Показатели нейрогуморальной регуляции и стресс. Обзор литературы

В статье проведен литературный обзор по проблемам влияния на показатели нейрогуморальной регуляции стрессовых факторов. Показано, что имеющиеся определенные механизмы устойчивости организма к стрессовым факторам связаны с особенностями деятельности нервной системы отдельных особей. В зависимости от типа высшей нервной деятельности раскрыты нейрогуморальные и молекулярные механизмы стрессов. Представлены данные о роли гормонов и нейромедиаторов центральной нервной системы. По литературным источникам дан анализ исследованиям о формировании защитных механизмов организмов при действии физических факторов. 

Термин «стресс» приобрел особое значение в науке о высшей нервной деятельности (ВНД) [1-7].

Известно, что научное использование термина «стресс» ввел канадский ученый Г.Селье и обо­значил этим термином общие, неспецифические изменения в системе гипофиз-надпочечники, возни­кающие на любые «необычные» (стрессорные) воздействия. При этом речь шла о сильных болевых, токсических и других, в том числе психических воздействиях, а критерием «неспецифичности» явля­лась главным образом гуморальная система.

Вторым важным моментом концепции Г.Селье является функциональная однородность, стадий­ность и неспецифичность стресса. Любой стресс проходит в своем развитии 3 стадии: тревоги, рези­стентности, истощения.

Третий момент заключается в адаптационном значении стресса.

Современными исследованиями [5] при моделировании на животных некоторых психоневроло­гических заболеваний методом условных рефлексов и образного поведения было показано, что ин­формационный невроз, возникающий в условиях неограниченной двигательной активности, вызы­вающий формирование стресса, происходит вследствие длительного влияния на высшую нервную деятельность триады факторов: большого объема информации, дефицита времени, необходимого для ее обработки, и высокого уровня мотивации поведения.

Данная триада имела значительные индивидуальные различия, которые носили многоплановый характер и отражались на поведенческих вегетативных, соматических, нейрофизиологических, био­химических и других показателях. Она определяла возможность восстановления функций после пре­кращения воздействия стресс-факторов, а также латентный период формирования донозологических (предпатологических) симптомов и манифестацию патологии, характер нелекарственной и лекарст­венной коррекции. Поэтому, естественно, что учет усредненных показателей совершенно не отражает истинную природу проявления стресса.

Начиная с 1977 г. К.В.Судаковым и его школой [1-4] обоснованы индивидуально-типологические подходы при изучении эмоционального стресса. При этом процент устойчивости адаптирующихся и предрасположенных к изменению сердечно-сосудистой системы (ССС) у белых крыс был разным в зависимости от генетической линии — наиболее устойчивыми оказались линия Вистар, наименее — Август.

Авторы отмечают, что у всех животных, как у устойчивых, так и у неустойчивых, наблюдались все фазы стресса, открытые Селье, т.е. проявлялись неспецифические его механизмы. Наряду с этим у животных были обнаружены как устойчивость одних функциональных систем, так и неустойчи­вость других: в однотипных конфликтных ситуациях у одних были специфические нарушения со стороны ССС (АД и др.), у других — со стороны желудочно-кишечного тракта (активация адренер-гической иннервации и др.), у третьих — функции щитовидной и других желез внутренней секреции.

В настоящее время считают, что характер поведения крыс в «открытом поле» является наиболее доступным и легко измеряемым прогностическим критерием устойчивости крыс к стрессу. Показано, что крысы, проявляющие короткий латентный период первого движения и выхода в центр, а также высокую двигательную активность по периферии и, особенно, в центре, относятся к устойчивым.

Крысы, демонстрирующие продолжительный латентный период первого движения и выхода в центр, низкую активность в центре и на периферии и имеющие высокие цифры вегетативного балан­са, были предрасположены к эмоциональному стрессу.

При исследовании содержания нейрорецепторов и нейромедиаторов в лимбико-ретикулярных структурах мозга было показано, что у крыс, устойчивых к эмоциональному стрессу по показателям выживаемости, было исходное достоверно высокое содержание норадреналина (НА) в гипоталамусе и низкий уровень дофамина (ДА) в области перешейки и среднего мозга. Поэтому приходят к выво­ду, что устойчивость к стрессу определяется сложными, генетически обусловленными особенностя­ми нейрохимических процессов в различных структурах мозга. При эмоциональном стрессе в основе центральных механизмов, определяющих устойчивость к стрессу, играет роль специфическая органи­зация молекулярных и нейрохимических свойств нейронов гипоталамо-лимбико-ретикулярных структур мозга.

Индивидуальный подход позволяет направленно изменять исходную нейрохимическую органи­зацию структур мозга при дополнительном введении олигопептидов (например, вещества Р), которые долговременно повышают содержание НА в гипоталамусе [3].

С другой стороны, доказано изменение чувствительности нейронов коры и подкорковых струк­тур мозга к медиаторам и олигопептидам. Этот процесс при стрессе имел сложный интегративный характер, т.е. мозг как интегрированная целая структура в условиях выраженной конфликтной ситуа­ции изменяет свои нейрохимические свойства. Длительное сохранение этой ситуации обусловливает переход этих изменений в устойчивую стационарную форму (патологию).

Считают, что природа нейрохимической интеграции «застойного» возбуждения полихимична — в ее механизмах, наряду с олигопептидами, играют роль и медиаторы, которые действуют на фоне уже измененных нейронов и, по-видимому, глиальных элементов нервной ткани мозга.

Таким образом, на примере эмоционального стресса доказано, что устойчивость к стрессу в зна­чительной степени зависит от индивидуальных особенностей саморегуляции различных функцио­нальных систем в организме, слаженности их иерархического и мультипараметрического взаимодей­ствия по конечным приспособительным результатам их деятельности [4]. При действии физических факторов эти механизмы не изучены.

Индивидуально-типологический анализ различных показателей жизнедеятельности у животных в однотипных конфликтных ситуациях, порождающих стресс, имеет значительные преимущества в плане понимания нейрогуморальных и молекулярных механизмов стресса.

Среди функциональных систем, участвующих в организации приспособительных реакций и со­хранении устойчивости гомеостаза, важная роль принадлежит нейрогуморальной системе. Из общей массы метаболитов, циркулирующих во внутренней среде и принимающих участие в регуляции и корреляции процессов жизнедеятельности организма, ведущее место занимают биологически актив­ные вещества. Известно, что биологически активные вещества (БАВ) образуются при декарбоксили-ровании аминокислот (АМК) и обладают чрезвычайным и мощным фармакологическим действием.

К ним относятся гистамин, серотонин и катехоламины. Нарушения обмена их может быть веду­щим и играть роль «пускового механизма» при срыве адаптации организма [6-10].

Диапазон их влияния на функции организма широк и многообразен — тканевые гормоны, ме­диаторы, регуляторы внутриклеточных, тканевых, органных превращений [11-15].

Катехоламины (КА) вырабатываются в надпочечниках (в мозговом его слое), из аминокислоты тирозина (паратоксифенилаланина); образовано из незаменимой АМК-фенилаланина.

Окисление тирозина обусловлено внедрением атома кислорода в циклическую часть молекулы с образованием ДОФА (диоксифенилаланина) — Д. Затем ДОФА подвергается декарбоксилированию и образуется ДОФамин (окситирамин) — ДА, у которого окисляется боковая цепь и образуется но-радреналин (НА). При взаимодействии с активной формой S-аденозилметионина в боковой цепи но-радреналина метилируется группа NH2 и образуется адреналин (А).

Физиологические трофические эффекты внесинаптического действия КА выявлены при воспро­изведении феномена Орбели-Гинецинского. Оказалось, что при внесинаптическом контакте с мы­шечными клетками А и НА вызывают такой же адаптационно-трофический эффект, как и раздраже­ние симпатических волокон. Внесинаптическое адаптационно-трофическое действие КА, особенно А, проявляется во время динамической работы, при которой в кровь выделяется повышенное количест­во А из мозгового вещества надпочечников, НА при этом выделяется менее интенсивно. К адаптаци­онно-трофическим эффектам в данном случае относят хроно- и инотропное действие КА на сердце, гликогенолиз, липолиз, активацию гипофизарно-адреналовой системы (повышение энергического и других видов обмена), восходящей ретикулярной формации мозга, усиление кровоснабжения боль­шинства органов и как результат — повышение тонуса кровеносных сосудов, умственное возбужде­ние, состояние тревоги или уверенности и агрессивности (в зависимости от типа ВНД).

Часть перечисленных адаптационно-трофических эффектов действия КА отчетливо проявляется при срочном несильном и непродолжительном действии холода на неадаптированные к нему орга­низм, а также при срочном сильном действии холода на адаптированные к низким температурам ор­ганизмы. В архитектуру адаптационных изменений при действии холода включаются, вслед за акти­вацией САС, гиперфункция и гипертрофия коры надпочечников, щитовидной железы, индуцирован­ный КА и гормонами указанных желез, приспособительный рост массы и функциональной мощности системы митохондрий в мышцах и бурой жировой ткани, увеличение массы и физиологической ак­тивности всех звеньев систем, ответственных за транспорт к митохондриям кислорода и субстратов окисления, а тем самым за усиленное повышение теплопродукции и резкое снижение теплоотдачи.

Нервно-психическая нагрузка сопровождается существенной стимуляцией САС, резко выражен­ной эрготропной реакцией при сравнительно умеренном уровне ряда перечисленных адаптационно-трофических эффектов, являющихся следствием внесинаптического действия КА.

Адаптационно-трофическое влияние КА четко выявляется в опытах на животных с внутривен­ным введением их в физиологических дозах, а также с электрофоретической аппликацией этих ве­ществ на клетки нервной и других тканей, при перфузии изолированных органов растворами, содер­жащими КА [16, 17] и особенно тех, функция которых выражается биосинтезом и секрецией нужных для организма веществ и выведением ненужных метаболитов. Биосинтез веществ железами внешней секреции и клетками других органов под влиянием КА и других медиаторов по своей сути является процессом трофическим, который без очищения клеток от конечных и промежуточных продуктов метаболизма осуществиться не может. Это относится и к нейронам всех уровней нервной системы, так как любому нейрону свойственна нейросекреция, проявляющаяся аксоплазматическим током ве­ществ, выведением продуктов биосинтеза в жидкие среды организма и в клетки через синапсы. Это относится и к клеткам эпифиза, инкреторная функция которого у млекопитающих регулируется сим­патическим нервом. Отмечено значение КА в генезе ретардации роста физиологически незрелых крыс в постнатальном периоде, что подтверждается более низкой скоростью роста тела и мозга и на­растания содержания в них КА. Интересно, что деградация энкефалинов, обладающих трофической функцией, ингибируется КА путем инактивации аминопептидаз [18].

В сложных механизмах нервнотрофического обеспечения функции организма существенная роль принадлежит прямому внесинаптическому действию на клетки тканей и органов циркулирую­

щему в жидких средах тканевого гормона серотонина (СТ), который образуется как в нервной, так и в других тканях организма [18-20]. Особенно много его в тромбоцитах крови и в ЖКТ.

СТ образуется из АМК-триптофана окислением его при участии триптофангидроксилазы.

Активность СТ зависит от наличия в его молекуле оксигруппы в положении 5 и свободной ами­ногруппы. Окисление СТ моноаминооксидазой (МАО) дезактивирует гормон.

СТ является важным тканевым гормоном и нейромедиатором в ЦНС, поддерживающим нор­мальную психическую деятельность. Действие СТ на нервную систему осуществляется в тесном взаимодействии с А и зависит от состояния нервной системы. Серотонин жидких сред организма, наряду с функцией межклеточной передачи сигналов, обладает модулирующим влиянием на внекле­точный метаболизм веществ [19, 20]. Изменение содержания СТ в крови и тканях отражается на об­мене нуклеиновых кислот, белков, липидов, углеводов, на уровне энергетического метаболизма, со­пряженности окисления и фосфорилирования, биосинтеза адениновых нуклеотидов. Однако не толь­ко прямое участие серотонина в регуляции внутриклеточного метаболизма определяет его участие в регуляции трофики клеток. Серотонину, так же как и веществу Р, другим полипептидам, простаглан-дину Е, приписывают функцию модулятора синаптической передачи в вегетативной системе. Пока­зано, что СТ потенциирует действие А и НА [19, 18], участвует в передаче возбуждения в ганглиях интрамуральной нервной системы в ЖКТ [21], а также в центральной регуляции вегетативной нерв­ной и эндокринной систем, активируя или модулируя деятельность нейронов ядер переднего гипота­ламуса, его аденогипофизотропной, эрго- и трофотропной зон. Следовательно, СТ и непосредствен­но, и опосредованно может оказывать адаптационно-трофическое влияние практически на все органы и ткани.

Как и КА, СТ, в зависимости от локализации его введения в надгипоталамические и гипотала-мические образования, может активировать или угнетать систему гипоталамус — аденогипофиз — периферические железы внутренней секреции.

Непосредственное влияние А (8 нг) и СТ (40 нг) на нейроны нервных структур, окружающих желудочки мозга, при субокципитальном 10-кратном введении этих веществ в 0,5 мл физиологиче­ского раствора в течение 30 суток (одно введение каждые 3 дня) предотвращало развитие язв, умень­шало частоту, скорость возникновения и размеры облысения на левой конечности кроликов, у кото­рых перерезали левый седалищный нерв [18].

Имеются данные о негативных трофических эффектах от больших количеств эндо- и экзогенно­го СТ. Сообщается об ульцерогенном его действии при повышенных концентрациях в крови. Отме­чены фазные изменения содержания СТ в отделах желудка и головного мозга при нейрогенной дис­трофии ЖКТ.

Введение СТ животным приводило к изменению функциональной активности всех желез внут­ренней секреции, что было обусловлено не только прямым его действием на эти органы, но и опосре­дованным влиянием через гипоталамо-нейрогипофизарную, гипоталамо-аденогипофизарную и веге­тативную нервную системы, а также через изменение чувствительности эндокринных органов к спе­цифическим гуморальным раздражителям, уровень которой определяется трофическим состоянием этих органов [18].

Гистамин (ГН) — нейромедиатор, тканевой гормон, общепризнанный периферический регуля­тор тонуса и проницаемости мембран и капилляров, объема циркулирующей крови, преимуществен­но оказывающий влияние на проницаемость эндотелия венул, наиболее выраженное в коже и в мыш­цах [22-24]. (Гистамин синтезируется из аминокислоты гистидина путем его декарбоксилирования при участии кофермента фосфопиридоксаля).

Встречается гистамин (ГН) в связанном состоянии с гетерополисахаридом (гепарином), ацета­том и другими веществами.

Предполагают, что ГН может находиться в виде «клешневидного» комплекса с тяжелыми ме­таллами, когда металл соединяет две молекулы между собой за счет аминных групп. Избыточное на­копление ГН вызывает шок. Естественными регуляторами ГН в тканях являются КА (А и НА), аце-тилхолин, гормон роста. При изучении возрастных изменений гистамина в тканях крыс показано его депрессирующее действие на клеточный геном через активацию протеинкиназы, т.е. гистамин прояв­лял себя как модулятор роста.

За последние годы накопились новые сведения о специфических особенностях обмена гистами-на у животных и человека. Особенности действия гистамина выявлены при изучении динамической системы субстрат-фермент (гистамин-диаминоксидаза-гистаминопексия), а также во взаимодействии с другими биологически активными веществами, например, с серотонином. Доказано наличие спе­цифических рецепторов к гистамину (Н₁ — в гладких мышцах и больших кровеносных сосудах; Н₂ — в различных тканях, в том числе в гладких мышцах). При стимуляции Н₁-рецепторов вызывается сокращение, или сужение, сосудов. При стимуляции Н2-рецепторов наблюдается расслабление, рас­ширение сосудов. Считают, что Н₂-рецепторы могут играть значительную роль в развитии гипереми-ческой реакции, вызванной физической нагрузкой.

Гистамин (ГН) стимулирует гипофизарно-надпочечниковую систему, вызывая процессы возбу­ждения в различных структурах мозга (гипоталамусе, обонятельном мозге, мозжечке). Выявлено влияние гистамина на образование и секрецию ряда гормонов — АКТГ, гормонов гипофиза и коры надпочечников, которые, в свою очередь, по «принципу обратной связи» воздействуют на обмен гис-тамина.

Источником гистамина в организме человека и животных являются различные клетки: тучные клетки соединительной ткани, базофилы, лимфоциты, эозинофилы, тромбоциты и др. Гистамин де­понируется в них, образуя лабильные комплексы с гепарином, АТФ и РНК. В ткани, где тучные клет­ки отсутствуют, он может быть связан с гликофосфатом [25]. Совместное введение малых доз серо-тонина и гистамина значительно повышало устойчивость животных к гипоксии, что свидетельство­вало об участии этих аминов в механизмах приспособительных реакций. В механизме защитного действия важная роль отводится их способности ингибировать перекисное окисление липидов в био­мембранах [23].

Считают, что в организме животных и человека ГН может быть образован из нескольких источ­ников:

1)   поступать (около 5 %) с пищей (молоко содержит 0,5 мкг/г и т.д.);

2)   образоваться из белков пищи при декарбоксилировании гистидина бактериями кишечной флоры группы Coli (т.н. «экзогенный» гистамин);

3)   образоваться при внутриклеточном декарбоксилировании гистидина ферментом — гистидин-декарбоксилазой (т.н. «эндогенный» гистамин) в ряде паренхиматозных органов и в мозге. Этот про­цесс протекает с разной скоростью. Например, в печени эмбриона крысы активность фермента в 3000-5000 раз больше, чем в печени матери. Показано значительное ускорение синтеза в селезенке эмбрионов, т. е. в органах с высокой гемопоэтической активностью, что указывает на связь гистами-нобразующей активности с митозами клеток в период эмбрионального развития.

Биосинтез ГН в тканях млекопитающих осуществляется ферментативным декарбоксилировани-ем АМК — гистидина при участии гистидиндекарбоксилазы (ГД), как специфической, так и содер­жащейся в микрофлоре кишечника. ГД является фосфопиридоксалем протеидов, поэтому для его ак­тивности необходим витамин В6.

Синтез ГН отличается своей простотой, так как для серотонина требуется еще окисление ин-дольного кольца, а для норадреналина — метилирование боковой цепи.

Инактивация свободного, биологически активного гистамина происходит под действием диами-ноксидазы (ДО), обнаруженной в микросомах и митохондриях печени крыс. Показано наличие в ак­тивном центре ДО (гистаминазы) пиридоксальфосфата и меди.

Основным путем обмена гистамина во многих тканях и органах, и особенно интенсивно в гипо­таламусе, является метилирование азота в имидазольном кольце гистамина с последующим окисле­нием метилгистамина в присутствии моноаминооксидазы (МАО).

И.Л.Вайсфельд и Г.Н.Кассиль [22] при проведении функциональных нагрузок отмечают быстрое восстановление ГН до исходных уровней и считают, что для регуляторных систем, синтезирующих и инактивирующих ГН, характерны высокая надежность в обеспечении постоянства содержания ГН в организме.

По данным ряда авторов, ГН в организме находится: 1) в свободном физиологически активном состоянии, но количество его незначительно; 2) в лабильносвязанном состоянии, легко переходящем при воздействии разных факторов (стрессе, физическом воздействии, патологических процессах и др.) в свободный; 3) прочносвязанный, который освобождается только в случае механического раз­рушения тканей при кислотном гидролизе или действии высокой температуры.

В виду того, что ГН освобождается из тканей под действием протеолитических и гемолитиче­ских ферментов, считают, что ГН связан пептидными связями со свободными карбоксильными груп­пами аминокислот в составе белков.

Однако освобождение ГН из тканей при неферментативных воздействиях дало основание пред­положить, что ГН в тканях может соединяться через солеобразные ионные связи с кислотой (типа гепарина). В тучных клетках обнаружен тройной комплекс «гепарин-цинк-гистамин». Микроэлемен­том в данном случае может быть и свинец. В тканях без тучных клеток ГН может быть связан с РНК, дифосфопиридиннуклеотидом, АТФ.

Белки могут связывать ГН в нейтральной среде и отдавать его при действии более сильных ка-тионно-щелочных ионов буфера. Разведенная в 20 раз сыворотка крови здоровых людей снижала биологическую активность ГН in vitro на 30 % — этот эффект получил название «гистаминопексиче-ского эффекта» (ГПЭ). Установлено его снижение у больных аллергией и другими заболеваниями. Этот эффект характерен и для крови крыс и относится к гамма-глобулинам или другим белкам с большим молекулярным весом, чем у иммунноглобулинов G, и гликопротеидам. Показано, что избы­ток К+ тормозит связывание ГН, а избыток Са²+ усиливает. Удаление надпочечников и гипофиза у крыс приводит к полной потере инактивации ГН сывороткой.

Большое число исследований посвящено изучению ГН в ЦНС и периферических отделах нерв­ной системы. Распределение и количественное его содержание имеет важное значение для понима­ния роли ГН в регуляции функции.

Распределение ГН в периферических нервах выявило интересные факты:

1)    количество его ступенчато увеличивается от спинного мозга к спинным корешкам и далее к постганглионарным симпатическим нервам;

2)    в чувствительных нервах ГН больше, чем в двигательных. Считают, что в периферических нервах местом образования гистамина являются не только тучные клетки, но и сама нервная ткань.

В определенных структурах ЦНС показано наличие ГН и ферментных систем, участвующих в его биосинтезе и распаде.

Уровни эндогенного гистамина в мозге по разным методикам определяются от 0,05 до 6,8 мкг/г ткани. Была доказана связь гистамина с ростом отростков нервных клеток (заметное увеличение в гипоталамусе между 40 и 44 днем развития плода морских свинок). К рождению уровень гистамина в мозге достигает его уровня у здоровых морских свинок, так же как и активность метилтрансферазы. Высокое содержание не только ГН, но и всех аминов (АХ, НА, СТ) обнаружено в гипоталамической области.

Неравномерное распределение ГН в различных отделах мозга зависит и варьирует от вида жи­вотных, возраста, линии в пределах одного вида. Изучение субклеточного распределения ГН показа­ло, что наибольшее содержание его обнаруживается в микросомах и коррелирует со значительным числом нервных окончаний и синаптических везикул в микросомальной фракции.

Содержание ГН в митохондриях мозга у крыс выше, чем СТ и АХ, но близко к распределению НА и ДА. Подтверждением этих данных являются публикации о локализации ГН, гистидиндекарбок-силазы (ГД) и гистаминметилтрансферазы (ГМТФ) в микросомальной и митохондриальной фракциях из гомогената ткани гипоталамуса.

Установлена химическая структура содержащихся в мозге комплексов гистамина. Так, внутри микросом они представлены комплексами ГН + сульфомонополисахариды, АТФ, нуклеиновыми ки­слотами и дифосфопиридиннуклеотидом. Это указывает на связь ГН с энергетическими процессами, протекающими в определенных внутриклеточных структурах нервной ткани.

Доказано активное участие гистамина в регуляции функциональной активности разных нервных структур — синапсов, рецепторов, нервных проводников, т. е. в процессах синаптической передачи и рецепции.

Исследования последних лет значительно расширили и углубили представления о Н1- и Н2-гистаминовых рецепторах. Открытие гистаминергических нервов и специфической системы нейро­

нов в головном мозге позволяет рассматривать гистамин как медиатор нервных импульсов в ЦНС. Предполагают, что Н1-рецепторы опосредуют замедление атриовентикулярного проведения, а Н2 участвуют в медиации при увеличении частоты сокращения сердца.

Перфузия сердца животных гистамином вызывала положительное инотропное (снижение возбу­димости сердечной мышцы) действие, повышая проницаемость мембран для ионов Са++ и усиления образования цАМН, принимающего участие в формировании каналов медленного переноса Са++.

Гистамин резко нарушает сосудисто-соединительно-тканную проницаемость, усиливая процес­сы деполяризации в основном веществе соединительной ткани, накопление мукополисахаридов в пе-риваскулярных зонах стромы органов и фибриноидное набухание сосудов.

Повышение проницаемости гисто-гемотических барьеров при лучевых поражениях при дейст­вии рентгеновских лучей связывают с накоплением гистамина во внутренней среде.

Считают, что система «гистамин-гистидиндекарбоксилаза» является «внутренним механизмом» регуляции микроциркуляции через следующие механизмы: гистамин синтезируется непрерывно внутри мелких кровеносных сосудов; гистамин действует главным образом на специфические рецеп­торы; скорость синтеза гистамина зависит от условий окружающей среды и подчиняется механизмам адаптации.

Физическая нагрузка, холод, введение катехоламинов, воспаление, злокачественные опухоли и другие вызывают увеличение активности гистидиндекарбоксилазы и тем самым оказывают влияние на синтез гистамина.

Считают, что введенный парэнтерально гистамин может играть роль универсального пускового механизма — неспецифического стресс-раздражителя. Гистамин в малых дозах является эффектив­ным стимулятором гипофизарно-надпочечниковой системы.

Следовательно, гистамин возбуждает различные структуры мозга и является звеном в сложной цепи реакций, приводящих к секреции АКТГ (адрено-кортикотропного гормона). Доказано наличие значительного количества гистамина в нервных окончаниях и синаптических везикулах коры мозга.

Таким образом, гистамин оказывает стимулирующее влияние на нейроэндокринную регуляцию, осуществляемую промежуточно-гипофизарными образованиями. С другой стороны, доказано осуще­ствление нейрогуморального контроля над обменными процессами гистамина гормонами гипофиза и особенно коры надпочечников на активность гистаминдекарбоксилазы, диаминоксидазы в крови и органах (печень, легкие, почки, мозг), обеспечивающими относительно постоянный уровень гиста-мина в организме.

Опыты с внутривенным введением центрально-действующих веществ (подавляющих синтез и распад, истощающих запасы адреналина и др.) дают основание предполагать, что содержание кле­точного гистамина регулируется общими физиологическими механизмами, являющимися регулято­рами и других гомеостатических реакций в биологическим организме.

Считается, что гистамин является основным биохимическим медиатором иммунологических ре­акций. Имеются сведения о корреляции изменения титра противотканевых аутоантител к сосуди­стым, нервным, хрящевым и костным антигенам и содержания гистамина в крови при вибрационной болезни [26]. Авторы приходят к выводу, что одним из патогенетических механизмов при этом явля­ется влияние гистамина на иммунную систему.

Увеличение гистамина коррелировало с увеличением содержания В-розеткообразующих лимфо­цитов (В-РОЛ), что может приводить к выработке специфических противотканевых антител, а в ме­ханизмах дефицита Т-розекткообразующих лимфоцитов (Т-РОЛ) имеет значение увеличение уровня простагландинов группы ПГФ-2а с последующим ингибированием реакции бластотрансформации лимфоцитов. Выявленные изменения соответствовали тяжести заболевания. По-видимому, гистамин играет определенную роль в механизмах адаптации иммунной системы [27] и возникновении вторич­ных иммунодефицитов в процессе хронического эколого-профессионального перенапряжения, уста­новленного А.А.Новицким и соавт. [28] и другими исследователями.

Таким образом, приведенные данные подчеркивают многообразие путей, регулирующих содер­жание КА, СТ и ГН в различных системах организма и обосновывают их участие в стресс-реакциях животных и человека. Однако нами не найдено исследований, касающихся их роли в формировании защитных механизмов при действии физических факторов (мышечной деятельности) у тренирован­ных и нетренированных животных, в зависимости от длительности воздействия и типа ВНД.