Теория свободы самовыражения: Т. Скэнлон о «Принципе Милля»

Статья посвящена рассмотрению основных положений работы английского философа Т. Скэнлона «Теория свободы самовыражения». Свобода самовыражения в работах многих философов рассматривается как важнейшая социальная и экзистенциальная категория (А. Маслоу, Дж.С. Милль и др.). Свобода самовыражения предстает также в качестве важнейшей характеристики современного информационного общества. Однако важным как в социально-философском, так и в правовом плане остается вопрос о возможности ограничения свободы самовыражения. Следуя философским теориям, возможно рассматривать свободу слова как частный случай свободы самовыражения. Главный вопрос - должны ли проявления свободы слова иметь правовой статус неограниченных «охраняемых актов». Далее необходимо определиться с критериями, позволяющими ограничить возможность самовыражения в аспекте разграничения «слова» и «действия», а также «содержания» и «формы». Обоснование искомой проблемы представлено в «Принципе Милля», изложенном в работе Т. Скэнлона.

Проблема свободы в истории философии так же многогранна, как и неисчерпаема, посколь­ку человек свободен и несвободен одновремен­но, будучи с одной стороны детерминирован в природном, биологическом смысле, а с другой - ограничен социально-правовыми отношения­ми. Соответственно, возможно с уверенностью предположить, что такой аспект человеческой свободы, как свобода самовыражения, едва ли не самый важный. В этой связи также необходимо упомянуть, что именно «потребность в самовыра­жении» А. Маслоу разместил на вершине, сфор­мулированной в его работах «Пирамиды потреб­ностей» [1]. Данное понимание представляется чрезвычайно важным при исследовании проблем свободы самовыражения, поскольку именно воз­можность самовыражения, понятая и как выс­шее проявление творчества (в смысле созидания чего-либо абсолютно нового), и как раскрытие содержание сознания человека (возможное в про­стом акте выражения собственного мнения), со­ставляют одну из высших ценностей свободного общества. В данном аспекте, обращаясь к вопро­су философского обоснования проблем свободы слова и самовыражения, возможно остановить­ся на некоторых работах английского философа Т. Скэнлона [2, 3] и непосредственно на «Тео­рии свободы самовыражения» [4], основная проблема которой заключается в сопоставлении социально-философского содержания понятия «свобода самовыражения» с его правовым ста­тусом.

История показывает, что экономическая сво­бода совместима с политической диктатурой и серьезными ограничениями свободы слова и свободы вероисповедания. Отсюда следует, что разные виды коллективной свободы не могут гарантировать друг друга, как не могут гаранти­ровать и свободы индивида. Во втором из «Двух трактатов о правлении» Джон Локк излагает в общих чертах теорию естественных прав че­ловека, утверждая, что имеются три естествен­ных права - право на жизнь, право на свободу и право на собственность [5]. Однако при всей зна­чимости для истории политической и правовой мысли концепции «естественных прав» можно отметить, что в утверждение о естественном праве людей на свободу не разъясняет, в чем со­стоит это право и как его защищать. В аспекте гражданских прав и свобод человека понятие «свобода» почти всегда несет в себе внутренние противоречия. На уровне международного зако­нодательства свобода выражения своего мнения и информации защищается в основном Статьей 10 Европейской конвенции о защите прав чело­века, в которой предусматривается следующее: «1.1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу при­держиваться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных вла­стей и независимо от государственных границ. 1.2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть со­пряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, ко­торые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе...» [6].

Свобода выражения является важнейшей со­ставляющей демократических прав и свобод. На самом первом заседании Генеральной Ассамблеи ООН в 1946 году, прежде чем были подписаны основные международные соглашения и догово­ренности по правам человека, была принята ре­золюция № 59 (1), в которой отмечалось: «Сво­бода информации является основополагающим правом человека и . критерием всех свобод, ко­торые находятся под юрисдикцией Организации Объединенных Наций» [7].

С точки зрения Джона Мильтона [8], для ин­дивида свобода мысли дороже любой другой свободы: Дайте мне прежде всех свобод свободу познавать, высказывать и спорить - свободно, в согласии с совестью. Два столетия спустя, в 1859 г., Дж. С. Милль во многом повторил эти мысли в широко известном эссе «О свободе» [9]. Милль защищает также свободу мысли и вы­ражения, поскольку она представляет большую ценность для индивида. Он доказывает, что огра­ничить свободу мысли - значит ограничить при­роду человека, лучшее в нем. Цивилизация не может развиваться без свободы и в обществах, где индивид не свободен, берет верх посред­ственность и наступает общее угасание челове­ческих способностей. Как отмечает Н. Хомский: «Если мы не верим в свободу слова неугодных нам людей, значит мы и вовсе в эту свободу не верим» [10].

Характер развития современного глобаль­ного информационного общества вновь при­дает актуальный характер таким проблемам, как свобода слова и информации. Социально-психологической основой для сетевых со­обществ служат принципы индивидуализма, свободы самовыражения, равного и свободного доступа к любой информации. Можно условно сравнить идеал «глобального информационно­го общества» с обобщенным образом сети Ин­тернет, сущностными чертами которой будут являться доступность информации, отсутствие национальных границ, интерактивность, свобо­да самовыражения и, наконец, мультикультурное разнообразие, понятое как коммуникация и взаи­мообмен. В то же время Интернет может стать как инструментом для построения обществ зна­ния, так и лабиринтом, который может завести в пропасть общества развлечений [11, с. 57].

Таким образом, культурное и языковое мно­гообразие, свобода выражения мнений и этика в области информации являются важными состав­ными частями информационного общества [12]. Однако следует упомянуть, что свободный до­ступ к компьютерным и интернет-технологиям создает не что иное как иллюзию свободы, при­обретаемой с помощью новейших медиатехнологий. При этом речь идет именно об определен­ном виде свободы - свободе самовыражения. Во многих международных документах и исследо­ваниях, наряду с вопросами доступа к инфор­мации, все чаще ставятся вопросы о характере и допустимости ограничения потоков данных как в правовом, политическом, так и в этическом аспектах [13-16].

Следуя логике, представленной в работе Скэнлона, в первую очередь, необходимо опре­делиться с вопросом, почему проблему свободы самовыражения важно не только решить по­средством применения определенных правовых норм, но и обосновать с позиции философской методологии. Четкое определение допустимых границ свободы самовыражения является, по мнению Т. Скэнлона, важным как правовым, так и социально-философским вопросом, поскольку «свобода самовыражения» обладает особым пра­вовым статусом - «охраняемых актов». В аспек­те разграничения «слова» и «действия», с одной стороны, стоит вопрос о незыблемости права на свободу слова, с другой можно утверждать, что свобода слова является лишь частным случаем права на «свободу самовыражения».

Таким образом, по мнению Т. Скэнлона, про­блема состоит в том, что «охраняемые акты должны быть некоторой надлежащим образом определенной подгруппой» и в тоже время вклю­чать в категорию такие акты, которые не были словесными в обычном смысле этого термина (например, жестикуляцию и некоторые формы коммуникации посредством печати), и в то же время исключить из нее такие акты, которые, очевидно, являются словесными в обычном смысле (разговоры в библиотеках, ложные кри­ки «пожар» в заполненном зрителями театре и т. д.) [4, с. 206 ].

Далее, рассматривая данную проблему в ра­боте Т. Скэнлона, необходимо определиться с тем, что понимается под понятием «акт само­выражения» и по каким основаниям возможно ограничение права на самовыражение. В самом широком контексте акт самовыражения может быть осуществлен любыми доступными сред­ствами, начиная от жестов до музыкального произведения или даже «бросания бомб и само­сожжения». Тогда возникает вопрос о том, как можно их объединить или разграничить. Автор пишет, что «любой акт, с помощью которого субъект намерен донести до одного или несколь­ких человек определенное суждение или отно­шение. Помимо многочисленных словесных актов и актов печати, она включает в себя демон­страцию символов, отказ от их демонстрации, многие музыкальные представления, а также бросания бомбы, политические убийства и само­сожжения. Чтобы классифицировать любой акт как акт самовыражения, достаточно определить его связь с некоторым суждением или отношени­ем, для передачи которых он предназначен» [4, с. 206]. Это, безусловно, важно, потому что, если исключить содержательно-смысловой контекст из определения понятия самовыражение, мы мо­жем прийти в своих логических построениях к довольно абсурдным выводам. Приведем при­мер. Такое понимание может довести до некой негативной смысловой бесконечности, в рамках которой даже нарушение закона можно будет рас­смотреть как самовыражение точки зрения лич­ности. Данный пример показывает, что не всякое слово или действие может быть оценено как акт самовыражения, и таковыми, безусловно, нельзя считать ни простой разговор, который может со­держать лишь обмен информацией, ни наруше­ние норм общественного порядка, которому не следует приписывать статус содержательно на­полненного политического деяния.

Обращаясь к представленным в работе Т. Скэнлона положениям, можно попытаться вывести несколько основных форм оправда­ния возможности ограничения права на сво­боду самовыражения. В первую очередь, не­обходимо отметить, что, задав вопрос к кому обращены те или иные формы самовыражения, мы получает не только субъект (в гносеологи­ческом смысле), использующий свое право на самовыражение, но и объект, на который на­правлено или кому предназначено сообщение. В предельном смысле этим объектом будет яв­ляться общество в целом. В данном случае са­мовыражение уже не может быть осмыслено без учета тех положительных или отрицательных последствий, которые оно оказывает на обще­ство или может оказать потенциально. Вторая трудность, возникающая при попытке оправдать необходимость и допустимость правового огра­ничения свободного самовыражения, опреде­лена необходимостью условного выбора между «формой» и «содержанием». В ситуации, если мы придерживаемся критерия «формы» (а не точки зрения, которую она выражает), возможно получить такое понимание свободы самовыра­жения, в котором под категорию актов не имею­щих ограничений, попадут, например, словесные формы самовыражения, а иные виды, связанные с какими-либо действиями, временем, местом, громкостью и т.д., потенциально могут быть ограничены.

Чтобы построить теорию, следуя традици­онным направлениям, необходимо разработать технический аналог для разграничения слова и действия, который бы соответствовал нашим ин­туитивным предположениям о том, какие акты могут быть отнесены к категории охраняемых, а какие - нет. Эта задача, по мнению Скэнлона, решена Т. Эмерсоном в его работе «К общей тео­рии первой поправки», однако такое обоснова­ние является недостаточным [17, с. 60-62]. Не­достаточность такой позиции очевидна даже на уровне обыденного мышления, поскольку воз­можности «слова» превосходят техническое по­нимание речи - словом можно излечить и убить. Однако, с другой стороны, запреты на «свободу слова и информации» воспринимаются обще­ством как тягчайшее беззаконие. Обоснование данной позиции возможно найти в рамках боль­шинства политических теорий, даже основанных на противоречивых основаниях [18, 19].

Однако, с другой стороны, в ситуации, когда мы апеллируем к содержанию актов самовы­ражения, получаем наиболее субъективную по­зицию. При ее реализации, по мнению Т. Скэнлона, важным становится то, «в какой степени доктрина основана на естественных моральных принципах, и в какой степени она есть искус­ственный продукт, созданный определенными политическими институтами». Пользуясь подоб­ным основанием, мы можем, найдя правдопо­добный повод, запретить выражение любой точ­ки зрения противоречащей позиции, например, правящей партии. Есть и другое следствие - в данной позиции исключено любое обоснование законов против диффамации [20].

Случаи из обыденной жизни и юридической практики, в которых представлены примеры как нарушения права на свободу самовыражения, так и тех отрицательных последствий, которые яв­ляются результатом отдельных неправомерных актов самовыражения, настолько разнообразны, что не могут быть объединены по одному или нескольким критериям. Т. Скэнлон пишет, что «легче установить общее звено, которое объеди­няет классические примеры нарушения свободы самовыражения, чем определить категорию ак­тов, охраняемых этой свободой». Данное утверж­дение указывает на необходимость отыскания такого критерия, который охватывал бы только те виды отрицательных следствий, которые не должны учитываться при обосновании правовых ограничений актов самовыражения индивида.

Из рассуждений Т. Скэнлона следует, что ис­комый критерий может быть найден посредством формулирования на основе теоретических поло­жений, изложенных в работе Дж. С. Милля «О свободе» самостоятельного принципа, назван­ного автором в силу его методологической пре­емственности «Принципом Милля». Принцип Милля, следуя рассуждениям Т. Скэнлона, дает возможность сформулировать два вида вреда, которые не могут учитываться при обосновании правовых ограничений актов самовыражения:

1) вред, нанесенный определенным лицам, кото­рый заключается в формировании у них ложных представлений;

2) вредные последствия актов, когда акт самовыражения убеждает субъектов (или усиливает их убежденность) в целесообраз­ности совершения таких актов.

Именно «прин­цип Милля» дает возможность сформулировать искомые определения, поскольку опирается на аргументацию, которая основана исключитель­но на общих моральных принципах и независи­ма от особенностей любых конкретных законов или институтов.

Следует также отметить, что принцип Милля служит основанием разграничения слова и действия как форм самовыражения, по мнению Т. Скэнлона, по двум причинам. Во-первых, по­зволяет решить проблему иррациональности, объяснив, почему некоторые наиболее очевид­ные последствия актов самовыражения не могут учитываться при обосновании правовых ограни­чений таких актов. И, во-вторых, принцип Милля можно применять к свободе самовыражения в целом, не прибегая к особым правам (например, политическим правам) или значимости самовы­ражения в той или иной области деятельности (например, художественное самовыражение или обсуждение научных идей) [4, с. 214-215].

В заключения возможно отметить, что в сво­ей работе «О свободе» Дж. С. Милль пишет: «Огромная разница утверждать правоту, позво­ляя оспаривать ее, - и претендовать на нее, не допуская дискуссий». Трудно не согласиться с данным утверждением, поскольку претензия на обладание монополией на истину ведет к тотали­таризму, догматизму и правовому произволу, ко­торые недопустимы в современном глобальном мультикультурном мире.

Литература

1. Маслоу А. Мотивация и личность. - СПб.:Евразия, 1999. - 478 с.
2. Scanlon Т. М. The Moral Basis of Interpersonal Comparisons // Conference on interpersonal comparison. - Californian university in Devise, April, 1987. - P. 235-241.
3. Scanlon Т. М. Preference and Urgency // Journal of Philosophy. - 1975. - Vol. 72. - Р. 668.
4. Scanlon Т.М. A theory of Freedom of Expression // Philosophy and Public Affairs. - Т. 1. - № 2.- 1972. - С. 204-226.
5. Локк Дж. Два трактата о правлении // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. - Т. 3. - М.: Мысль, 1988.- С. 137-405.
6. Конвенция о защите прав человека и основ­ных свобод. - Рим, 4 ноября 1950.
7. Официальный сайт ООН // un.org/ russian/documen/1946/
8. Мильтон Дж. Возвращённый Рай: пер. с англ. - М.: Время, 2001. - 191 с.
9. Милль Дж. О свободе / пер. с англ. А. Фрид­мана // Наука и жизнь. - 1993. - № 11. - С. 10-15; № 12. - С. 21-26.
10. Chomsky N. The Decline of the Democratic Ideal. - Z Magazine, May, 1990 //  chomsky.info/articles/199005/
11. К обществам знания: Всемирный доклад ЮНЕСКО. - Париж: Изд. ЮНЕСКО, 2005. - 239 с.
12. Чугунов А.В. Развитие информационного общества: теории, концепции и программы: Учебное пособие. - СПб.: Ф-т филологии и искусств СПбГУ, 2007. - 98 с.
13. Развитие нормативной базы формирования электронного правительства в странах Ев­ропейского Союза: Обзор. - СПб., 2008. -19 с.
14. Emerson Т. Toward a General Theory of the First Amendment. - New York, 1966.
15. Окинавская Хартия глобального информа­ционного   общества  // Дипломатический вестник. - 2000. - № 8. - С. 48-59.
16. Хосейн Г. ЮНЕСКО. Ограничение и сдер­живание глобальных потоков данных. - М.:МЦБС, 2008. - 68 с.
17.  Rawls J. The Priority of Right and Ideas of Good // Philosophy and Public Affairs. - 1988. - Vol. 17. - № 4. - Р. 251-276. О Princeton University Press.
18. Нозик Р. Анархия, государство и утопия. -М., 2008. - 423 с.
19. Состояние   исследований   по проблемам информационного общества. - СПб., 2004 -98 с.
20. Талимончик В.П. Международно-правовое регулирование отношений информационно­го обмена. - М., 2011. - 384 с.