Институт семьи в обществах эпохи бронзы Казахстана

Известный архитектор Ле Корбюзье отмечал, что «дом — это машина для жилья». В этой фразе заключается утилитарный взгляд на жилище как пространство, обеспечивающее оптимальное, комфортное существование человека. Жилое помещение несет в себе ряд определенных функций, удовлетворяющих потребности человека. Изучение функций древнего жилища позволяет определить его хозяйственное и социально-культурное назначение. Рассмотрим особенности «больших» жилищ казахстанского региона бронзового века.

В большинстве жилищ исследователи отмечают две части, определяемые как жилая и хозяйственная. Очевидно, что такие жилища совмещали ряд функций, во многом зависевших от типа, структуры и численности семейных коллективов, их населявших. Можно отметить следующие функции такого жилища:

• -     бытовая (место для сна и отдыха, место приготовления и приема пищи) — маркируется «рядовыми» очагами, необходимыми для повседневных бытовых нужд. В некоторых жилищах могли располагаться также глинобитные лежанки и нары, а также специальные возвышения-столики [6; 82];

• -     хозяйственная (место производства материальных благ (мастерская и пр.) либо помещение для содержания скота) [6; 82]. Колодцы в домах, известные как андроновцам, так и их предшественникам — синташтинцам, могли использоваться и как источники питьевой воды [6; 80], и как производственные сооружения [3; 37-38];

• -      культовая (наличие ритуального места со священным очагом) [6; 81, 84].

• Несомненно, что места для реализации последних двух функций были общими для всех жителей дома, в то время как «бытовые» участки дома были предназначены для более мелких групп. В работе [7; 16] отмечено: «Можно определить численность большой семьи, выдвигая гипотезу, что каждое (или почти каждое) очажное сооружение в жилище «принадлежало» малой семье» [7; 16].

Таким образом, жители «большого » — это сплоченный коллектив, состоящий из малых (скорее всего, брачно-родственных) групп, ведущих общее хозяйство и связанных общим идеологическим началом, что отражалось в обустройстве внутри жилища ритуального места (священного домашнего очага) [6; 81, 84]. Подобные типы жилых построек имеют довольно широкое сходство по многим показателям в ряде археологических культур степного пояса Евразии периода развитой и поздней бронзы [6; 83, 84], а значит, могут обнаруживать сходные элементы этнопотестарной структуры, присущие древнему населению указанного ареала. «По типу и поселений, и жилищ культуры ХУІІ-XII в. до н.э. степи и лесостепи Евразии составляют единую зону... Социальная функция этих жилищ — служить местом обитания большого коллектива, ведущего общее хозяйство (вероятно, большой патриархальной семьи или патронимии)» [6; 84].

Под социальной функцией жилища, объединяющей все перечисленные выше, мы понимаем «системообразующий принцип связи структурных единиц» (в данном случае — элементов жилища), благоприятный для «приспособления социальной системы и достижения состояния интегрированности» [8].

На основании сказанного выше большую семью бронзового века Казахстана можно условно соотнести с таким археологическим критерием, как «большой дом». В состав такой семьи входило несколько нуклеарных, малых семей. На теоретическом уровне это обстоятельство признается всеми исследователями. Какие сущностные черты малой семьи можно выделить на основании археологических данных? Одной из проблем в решении этого вопроса является отсутствие четко фиксируемых маркеров нуклеарной семьи по материалам раскопок поселений. Часть ученых связывают статусное положение малых семей с особенностями обустройства их «семейной зоны» в интерьере жилищ. Е. Е.Кузьмина отмечала: «Размеры жилищ и их внутренняя планировка диктовались социальноэкономическими условиями: в степях долго сохранялась большая патриархальная семья... для которой был необходим однокамерный дом, а в Передней Азии рано обособились малые семьи, для проживания которых предназначались отдельные маленькие комнаты» [6; 87]. Таким образом, на основании отсутствия разделения жилища на «комнаты-отсеки» малых семей делается вывод об интегрированном социально-хозяйственном положении таких семейных коллективов в рамках большой патриархальной семьи. Некоторые казахстанские археологи, напротив, видели в нуклеарных семьях малые хозяйственные коллективы, имевшие тенденцию к самостоятельности. Они связывали начало обособления малых семей эпохи бронзы с уровнем развития хозяйства, дающего возможность их более независимого существования. «Развитие общественных отношений, укрепление экономического положения большой семьи привело к довольно быстрому накоплению богатств в руках отдельных малых семей... и их постепенному обособлению и самостоятельности» [12; 286].

Тезис Е.Е.Кузьминой о цельном «однокамерном» жилище большесемейного коллектива, в котором между отдельными малыми семьями не существовало четко зафиксированных границ, не подтверждается рядом фактов. Так, например, поселения Южного Приуралья развитой бронзы показывают несколько иную картину жизни малых семей, что связано с делением жилой зоны «больших домов» на небольшие отсеки, «внутренние камеры», фиксируемые археологами по остаткам столбовых ям, как, например, в части жилых построек Синташтинского поселения [2; 71,74,76,80,82].

Жилая часть помещений поселения Устье, как предполагает Б.Н.Виноградов, делилась на отсеки, отапливаемые переносными жаровнями [4; 137].

Дом на поселении бронзового века Асы I «состоял из нескольких отсеков, отделенных перегородками» [9; 103].

Нельзя исключать, что какая-то часть опорных столбов, как правило, довольно многочисленных в жилищах эпохи бронзы Северного и Центрального Казахстана, относилась к легким разделительным конструкциям-перегородкам. Для этих регионов характерны также жилища с несколькими очагами и кострищами. Каждый или почти каждый из этих объектов, мог «принадлежать» отдельной малой семье: «В жилище проживали. нуклеарные семьи, имеющие каждая свой очаг.» [1; 79]. Отметим также и преимущественное расположение таких «бытовых» очагов вдоль стен жилищ, что довольно целесообразно при разделении внутреннего пространства дома на секции, одной из сторон которых была несущая массивная стена, а другие стороны могли ограничиваться легкими стенками.

Перечисленные факты наводят на мысль, что в традиции домостроительства всех казахстанских обществ бронзового века выделение «отдельной» территории для малой семьи было нормой, независимо от степени ее экономической самостоятельности. Поэтому выводы некоторых исследователей о том, что жилища разделялись перегородками на «секции, предназначенные для самостоятельных семей», только в конце бронзового века, «в результате разложения рода и выделения из него хозяйств отдельных семей» [9; 124], можно распространить на всю эпоху бронзы казахстанского региона.

Таким образом, можно предположить, что, оставаясь членами большесемейного коллектива (общины), включенные в него малые семьи, живущие под одной крышей, имели закрепленную за ними часть жилища, не всегда фиксируемую, вероятно, в силу особенностей внутренних конструкций. Семейные секции, возможно, отгораживались легкими перегородками из органического материала — древесины, шкур животных и пр., которые не сохранились.

Учитывая среднюю численность нуклеарной семьи эпохи бронзы (7-8 человек) [10; 95] и наличие в составе большой семьи трех малых в период средней бронзы и пяти — в период поздней бронзы, можно предположить, что размеры «больших домов» коррелируются с численностью проживавших в них семейных коллективов.

Состав и численность малой семьи эпохи бронзы можно приблизительно определить по материалам погребений. А.А.Ткачев отмечает, что одним из принципов погребального обряда было «соединение покойного с ранее умершими родственниками, что вело к образованию групп внутри могильника» [11; 21].

Для населения Казахстана объектами, маркирующими наличие малой семьи в эпоху бронзы, можно считать парные разнополые захоронения в одном или в сдвоенных каменных ящиках, наиболее четко зафиксированные в могильниках Центрального Казахстана [11; 22, 12; 286-287, 13; 42]. А.Х.Маргулан пишет о материалах ограды 5 могильника Бельасар: «Судя по украшениям, в ящике 3 погребена взрослая женщина, а в ящике 4 — взрослый мужчина. Вполне вероятно, что они составляли семейное ядро. Не случайно в одной ограде со взрослыми погребены и дети» [13; 42]. Еще в 1960-е годы казахстанские исследователи пришли к выводу о принадлежности таких могил супружеским парам. Малая семья существовала на протяжении всего бронзового века в форме парного брака, но самостоятельность в степях Сарыарки начинает приобретать на поздних его этапах. По мнению ряда исследователей, в это время в регионе произошло становление моногамной формы брака, что было связано с развитием хозяйства и повышением роли мужчины в общественном производстве [12; 287]. Исследователи отмечают, что характерный для моногамной семьи обряд захоронения «возник среди андроновских племен Центрального Казахстана, которые по темпам развития несколько опережали соседние племена» [12; 286]. «Возникновение малой семьи на определенном этапе развития было закономерным явлением для андроновского общества» [12; 287].

Сходная точка зрения на выделение отдельной малой семьи высказана А.А.Ткачевым. Он считает парное разнополое захоронение признаком идеологически оформленного брачного союза, заключенного между представителями двух экзогамных кровнородственных групп, однако, в отличие от предшественников, не связывает обряд парного захоронения с моногамным браком, в котором женщина играла подчиненную роль [11; 22, 23].

Численность малой (нуклеарной) семьи бронзового века, рассчитанная для племен Центрального и Северного Казахстана, составляет 7-8 человек [7; 16]. Можно считать, что малая семья состояла из супружеской пары, 4-5 детей и, возможно, неженатого брата или незамужней сестры главы семьи.

Низовой этнопотестарной единицей в эпоху бронзы была большая (сложная, расширенная, неразделенная) семья, называемая большинством исследователей патриархальной [6; 12]. Как отмечалось выше, многие специалисты считают археологическим «детектором» такой семьи традиционное «большое», «монументальное» жилище [6; 98, 14]. «Для социальной среды андроновского общества характерно существование большесемейных общин, с кровнородственными связями. В строительной традиции это нашло выражение в сооружении больших по площади жилищ...» [14].

Сложная семья могла проживать и в «целых жилых комплексах, представленных многокамерными жилищами» [10; 97]. Небезынтересно отметить, что для периода средней бронзы Южного При- уралья, Центрального и Северного Казахстана характерны цельные, многокамерные большие жилища, в то время как в позднебронзовый период наряду с такими жилищами распространяются и сочлененные «жилые комплексы», ярко представленные на поселениях Сарыарки: Икпень I (средний слой), Атасу I, Бугулы I, Майоровка, Аккезен и др. [5; 18-29, 13; 165, 177-184, 187-190, 194-196, рис.119]. В Сарыарке существовала также традиция постройки т.н. «длинных домов», которые имели иерархично структурированную архитектуру, например, в домах поселения Аккезен. «Главное помещение, принадлежавшее, вероятно, главе большой патриархальной семьи, расположено в центре и состоит из трех комнат — сравнительно большой центральной (30 м²) и двух средней величины (по 18 м²)». Центральный блок с ритуальным очагом фланкировали жилые помещения, в которых могли размещаться малые семьи. «Обитателями этого длинного дома, безусловно, были члены одной патриархальной семьи» [13; 195, 196].

Академик А.Х.Маргулан отмечал, что «в эпоху бронзы структура жилища определялась коллективной формой хозяйства и принципом родовой организации. Разросшиеся в то время патриархальные семьи жили под общей кровлей с общим очагом. Принцип коллективной собственности на средства производства вызвал к жизни сооружение общественных кладовых и помещений для скота» [13; 164]. Этим обстоятельством объясняется появление в регионе многофункциональных жилых комплексов, объединявших две и более постройки.

В заключение рассмотрения «больших» жилищ приведем еще одно доказательство их функционирования как мест проживания большесемейного коллектива, ведущего общее хозяйство. Хозяйственные ямы, имевшие производственное назначение, чаще всего встречаются в больших жилищах поселений Верхнего Притоболья и расположены преимущественно в центральной части жилищ [17; 36]. Орудия труда, найденные в этих ямах, служили как для обработки сельскохозяйственной продукции, так и для производственных целей [17; 36]. Таким образом, жители «большого дома» имели одну площадку производственного назначения, что соответствует пониманию большой семьи, проживавшей в жилище, как объединения нуклеарных семей, ведущих общее хозяйство [1; 81].

По материалам погребений большую семью выделяют на основе планиграфически обособленных погребальных комплексов. В Центральном Казахстане, например, такими маркерами служат большие «многомогильные» ограды в пределах родовых кладбищ [12; 285].

Кладбищами больших семей можно считать и отдельные погребальные комплексы, размещенные под насыпями курганов или в больших оградах, выделяющих такие комплексы на родовом некрополе. В Сарыарке к ним можно отнести, например, ограды могильников Нуртай (ограда 4, курган 22), Бозенген (курганы 8, 12, 24), [5; 165-167, 183-185, 205-214, 223-233], которые включают по несколько парных семейных захоронений, одиночные могилы членов общины и серию детских погребений.

Памятниками большой семьи в социумах средней бронзы могли быть и отдельные некрополи, например, такие как синташтинский грунтовый могильник СІІ, где похоронены представители нескольких поколений близких родственников. «Могильник. весьма небольшой и функционировал, вероятно, сравнительно непродолжительное время, являясь местом захоронения. большой патриархальной семьи» [2; 331].

В то же время, мы полагаем, что некоторые «малые» ограды вполне могли быть местами захоронения отдельных нуклеарных семей, с погребениями супружеских пар и их детей, например, погребения Синташты (погребение 2 могильника СМ, где представлена семья из матери, погребенной по обряду своего рода, двух ее детей и кенотафа, символизирующего погребение отца) [50; 118], ограды могильника Бозенген (ограда 9) [5; 211] и др.

Известная ограниченность археологических данных, как источника информации о нематериальной стороне жизни общества, заставляет обратиться к альтернативным возможностям реконструкции семейных коллективов прошлого. Одним из наиболее распространенных методов в подобного рода исследованиях на сегодняшний момент является сравнительно-этнографический. Несмотря на значительную степень условности и гипотетичности, исследователи-андроноведы в течение последних десятилетий активно используют этот метод. Ученые ищут этнокультурные параллели между древним населением евразийских степей и известными этнографически этносами и их культурой [6]. В отношении обществ эпохи бронзы Казахстана следует подробно остановиться на гипотезе об индоевропейском (индоиранском) происхождении носителей андроновской культуры и других культур бронзового века Казахстана и Южного Урала [6].

Наиболее детальную и аргументированную историческую гипотезу об индоевропейском происхождении андроновских племен развила в своих трудах Е.Е.Кузьмина [6, 15, 16]. Ее гипотеза основана на проведении широких этнографических и сравнительно-исторических параллелей между современными индоиранскими этносами и племенами андроновской общности [15, 16; 8]. Весомую роль в ее исследованиях играют письменные источники, содержащие сведения о древнейшей истории индоиранских народов. Е.Е.Кузьмина проводит культурно-исторические и этнографические параллели по целому ряду составляющих элементов изучаемых традиционных обществ, многие из которых мы используем в реконструкции семьи бронзового века:

•  тип андроновского жилища (заглубленные в землю каркасно-столбовые жилые постройки с двускатной или пирамидальной крышей) находит параллели с традиционным жилищем ряда областей Индии и Памира, а также с описаниями домов древних индоариев в ведических источниках и Авесте [15; 51, 52];

• социальная функция традиционного дома скотоводов евразийских степей (включая андронов- цев) как места проживания большой неразделенной семьи, что находит отражение в древнеиранской литературе;

• современные традиционные общества индоиранского происхождения (осетины, памирцы, некоторые народности Индии и др.) и носители андроновской культуры, а также древние индоевропейцы, которые сопровождали строительство дома особыми заклинаниями и ритуальным жертвоприношением [15; 53].

•  к общим чертам индоиранского и андроновского домостроения следует отнести наличие в доме особых семейных «мужских» и «женских» очагов [15; 54], запрет на развеивание золы из очага и связанное с ним устройство священных очагов и зольников на поселениях [16; 18]. Эти традиции совпадают у андроновцев и индоиранских этносов не только формально, но и по своему сакральному значению [15; 54].

Большая семья в эпоху средней бронзы и андроновское время, по подсчетам в работе [10; 87, 88] объединяла в среднем три малые семьи, а на поздних этапах эпохи — от четырех до шести. Для лучшего понимания ее состава мы полагаем небезынтересным рассмотреть этот коллектив как объединение нескольких поколений. Объединение двух поколений семей (прежде всего, родительских пар) должно представлять в вертикальном отношении непропорциональную структуру. Так, если малые семьи 2-го колена (сыновья отца-главы семьи со своими семьями) состояли из 7-8 человек, то семья самого отца могла состоять из него самого и его жены — хозяйки дома. Таким образом, три малые семьи, входящие в состав большой (2 семьи сыновей и старшая родительская пара), будут насчитывать минимально:

7(8)*2+2=16(18) человек.

С учетом возможности проживания в большой семье одиноких (неженатых или овдовевших) родственников старших родителей по боковой линии и их детей, получим примерно:

16(18)+2(3)=18(21) человек, что совпадает с расчетами в работе [7, 17; 10, 87].

В Северном и Центральном Казахстане в период поздней бронзы (время культур валиковой керамики) большая семья состояла минимально из 40-42 человек [10; 96].

Есть и другие мнения касательно численности большой семьи. Исследователи отмечают, например, что на этапе поздней бронзы в долине Кызылкент, где находилось крупнейшее из известных в Казахстане поселений, «каждый жилой дом населяла одна семья. Скорее всего, это были расширенные семьи, состоявшие из 12-14 человек» [9; 100].

Таким образом, археологические материалы позволяют говорить о том, что минимальной общественной ячейкой казахстанских социумов бронзового века была малая семья, входившая в состав большой (расширенной, неразделенной) семьи. Количество членов семейных коллективов варьируется у различных авторов и остается достаточно условной величиной, менявшейся в зависимости от региональных и экологических условий. Усредненная численность малой семьи составляла 7-8 человек и, вероятно, была довольно стабильной на всем протяжении эпохи. Минимальная усредненная численность большой семьи составляла 20 человек в период развитой бронзы и около 40 — в период поздней бронзы. Малая семья во время средней бронзы была интегрирована в большесемейный коллектив, что было связано с уровнем развития хозяйства. Каждая малая семья, возможно, имела в жилище отдельную площадь (секцию, «комнату»?...). В период поздней бронзы начинается процесс хозяйственного обособления малой семьи от большесемейного коллектива, о чем могут свидетельствовать массивные перегородки в интерьере жилищ и особенности погребального обряда того времени (появление парных разнополых захоронений). Верификация приведенных выше выводов, полученных по археологическим материалам, частично подтверждается сравнительно-этнографическими данными о составе патриархальной семьи и традиционном жилище большесемейной общины у древних и современных индоиранских этносов.

Список литература

1. 1 Евдокимов В.В., Варфоломеев В.В. Эпоха бронзы Центрального и Северного Казахстана. — Караганда: Изд-во КарГУ, 2002. — 138 с.
2. 2 Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В. Синташта: Археологические памятники арийских племен УралоКазахстанских степей. УрО РАН, Челяб. гос. ун-т. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1992. — 408 с.
3. 3  Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия — Н.О.Иванова, Г.Б.Зданович. — Челябинск: Творч. об-ние «Каменный пояс», 1995. — 224 с.
4. 4  Древнее Устье: укрепленное поселение бронзового века в Южном Зауралье / Отв. ред. Н.Б.Виноградов. — Челябинск: Абрис, 2013. — 484 с.
5. 5 Ткачев А.А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы. — Ч. 1. — Тюмень: ТюмГНГУ, 2002. — 289 с.
6. 6  Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. — М., 1994. — 463 с.
7. 7 Евдокимов В.В. Народонаселение Степного Притоболья в эпоху бронзы: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. — Киев, 1984. — 21 с.
8. 8  Социологический словарь           [Электронный                             ресурс]         // Мир словарей   [сайт].    mirslovarei.com/content_soc/socialnaja-funkcija-10704.html (дата обращения 19.02.2014).
9. 9   Байпаков К.М., Таймагамбетов Ж.К. Археология Казахстана: Учебное пособие для студентов вузов. — Алматы: Қазақ университет!, 2006.— 355 с.
10. 10 Евдокимов В.В. Историческая среда эпохи бронзы степей Центрального и Северного Казахстана. — Алматы: Институт археологии, 2000. — 140 с.
11. 11   ТкачевА.А. Бронзовый век Центрального Казахстана: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. — М., 1991. — 26 с.
12. 12  Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М. Древняя культура Центрального Казахстана. — Алма- Ата: Наука, 1966. — 435 с.
13. 13 Маргулан А.Х. Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана. — Алма-Ата: Наука, 1979. — 360 с.
14. 14  Лысенко Ю.А. Домостроительство андроновских племен Урало-Иртышского междуречья / Дис. ... канд. ист. наук. — Алматы, 2003. — 143 с.
15. 15   Кузьмина Е.Е. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня. — Фрунзе: Илим, 1986. — 132 с.
16. 16 Кузьмина Е.Е. Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев: Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Новосибирск, 1988.
17. 17    Евдокимов В.В. Хозяйственные ямы в интерьере жилищ эпохи бронзы Верхнего Притоболья // Материалы респ. на- уч.-практ. конф. «Жуасовские чтения-17». — Караганда: ЖШС «ТЕИОЙІ Ltd», 2013. — С. 33-36.