О проблемах и перспективах деятельности китайских предпринимателей в Казахстане

Китай занимает 2-е место (после ЕС) в спис­ке торговых партнеров Казахстана. Доля КНР во внешней торговле РК превышает 17 %. Казах­стан является вторым среди стран СНГ (после России) торговым партнером Китая [3].

Все мы видим и понимаем какое значение в развитие экономике Казахстана вносит пред­принимательская деятельность Китая, поэтому в данной статье были поставлены задачи дать характеристику специфике ведения бизнеса ки­тайцами, а также рассмотреть начальные шаги предпринимателей Китая на казахстанском рынке.

В настоящее время на границах СУАР КНР действует 6 погранпереходов, действующих с Казахстаном: Хоргос, Дружба - Алашанькоу, Бахты, Джеминау, Алексеевка - Акчюп, До-латы. Ежегодный объем проходящего товара составляет в Хоргосе- 2000 тонн, Алашанькоу-2,7 млн. тонн, Бахты, Джеминау и Алексеевка -Акчюп - около 4000 тонн [3].

В 1991 году распался Советский Союз и фактический произошел развал единой системы управления, в том числе, и внешнеэкономичес­кой деятельности, что не могло не оказать влия­ния на характер отношений между Казахстаном и Китаем. Товарный дефицит, образовавшийся на казахстанском рынке, нужно было чем-то заполнять. 31 июля 1991 г. в Кульдже между Казахстаном и СУАР подписывается соглаше­ние, предусматривающее развитие так назы­ваемого «шоп-туризма», расчеты по которому осуществляются только в свободно конверти­руемой валюте, и казахстанский рынок доволь­но быстро заполняется китайскими товарами из соседнего Синьцзяна [1, 42]. По данным китай­ской прессы, с января по октябрь 1992 г. СУАР по линии «шоп-туризма» посетило 116 тыс. граждан стран СНГ, что в 5 раз меньше, чем два года спустя. Эти лица приобрели товаров на сумму 441 млн. юаней, что составляет более 5,5 млн. долл. Среди причин стремительного разви­тия челночного бизнеса можно отметить эконо­мический спад, безработицу, низкую платеже­способность большинства населения республи­ки Казахстан.

Кроме того, после образования независи­мого государства Казахстан, потребительский рынок оказался в вакууме и быстро был запол­нен китайскими предпринимателями, искавши­ми быстрого обогащения. Торговля осуществ­ляется без учета государственных интересов, на основе личной выгоды. Однако челночная тор­говля - непременный атрибут приграничной торговли развивающихся государств и имеет как положительные, так и отрицательные сто­роны. Торгово-экономическое партнерство на уровне «кульджинской барахолки» становится правилом, «шоуюй» - общение на пальцах - с успехом заменяет серьезные деловые перего­воры, получаемая личная прибыль - расчеты экономической эффективности и приоритет государственных интересов. Реализуя приобре­тенный по бросовым ценам и сомнительного качества китайский ширпотреб и другие товары, «предприниматели» обеих сторон, представлен­ные, главным образом, частными лицами и сом­нительными «фирмами», получали баснослов­ные барыши, а за счет подкупа правитель­ственных чиновников - возможность доступа к лицензионным экспортным поставкам [1, 45].

Китайские же «бизнесмены», с одной сторо­ны, сбывали некондиционную и не пользую­щуюся спросом на внутреннем рынке продук­цию, а, с другой - приобретали стратегически важные для экономики КНР сырье, материалы и оборудование (последнее, в большинстве своем, продавалось как простой металлолом). Тем самым на практике реализовывалась главная политическая установка - «...использовать бла­гоприятный момент в интересах максимального развития Китая и отдельных его регионов» [1,45].

Наряду с серьезными недостатками и упуще­ниями, имелись и определенные положительные моменты. Например, то, что казахстанский пот­ребитель получает те товары, которые не выра­батывает промышленность и учитывая низкий уровень платежеспособности, по относительно низкой цене; люди, на постсоветском прос­транстве, не оказываются безработными и не обременяют государство; во внешнеэкономи­ческое сотрудничество вовлекается большее число предприятий различных отраслей; этот период также помог раскрыть недостатки фи­нансовой, договорной, налоговой и других сис­тем [1, 46]. Из сложившейся на тот момент картины мы видим, что суверенитет Республики Казахстан обернулся на пользу экономическому развитию Китая. Благодаря оперативно приня­тым Китаем мерам, направленным на расшире­ние самостоятельности приграничных регионов в плане ведения внешнеэкономической деятель­ности, перед ними открывались фантастические возможности. Во-первых, Синьцзян получал столь необходимые ему сырье и материалы. Во-вторых, увеличение спроса на продукцию лег­кой и пищевой промышленности вело к возник­новению новых рабочих мест, чем решалась проблема «избыточных трудовых ресурсов». В-третьих, в местный бюджет вливались немалые валютные поступления. Наконец, в СУАР воз­никла масса ориентированных на выпуск экс­портной продукции предприятий, которые су­щественно изменили не только структуру про­мышленности автономного района, но и струк­туру его экспорта и импорта. И именно это заложило фундамент не только для стремитель­ного роста валового объема стоимости китай­ского импорта [1, 48].

В целом, Казахстан, является главным объектом экономического интереса Китая в Центральной Азии. Масштабы присутствия КНР в РК на протяжении постсоветского перио­да поступательно растут и уже представляются значительными. Причем, если первоначально китайский экономический интерес затрагивал преимущественно торговую сферу, что лишь в несущественной степени сопровождалось разви­тием транспортно-коммуникационных связей, то со второй половины 90-х годов ХХ века уже стали отчетливо просматриваться более систем­ные усилия КНР по активизации проектно-инвестиционной деятельности в РК. Основными направлениями этих усилий продолжает высту­пать нефтегазовая отрасль и обслуживающий ее транспорт и коммуникации. Кроме того, с начала XXI века стала наблюдаться и все более устойчивая тенденция диверсификации китай­ского присутствия в Казахстане по отраслям экономики. Республика Казахстан, в свою очередь, всячески содействует дальнейшему проникновению КНР в свою экономику, а в последние годы пытается нацеливать китайский интерес на несырьевые и промышленно-инно-вационные сектора.

Именно так проходило «знакомство» суве­ренного казахстанского рынка с первыми китай­скими предпринимателями, когда на казахстан­ском внутреннем рынке наблюдался своеобраз­ный «китайский бум» [1, 46].

Из столь недолгого «сотрудничества» уже можно составить мнение о наличии в китайском характере предприимчивости и прагматичности, некоей «коммерческой жилки». Это далеко не объективное мнение, однако исторически сло­жилось так, что любые виды коммерции разви­ты в Китае с древнейших времен, при этом представление о ведении дел несколько отли­чается от привычных нам. По большей части в силу клановой и корпоративной психологии китайцев. Китайцы не стремятся занять в отно­шениях с партнером активной позиции, напро­тив, они ожидают, когда партнер предпримет какие-то действия. Если же существует потреб­ность в действиях или как только становится очевидным противоборство двух сторон, прив­лекают посредников. Отличается от привычных нам и политика деловых встреч, которые служат не для принятия решения, а для сбора инфор­мации о партнере, решение же принимается после переговоров, после обсуждения в своем кругу. Фактическое содержание ответа, который можно получить от китайцев в результате переговоров, скорее всего будет лишь малой частью того значения, которым наполнено происходящее. В китайской деловой этике су­ществует целый ряд негласных правил, так, например, не принято высказывать свое недо­вольство действиями начальства, что отражает жесткую иерархичность структуры бизнеса. Важные значения имеют для делового мира Китая понятия о формальной чести и достоин­стве, поэтому очень редко китайские предпри­ниматели выходят на открытый конфликт, всег­да грозящий "потерей лица". Также необходимо отметить традиционное для Китая недоверчивое отношение к иностранцам, которое, однако, проявляется в исключительной вежливости и предупредительности. Тем не менее, в названии всех без исключения совместных с иностранца­ми предприятий используется слово «вай», означающее «чужой», «внешний», «периферий­ный» [4].

В заключении можно сказать, что предпри­нимательство у китайцев в крови. В первой половине 90-х годов, когда экономическое присутствие Китая в Казахстане ограничивалось исключительно торговой сферой, в этот период объемы китайских поставок товаров находились в пределах 130-250 млн. долларов в год (а двусторонний товарооборот - 210-450 млн. долларов ежегодно) [4]. Поставки китайских товаров широкого потребления играли и до сих пор продолжают играть ключевую роль в насыщении потребительского рынка Казах­стана. Кроме того, Казахстан еще стал получать дополнительную прибыль от реэкспорта китай­ских товаров в соседние страны, в первую оче­редь Узбекистан и Россию.

Во второй половине 90-х годов процесс экономического проникновения КНР в РК за­метно интенсифицировался. Это выразилось как в расширении присутствия китайских произ­водителей на потребительском рынке Казах­стана (в период 1996-2000 годов объемы китайских поставок находились уже в пределах 250-460 млн. долларов в год, а двусторонний товарооборот - 490-825 млн. долларов), так и в увеличившейся проектно-инвестиционной ак­тивности компаний из Китая [4]. Важным сти­мулом повышения китайского интереса к Казах­стану явился рост потребностей экономики КНР в энергоресурсах, в первую очередь в нефти. Ведущие китайские нефтегазовые корпорации стали приобретать активы в нефтегазовой отрас­ли РК и приступили к освоению ряда углево­дородных месторождений на западе страны. В начале же XXI века активность Китая в плане проникновения китайских предпринимателей на Казахстанский рынок возросла еще более кардинально.