Современное понимание проблемы массовой культуры

В этой статье рассматривается проблема массовой культуры в современной литературе. Описаны современные подходы к этой проблеме. Сравниваются подходы к проблеме массовой куль­туры в зарубежной и отечественной литературе. Показаны эволюция данного понятия, переход от термина «массовая» к термину «популярная». Акцентируется внимание на отказе от оценочных суждений при изучении феномена массовой культуры. Раскрывается современное значение термина «массовая культура». Подчеркивается междисциплинарный характер современных исследований в области массовой (популярной) культуры.

На сегодняшний день по проблеме массовой культуры имеется огромное количество литера­туры, множество исследований как среди зару­бежных теоретиков, так и отечественных уче­ных.

Анализируя современную литературу по ин­тересующей нас проблематике, можно сказать о кардинальной переоценке термина «массовая культура».

Массовая культура в представлении совре­менных исследователей уже не есть нечто нега­тивное, низменное, удовлетворяющее пошлым вкусам обывателей. Она всего лишь данность, спутник нашего времени, нашей эпохи инфор­мационного общества, появившейся на свет в середине 20-го столетия. Изображение мас­совой культуры как порождения буржуазно-капиталистического общества, с вульгарными ценностями, чуждыми всякому здоровому обще­ству, наверное, главная особенность советской и постсоветской литературы 1990-х годов [1].

В Советском Союзе негативное отображение феномена массовой культуры было связано, в первую очередь, с идеологическими установка­ми. Враждебный мир капитализма по определе­нию не мог произвести на свет что-то положи­тельное, приемлемое для жителя СССР. Поэтому любые образцы массовой культуры, как кино­фильмы, музыка, литература, объявлялись упад­ническими, мещанскими и даже вредными для представителей социалистического лагеря.

Уже после распада СССР в отечественной ли­тературе, в литературе стран бывшего Союза, мы можем наблюдать своеобразное «движение по инерции». В чем оно заключается: продолжает­ся представление феномена массовой культуры как чего-то инородного, враждебного, прими­тивного, низкого с эстетической точки зрения. Несмотря на исчезновение «Железного Занаве­са», на активное сотрудничество и деловое пар­тнерство с «загнивающим» Западом, продолжа­ется неприятие западной массовой культуры. «В условиях глобализации широким потоком в Ка­захстан хлынул ширпотреб западной культуры, который не подвигает национальную культуру к новым высотам. Более того, происходящая вестернизация культуры приводит к вытеснению в среде подрастающего поколения национальной культуры. Она усиливается свойством культуры пронизывать все сферы человеческих интенций и в полной мере отражать пределы развитости сущностных сил человека, равно как и эффек­тивность, личностно-субъективных факторов, которые вырабатываются и влияют на формы и стиль общения, ценности, духовные потребно­сти, стандарты поведения и общежития. Влия­ние западного мира на другие страны в области культуры глубоко противоречиво. Оно способ­ствует закреплению подчиненного положения этих стран на мировом рынке, приводит нередко к разрушению прежних форм культуры, мораль­ных норм и ценностей без полноценной замены их новыми, к подрыву духовного потенциала общества. Особенно форсированной вестерниза-ции подвергается система воспитания и образо­вания. И это понятно. Базовые ценности обще­ства, стандарты и нормы деятельности, правила поведения и т. д. передаются новым поколениям через систему воспитания и образования, и та­ким образом гарантируется сохранение само­бытности культуры. Поэтому экспансия Запада встречает отрицательное отношение обществен­ности, а политика многих государств направлена на отпор культурной экспансии Запада или, по крайней мере, на ее ограничение» [2].

Особняком стоит рассмотрение вопроса мас­совой культуры в СССР. Современные иссле­дователи говорят о наличии в бывшем Союзе своего аналога массовой культуры, по многим признакам совпадающего с западной массовой культурой, но имеющего ярко выраженную по­литическую окраску и отличающегося по ряду других признаков. «Характерно, что необычайно близко к «официальной» традиционной культуре находилась и советская массовая культура, кото­рая пыталась имитировать народное творчество, тщательно собираемое, анализируемое, подвер­гаемое музеефикации и каталогизации. Песни в народном духе из репертуара многочисленных хоровых коллективов, фольклорные праздники, народные гуляния, воссоздаваемые народные обряды - все эти формы составляли специфику советского масскульта, ориентировавшегося на традиции, обычаи и ментальность русского на­рода. При этом собственно фольклор занял поло­жение «неофициальной вытесненной культуры», в то же время псевдо-фольклор, а, по существу, массовая культура, стал официальным и широко рекламируемым.

Своеобразие советского масскульта также во многом было обусловлено доминированием традиционных, доиндустриальных, в том чис­ле религиозных, ценностей, тесно связанных и с социалистическими идеалами - коллективиз­мом, жертвенностью, аскетизмом и отрицанием достатка, индивидуального успеха, комфорта, стабильности и прочих атрибутов «мещанской» жизни. Картина мира, ценностная система, сово­купность идеалов и их воплощение в конкретных образах, имеющих архетипический характер, - все это содержание советской массовой куль­туры воспринималось как авторское, но близкое по духу народному, а часто - как подлинно на­родное» [3].

Долгое время в советской идеологии термин «массы» нес позитивный смысл, означающий всеобщее единение в борьбе за идеалы, всеоб­щее стремление к построению справедливо­го государства, сплоченность перед внешним врагом и т. д. Термин «массы» был прогрессив­ным, новым, соответствующим духу времени, он противопоставлялся понятию «народ», под­разумевающему под собой нечто патриархаль­ное. «Эта тенденция будет довольно устойчивой, и только к 60-70-м годам XX века привычный оборот «культура масс» станет неактуальным, «массовая культура» будет рассматриваться как явление, атрибутивное западному буржуазному обществу, и подвергаться критике, а оппозиция «массовое - народное» для советской науки бу­дет существовать, в большей степени, как про­блема идеологическая» [4].

Негативное восприятие массовой культуры имело место и в зарубежных исследованиях. На­чиная с появления этого термина, западные мыс­лители подвергали критике это явление новой эпохи.

Трактовка массовой культуры как формы идеологического господства в условиях массо­вого индустриального общества как общества тотального отчуждения (К. Мангейм, Х. Арендт, Э. Ледерер, теоретики Франкфуртской школы). В концепции Г. Маркузе центральным являет­ся положение о «тотальной» форме господства «организованного общества» над человеком, где главным орудием его подавления становится техника, понимаемая и как машинная органи­зация, и как техническая организация управле­ния - своеобразный «тоталитарный универсум технической рациональности». Личное про­странство человека при этом сводится на нет, и индивид, не имеющий альтернативы, вынужден интегрироваться в существующую систему. Кон­формистски ориентированный человек имеет приобретательски-потребительскую идеологию и, составляя вместе с другими «молчаливое большинство», ориентирован на сохранение «то­тальности» и незыблемости современного об­щества. И если первоначально «массификация» означала политическую активизацию масс, то к 50-60-м годам «массификация» ассоциируется с постепенным снижением интереса к политиче­ским проблемам [5].

Современные же исследователи избегают столь резкой критики в адрес массовой культуры. По их мнению, противопоставление массовой культуре элитной, антагонизм между «высокой» культурой и «низкой» культурой - неверный под­ход. По их мнению, понятие «массовая культура» не должно рассматриваться как оценочная, эсте­тическая категория. Это - не просто упрощенное или ухудшенное издание так называемой высо­кой культуры, а явление совершенно другого по­рядка. Вообще, в искусстве противоположность «высшего» и «низшего», элитарного и массово­го не является абсолютной. В самой массовой культуре также можно выделить образцы, обла­дающие стилевыми признаками «высокого» или «низкого» жанров, но еще более ей присуще от­рицание подобных противопоставлений, предна­меренное смещение стилей. Существуют, нако­нец, и такие формы культурного творчества, как кинематография, эстрада, цирк, народные песни и танцы, которые по своей природе являются массовыми и другими быть не могут. Относя то или иное явление к массовому искусству, мы характеризуем не его художественный уровень (который, в принципе, может быть достаточно высоким) и даже не культурно-образовательный уровень аудитории, для которой оно предназна­чено, а тот общественный способ, каким оно соз­дается, распространяется и используется [6].

Для того чтобы снять негативную окраску с рас­сматриваемого феномена, в западной литературе произошла замена термина «массовая культура» близким ему этимологически, но принципиаль­но иным по значению, термином «поп-культура». В подобном контексте термины «популярный», «массовый» и «народный» становятся родствен­ными по значению, равноупотребительными, отражая тенденции к сращиванию культур в по­стиндустриальном обществе [7].

Нынешнее поколение ученых является сви­детелем быстрого развития исследований поп-культуры. Начавшись в русле академической науки, они превратились в широкую интеллек­туальную реку, в которую впадают потоки из различных дисциплин. Антропологи, истори­ки, социологи и литературоведы бросили вызов основным положениям в специальных областях знания, привлекая внимание к поп-культуре в ха­рактерных для нее формах.

Это интеллектуальное движение, направлен­ность которого была обусловлена общим куль­турным подъемом 60-х годов, привело за послед­ние двадцать лет к пересмотру представлений о границах научных дисциплин и к формированию отличающихся неоднородным характером полей знания, таких, как теория коммуникаций и куль­турология. Четкий концептуальный водораздел между «высокой» (estimated) и популярной, мас­совой (representative) культурой был нарушен. Литературная и художественная критика начали осознавать, как много общего имеют высокая и популярная культуры в качестве форм социаль­ной практики. Объективистский, безоценочный подход, применяемый в современных социаль­ных науках, повлиял на способ мышления в гу­манитарных исследованиях. Ученые убедились, что традиционное разделение на высокую и по­пулярную культуру отражает в большей степени политические симпатии и притязания элит, чем интеллектуальные или эстетические различия. Они обратили внимание на взаимодействие вы­сокой и популярной культур. Поп-культура стала пониматься как важная сфера политических и социальных конфликтов и как действенное ору­дие политической мобилизации масс. Интерес к чаяниям и поступкам простых людей становится сильнее интереса к деятельности политических, дипломатических и военных элит, что в особой степени заметно на примере работ по истории. (Может быть, дело пока еще и не зашло так да­леко, но некоторые критические замечания об «ослаблении политического аспекта» в истори­ческих трудах свидетельствуют о существова­нии подобной тенденции).

Новое понимание задач исследования попу­лярной культуры поставило под вопрос прежние воззрения на массовую культуру как на результат деградации культуры и на элитарную — как на явление прогрессивное. В новых исследованиях признается значимость обычного, ординарного. Повседневное воспринимается как законный объект теоретического интереса, преодолевают­ся идеологическая предвзятость и индифферент­ность и ставится ряд серьезных вопросов о роли поп-культуры в политической и социальной жиз­ни [8].

Исследования в области массовой культуры современных ученых охватывают практически все стороны жизни общества, включая повсед­невную жизнь, предмета быта, индустрию раз­влечений.

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что изучение феномена массовой (популярной) культуры, задача междисциплинарных иссле­дований на стыке культурологи, философии, эстетики, социологии, экономики и ряда спец­ифических дисциплин, появившихся на Западе в рамках «их культурологии» cultural studies, таких, как: media studies, film studies и т.д.

Литература

1. Мукашев З.А. Современный планетарный кризис и философия. (Общие контуры). XXII Всемирный Философский Конгресс. Институт философии и политологии МОН РК. - Алматы, 2008. - 284 с.
2. Жатканбаев Е.Б. Угрозы национальным интересам Казахстана. - Алматы: Қазақ университеті, 2004. - 106 с.
3. Костина А.В. Проблемы массового и элитар­ного искусства. - М.: Издательство МосГУ 2005. - 172 с.
4. Там же.
5. Костина А.В. Массовая культура как фено­мен постиндустриального  общества. М.:УРСС, 2004. - 352 с.
6. Захаров А. В. Массовое общество и культура в России: социально-типологический анализ // Вопросы философии. - 2003. - №9. - С.3-16.
7. Мукерджи Ч., Шадсон М. Новый взгляд на поп-культуру // Полигнозис. - №№2-3. -2000.
8. Там же.