Джадидизм и народное образование в Казахстане в конце XIX - начале XX веков

Начиная с XVIII в., Западный Казахстан в силу геополитической ситуации оказался в орбите экономической, политической и культурной интеграции с городами Южного Урала России. Такие города, как Оренбург и Омск стали интеллектуальными центрами, откуда исходили духовные им­пульсы, так необходимые для образования и просвещения Казахской Степи. Становление системы народного образования и просветительских организаций того времени стало возможным с образова­нием социополитического, культурного пространства и этнокультурных контактов между пригра­ничными городами и населением России и Казахстана. Как происходил процесс распространения светского начального, а затем среднеспециального, высшего и религиозного образования, среди ис­ториков существуют различные взгляды и оценки. Следовательно, актуальность исследования дан­ной проблемы обусловливается отсутствием в современной Казахстанской историографии целостной картины развития образования нерусских народов Российского государства в конце XIX - начале XX вв.

Данная проблема достаточно часто становилась предметом многочисленных исследований среди учёных. История развития образования татар, калмыков, казахов не осталась вне поля зрения иссле­дователей как дооктябрьского, так и советского и современного периодов. Поэтому в рамках одной статьи не представляется возможным охватить и рассмотреть все аспекты, подходы и оценки резуль­татов этих исследований. Наша задача — осветить наиболее существенные и решающие моменты становления народного образования в Казахстане в конце XIX - начале XX вв., определить место и роль джадидизма в формировании нового мировоззрения у тюркских народов, причины возникнове­ния новометодного обучения, а также проанализировать деятельность мусульманских обществ и их развитие. Сам термин «джадидизм» генетически связан с понятием «ысул-и джадид» («новый ме­тод»), возникшем в ходе формирования «новометодной» системы просвещения у татар (первоначаль­но — у крымских татар).

Современные исследователи истории Казахстана часто оценивают джадидизм как исламский феномен, религиозно-обновленческое реформаторское течение, возникшее на рубеже XIX - начале XX вв. В его основе лежит введение в мусульманских школах ряда светских предметов и нового ме­тода обучения чтению. Джадиды выступали также за преподавание в школах на национальном языке, за реформирование ислама и его приспособление к буржуазному развитию региона, за ограничение влияния духовенства на образование, за развитие национального искусства и литературы, за равно­правие женщин. Ещё в 1921 г. Г.Сафаров писал так: «Мусульманская интеллигенция в лице «джадидов» выступает с требованием реформы школы, введения новой орфографии, изгнания арабщины и древнегреческой схоластики из преподавания и развития национальных культур. Постепенно это движение оформляется и политически как прогрессивно-национальное движение. Оно растет под влиянием татарской и киргизской (т.е. казахской) интеллигенции, где «джадиды» еще и раньше за­воевали прочные позиции» [1]. При этом Г.Сафаров отмечал, что джадиды, по своей сути, модерни­зировавшие культуру своих народов, противостояли ортодоксальной позиции. Во время революции 1905-1907 гг. они выступали за реформы политического устройства страны. Следует отметить, что просветительское и реформаторское устремления джададизма заключались в том, что реформы каса­лись не только проблемы школьного образования, но и затронули область национальной духовной культуры. Например А.Бенигсен выделяет три этапа становления джадидизма: религиозный (теоло­гический), культурный и политический реформизм [2]. Джадидское движение начинает формиро­ваться в 80-х годах XIX в. среди прогрессивно настроенной интеллигенции, ратующей за необходи­мость реформ во всех областях общественной жизни. Первым среди них был Исмагил-бей Гаспринский. В 1883 г. в Бахчисарае он основал газету «Тарджиман», которая на протяжении 20 лет служила делу просвещения всех тюркоязычных народов.

В возникновении джадидизма существует несколько причин. Как известно, общий кризис ис­ламского мира начался с XVIII в. В это время возникло явление перерождения суфизма как духов­ной основы самоактуализации человека. Суфизм всегда был катализатором культуры и нравствен­ности и находил ответы на вызовы времени, а теперь он перестал быть источником живой мудрости, в силу чего мусульманская культура не смогла вновь обрести свой динамизм. К XIX в. суфизм изменил своей сути, превратившись в ишанизм, поэтому первая причина появления джадидистов, т.е. просветителей-реформаторов, была закономерным явлением. Их деятельность была на­правлена против косности, инертности, догматизма, фанатизма, антиинтеллектуализма.

В начале XX в. мектебы перестали удовлетворять возросшим запросам времени. Началось движение за реформи­рование конфессиональной школы, организаторами которого выступили джадидисты. Они предлага­ли заменить буквослогательный метод обучения звуковым, доказывали необходимость преподавания в мектебах светских дисциплин. В системе религиозного образования большим влиянием пользова­лись мектебы при медресе, если в них изучались, помимо религиозных, ещё и светские дисциплины. Из этой среды вышли крупнейшие деятели казахской культуры А.Кунанбаев, С.Торайгыров, М.Жумабаев, Б.Майлин и другие. В силу того, что в рядах первых джадидов были модернисты, за­падники и секуляристы, сложились разные отношения к этому движению. В современной историче­ской науке имеются различные точки зрения в оценке деятельности джадидов и вообще всего этого движения. Следует вспомнить другую причину возникновения джадидизма. Она состоит в том, что его лидеры оценивали суть джадидизма как подлинный интеллектуальный исламский ответ на вызов западной цивилизации, и в этом они были правы. Ибо, как говорил А.Бенигсен, джадидизм является «бриллиантом» исламской цивилизации. Основанием для такой оценки явилось то, что идея джадидизма предстала как выразитель объективно-прогрессивной исторической тенденции, как защита ис­ламского и национального духа и в то же время принципов гуманизма. Однако джадидизм не был отрицанием всего светского, в том числе достижений западной цивилизации. На наш взгляд, он пред­стаёт как подлинное творческое движение в драматическом диалоге между Востоком и Западом. Его идеологи подлинно понимали, что духовное обогащение, творческое приращение, трансформация и рост национального самосознания и культуры невозможны без должного конструктивного диалога.

Часто встречающаяся в научной литературе другая причина объясняет, что политика царизма была направлена на русификацию и христианизацию общественной жизни тюркских народов. В джа- дидистском движении Царское правительство видело опасный для себя источник роста этнического самосознания, поэтому стремилось всячески ликвидировать мусульманское образование на корню, ибо джадидисты стремились к созданию светской и национальной школы, выражали идеологию на­ционального возрождения. Туркестанский генерал-губернатор С.Духовский в своём докладе импера­тору от 26 октября 1899 г. сообщает, что ислам есть кодекс враждебный не только нашей религии, но и всей вообще нашей культуре. Ещё более показательно письмо епископа Томского и Семипалатин­ского генерал-губернатору от 7 января 1893 г., где он настоятельно просит его запретить пропаганду ислама в Казахстане и развернуть развитие православия. В этой связи он советует не допустить от­крытия новых мечетей и школ, а имеющиеся школы постепенно вытеснить русскими школами и церквями, иначе говоря, речь идёт о русификации и христианизации казахского населения [3]. В ин­струкциях, изданных Министерством просвещения, указывалось, что «народное образование на ок­раинах русской державы есть своего рода миссионерство, миссионерство есть своего рода духовная война».

Однако позиция русских народников по данному вопросу в корне отличалась от правительст­венной. Многоплановым было участие революционных народников в развитии педагогической мыс­ли и школьного образования в Казахстане. Они изучали состояние просвещения среди казахского и казачьего населения, а также среди крестьян-переселенцев, правомерно считая, что царская админи­страция в Казахстане «равнодушно относится к народному образованию», выступали за широкое просвещение казахского народа. Цифрами и фактами народники показывали низкий уровень мусуль­манского образования, считая, что такая школа «не может дать серьезных знаний своим питомцам». Либеральные народники, в противовес этому, пытались узаконить мусульманское образование. Луч­шим типом школ в Крае они считали русско-казахские сельскохозяйственные школы. Но в казахских интернатах и сельскохозяйственных школах, уровень организации учебного процесса не был постав­лен на должную высоту. В то же время в системе образования они выступали против бюрократизма, самоуправства уездных начальников, боролись против нищенского положения школ и тяжелых усло­вий труда учителей. Революционные народники были не только теоретиками в области школьного образования, но и практиками, стремившимися претворить в жизнь свои идеи, в частности среди ка­захского народа. Они вели свою деятельность в Семипалатинске, Кустанае, Актюбинске, Петропав­ловске, Ташкенте, Аулие-Ате, Верном.

В Казахстане народное образование развивалось по двум направлениям: религиозному и свет­скому. Религиозное направление представляли мектебы и медресе, содержавшиеся на средства роди­телей. Обучение велось на основе арабского алфавита. Отсюда видно, что тогда же в России обост­рился интерес к проблеме выбора характера образования в пространстве многонационального госу­дарства, ибо имеющиеся учреждения образования были разнохарактерными. Например, начальное образование давали государственные земские, церковно-приходские школы, медресе. Система сред­него образования включала гимназии и реальные училища. В 1786 г. в г. Омске открылась Азиатская школа, в 1789 г. — правительственная школа при меновом дворе г. Оренбурга. Эти учебные заведе­ния обучали детей, в том числе и казахских, профессиям переводчика, писаря. Военных специалистов и административных чиновников готовили Неплюевский кадетский корпус, открытый в 1825 г. в г. Оренбурге, и Омский кадетский корпус, основанный в 1846 г.

Первая казахская светская школа начала функционировать с 1841 г. в Букеевской Орде по ини­циативе хана Джангира. Следующим учебным заведением для казахских детей стала семилетняя школа при Пограничной комиссии в г. Оренбурге. В 1850 г. при Оренбургской Пограничной комис­сии открылась другая светская школа. За 19 лет существования она выпустила 48 человек. В 1857 г. школу успешно закончил И.Алтынсарин. В последней трети XIX в. открылись городские училища, приходские училища, прогимназии, русско-казахские и русско-туземные училища и школы, школы первоначальной грамотности. Они содержались за счет государства и выполняли роль начальных учебных заведений. В Букеевской Орде создавались старшинские школы. Учителями в них были ка­захи, окончившие курс двухклассного училища и сдавшие экзамен в учительской семинарии на зва­ние учителя. С 1898 по 1914 гг. количество начальных школ в Казахстане выросло с 730 до 1988, а численность учащихся в них — с 29,1 тыс. до 101 тыс. человек. Первыми профессиональными учеб­ными заведениями были Туркестанская учительская семинария, основанная в 1879 г., и Оренбургская казахская учительская школа (1883 г.) Позже учительские семинарии открылись в Актюбинске, Вер­ном, Семипалатинске, Уральске. Эти учебные заведения подготовили за весь дооктябрьский период 300 учителей-казахов. В XIX в. открылись сельскохозяйственные и фельдшерские школы, откуда вы­ходили специалисты со средним образованием. Царизм рассматривал школьное образование как одно из действенных средств русификации национальных меньшинств. «Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, писал в 1870 г. Министр народного просве­щения Д.А.Толстой, бесспорно, должно быть обрусение и слияние с русским народом».

Чиновников Царской России особенно беспокоили мусульманские учебные заведения, которые всё более стали проявляться как альтернативная система, с особой идеологией обучения. В этой связи следует отметить наиболее крупные и авторитетные центры новометодного обучения. В 1891 г. куп­цы, братья Ахмед, Гани и Махмут Хусаиновы, выходцы из Сеитовского посада, в Оренбурге по­строили мечеть и при ней основали мектеб и медресе «Хусаиния» без религиозной схоластики. В это учебное заведение нового типа они пригласили лучших педагогов, которые составили светскую учебную программу. Учебная программа медресе «Хусаиния» носила реформаторский характер. Де­ти обучались татарскому, русскому, арабскому языкам, изучали историю, математику, географию, физику, химию, педагогику, гражданское законоведение, чистописание, рисование. Преподаватели пользовались учебными пособиями и книгами зарубежных изданий [4]. Медресе «Хусаиния» имело богатую библиотеку с художественной, философской, педагогической литературой и периодически­ми изданиями на русском, татарском, арабском, персидском и других языках. «Шакирды медресе «Хусаиния» основали «Общество изучения казахского языка», целью которого было изучение памят­ников казахской народной словесности, составление учебников для мектебов и медресе на киргизком (казахском) языке, содействие издателям будущих газет» [5].

Многие выпускники этого медресе впоследствии стали видными государственными и общест­венными деятелями, поэтами, писателями, представителями науки и культуры Казахстана. Следова­тельно, в основу идеологии медресе «Хусаиния» была заложена возможность расширения кругозора, непосредственного знакомства с духовными достижениями современной им эпохи и развитие идей свободомыслия. Например, Уфимское медресе «Галия», открытое в 1906 г., имело важное значение в подготовке кадров нового типа. В своё время эти курсы закончили известные казахские писатели Магжан Жумабаев, Жиенгали Тлепбергенов, Беймбет Майлин. «Шакирды медресе «Галия» с целью развития казахского литературного языка начали издавать в 1915 г. рукописный еженедельный жур­нал «Садак», редактором которого был Б.Майлин, а впоследствии Ж.Тлепбергенов» [5].

Следует сказать, что каждый из народов, проживавших в Казахстане в рассматриваемый период, искал свою нишу в социально-культурной и экономической жизни края, стремился сохранить свою самобытность, что вызывало трудности при создании государственных школ для нерусских детей. Мы думаем, что проблема нашего исследования может представлять научный и практический инте­рес для людей, причастных к образованию, так как на документальном материале по истории станов­ления образования можно проследить развитие двух различных подходов Царского правительства к созданию сети государственных учебных заведений для нерусских народов. В настоящее время, в связи с фундаментальным переосмыслением всей истории Казахстана, одним из наиболее принципи­альных вопросов отечественной истории является объективное изучение наиболее существенных уз­ловых моментов развития образования в Казахстане, которое было неотъемлемым звеном в общерос­сийском процессе становления системы образования.

В период с начала XIX по начало XX вв. шел процесс постепенного создания единого образова­тельного пространства. Во главе этой идеи стоял Н.Ильминский, поддерживаемый православным ду­ховенством. Н.Ильминский предложил свою систему организации национальных школ, которая должна была быть воплощена в национальных окраинах России. Согласно его схеме предусматрива­лись:

1) первоначальные училища с двухгодичным сроком обучения;

2) одноклассные училища с че­тырёхлетним курсом обучения;

3) двухклассные училища с шестилетним курсом обучения с ограни­ченным использованием национальных языков.

Идеи Н.И.Ильминского, для более полного изучения системы, были проанализированы многими исследователями. Его взгляды на образование оценива­ются неоднозначно. С одной стороны, некоторые авторы характеризуют систему Н.И.Ильминского как прогрессивную (С.В.Грачев, Б.А.Кенжетаев, Е.Г.Осовский, С.), с другой — как деструктивную, в контексте свободного развития нации (Р.У. Амирханов, В.М.Горохов, Я.Н.Ханбиков).

Создание русско-казахских школ, безусловно, не являлось благотворительной акцией царизма, оно вполне укладывалось в рамки правительственной политики, направленной на ускорение хозяйст­венной и культурной интеграции кочевого населения Степного края в составе Российской империи. В то же время постановка школьного дела, несомненно, облегчала доступ подрастающему поколению из казахских семей к получению первоначальных знаний. В пореформенной России усиливается стремление народа к грамотности, приобщению к научным знаниям, литературе и искусству. В реа­лизации этой потребности большую роль сыграла передовая российская интеллигенция, создававшая различные просветительские организации при земствах и научных обществах, а также новые вне­школьные формы образования. Более способные выпускники русско-казахских школ имели возмож­ность продолжить образование в средних, а затем и в высших учебных заведениях России, формируя ядро казахской интеллигенции. Тем самым развитие русского образования среди казахского населе­ния Степного края способствовало культурному сближению двух народов. В этой связи мы солидарны с мнением Г.С.Султангалиевой которая пишет: «Историческое развитие народов По­волжья, Южного Урала и Западного Казахстана в конце XIX - начале XX вв. характеризовалось ста­новлением нового типа культурного взаимодействия и их интеллектуальных элит, формированием общих основ идеологии национального возрождения тюркоязычных общностей региона. Факторы, которые способствовали и обусловливали движение в этом направлении — развитие идеи возрожде­ния своих народов на основе их разностороннего образования и просвещения, подъёма культуры на родном языке, установления равноправия и паритетности тюрко-мусульманских и славяно­христианских народов в государственно-политической системе России» [6].

Таким образом, вышеприведённые факты послужили основанием для различных оценок и точек зрения относительно социально-политической миссии джадидизма. Следы таких оценок деятельно­сти джадидов мы до сих пор обнаруживаем в научной литературе. Например, одни оценивают их как «коллаборанистов» и «русификаторов», т.е. врагов ислама, другие оценивают их как борцов против колониализма и сторонников европеизма, третьи — как реакционное течение, проповедующее идео­логию национальной буржуазии и пантюркизма, четвёртые — как просветителей-реформаторов и интеллектуальную элиту мусульман. В какой-то мере различия в оценке роли и значения джадидизма объясняются тем, что сами лидеры этого движения отличались идейным видением реализации цели, а также своей социально-политической ориентацией. Поэтому мы можем с полным основанием утвер­ждать, что джадидизм в основном представляется как многогранное общественное движение со своими внутренними противоречиями, которое было организовано интеллектуальной элитой существующих просветителей-реформаторов тюркских народов, получивших европейское образование.

Широкое распространение в Казахстане идеологии джадидизма способствовало усилению контактов между различными представителями интеллигенции тюркских народов России и активному их вклю­чению в цивилизационные процессы общества на рубеже двух веков. Конец XIX - начало XX вв. — это время усиления культурного взаимодействия тюркоязычных народов, особенно Волго­Уральского региона и Западного Казахстана. Это проявилось в развитии национального движения среди тюркоязычных народов. Выдвигаемая джадидами реформа мусульманского образования, рели­гии и быта, требование развивать национальную культуру служили, в конечном итоге, средством ду­ховного утверждения и идеологического обоснования тюркских народов.

В этой связи следует ска­зать, что на рубеже веков в сфере образования и просвещения столкнулись две разные идеологии: просветительско-реформаторская и колониально-имперская. Поэтому мощное движение за реформу школы постепенно оформилось в политическое либерально-оппозиционное движение мусульман России. Таким образом, первая четверть XX в. отмечена качественным изменением общественного сознания, выходом на общественную арену новых сил. На базе религиозного реформаторства, про­светительства и либеральных идей формировались новые направления общественной мысли, которые образовали теоретическую основу последовавшего мощного подъема национального движения среди казахов по пути прогресса. Этот период ознаменовался усиленным влиянием светской культуры на тюркские народы Поволжья, Казахстана, Средней Азии, Сибири и др. регионов России в таких облас­тях, как просвещение, печатное дело, литература и искусство.

Список литературы

1. Сафаров Г. Колониальная революция (Опыт Туркестана). — Алматы, 1996. — С. 88.
2. Бенингсен А. Мусульмане в СССР. — Париж, 1983. — С. 79.
3. ЦГА РК. Ф.64. Оп.1. Д.3155. Лл.1-7.
4. ГАОО. 27 оп. 1 д. 17л. 12.
5.  Султангалиева Г. С. Джадидизм и взаимодействие тюркоязычных народов Урало-Поволжья, Казахстана (конец - нача­ле XX в). // Вестник КазГУ им. аль-Фараби. Сер. истор.— 2001. — № 3(22). — С. 38.
6. Там же. — С. 36.