Особенности институционального дизайна политической системы современного Казахстана

На протяжении последних лет в Республике Казахстан активно разворачивается сложный и не­однозначно протекающий процесс институционального строительства политической системы обще­ства. Этот процесс еще далек от завершения, но новые контуры институциональной структуры отече­ственного поля политики уже определенно просматриваются. Нельзя утверждать однозначно, что ее инновационное преобразование в соответствии с демократическими устремлениями и импульсами модернизирующегося общества состоялось в полном объеме. Институциональная история политики не разворачивается стремительно. Однако реальные элементы демократических институтов стали не­отъемлемым фактом казахстанской политики. Конечно, эти элементы станут полноценным «работа­ющим механизмом» в том случае, если будут подкреплены достаточно продолжительным и позитив­ным опытом последовательно и результативно разворачивающихся реформ. Тем не менее подведение некоторых предварительных итогов, фиксирующих особенности, противоречия и трудности этого процесса, представляется возможным уже сейчас.

Очевидно, что становление и закрепление демократии в значительной степени зависит от актив­ной и научно выверенной политической инженерии, т.е. целенаправленного институционального строительства политической системы общества. Такое понимание проблемы является результатом длительного наблюдения и исследования эволюционного усложнения политических систем разнооб­разных по своей природе обществ. Оно опирается на продолжительную интеллектуальную традицию, закрепленную в политической науке. Многие авторитетные исследователи (С.Хантингтон, Ф.Шмит-тер, С.Липсет, Дж.Нельсон, Дж.Марч, П.Ольсен, К.Скэтч и другие) рассматривают политические ин­ституты в качестве фундаментальных атрибутов политики и важнейших (а зачастую — приоритет­ных) факторов, определяющих состояние стабильности и изменения в политической жизни общества. Не отрицая значимости иных многообразных факторов и условий политической организации обще­ства, эти исследователи своими фундаментальными аналитическими трудами, ставшими классикой политической теории, способствовали закреплению понимания особой ключевой роли политических институтов. Они являются, пожалуй, самым чутким индикатором характера, направленности и успешности политического развития, своего рода интегральным показателем благополучия любого общества. Это объясняется тем, что в условиях, когда институциональная структура политической системы общества стабильна и спаянна, общество может функционировать без особо тяжелых сбоев и кризисов. В ситуациях институционального «слома» кризис грозит разложением «живой ткани» об­щества, так как сложившаяся в течение длительного времени фундаментальная институциональная система уже не в состоянии отвечать своему функциональному предназначению. Многовариантный опыт политической модернизации государств постсоветского пространства, дополнив и обогатив оригинальным эмпирическим материалом исследовательские конструкции авторитетных теоретиков, подтвердил тесную зависимость успешности и результативности демократического транзита от ин­ституциональных реформ.

Исследовательская работа по подтверждению данной закономерности была активно продолжена отечественной политической наукой¹. Известные казахстанские политологи А.Нысанбаев, М.Машан, Ж. Мурзалин, А. Тулегулов, авторы фундаментального монографического исследования «Эволюция политической системы Казахстана», отмечают: «Трансформация политических институтов Казахста­на стала одним из наиболее заметных явлений в формировании независимого государства, но ее на­учное объяснение вовлекает в себя более общие вопросы, затрагивая направления движения обще­ства в отдельные периоды их развития. Формирование государственных институтов отражает в пер­вую очередь становление государства и служит четким индикатором состояния общества.. .»².

Признавая очевидность впечатляющих успехов политических реформ в современном Казахста­не, можно тем не менее констатировать, что «институциональный дизайн» (Дж.Коулмен) его полити­ческой системы характеризуется неоднозначностью, противоречивостью и амбивалентностью. Это объясняется вполне определенными причинами. Кажущаяся простота и стремительность перехода молодых современных государств к новому политическому проекту имеет и свою оборотную сторо­ну, которая определяет переживаемые ими трудности и противоречия. Их можно сгруппировать в два тесно взаимосвязанных массива. Первый — это трудности, связанные с поиском и отбором новых по­литических форм и моделей, адекватных национально-культурному контексту, то есть соответству­ющих специфике общества, его истории и традициям. Очевидно, что игнорирование отечественного контекста с неизбежностью приведет к формированию «бледного отражения» (Ф.Шмиттер) западной демократической нормы. Эпигонство в истории непродуктивно и неконструктивно. Второй массив проблем вытекает из признания того, что западная модель демократии все-таки несет в себе значи­тельный потенциал универсальных элементов. Это своего рода космополитический код демократии. Было бы крайне неразумно отвергать все без исключения возможности политической модели, кото­рая прошла проверку на прочность временем. Трудности здесь могут возникать в связи с «вживлени­ем» тщательно отобранных элементов, форм и принципов жизнедеятельности в «живую ткань» казах­станского общества. Эти сложные и противоречивые проблемы не поддаются одномерной теорети­ческой интерпретации. Соответственно и формирующаяся институциональная структура политичес­кой системы современного Казахстана несет на себе явственный отпечаток недостаточной отрефлек-сированности этих проблем.

В своем анализе ее особенностей мы исходим из двух положений. Во-первых, политические ин­ституты формируются в процессе длительной и непростой эволюции. И в контексте этой эволюции выпукло и со всей очевидностью проявляются политическая траектория, векторы и доминанты дви­жения, повороты, откаты и прорывы в политической жизни общества. Во-вторых, исследование проб­лемного поля, связанного с генезисом и эволюцией политических институтов, позволит приблизиться к пониманию глубинных причин и механизмов политической динамики казахстанского общества, а также наметить оптимальные стратегические задачи на перспективу.

Говоря об особенностях современного оформления политической системы Казахстана, следует прежде всего констатировать ее «институциональную неопределенность» (А.Пшеворский). Это неиз­бежно на начальных этапах политического транзита, так же как и эклектичность, и трудная коррели-руемость элементов политической системы в целом. Это объясняется тем, что одни из них находятся в состоянии распада или полураспада, так как уже не соответствуют запросам модернизирующегося общества, другие — только формируются в соответствии с требованиями нового социального заказа, но пока еще не являются спаянным и сложившимся комплексом.

«Институциональная неопределенность» неизбежна и вследствие того, что при переходе к новой парадигме общественно-политического развития, наличествует вполне понятное идейное многообра­зие, отражающее активный поиск обществом наиболее оптимальных технологий демократического транзита. С одной стороны, это позитивная составляющая любого динамичного движения, способ­ствующая кристаллизации политического проекта, выработке стратегических приоритетов и спосо­

бов их достижения с наименьшими экономическими, социальными и морально-психологическими издержками. Но, с другой стороны, идейный плюрализм создает и провоцирует перманентную проб­лематичность в обществе и в его властном пространстве.

Отсюда возникает проблема следующего порядка. Развитие политической системы любого об­щества (и переходного общества в особенности) возможно лишь при наличии предельно четкой и определенной политической линии. Фрагментированность идейного поля политики, плюральность политических идей, проектов, программ значительно усложняют возможность выстраивания единой генеральной стратегической линии развития общества. Но в то же время демократическая модель по­литической организации, на воплощение которой так активно нацелено казахстанское общество, не­избежно характеризуется плюралистичностью в самом широком смысле, более того, она сама посто­янно воспроизводит ее — насколько возможно оптимальное и относительно бесконфликтное совме­щение в рамках одного феномена, казалось бы, несовместимых элементов: плюрализма и политичес­кой гетерогенности общества и одновременно активной способности к его интеграции и консолида­ции. Адекватное решение этой проблемы во многом, как нам представляется, связано с пониманием самой сущности демократической формы политической организации общества как явления не стати­ческого, а постоянно развивающегося. Сердцевину, суть демократии составляет комплекс разнооб­разных проектов, изменяющих, корректирующих, совершенствующих настоящее и закладывающих основу на перспективу. А вот функция учета и сортировки этого гигантского комплекса и отбора про­ектов, наиболее адекватных целям политического транзита, должна принадлежать политическим ин­ститутам — прежде всего разнообразным структурам государства и политическим партиям. Понятно, что в условиях структурной неопределенности невыстроенности партийной системы эта функция бу­дет реализовываться явно недостаточно. Выходом из данной ситуации, на наш взгляд, является как можно более гибкое использование методов и принципов государственного дирижизма, представля­ющего собой продуманную, взвешенную и корректную оптимизацию регулирующей роли государ­ства. На первый взгляд представляется, что такое понимание проблемы в корне расходится с базовы­ми принципами демократии. Однако это не так. Государственный дирижизм потерял свою актуаль­ность в странах так называемой «старой демократии», потому что многие регулирующие функции здесь взяли на себя структуры зрелого гражданского общества, имеющие значительный и продуктив­ный опыт активного представительства общественных интересов. В обществах переходного типа, где нет продолжительных традиций политического участия и социального партнерства, т.е. самой основы для полноценного функционирования гражданского общества, государственный дирижизм еще дале­ко не исчерпал своего конструктивного потенциала.

Особенности складывающейся в современном Казахстане институциональной системы не могут быть поняты без постановки вопроса об оптимальном соотношении традиций и инноваций в контек­сте политического реформирования. В частности, авторитетный исследователь проблемы Ф.Шмиттер объясняет причины недостаточной эффективности и динамичности становления молодых демокра­тий «почти тотальным отсутствием экспериментирования с новыми институтами»³, в их ориентиро­ванности на тиражирование универсальных западных образцов. Эту позицию разделяют многие ис­следователи, анализирующие специфику демократического транзита в странах постсоветского прос­транства. В.Меркель и А.Круассан также видят истоки трудностей, возникающих в процессе замены устаревших, тоталитарных по существу институтов качественно иными — демократическими, в инерции додемократического прошлого. Они утверждают: «В молодых демократиях растет конфлик­тный потенциал между старыми (передающимися из поколения в поколение) и новыми институтами»⁴.

Любое масштабное и кардинальное политическое реформирование, и тем более связанное с пе­реходом к новой модели общественно-политического развития, неизбежно включает в себя сильную инновационную составляющую. Тем не менее перенесение этого общепризнанного положения из об­ласти политической теории в плоскость практической политики обнаруживает его новые и совсем не простые ракурсы, которые заставляют нас пересмотреть и переосмыслить некоторые из наших пред­ставлений, возникших на начальных этапах демократического транзита. В частности, убеждение, что все новое заведомо лучше старого способствовало тому, что новизна стала рассматриваться в каче­стве важнейшего, если не приоритетного, критерия эффективности политического реформирования и даже его цели. Традиционные же элементы политической организации, в силу их фиксированности в тоталитарном и предтоталитарном прошлом, стали восприниматься как подлежащие активному пре­одолению и изживанию. Сейчас, имея больше возможностей для адекватной оценки итогов развер­нувшихся политических реформ, мы можем предполагать, что эти представления были недостаточно отрефлексированы.

Очевидно, что становление новой политической реальности неизбежно происходит в наследу­емой культурной среде. И поэтому прошлое незримо присутствует во всех инновациях. Любое изме­нение политических институтов происходит в процессе сохранения и накопления организационного опыта. Ранее достигнутая организационная сложность наращивается за счет воспроизводства в новых институциональных формах унаследованного от традиционных структур функциональных элемен­тов, а также характерных для предшествующих этапов развития политической системы ценностей, норм, институтов. Этот так называемый «закон вечности», сформулированный известным рос­сийским политологом М.В.Ильиным, самым непосредственным образом определяет процессы ста­новления, развития и эволюционного усложнения политической системы любого общества, в том числе и переходного.

Конечно, в процессе анализа политических изменений в транзитных обществах всегда присут­ствует опасность ложного истолкования преемственности между прошлым и настоящим, а соответ­ственно и ошибки в перспективных прогнозах. Это объясняется вполне понятными причинами. Ста­рая модель, от которой общество отказалось в силу ее явной недостаточности, неадекватности требо­ваниям современности, казалось бы, лежит в руинах. Но и перспективная модель, на которую обра­щены все общественные надежды и ожидания, не имеет четко очерченных контуров. Она еще подле­жит уточнению, конкретизации, коррекции. Образ прошлого, его реальные и вполне обыденные конструкты в виде привычных представлений, ценностей, моделей будут еще долго влиять на насто­ящее. А какие-то из его элементов, пусть и в трансформированном или даже мутированном виде, бу­дут дрейфовать в будущее. Как отмечают в этой связи известные казахстанские политологи А.Нысан-баев, М.Машан, Ж.Мурзалин, А.Тулегулов: «Но существующая историческая связь с прошлым — как советским, так и досоветским, ставит нас перед фактом удивительного феномена своеобразной «двойной» традиции, когда на трансформацию политической системы и облик ее институтов накла­дывает отпечаток недавнее тоталитарное прошлое и период традиционного общества»⁵.

Специфика исторического момента, переживаемого Казахстаном в связи с переходом к новой модели общественно-политического развития, актуализирует проблему выбора оптимального балан­са традиций и инноваций в контексте институционального оформления его политической системы. Данное обстоятельство инициирует постановку ряда сложнейших вопросов. Целесообразно ли сохра­нение и развитие традиций и каких именно? Приобретут ли они «второе дыхание», модифицируясь в соответствии с теми задачами, которые предстоит решать обществу в процессе политической модер­низации? Насколько органичны инновационные составляющие отечественного поля политики? Пер­спективность общественной модели, основы которой закладываются сегодня, во многом зависит от того, будут ли найдены правильные и точные ответы на поставленные вопросы и будут ли сформиро­ваны эффективные политические технологии их воплощения в практической политике.

Президент Республики Казахстан Н.А.Назарбаев, анализируя потенциальные возможности ка­захстанского социума, использование которых откроет новые перспективы для устойчивого развития, подчеркивал: «. необходимо отказаться от упрощенной трактовки взаимоотношения традиций и об­щественного прогресса. Опыт современного мира убедительно показывает, что некоторые традици­онные структуры очень органично вплетаются в ткань нынешней цивилизации. Без опыта невозмож­но и новаторство»⁶.

Конечно, аксиоматическая оформленность политических институтов очень спорна. Они являют­ся результатом длительной и непростой эволюции в контексте целого массива специфически ориги­нальных, а зачастую и уникальных условий, факторов, процессов. При этом политические институты представляют собой только часть сложной социальной структуры, корни которой чрезвычайно стары и глубоки. При переносе их в новые условия они неизбежно претерпевают качественные изменения. Причем зачастую столь значительные по существу, что правомернее говорить не о заимствовании, а о внутренней инновации, становлении принципиально новой политической реальности. Р.Инглегарт, обобщив огромный аналитический материал, построенный на фиксации данных закономерностей в 43 разнообразных обществах, констатирует: «Политические институты также формируются в процес­се естественного отбора. Некоторым из них уготована долгая жизнь, однако в отношении большин­ства других дело обстоит совсем иначе.»⁷.

Следует признать, что в общественном социуме существуют традиции, которые, без всякого сомнения, подлежат изживанию. Они оказывают самое негативное и даже деструктивное воздействие на особенности властного пространства Казахстана. Необходимо «институциональное очищение ду­ховной сферы демократии» (И.К.Пантин), т.е. отказ от этих традиций как источников дестабилиза­ции, которые значительно снижают позитивный потенциал политических реформ. Как отмечал в этой связи Президент Республики Казахстан Н.А.Назарбаев: «... категорически не приемлется политичес­кая идеология традиционного типа, которая основана на оживлении архаичных форм общественного устройства, родоплеменной психологии.»⁸. Речь идет о традициях трайбализма и клановости, исто­рические корни которых уходят в самые глубинные пласты культуры и социальной психологии вос­точного общества. Даже массированная антитрайбалистская политика центра в советский период не смогла полностью искоренить эти традиции. Они стали проявлять себя в латентных формах, значи­тельно влияя тем не менее на характер политической организации в Советском Казахстане. С дости­жением суверенитета эти традиции усилились. На настоящий момент они являются, на наш взгляд, одними из самых опасных антимодернизационных факторов.

В заключение, резюмируя сказанное, мы считаем целесообразным обращение к еще одному принципиально важному аспекту проблемы — вопросу о соотношении институциональных и ценнос­тных оснований радикальных реформ политической системы современного Казахстана. Институци­ональный дизайн политической системы будет совершенствоваться постепенно и под воздействием целого комплекса разнообразных факторов, в том числе роста способности граждан к самоорганиза­ции и самоуправлению. Данное обстоятельство будет способствовать трансформации ценностных ос­нований легитимности политических институтов. Обязательным предваряющим условием успешнос­ти этого процесса, по нашему мнению, является целенаправленное и активное формирование, закреп­ление и институциональное воплощение демократических ценностей. Очевидно, что в «обществах с низким уровнем доверия» (Ф.Фукуяма) реализация этого ориентира связана со значительными труд­ностями. В частности, материалы республиканского социологического исследования, проведенного Центром политических исследований Института развития Казахстана («Свобода есть высшая цен­ность: за и против») выявили следующую картину. Относительное большинство опрошенных казах-станцев (29,9 %) «готовы пожертвовать политической безопасностью ради обеспечения экономичес­кой безопасности». Относительное меньшинство респондентов (20,2 %) считают, что «можно сми­риться с ростом экономического неравенства ради сохранения своей политической безопасности (свободы)». Такая же закономерность выявлена авторами исследования при рассмотрении проблемы сквозь призму регионального, возрастного, профессионального и других критериев⁹. Оказавшись пе­ред дилеммой: политическая свобода или экономическое равенство, большинство граждан отдают предпочтение второй ценности как ведущей. Причины этого многообразны. По нашему мнению, они определяются не только политической индифферентностью людей, их неумением грамотно выстро­ить политические приоритеты на перспективу, но и их фиксированностью на повседневности, кото­рая определяет комфортность их обыденного существования.

Тем не менее демократия в принципе не может закрепиться и тем более выйти на новые рубежи без реального воплощения целого комплекса демократических ценностей, которые должны опреде­лять как властное пространство социума, так и массовое политическое сознание. Причем одни из них формируются на начальных этапах демократического транзита (например, институциональное за­крепление получают систематически проводимые выборы, свобода слова, идейный плюрализм), дру­гие могут реализоваться только на очень высокой стадии зрелости демократического устройства — например, приоритет гражданского общества перед государством, подлинное политическое равен­ство граждан и групп как участников политического процесса, гарантированная защита прав личнос­ти и другие.

Как нам представляется, политическая свобода, воспринимаемая массовым сознанием как поли­тическая ценность высшего порядка, может представлять собой одно из важнейших условий тран­сформации политической системы, ценностную основу для легитимации политической программы демократии. Она выступит в качестве предпосылки расширения многообразия социальных и полити­ческих форм демократических отношений. Правильно сформированное ценностное поле политики в состоянии обеспечить политическому режиму необходимую устойчивую поддержку общества.

Очевидно, что ценностное поле политики первично для становления и закрепления демократи­ческих политических институтов, а ценностные императивы приоритетны потому, что демократичес­кая форма политической организации не может установиться без их актуализации. Права и свободы гражданина, приоритет личности перед государством, уважение чести и достоинства человека — это глобальные духовные константы и этические максимы, имеющие вполне конкретное и при этом мощ­ное политическое значение. Однако осознание, а тем более активное воплощение этих ценностей в политической практике не происходит вдруг, только со сменой общественно-политических ориенти­ров. Вербальный выбор в их пользу не всегда сопровождается соответствующими изменениями в по­литическом сознании и поведении даже на микроуровне. Реализация же их в масштабах всего обще­ства — тяжелейшая задача, которую предстоит решать, проявляя при этом массовую добрую волю к социальному и политическому партнерству, всем гражданам Республики Казахстан.

Список литературы

1. См.: АшимбаевМ.С. Политический транзит: от глобального к национальному измерению. - Астана: Елорда, 2002; Би-екенов А.М. Политическое развитие Казахстана: исторический опыт и современность. - Алматы: ИХТИСАТ, 1997; Би-жанов А.Х. Республика Казахстан: демократическая модернизация общества переходного периода. - Алматы: Өнер, 1997; Дьяченко С.А. Политический транзит в современном Казахстане. - Астана: Елорда, 2001; Кадыржанов Р. Консо­лидация политической системы Казахстана: проблемы и перспективы. - Алматы: Институт философии и политологии МНиВО РК, 1999; Машан М.С. Политическая система Казахстана: трансформация, адаптация, целедостижение. - Ал­маты: ЦИП КДИ, 2000; Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Эволюция политической системы Казах­стана: В 2 т. - Алматы: Главная редакция «КЭ», 2001.
2. Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Эволюция политической системы Казахстана. - Алматы: Главная редакция «КЭ», 2001. - Т. 2. - С. 5.
3. Политические институты на рубеже тысячелетий / Отв. ред. К.Г.Холодковский. - Дубна: ООО «Феникс +», 2001. -С. 127.
4. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. - 2002. - №2. -С. 21.
5. Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Указ. работа. - С. 533.
6. Назарбаев Н.А. Идейная консолидация общества — как условие прогресса Казахстана. - Алматы: ФПИ «Казахстан -XXI век», 1993. - С. 10.
7. Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л.Иноземцева. - М.: Academia, 1999. - С. 273.
8. Назарбаев Н.А. Указ. работа. - С. 10.
9. Шоманов А.Ж. Казахстанская мечта. Система жизненных ценностей и идеалов в общественном сознании казахстанско­го общества по результатам республиканского общественного опроса. - Алматы: ИРК, 1996. - С. 35.