Сейчас мы являемся свидетелями актуализации проблемы духовного наследия прошлого Казахстана, а также обновления духовных начал, приобретших особую творческую, идеологическую остроту в условиях политического суверенитета, формирования новых, политических, нравственно-этических норм, принципов и подходов в решении самых неотложных вопросов жизни. В мире, его культурных пластах немало явлений, значительных по историческим меркам, остающихся, несмотря на это, неоткрытыми для широкого обозрения человечества, а, следовательно, непознанными и неоцененными по достоинству. Они большей частью затерялись в череде поколений или оказались в стороне от столбовых дорог развития цивилизации и познавательной деятельности нового времени. Однако от этого они не стали менее значительными, менее ценными, хотя бы в историческом плане. Среди них были и цельные социально-культурные пласты, заполнявшие целые эпохи в истории народов и государств, интерес к которым и значение которых все больше возрастают по мере возврата к ценностям изначальной свободы, демократии и, значит, к естественным правам человека, оказавшегося ныне в условиях интенсивной технологизации и отчуждения. Одной из таких культурных ценностей, затерявшихся в пластах истории, является традиционное казахское право.
В казахском обществе длительное время, действовали в основном нормы обычного права, которые были обусловлены экономическими и социальными причинами. Многие общественные отношения регулировались с помощью норм обычного права. Вековые обычаи, традиции, казахского народа бытовали в качестве моральных прав и обязанностей. Обычное право казахов - это неотъемлемая часть правовой истории народов мира. Особенности развития обычно-правовой культуры как казахов, так и других народов еще раз подтверждают действие общих закономерностей в историческом развитии народов, специфику их социальных установлений. Обычное право казахов, или адат, представляет собой специфический феномен правосознания, порожденный как особенностями хозяйственной деятельности, так и соответствующими ей формами социальной организации традиционного казахского общества, глубоко своеобразным социальным и нравственно-правовым институтом традиционного кочевого общества, изучение которого является не только необходимым условием адекватного понимания особенностей социальной, культурной, политической истории нашей страны, но и представляет собой сложную общетеоретическую, социально-философскую проблему.
Как показывает исторический опыт, в обычном праве нормы правовой легитимности действий властных структур и частных лиц детерминируются в большинстве случаев этической, а не юридической формой. И это во многом объясняет причину такого разделения политической власти и судебно-правовой системы, когда нормы естественного права ограничивали политическую государственную власть. Именно обычаи регулировали наследственные, семейно-брачные отношения, взаимозависимость людей, их безопасность, военные конфликты, территориальные споры. И все же правовую окраску они приобретают с возникновением бийского суда и наличием сборников-кодексов, причем они были стабильны, признанны, на них ссылались при решении споров. Именно бийский суд формирующейся казахской государственности - придавал обычаям правовой характер, превращая обычаи в одну из форм права - правовой обычай, а совокупность правовых обычаев - в обычное право.
Исторически сложилось так, что национальная правовая система претерпела существенные изменения в связи со сложившимися социальными катаклизмами, что отложило отпечаток на формирование культуры, права, общественного бытия в целом. Веками складываемое и передаваемое из поколения в поколение обычное казахское право, претерпело ряд изменений. Возможно, именно это и явилось тем самым тормозящим фактором на пути к росту правового наследия. Ведь истории известны немногочисленные примеры последовательного перехода обычая в право, так как очень редко складываются ситуации, когда дух последовательно без скачков проходит все стадии естественной эволюции. Для осуществления последовательности типа: "обычай-право", общество должно существовать в достаточно стабильных, можно даже сказать, исторически тепличных условиях, то есть имеется в виду различные социальные кризисы, военные посягательства, стихийные бедствия и т.д. Но это вовсе не означает, что вышеупомянутая последовательность не осуществляется, при наличии оных, парадоксальность явлений подтверждается историческими фактами, где многочисленные народы далекие от цивилизации довольно успешно осуществляли "переход", но лишь не многие из них могут продемонстрировать полную реализацию последовательности, где обычай плавно переходит в право, становясь при этом правовым обычаем, обычным правом а уж после "позитивным правом".
В свое время Ч. Валиханов, один из первых обратил внимание на демократизм и гуманизм обычного казахского права. Исследуя правовые институты, он высказывал суждения, имеющие общетеоретическое значение для исследователей политико-правовой культуры кочевого общества казахов: обычное право киргиз по той же аналогии высшего развития с низшем, на которое мы так любим, ссылаться, имеет более гуманных сторон, чем законодательство, например, мусульманское, Китайское, и русское по Русской правде. В киргизских законах нет тех предупредительных и устрашающих мер, которыми наполнены и новейшие европейские кодексы. У киргизов телесные наказания никогда не существовали. А законы правовые, по которым члены рода ответствуют за своего родича, при родовых отношениях приносят много практической пользы" [1. 94].
Традиционная народная обрядность казахов - это сложное этносоциальное явление, связанное с древними мировоззренческими предписаниями многих поколений исторического населения степей. Она продолжает оставаться живым регулятором повседневной жизни, элементом которого являются и шаманские нормы. Кочевник придавал исключительное значение шежире - устной летописи, запечатленной и закрепленной в преданиях, притчах, легендах, батырских дастанах, поэмах, религиозных сказах... И пренебрежительное, высокомерное отношение к этому кладезю культуры, по меньшей мере, неразумно, если не кощунственно. Говоря о словесном богатстве языка номадов, долгие годы сплошь и рядом ограничивались поэтами последнего столетия, тогда как нужно бы начинать с XV, XVI и XVII веков, когда жили такие сказители-жырау, как Асан.
«Казахское обычное право - неписаное право» [2,5-6], - пишет академик С'Зиманов. Далее он продолжает свою мысль: «Оно построено на ряде основных нормативных институтов и на множестве кратких, легко запоминающихся и в то же время выразительных изречений, содержащих основополагающие материальные и процессуальные нормативы. Последние, как правило, являются отправными началами для выведения конкретных норм путем логического вычленения, толкования, адекватных конкретным жизненным случаям» [3, 25]. Конечно, в естественной праве казахов роль представителей «белой кости» была значительной. «Если из спорящих один - султан, а другой - киргиз, то спорное место уступается первому, т.е. султану: если один из спорящих лиц - бий, а другой - известный в целом роде аксакал, старейшина, то уступка делается в пользу последнего: если спор между бием и простым киргизом, то спорное место остается за первым; если спорящие - оба простые киргизы, то уступка делается старшему из них летами, как-бы следовало сделать это и тогда, когда-бы столкнулись два султана иль два бия. При равенстве спорящих нередко принимается в соображение старшинство их рода или отделения» [4, 212].
Нужно заметить, что категория прав человека - это результат развития европейской цивилизации, основанной на христианской религии, породившей высокую гуманистическую культуру, в которой появились представления о ценности индивида, о значимости нрава и основанного на нем порядка, обеспечивающего свободу личности. В то же время, и в других, незападных обществах также формировались зачатки идей о правах человека. Так, в казахской степи имела место определенная кочевническая демократия, характерными чертами которой можно назвать относительную незакабаленность индивида деспотическими устоями, определенную степень свободы и равенства женщины, отсутствие рабского поклонения власти, так характерной для оседло-земледельческих цивилизаций античности.
Власть казахских ханов никогда не была деспотичной, а казахские кочевые племена в случаях возникновения конфликтов с властителями родов или жузов всегда имели возможность откочевать на другие земли. Права человека регулировались в законах Тауке-хана -Жеты Жаргы, в котором нашли отражение личные (гражданские) и экономические права индивидов. Политические права, предоставляемые определенным членам общества, нашли свое выражение в институте выборности ханов.
Важное значение имел институт биев, призванный выполнять судебно-администра-тивные функции по разрешению индивидуальных и коллективных споров, причем демократичность этого института выражалась в получении индивидом звания бия лишь на основе своего авторитета в народе. Исторический факт осуждения биями султана Барака за убийство Абулхаир-хана свидетельствует об отсутствии иммунитета от судебного преследования у представителей знати. Анализ особенностей процедурно-процессуальных норм суда биев свидетельствует о том, что правосудие, руководствующееся нормами обычного права ставило своей целью не беспристрастное применение формальной законности, осуществление внешне-правовой регламентации, как это предписывается органам судебной власти в современном государстве, а поиск справедливости, понимаемой как наиболее целесообразное с точки зрения традиционных ценностных представлений и задач социальной консолидации общества решение конфликта. Суд принимал на себя не столько карательные, сколько нравственно-воспитательные функции. Судом биев и всей системой «социального правосудия» обычного права утверждался приоритет общественной солидарности, взаимного доверия, моральных норм перед сугубо юридическими гарантиями выполнения взаимных обязательств и принудительно-силовыми мерами поддержания общественного порядка. После колонизации казахских земель царским режимом традиционные структуры защиты прав и свобод человека были разрушены.
В мусульманской цивилизации, в основе которой находится религия ислама, целью регламентации поведения индивида является обеспечение интересов «правоверных», ислама в целом. Человек, противопоставивший себя этому целому, становился отступником от ислама, подвергался тяжким наказаниям. Мусульманское право носило религиозный характер, и поэтому осуществление его норм становилось в глазах «правоверных» религиозной обязанностью. Мусульманское право было призвано детально регулировать не только внешнее поведение мусульман, но и лежащую в основе его постулатов внутреннюю мотивацию. Это определяет добровольное, сознательное подчинение индивида общности, основанной на предписаниях ислама, который является одновременно и «верой в государство». Выдвижение идеи прав человека как его притязаний к власти в контексте исламской культуры означало бы посягательство на незыблемость религиозных установлений [5, 3038].
Практическая реализация всего комплекса прав человека является всеобъемлющей комплексной задачей, степень решения которой непосредственно характеризует уровень развития, прогрессивность и гуманизм как отдельных стран, так и всей человеческой цивилизации. На пороге XXI века соблюдение и уважение прав человека выступает важнейшим критерием человеческого измерения внутренней и международной политики. Через уважение прав человека утверждается верховная ценность личности в отдельных государствах и в мире в целом.
Принцип терпимости имеет тесную связь и с религией, поскольку все конфессии призывают своих сторонников жить в мире и согласии, не нарушая покоя других людей, призывают к прощению. Данные морально-нравственные императивы, непосредственно связанные с терпимостью, присущи всем основным религиям мира - христианству, исламу, буддизму и др. Конечно, возникает вопрос о том, как быть с исламскими фундаменталистами, проповедующими тактику насилия и террора и в то же время заявляющих о религиозных основах своей деятельности. Нужно сказать, что подобные политические течения и движения извращают суть ислама. Например, если обратиться к главной священной книге мусульман -Корану, в нем в 109 суре под названием «Неверные», сказано «Я ведь не поклонюсь тому, чему вы поклонялись, и вы не поклонитесь тому, чему я поклоняюсь. Вам ваша вера, мне же - моя вера!». В этих строках в сжатой форме сформулирована формула веротерпимости.
В традиционном мировоззрении казахов идеи терпимости также нашли свое распространение. Историческим фактом является то, что по трассе Великого Шелкового пути, проходившего по Казахской степи, стояли мечети и церкви, синагоги и костелы. Народ степи никогда не позволял себе религиозного или иного фанатизма.
Наиболее глубоким основанием легитимности любой власти - политической, судебной -в казахской степи была её справедливость. Поэтому культурные основы легитимности норм обычного права намного шире рамок, очерчиваемых историческим периодом их практического использования в судебно-правовой системе казахской Степи. Без какоголибо преувеличения можно утверждать, что в казахском обычном праве нашли свое воплощение универсальные, общечеловеческие ценности гуманизма, социальной справедливости, уважения к личности и защиты её основных, неотчуждаемых прав и свобод.
Литература
- Валиханов Ч.Ч. Записка о судебной реформе // Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в 5-ти т.- Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985.-Т.4.
- Зиманов С. 3. Состояние и задачи разработки проблем обычного права казахов // Материалы по казахскому обычному праву. Сб. 1. - Алматы, 1948 - С.350.
- Зиманов С.З. Политический строй Казахстана конца ХҮІІІ века - первой половины XIX века. - Алматы, 1996. - С. 296.
- Зиманов С.З. Состояние и задачи разработки проблем казахского обычного права//Материалы по казахскому обычному праву. Сб. 1. - Алматы, 1948 - С.350.
- Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. - М.,1986. - 328 с.