из них, которые отражают особенности предпринимательской деятельности. Граждан­ский кодекс является своеобразным стержнем частного права и занимает центральное место среди источников предпринимательского права как наиболее стабильный акт, гарантирующий предприни­мателю наиболее стабильные условия деятельности, вокруг которого группируются специальные за­коны и подзаконные акты, регулирующие предпринимательскую деятельность. Это, в частности, вы­ражается в том, что «нормы гражданского законодательства Республики Казахстан не могут противо­речить основным началам гражданского законодательства Республики Казахстан» (п.2 ст.3 ГК РК). Наличие прямых отсылок к конкретным законам в Гражданском кодексе следует воспринимать как деятельность законодателя по повышению роли законов в регулировании отношений в сфере пред­принимательской деятельности:

-    во-первых, исключено регулирование соответствующих отношений подзаконными актами;

-    во-вторых, сфера прямой законодательной регламентации существенно расширена;

-    в-третьих, предусмотрено создание системы согласованных конкретных законов, опирающих­ся на единую законодательную базу.

Гражданское право включает в свой состав ряд специальных норм, рассчитанных на применение исключительно к отношениям с участием предпринимателей. К ним, в частности, относятся правила об имущественно-правовом статусе предпринимателей, коммерческом представительстве, особенно­стях возникновения и исполнения обязательств при осуществлении предпринимательской деятельно­сти. Однако специфика выступления в имущественных отношениях предпринимателей не исключает, а предполагает применение к этим отношениям общих положений гражданского права, например, о юридических лицах, вещных правах, сделках, обязательствах и др. Если говорить о включении норм корпоративного права в ГК, то, по мнению цивилистов, включение в Гражданский кодекс ста­тей об акционерных обществах является весьма важным [7; 31]. Важность такого подхода определена А.Л.Маковским, который указывает, что этим предопределяется основное содержание самого закона об акционерных обществах и решается вопрос о подчинении соответствующих отношений общим положениям Гражданского кодекса: «Сразу становится ясно, что этот закон из сферы гражданского права, не применяйте его нормы отдельно от норм Гражданского кодекса» [8; 688].

Наряду с гражданскими отношениями, как это было указано выше, в предпринимательской сфе­ре существуют отношения по государственному регулированию и контролю в сфере предпринима­тельства, основанными на власти и подчинении, которые возникают между государством в лице его органов и должностных лиц и являются предметом публично-правового регулирования. Среди таких отношений могут находиться и отношения, по сути, являющиеся имущественными, но основанными на административном или ином властном подчинении одной стороны другой. К таким отношениям, в том числе к налоговым и другим бюджетным отношениям, гражданское законодательство не при­меняется, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами. Часть таких отно­шений урегулированы нормами Закона «О частном предпринимательстве» от 31 января 2006 г., в свя­зи с чем нет необходимости разрабатывать для их специального урегулирования кодифицированный акт, остальные урегулированы соответственно нормами налогового и финансового законодательства. Существование таких отношений и их взаимодействие с имущественными отношениями в сфере предпринимательского права, составляющими предмет гражданского права, нами уже было отмечено.

Говоря об основополагающем принципе хозяйствования о повышенной ответственности пред­принимателя, следует отметить, что гражданско-правовая ответственность в сфере предприниматель­ской деятельности является разновидностью юридической ответственности предпринимателей, за­ключающейся в обязанности нарушителя гражданских прав и обязанностей, возникающих в процессе осуществления им предпринимательской деятельности, претерпевать в добровольном либо принуди­тельном порядке нежелательные имущественные последствия в виде лишения гражданских прав или возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей в пользу лица, права ко­торого нарушены.

Мы уже отмечали, что для достижения максимального эффекта правового регулирования в сфе­ре предпринимательства необходима разумная соразмерность между публичными и частными инте­ресами, которая «не меняет природы коммерческого права как частного, не отменяет действия общих принципов частного права» [5; 35].

Баланс публично-правовых и частноправовых интересов в качестве специального принципа гра­жданско-правовой ответственности выступает в двух аспектах: содержательном (социально­правовом, материальном) и формальном (технико-юридическом). Под содержательным аспектом следует понимать объективно существующие интересы, определенную шкалу ценностей (благ), на получение которых направлены действия субъектов. Сюда относится решение вопросов о том, ка­ковы приоритеты этой шкалы, т.е. какой интерес подлежит первоочередному удовлетворению, от че­го зависит такая пропорция, при наличии каких объективных и субъективных условий она существу­ет и сохраняет значимость с точки зрения целей и задач правового регулирования.

Технико-юридический аспект должен проявляться в соответствующих средствах выражения достигнутого баланса на уровне законодательных актов, в том числе в формулировании целей зако­нопроекта, его принципов, общих положений, а также конкретных предписаний [9].

Сейчас такой баланс соблюдается не в полной мере. Основные понятия, относящиеся к опреде­лению оснований гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательской деятельности, сформированы и применяются в контексте публично-правовой культуры. Поэтому признак публич­ности гражданско-правовой ответственности получил доминирующее значение в процессе осмысле­ния категорий «вина» и «риск». В результате получены выводы относительно того, что ответствен­ность субъекта при осуществлении предпринимательской деятельности несоизмеримо выше, чем у всех других участников гражданского оборота.

Такое отступление от юридического равенства обычно пытаются оправдать с позиции еще не устоявшихся рыночных отношений, поскольку при развитой рыночной экономике повышенная от­ветственность предпринимателей неприемлема, дискредитирует законодателя, а потому порок этой конструкции, как правило, должен быть устранен. Однако ориентиром почему-то все равно остается публично-правовая культура. Ценности же частноправовой культуры, составляющие часть правового наследия, воспринятого современными правовыми системами ряда европейских государств, во вни­мание практически не принимаются.

И этому тоже находится объяснение. Правопорядок охраняется государством. Именно публич­ные аспекты в результате их теоретического осмысления послужили основой для традиционных в отечественном правоведении определений понятия юридической ответственности, выявления ее принципов и функций. Тем самым создана своеобразная «публичная система координат» юридиче­ской ответственности, в которую гражданско-правовая ее разновидность включается обычно с ого­ворками, так как имеет ярко выраженное отличие — презумпцию вины (вместо обычной для публич­ной сферы презумпции невиновности).

Между тем, если в вопросах гражданско-правовой ответственности в сфере предприниматель­ской деятельности последовательно руководствоваться принципом баланса публично-правовых и ча­стноправовых интересов, то необходимо учесть не только аспект внешнего принуждения, но и внут­ренние этические компоненты, моральные критерии и оценки делового оборота. При такой постанов­ке вопроса корректно классическое прочтение понятия вины в отношениях с участием предпринима­телей как несоблюдения того поведения, которое требуется правом, включая надлежащую меру за­ботливости обычного предпринимателя. Другими словами, в сфере применения гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательства важно не только внешнее принуждение, но и внутрен­не свободное убеждение заботливого предпринимателя, его «моральное самообязывание» проявлять такое же рвение, прилежание к интересам контрагентов, как и к своим собственным. Таким образом, то, что мы называем повышенной ответственностью, на самом деле связано с мерой заботливости. Тем самым на предпринимателя, по существу, возложен риск ответственности за ненадлежащую ме­ру заботливости, т.е. он, помимо прочего, рискует еще и настолько, насколько такую заботливость не проявил.

В современной правовой трактовке риск нейтрален по отношению к морали, тогда как вина име­ет определенную этическую сторону. Именно такая разнопорядковая сущность не позволяет с доста­точной степенью корректности говорить о том, что вина является частным случаем риска, их нельзя отождествлять. Экономическая же интерпретация риска в предпринимательстве ближе к моральным аспектам, что в большей степени соответствует классическим правовым представлениям о риске у юристов Древнего Рима. Такое осмысление предполагает баланс публично-правовых и частнопра­вовых начал, проявляемый, в свою очередь, через соотношение категорий самостоятельность — доб­росовестность — вина — риск. Если воспринимать их только с позиций внешнего принуждения, то получим, действительно, теорию «виновного начала с исключениями», а при попытке объяснить су­ществование таких исключений — различные трактовки вины и риска, обсуждение неких новых ос­нований гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательства. Если же обратиться к первоначальному, классическому для всей цивилистики смыслу названных категорий, выявленно­му, по существу, римскими юристами, то гражданско-правовая ответственность в отношениях с уча­стием предпринимателей уже не будет представляться «повышенной».

Таким образом, вопросы систематизации законодательства в сфере предпринимательской дея­тельности требуют дальнейшего детального анализа.

References

1       The enterprise code as the tool of disorder of legal system of Kazakhstan: The collection of articles / The editor-in-chief M.K.Sulejmenov. — Almaty: The Caspian public university, 2011 — 228 р.

2       The concept of the project of the Enterprise code of Republic Kazakhstan // The Enterprise code as the tool of disorder of le­gal system of Kazakhstan: Col. Articles / Editor-in-chief M.K.Sulejmenov. — Almaty: The Caspian public university, 2011. — Р. 201.

3       Kuznecova N.S. Once again to a question on ordering of the economic (enterprise) legislation: myths and realities of the Eco­nomic code of Ukraine // Enterprise code as the tool of disorder of legal system of Kazakhstan: The collection of articles / The editor- in-chief M.K.Sulejmenov. — Almaty: The Caspian public university, 2011. — P. 48.

4       Kornilyk O. Uniform rules for businessmen // Accounts department. — 2008. — № 44. — P. 90-96.

5      Popondopulo V.F. The commercial (enterprise) right. — Мoscow: Norm, 2008. — 800 p.

6       Civil law: in 4 b. B.1. The general part / under the editorship of E.A.Suhanova. — Мoscow: Volters Kluver, 2008. — 816 p.

7                Karagusov F.S. Bases of the corporate right and the corporate legislation of Republic Kazakhstan. — Almaty: Bastau, 2011.— 248 p.

8      MakovskyA.L. new civil codes of the states-participants CIS: stability and transitive character of regulation // Makovsky АХ. About codification of civil law (1922-2006). — Мoscow: The Statute, 2010. — 736 p.

9       Chamidulina F.I. Civil-law responsibility of subjects of enterprise activity: The dissertation ... can. of jurisprudence. — Ka­zan, 2005. — 186 p.