Реформы в системе гражданского судопроизводства в кыргызстане после его вхождения в состав российской империи

С началом присоединения Кыргызстана к России начинается необратимый процесс разрушения кыргызского традиционного общества, не вписывавшегося в новые политико-экономические и правовые отношения, которые выстраивались на новых формах и отношениях собственности. Кыргызский этнос вступает главным образом под давлением внешних обстоятельств в радикальный и противоречивый процесс модернизации, который был продолжен уже в советское время. Как справедливо пишет Г. Т. Ботоканова: «Включение Кыргызстана в состав Российской империи в одночасье ввергло кыргызский народ в пучину событий мирового масштаба и ввело практически новую точку отсчета в его дальнейшей культурно-исторической судьбе» [1].

После вхождения в состав России в марте 1865 года северных кыргызов, населяющих побережье озера Иссык-Куль, на пространстве от Аральского моря до озера Иссык-Куль была образована Туркестанская область [2]. В связи с принятием временного положения об управлении Туркестанской областью [3] и одновременно с изменением общественно-политического строя кыргызов изменению подверглись и судоустройство, судопроизводство.

Положение об управлении Туркестанским краем 1886 г. [4] (ст.ст. 210, 255, 256) санкционировали «местное» право и обычаи. Ст. 1338 Свода законов гражданских гласила: «Раздел имуществ, оставшихся после магометан (мусульман), производится по их закону». В ст. 210 Положения об управлении Туркестанским краем указывалось, что оседлые туземцы и кочевники имеют отдельные народные суды, разрешающие подсудные им дела на основании существующих в каждой из означенных частей населения обычаев. Как общие, так и мировые суды были обязаны руководствоваться местными обычаями в делах об опеке и попечительстве, о порядке наследования и др. На основании временного положения об управлении Туркестанской областью местным (туземным) населением области управлял военный губернатор, который утверждал на должность и смещал с должности управляющих местным населением: бийев, казийев и сартовских [5] аксакалов (ст. 31 Временного положения). Все дела, если в деле не был замешан русский, рассматривались существующими в крае местными судами (суды биев и казийев). Управляющих туземным населением, как и судей, избирали из числа местного населения. Управляющий туземным населением принимал жалобы, наблюдал за правильным и безотлагательным разбирательством этих жалоб (ст. 35 Временного положения). Дела кыргызов разбирались между собою биями, которые собирались по распоряжению управляющего туземным населением. Дела сартов между собою по проступкам решались народным судом казийем, но их приговоры утверждались военным губернатором. Военный губернатор имел право изменить решение казыев в тех случаях, когда они несообразны с понятием о человеколюбии (ст. 37 Временного положения). Дела между кыргызами и сартами рассматривали комиссии, состоящие из депутатов с обеих сторон под председательством коменданта и с участием казийя (ст. 42 Временного положения). Присоединение Кыргызстана к России объективно сыграло прогрессивную роль. В крае началось разложение патриархально-феодальных отношений, стали развиваться элементы более передового по сравнению с феодализмом капиталистического способа производства[6].

В дореволюционном Кыргызстане действовали обычное право и мусульманское право, а с присоединением Центральной Азии к России получило распространение законодательство Российской империи. В этой связи сфера действия обычного и мусульманского права ограничивалась. Вместе с тем экономические и политические интересы Российской империи обусловили признание норм мусульманского и обычного права в области гражданско-правовых, семейно-брачных и наследственных отношений [7]. Согласно российскому законодательству, применение обычного права предусматривалось при рассмотрении некоторых гражданских дел, когда сторонами выступали представители коренного населения. Применение обычного права ограничивалось рядом законодательных оговорок. Так, если так называемые народные суды уполномочивались разрешать подсудные им дела на основании «существующих в каждой из означенных частей населения обычаев», то общероссийским судам (общим и мировым судам) предоставлялось право только руководствоваться «местными» обычаями в делах «об опеке и попечительстве, . о порядке наследования и т.д.» при условии, что обе стороны являлись лицами коренного населения. Ссылка на обычное право, «существующее в каждой из означенных частей населения», подчеркивала локальный характер такого права. Однако имперское законодательство не содержало положений, которые регулировали бы коллизии норм «каждой из означенных частей населения обычаев».

В 1867 году в состав России вошли северная часть нынешнего Кыргызстана и значительная территория по Сыр-Дарье, а южная часть Кыргызстана вплоть до 1876 года оставалась под властью Кокандского ханства[8]. С вхождением Средней Азии в состав России была создана Туркестанская область, преобразованная затем в Туркестанское генерал-губернаторство. Согласно проекту Положения об управлении Семиреченской и Сыр-Дарьинской областями от 11 июля 1867 года Туркестанское генерал-губернаторство состояло из названных выше областей - Семиреченской и Сыр-Дарьинской. Иссык-Кульский и Токмакский уезды входили в Семиреченскую область, а Таласская долина и Чаткал в составе Олуя-Атинского уезда вошли в Сыр-Дарьинскую область [9]. Новое административное деление края определялось задачами управления, а не экономическими и национальными интересами его населения. Тем не менее, по сравнению с господствовавшей прежде патриархально-феодальной раздробленностью, новое административно политическое устройство характеризовалось прогрессивными тенденциями. В конце XIX и начале ХХ века патриархально-феодальные отношения и различные формы патриархально-родового быта хотя и не были разрушены до конца, но явно распадались [10].

Согласно Временному положению в Кыргызстане стала действовать следующая система судебных органов:

• суд, действующий на основании общих законов империи (мировые суды);
• суд, действующий и санкционирующий на нормах обычаев и шариата (народный суд).

Что касается гражданско-правовых споров кыргызов с русскими или кыргызов с представителями других оседлых народов, то, как показывают архивные материалы, они рассматривались мировым судом на основании общих законов империи. Временное положение не запрещало рассмотрение гражданских дел кыргызов между собою уездным мировым судом, если на то имелось обоюдное согласие сторон. При рассмотрении таких дел судья руководствовался местными обычаями и общими гражданскими законами империи (Судебным Уставом 1864 года и др.). По Уставу гражданского судопроизводства 1864 года исковое заявление мировым судьям могло подаваться не только в письменной форме, но и устно, причем словесные исковые просьбы должны были приниматься не только от безграмотных, но также и от грамотных. Устная просьба заносилась в протокол, зачитывалась истцу и подписывалась им. Таким образом, лица, участвующие в деле, могли заявлять и иные ходатайства, но за двумя исключениями, когда требовалось соблюдение письменной формы, - апелляционная жалоба и заявление об отмене решения [11].

Согласно ст. 140 Устава гражданского судопроизводства, провозглашение мировым судьей резолюции решения считалось одновременно и объявлением решения, даже если оно не было еще изложено в окончательной форме. Объявляя резолюцию судебного решения, мировой судья обязан был разъяснить сторонам их право на обжалование решения, срок на обжалование и последствия его пропуска, что должно было быть удостоверено на самом решении. Мировым судьей объявление резолюции могло откладываться по сложным делам не более, чем на три дня. Для изложения решения в окончательной форме устанавливался семидневный срок. Органами, приводящими в исполнение судебные решения, по Уставу являлись судебные приставы, состоящие при окружных судах и при мировых съездах. Решения земских начальников и городских судей в пределах земских участков приводились в исполнение полицией. Ст. 926 Устава допускала возможность взыскателям, желающим привести решение в исполнение, обратиться в суд, постановивший решение, с устной или письменной просьбой о выдаче ему исполнительного листа.

Судебные приставы в своей деятельности полностью находились под контролем суда, при котором они состояли. Обжаловались все действия судебного пристава по исполнению решений в округе, в котором оно исполнялось. Жалобы на неправильное исполнение решений и все споры по исполнению, за исключением касающихся толкования решения, подлежали рассмотрению судом в сокращенном порядке[12]. В соответствии с Уставом жалобы рассматривались «по сообщении копии противной стороне и вызова ее в заседание» [13] и разрешались частным определением, которое подлежало дальнейшему обжалованию в порядке частного производства без приостанавления исполнения обжалованного определения. Дела решались мировыми судьями единолично в порядке упрощенного судопроизводства. Мировые судьи, а их было несколько в каждом уезде и городе, назначались и смещались Министерством юстиции после согласования со степным генерал-губернатором. Приговор или решение мирового судьи можно было обжаловать в уездный съезд мировых судей в апелляционном либо, в конце концов, в кассационном порядке в Сенат[14].

Судопроизводство мировых судей во всех стадиях разбирательства дела было упорядочено по законодательству и явилось прогрессивным шагом, по сравнению с народными судами Туркестанского генерал-губернаторства, по форме и по стилю судопроизводства. Однако, как свидетельствует архивные материалы[15], во многих случаях в практике мировых судов появлялись значительные трудности, связанные с обращением коренных жителей за судебным разбирательством. Это было обусловлено тем, что большинство коренного населения не было знакомо с правилами российского судопроизводства, не владели русским языком и были безграмотны. Все это вместе было причиной снижения числа обращений коренных жителей за судебной защитой к мировым судам.

Влияние общероссийского законодательства проявилось, прежде всего, в том, что была проведена четкая грань между гражданским и уголовным правом, между соответствующими отраслями процессуального права. В этой связи большой интерес как с точки зрения теории, так и практики вызывают вопросы подведомственности и подсудности гражданских дел тем или иным судебным учреждениям, процессуального положения сторон и проблема соотношения источников процессуального  права,   которыми  судьи  руководствовались  в  своей деятельности. Влияние российского законодательства, обусловленное тем, что с возникновением развитого судопроизводства, капиталистической системы хозяйства, распространявшейся и в Центральной Азии, включая Кыргызстан, в целом благоприятным образом повлияло на социально-экономические отношения в регионе.

С вхождением Кыргызстана в состав Российской империи наибольшему вытеснению были подвержены уголовно-правовые и гражданско-правовые нормы местного населения, ибо они не могли оставаться в руках феодально-байской верхушки, лишенной верховной власти. Теперь функция принуждения в основном перешла к представляющим интересы метрополии имперским властям.

Согласно российскому законодательству, применение обычного права предусматривалось при рассмотрении некоторых гражданских дел, когда сторонами выступали представители местного населения. Ссылка на обычное право, «существующее в каждой из означенных частей населения», подчеркивала локальный характер такого права. Однако общероссийское законодательство не содержало положений, которые регулировали бы коллизии норм обычаев каждой из означенных частей населения.

Литература

1. Ботоканова Г.Т. Философемы в творчестве Молдо Кылыча. - Бишкек, 2004. - С. 75-76.
2. Собрание узаконений и распоряжений правительства. Первое полугодие. - СПб., 1865. - Собр. №20. - Ст. 125. - С.168.
3. Временное положение об управлении Туркестанской областью: Собрание узаконений и распоряжений правительства. Второе полугодие. - СПб., 1865. - Собр. №77. - Ст. 497. - С. 550.
4. Туркестанские ведомости. - 1909. - № 61; Судебная часть в Туркестанском крае. - СПб., 1898. - С. 104.
5. В литературе того времени и в официальных документах царского правительства узбеки, а также таджики Ферганской долины назывались сартами. См.: Джамгерчинов Б. Добровольное вхождение Киргизии в состав России. -Фрунзе: Киргосиздат, 1963. - С. 303-314.
6. Плоских В.М. Очерки патриархально-феодальных отношений в Южной Киргизии (50-70-е годы ХІХ века). - Фрунзе, 1968. - С. 21-22.
7. Тахиров Ф. Т. Становление советского права в Таджикистане. - Душанбе: Дониш, 1987. - С. 35.
8. История Киргизской ССР. - Фрунзе: Кыргызстан, 1968. - Т. 1. - С. 332-362.
9. Текст Положения, введенного в действие в 1868 г. // Материалы по истории политического строя Казахстана. - Алма-Ата, 1969. - Т. 1. - С. 282, 316. 
10. Сатыбеков С. С. Гражданское судопроизводство Киргизской ССР. - Фрунзе: Илим, 1987. - С. 36-50.
11. Российское законодательствоX-XX веков. В 9 т. Судебная реформа. - Т. 7. Ред. Б.В Виленский. - М., 1991. - С. 28.
12. Боровиковский А. Устав гражданского судопроизводства с объяснениями. - СПб.: Типография А. С. Суворина,
13. 18 - С. 786.
14. Туркестанские ведомости. - 1909. - № 61; Судебная часть в Туркестанском крае. - СПб., 1898. - С. 128.
15. История Государства и права России. Учебник для вузов / Под ред. С.А. Чибиряева. - М.: Былина, 2002. - С. 118.
16. Рукописный фонд Института философии и права АН Республики Казахстана. Инв. №11. - С. 448; Инв. №12. - С.50