Криминалистическая программирование объектов идентификации в процессе исследования

Новые теоретические представления следует рассматривать не только как средство научного общения, но и как средство выражения результатов исследования объектов специальных знаний. Криминалистическое программирование объектов идентификации в процессе исследования не является исключением из этого правила. Следовательно, как и любая другая теоретическая концепция, она должна иметь характерные понятия, специфика которых формировалась с учетом не только индивидуального объекта, но и методов, которые для этого использовались.

Несомненно, что в недалеком будущем язык криминалистических программ по исследованию объектов идентификации будет широко использоваться в криминалистике. Сейчас он формируется в рамках частных криминалистических теорий, описывающих те или иные стороны предмета кримина­листики, и с течением времени унифицируется. Одновременно происходит обновление и пополнение криминалистической терминологией за счет использования терминов новых областей научного знания -теорией информации и моделирования, математической и вероятностной логики, теории управления и т.п. Поэтому концепция криминалистического программирования объектов идентификации в процессе исследования уже сейчас должна иметь основательную терминологическую проработку. Формирование ее лексики должно базироваться на системном подходе, предполагающем логическую упорядоченность и последовательность в формировании собственного понятийного пространства, а также на поэтапном введении новых понятий и определений.

Структурно система понятий криминалистического программирования объектов идентификации в процессе исследования состоит из таких элементов, как совокупность специфических для данной кон­цепции определений, образов, признаков, а также знаков, посредством которых выражаются их свойства. Такие знаки передают информацию не столько о самих себе, сколько о том, что ими обозначено.

По этому поводу в криминалистической литературе правильно отмечалось, [1] что такая инфор­мация «способствует приобретению субъектом знания об обозначенном знаками объекте. Происходит познавательное отражение содержания знака в сознание субъекта. Достигается такое познавательное отражение не столько через отдельные знаки, сколько через их определенные сочетания, связи и структуру, через систему знаков». Так, в частности, при помощи различных знаковых систем создаются формализованные описания исследуемых объектов идентификации.

Следовательно, в систему понятий криминалистического программирования объектов идентифи­кации в процессе исследования должна быть включена вся совокупность знаковых средств, используемых для образования и функционирования ее структурных элементов. По замечанию И.Г.Герасимова,[2] «однозначное отношение вводимых терминов, знаков и понятий к выявленным факторам и предполагаемым свойствам принципиально важно для всех познавательных действий и, прежде всего, для эмпирической проверки законов, теорий, гипотез». Эта цель достигается реализацией научных функций понятийного аппарата, т.е. применением системы правил и определений, представляю­щих в самом общем виде языковую форму предметного выражения мысли.

Исследуя язык криминалистики, Р.С.Белкин справедливо отметил,[3] что он подвержен измене­ниям, которые, прежде всего, связаны с расширением круга употребляемых определений. Подчеркивая его взаимосвязь с естественным языком, он сделал важное заключение, что язык криминалистики - «это не какой-то особый, доступный только узкому кругу специалистов понятийно-терминологический аппарат. Такого языка нет и быть не может. Речь идет о системе понятий, во-первых, обыденного и обще­научного характера, во-вторых, функционирующих в структуре языка криминалистики» и большей частью предназначенных для конкретных отраслей знания.

Следовательно, наличие четких дефиниций помогает создавать благоприятные условия для понимания и толкования нового криминалистического специального научного знания. Вместе с тем необходимость определения различных терминов в юриспруденции в целом учеными - правоведами оценивается неоднозначно. Одни полагают, [4] что определения следует давать всем терминам, а также понятиям, не имеющим общераспространенного употребления или употребляемым в ином значении по сравнению с общеизвестными. Другие убеждены, [5] что термины должны разъясняться только в законе, обращенном ко всему обществу или значительной его части. Третьи в своих трудах предостерегают от чрезмерного увлечения определениями [6].

Действительно, некоторые понятия и научные дефиниции в определенной степени сужают возможность интерпретации отдельных теоретических положений, ограничивая, таким образом, предмет их толкования. Но это можно расценивать двояко. С одной стороны неточное употребление понятия при отсутствии соответствующей дефиниции дает возможность манипулирования несколькими его смыслами. С другой - на практике нередко приходится выходить за пределы содержания того или иного понятия. Так, например, в специальной литературе неоднократно отмечалось, [7] что некоторые криминалисты наряду с идентификацией как отождествлением индивидуального предмета используется понятие групповой идентификации, понимая под этим отнесение предмета к некоторой группе или классу. «Так, вывод эксперта о том, что пуля, извлеченная из тела потерпевшего, выстреляна пистолетом, принадлежащим обвиняемому, представляет индивидуальную идентификацию, а вывод о том, что выстрел произведен из пистолета «маузер», принадлежащего обвиняемому или любого другого пистолета той же системы, - групповая идентификация». Такая терминология, по нашему мнению, способствует правильному разграничению объектов на индивидуальную и групповую идентификацию. В кримина­листическом программировании объектов идентификации в процессе исследования, как и во многих других теоретических концепциях криминалистики, имеется немало терминов, нуждающихся в точных определениях. Мы видим свою задачу в выделении из всего массива лишь наиболее общих, часто используемых понятий и формулировании их дефиниций.

Формирование понятийного аппарата (языка) занимает важное место среди задач, стоящих перед криминалистикой. Учитывая ее тесную взаимосвязь с другими науками, становится оправданным и межотраслевое единство терминологии, достичь которого также чрезвычайно сложно. Это можно проиллюстрировать на примере понятия «механизма образования следов», широко используемого в криминологии и криминалистике. В то время как в криминологии термином «механизм образования следов» обозначается по сути лишь механизм появления, криминалисты понимают его намного шире: как сложную динамическую систему, которая формируется и функционирует под воздействием опреде­ленных закономерностей действительности.

От теоретической концепции криминалистической алгоритмизации и программирования в процессе исследования объектов идентификации требуется, чтобы с течением времени система ее поня­тий стала применима для необходимых эквивалентных преобразований для всех криминалистических алгоритмов и программ по исследованию объектов идентификации. Именно с помощью такой совокупности взаимосвязанных понятий должна происходить оценка относимости, допустимости и достоверности их содержания. Это вытекает из самой идеи криминалистической алгоритмизации и программирования в процессе исследования объектов идентификации, которая состоит в том, чтобы записав на языке криминалистики все оправдавшие себя на практике научные рекомендации, не ставить лишний раз под сомнение их смысл, а проработав в правила, конструировать вытекающие из них всевозможные программы исследования как результат преобразования одной совокупности криминалистических алгоритмов в другую. Научные рекомендации, сконцентрированные в кримина­листических алгоритмах, трансформированные по определенным правилам в программы исследования, а затем и в частные криминалистические методики, представляет собой основное содержание нашей концепции.

По мере ее развития наверняка возникнет потребность в появлении качественного нового языка, полностью лишенного смысловой нагрузки предназначенного для формализованного описания криминалистических алгоритмов, которые в отдельности мало что значат, являясь тем не менее правильными и полезными, особенно после их объединения в целевые программы по исследованию объектов идентификации. По нашему убеждению, в любой экспертной ситуации всегда найдутся такие предметы и явления, свойства которых, будучи направленными во взаимооднозначные соответствия с криминалистическими алгоритмами, способны превратиться в истинные предложения, а затем и утверждения о предметах, явлениях и их свойствах, относящихся к расследуемому событию. Это закономерно вытекает из методологической природы криминалистической алгоритмизации и программирования объектов исследования.

Первоначальные алгоритмические представления возникли в одной из самых древних наук -математике и носили эмпирический характер. Они обладали логическим совершенством, а также дидактическим удобством. Диалектичность и эвристический характер этих методов получили общее признание, а понятие «алгоритм» стало фундаментальным в мировой науке. Сегодня термин «алгорит­мизация», так же как и «программирование», является первичным, но строго не определяемым в науке понятием. Однозначно можно утверждать лишь то, что с течением времени и «алгоритмизация», и «программирование» трансформировались в универсальные методы систематизации информации. Результатом  их применения  являются  алгоритмы  и программы  целевого  назначения, которые используются практически во всех без исключения сферах человеческой деятельности: естественных и гуманитарных науках, медицине, социологии, искусстве, технике, экономике и, наконец, праве. Крими­налистика не является исключением. Именно поэтому конкретное толкование понятий «алгоритмизация» и «программирование» зависит не только от общепринятых представлений, но и от предмета, а также методов конкретной науки, в которой они используются.

В русском языке понятия «алгоритм» и «программа» имеют несколько различные по своей сути значения. Так, под алгоритмом чаще всего понимают совокупность действий, правил для решения данной задачи [8]. В иной интерпретации это - «конечная последовательность общепонятных предписаний, формальное, не требующее человеческой изобретательности, исполнение которых позволяет за определенное время получить решение некоторой задачи или любой задачи из некоторого класса задач»[9]. По другому определению алгоритм - это программа, определяющая способ поведения и представляющая собой систему правил (предписаний) для эффективного решения задач [10]. Видимо, здесь кроется причина того, что в криминалистической литературе нередко можно встретить использование понятий «алгоритм» и «программа» в качестве синонимов, что не всегда оправданно, поскольку слово «программа» (от греч. - объявление, распоряжение) носит несколько иную, хотя и имеющую определенное сходство со словом «алгоритм» этимологию. В криминалистической литературе правильно отмечалось,[11] что эти понятия «не совпадают, но очень близки и по сути объединяются в одном этапе подготовки решения тех задач, которые существуют в экспертной практике и методике исследования объектов».

Возникает вопрос: приемлемо ли вообще использование слов - синонимов при обозначении ключевых понятий языка теории криминалистической алгоритмизации и программирования в процессе исследования объектов идентификации? По этому поводу в научной литературе справедливо отмечалось, [12] что употребление синонимов, в частности при обозначении одних и тех же понятий, является наиболее распространенным нарушением единства юридической терминологии. «Внешне оно кажется незначительным отклонением, не затрагивающим основных смысловых соответствий... Однако это впечатление неверное, поскольку в языке практически нет абсолютных синонимов. Они обязательно отличаются по оттенкам значения, стилистической или экспрессивной окраске». Более того, сам факт употребления синонимических терминов нередко создает ложное впечатление, будто они не имеют явных смысловых различий.

При наличии нескольких значений одного и того же слова, как это имеет место в нашем случае, лингвистами рекомендуется использовать его главное значение. ««Главным» или «свободным» называется то значение слова, которое максимально независимо от сочетаний с другими словами (поскольку полная независимость невозможна), которое не меняется скольнибудь существенно при сочетании данного слова с другими словами в речи, т.е. существенно не зависит от позиции в разных конкретных высказываниях. Неглавными значениями называются те, которые зависят от позиции, т.е. могут быть поняты только в сочетании с какими-либо определенными, а не любыми словами».

Таким образом, «алгоритм» и «программа» вполне логично должны нами рассматриваться как тесно взаимосвязанные и в то же время относительно самостоятельные понятия. Являясь в сущности только описанием алгоритма в решении задач для работы вычислительной машины (т.е. программный алгоритм), а в другом значении - содержанием (планом) деятельности, программа может состоять из одного или нескольких алгоритмов. Алгоритм в такой трактовке предстает важным элементом програм­мы, но далеко не единственным.

Так, например, в новейшем фундаментальном справочном издании термин «алгоритм» исполь­зуется в «чистом виде» - только применительно к решению определенной задачи и расшифровывается через слово «программа» [13]. В другой ситуации он отождествляется уже не с «программой», а с разработанным наукой либо установленным специалистом правилом. Заметим, что в такой трактовке область применения этого термина ограничивается, по существу, только одним из разделом криминалистики. Применительно к решению различных задач предлагается использовать термин «программирование в процессе исследования объектов идентификации», который связывался бы только с разработкой программ (алгоритмов) действия эксперта, специалиста, как правило, на начальном этапе исследования. Анализ вышеуказанного определения позволяет охарактеризовать его содержание в большей мере как интуитивное, а следовательно, неточное. Такому пониманию может быть противопоставлено формальное определение, более верное по своему смыслу и одновременно более широкое по охвату соответствующей предметной области.

Не отрицая того, что понятия «алгоритм» и «программа» имеют почву для определенного отождествления, мы будем их четко различать в основном из-за того, что в нашем понимании они не имеют и не могут иметь одинакового смыслового содержания. Очевидно, что главным значением понятия «криминалистический алгоритм» является слово «правило», а понятие «программа по исследованию объектов идентификации» - «план по исследованию объектов идентификации». Учитывая, что любой план составляется с использованием некоторых правил, включающих в себя вполне определенную совокупность научных рекомендаций криминалистики, логично предположить, что программа по исследованию объектов идентификации должна рассматриваться не иначе, как подобранный экспертом, специалистом или рекомендуемый наукой «набор» криминалистических алгоритмов и необходимой типовой криминалистически значимой информации, предназначенной для исследования конкретного объекта. Попытаемся это подробно обосновать.

Как показало наше исследование, к криминалистическим алгоритмам, например, не относятся правила, что-либо запрещающие (типа: на месте происшествия руками ничего не трогать), что-либо разрешающие (типа: создание банка данных) либо имеющие непрерывный характер (типа: копирование опыленных порошком следов рук производится на липкую пленку). Примером простейшего криминалистического алгоритма может служить следующее правило: «групповая идентификация оружия и боеприпасов предшествует отнесению их к определенной группе». Здесь следует обратить внимание на важную особенность любого криминалистического алгоритма - это дискретный характер определяемого им процесса. Такие процессы специфичны, как правило, многочисленны, характеризуются простотой действий, выполняемых на каждом шагу, и нередко имеют решающее значение в деятельности экспертов, специалистов по исследованию объектов идентификации.

Поставив перед собой задачу, эксперт, специалист надеются решить ее. Если существует криминалистический алгоритм ее решения, значит, задача сформулирована четко и вполне может быть решена с его помощью. Для наибольшего удобства в практическом использовании криминалистический алгоритм должен быть формализован посредством языка, понятного экспертам, и иметь собственное имя. Таким образом, правильность утверждений, [14] например, «в криминалистике разрабатываются алгоритмы «ослабленного типа», не всегда позволяющие достичь поставленной цели», вызывает у нас серьезные сомнения и представляется надуманным искажением изначальной сущности алгоритма вообще и криминалистического алгоритма, в частности.

Криминалистический алгоритм выглядит прежде всего как научно обоснованное предписание о выполнении в заданном порядке системы последовательных операций, рекомендуемых эксперту, для решения задач определенного типа. Его характерными чертами являются: целевое назначение, наличие системы предписаний, состоящих из простых операций, ведущих от исходных данных к искомому результату, имеющих свое начало и конец, предписание о выполнении рекомендуемой совокупности операций в заданной последовательности, выполнение каждого последующего криминалистического алгоритма в том же порядке, что и предыдущего. Являясь способом концентрации криминалистического знания и руководством к действию при решении однотипных задач экспертизы, он должен рассматри­ваться и как способ экономии интеллектуального труда эксперта.

Криминалистический алгоритм должен быть представлен как сформулированное при помощи понятийного аппарата (языка) научные рекомендации, определяющее процесс переработки субъектом исследования исходных данных в искомые результаты. Такое правило характеризуется понятностью для исполнителя, массовостью (т.е. допустимостью для него всех предложений языка исходных данных) и определенностью. Оно будет потенциально осуществимо только в тех случаях, когда сможет применяться к каждому допустимому исходному данному. Допустимыми исходными данными для этого правила являются формализованные предложения языка исходных данных, в частности содержащие информацию о типичной экспертной ситуации. При сложности исходных данных они могут быть разделены на отдельные, в достаточной степени простые части.

Криминалистический алгоритм имеет узкую сферу применения, так как используется только в практической деятельности, связанной с раскрытием и расследованием преступлений. Причем он способен оказывать существенное влияние не только на деятельность эксперта, но и на весь процесс исследования. Помимо индивидуальной сферы применения, от алгоритмов других разновидностей он отличается: спецификой решаемых с его помощью задач и криминалистическим характером знаний. Эти же критерии придают каждому отдельному криминалистическому алгоритму неповторимую практи­ческую индивидуальность.

Другим важным свойством криминалистического алгоритма является его результативность. Она достигается через определенную автономность процесса его применения и изолированность от посторон­него воздействия. Полученный результат обязательно находит свое выражение в соответствующих решениях эксперта.

Использование криминалистических алгоритмов в процессе по исследованию объектов идентифи­кации может быть как обязательным, так и целесообразным, но в обоих случаях они предназначаются для стимулирования деловой активности эксперта. При помощи криминалистических алгоритмов его мыслительная работа существенно облегчается, не утрачивая при этом своего творческого начала. В различных типичных экспертных ситуациях они способны обеспечить быстроту принятия решений с учетом всех без исключения рекомендаций криминалистики. Криминалистические алгоритмы повышают результативность деятельности эксперта, делают ее управляемой и контролируемой, но не повсеместно, а только там, где это необходимо. Их важнейшей функцией является и то, что они предопределяют содер­жание программ исследования, а при наличии возможности создают предпосылки для автоматизации отдельных процессов.

Таким образом, криминалистическая алгоритмизация должна рассматриваться прежде всего как составная часть программирования в процессе исследований объектов идентификации. Применительно к задачам исследования, решаемым с помощью ЭВМ, в криминалистической литературе отмечалось,[15] что «без формализации невозможны алгоритмизация и осуществление следующего этапа решения задач -программирования». Как показало наше исследование, задача исследования результативно может быть решена только в том случае, если экспертом найден криминалистический алгоритм ее решения. Сам процесс криминалистической алгоритмизации возможен только тогда, когда какая-либо общая задача исследования поддается расчленению на свои составные, более простые задачи, а если это вызвано необходимостью, то и на строгие элементарные одновариантные операции. Именно поэтому, этап программирования решения задач исследования, иногда за ненадобностью может отсутствовать.

Что касается термина «программа процесса исследования объектов», то, очевидно, что он не имеет однозначного характера криминалистического алгоритма, но также должен употребляться в широком смысле, включающем в свое содержание не только операциональную часть, состоящую из тактических решений и комплексов действий эксперта, но и информационную часть - типовые версии, итоги рефлек­сивных рассуждений в отношении возможных решений экспертных задач, обобщенный вывод обоснованности того или иного вида экспертизы и т.д. Отсюда видно, что особенности программы по исследованию объектов идентификации зависят от специфики экспертной ситуации, для управления которой она предназначена. Эксперт, для успешного решения задач, возникших в той или иной ситуации, должен иметь не только программу по исследования объектов идентификации, но и алгоритм ее реализации.

Таким образом, изменчивость и многовариантность программы по исследованию объектов идентификации являются одновременно ее характерными чертами и основными отличиями от криминалистического алгоритма. Иными словами, программа исследования может и должна содержать как формализованное, так и не формализованное криминалистическое знание. Другим не менее важным признаком программы является ее целевая направленность, которая, по мнению Н.А. Селиванова, [16] представляет собой «систему практической деятельности, обусловленную предметом доказывания». Следует подчеркнуть и прогностическую функцию программы по исследованию объектов, так как она позволяет эксперту смоделировать перспективы развития экспертной ситуации.

Криминалистами высказывалось мнение, [17] что программа может быть выражена в виде не только жестко детерминированной системы действий, но и методических указаний, правил. Однако, если программа, по исследованию объектов будет выражена в форме правил, то она перестает быть программой, а становится криминалистическим алгоритмом, ибо теряет такое важное качество, как многовариантность, и утрачивает некоторые другие присущие ей характерные черты.

Наше исследование показало, что в криминалистической литературе [18] нередко допускаются не только отождествление понятий «алгоритм» и «программа», но и подмена терминов «методика» и «программа». Здесь возникает другой вопрос: не отождествляются ли при таком подходе термины «программа по исследованию объектов идентификации» и «план исследования объектов идентифика­ции»? Очевидно нет, поскольку их действительное соотношение может быть охарактеризовано однозначно - как «типовое» и «конкретное». Подтверждение правильности этой мысли мы находим в работах Р.С.Белкина.[19] Указав на большое разнообразие форм планирования, он заметил, что эксперт никогда не обходится без каких-либо заметок программного характера, выполняющих по существу функ­ции письменного плана. Это может быть перечень намеченных действий эксперта, список исследуемых объектов, подлежащих осмотру в поисках идентификационных, и т.д. Очевидно, что все они «выполняют функцию письменного плана», выражая одновременно «программу действий эксперта».

Мы уже отмечали, что в криминалистической литературе термин «программа по исследованию объектов идентификации» трактуется неоднозначно и встречается намного чаще, чем термин «крими­налистический алгоритм». Так, например, в одном случае программа по исследованию объектов - это систематизированный перечень методических рекомендаций по уяснению ситуации, определению цели и выбору средств решения некоторых типичных экспертных задач. В другом - это рекомендации, направ­ленные на создание определенных алгоритмов, обеспечивающих быстрое выполнение исследований. Во многих дефинициях не проводится четких различий между программой по исследованию объектов идентификации и криминалистическим алгоритмом, но правильно отмечается их типовой характер, а также прогностическая природа.

По мнению Л. А. Соя-Серко, [20] программу по исследованию объектов следует рассматривать и как способ самоконтроля эксперта, но для этого в ее основе должны находиться нормативные акты, комментарии закона, подзаконные акты, специальная литература, анализ заключений специалиста и опыт лучших экспертов.

Предпочитая термин «типовая криминалистическая программа», но не «программу по иссле­дованию объектов идентификации», Г. А. Густов [21] видит в ней «систему рекомендаций (включающих описание средств, приемов, методов их решений), целью которой является оказание работникам правоохранительных органов помощи в получении новых доказательств по уголовному делу и организация его расследования». Анализ двух последних определений показывает, что авторы непроизвольно отождествляют понятия «программа» и «методика».

Е. П. Ищенко [22] рассматривает программирование как один из ведущих методов планирования, а программу - как предварительный план экспертной деятельности. Но если программирование истол­ковать как ведущий метод планирования, то понятия «план» и «программа» должны отождествляться, что будет являться очевидной логической ошибкой.

На наш взгляд, программа по исследованию объектов идентификации представляет собой определяемую экспертом либо рекомендуемую наукой совокупность криминалистических алгоритмов, которая предназначена для реализации в деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. Помимо криминалистических алгоритмов, программа процесса исследования может содержать отдельные, не вошедшие в них научные рекомендации, содержание необходимую типовую криминали­стически значимую информацию. Следовательно, программирование в процессе исследования объектов идентификации выступает как целенаправленная практическая деятельность по систематизации криминалистических алгоритмов и иной необходимой информации в целях эффективного управления экспертной ситуацией при исследовании различных объектов идентификации. Такая трактовка программирования позволяет утверждать, что программироваться может и исследование конкретных объектов либо их реальной совокупности.

Таким образом, система понятий криминалистической алгоритмизации и программирования в процессе исследования объектов идентификации, как и в любой научной ситуации, не является статичной и основана на совокупности научных принципов, постулатов либо аксиом.

Исследуя данную проблему, хотелось бы уточнить, что в практической криминалистике, в частности исследовании объектов идентификации, алгоритмы необходимы для обучения молодых специалистов в сложных экспертных ситуациях (полезны для стимулирования, облегчения, ускорения собственной творческой мыслительной работы). Они облегчают принятие решений, обеспечивают их точность, являются своеобразными аккумуляторами экспертного опыта.

Существует дискуссионный вопрос о возможности, целесообразности и допустимости алгорит-мирования тех видов человеческой деятельности, в которых большую роль играют творческие процессы, интуиция, опыт. Известно, например, что нет и не может быть одинаковых объектов исследования. Известны высказывания об эвристичности человеческого мышления, о невозможности его формализации и алгоритмизации. Нередко делается вывод о невозможности разработки алгоритмов в исследовании объектов идентификации либо отрицаются их полезность и целесообразность.

Придерживаясь указанной проблемы необходимо, прежде всего, учитывать принципиальную возможность алгоритмизации всех видов практической человеческой деятельности, ибо эта возможность имеет объективное основание. Диалектическое единство изменчивости и устойчивости лежит в основе повторяемости явлений, наличия в них внутренних закономерностей. Поэтому не только в технике, но и в социальных процессах и в мышлении возможно алгоритмическое моделирование.

Главное заключается в том, что на практике эксперт, специалист встречаются не только с такими задачами, которые требуют творческих усилий, поиска новых путей и способов решения, не известных ранее, но и которые либо решаются одинаково, либо требуют выбора подходящего способа решения из числа известных методов исследования и адаптации его к конкретному случаю.

Следовательно, эвристический подход к решению криминалистических задач совместим с алгоритмическим подходом. Один из них в разных ситуациях играет основную роль, и они всегда дополняют друг друга.

Литература

1. Заморин А.П., Марков А.С. Толковый словарь по вычислительной технике и программированию. Основные термины. М., 1987, С. 19
2. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М., 1983, С. 24.
3. Ларин А.М. Криминалистика и паракриминалистика: Научно-практическое и учебное пособие. - М., 1996, С. 29.
4. Кнапп В., Герлох А. Логика в правовом сознании. - М., 1887, С. 98.
5. Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. - М., 1991, С. 99.
6. Язык закона. Под ред. А.С.Пиголкина. - М., 1990, С. 126-128.
7. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. - М., 1997, С. 274.
8. Герасимов И.Г. Научное исследование. - М., 1972, С. 110.
9. Белкин Р.С., Винберг А.И.. Язык науки и применение знаковой теории в криминалистистике // Криминалистика. Общетеоретические проблемы. - М., 1973, С. 232.
10. Философский энциклопедический словарь. - М., 1983, С. 18.
11. Клименко Н. И., Биденчук П. Д. Логико-математические и кибернетические методы в криминалистике: Учебное пособие. - Киев, 1988, С. 61.
12. Язык закона. Под ред. А.С.Пиголкина. - М., 1990, С. 114.
13. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. - М., 1997, С. 16.
14. Лаврухин С.В. Предмет, задачи, методы и система криминалистики: Лекции. Саратов, 1997, - С. 14. 
15. Клименко Н.И., Биденчук П.Д. Логико-математические и кибернетические методы в криминалистике: Учебное пособие. - Киев, 1988, - С. 61.
16. Селиванов Н.А. Советская криминалистика: система понятий. Вып. 14. - М., 1982, - С. 112.
17. Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. В 3 т.: 3 т. - М., 1979, - С. 180.
18. Корноухов В.Е., Богданов В.М., Закатов А.А. Основы общей теории криминалистики. - Красноярск, 1993, - С. 108.
19. Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. В 3 т.: 3 т. - М., 1979, гл. 7.
20. Соя-Серко Л.А. Программирование расследования. Соц. Законность. 1980, - С. 50, №1.
21. Густов Г. А. Проблемы программирования расследования преступлений // Проблемы программирования, организации и информационного обеспечения предварительного следствия: Межвузовский научный сборник. - Уфа, 1989, - С. 18.
22. Ищенко Е.П. Проблемы первоначального этапа расследования преступлений. - Красноярск, 1987, С.