Законодательно право на собственное изображение отдельно закреплено в статье 145 Гражданского кодекса Республики Казахстан, оно относится к числу личных неимущественных прав, а само изображение лица причисляется к нематериальному благу. Конституция Республики Казахстан в целом устанавливает, что все равны перед законом и судом. Никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по мотивам происхождения, социального, должностного и имущественного положения, пола, расы, национальности, языка, отношения к религии, убеждений, места жительства или по любым иным обстоятельствам (статья 14). Поэтому право на собственное изображение по законодательству Республики Казахстан есть у всех гражданам в одинаковой степени. Тем не менее, Гражданским кодексом перечислены случаи, когда согласия на использование изображения не требуется, другими словами, это право отсутствует у лиц в силу следующих обстоятельств:
- если это установлено законодательными актами;
- если изображенное лицо позировало за плату.
Несмотря на законодательно установленные случаи отсутствия права на собственное изображение, в действительности неоднократно складываются ситуации, когда право на собственное изображение фактически не признается за определенной категорией граждан, не обозначенной в законодательстве. Такой категорией чаще всего являются публичные лица, которые в силу своей профессиональной деятельности, определенного положения в обществе, вызывают общественный интерес (например, изображения звезд шоу-бизнеса, политических и общественных деятелей, крупных бизнесменов). Зачастую несогласованное использование изображения публичных персон происходит в средствах массовой информации, поэтому исследование данного аспекта права на собственное изображение заслуживает отдельного рассмотрения в рамках диссертационной работы. Фактически можно говорить о столкновении общественных интересов и личных прав публичных персон.
В подтверждение этого утверждения выступает статья 2 Закона Республики Казахстан от 23 июля 1999 года «О средствах массовой информации» где закреплено, что свобода получения и распространения информации любым не запрещенным законом способом гарантируются Конституцией Республики Казахстан. В то же время указывается, что государственные органы, общественные объединения, должностные лица и средства массовой информации обязаны обеспечить каждому гражданину возможность ознакомиться с затрагивающими его права и интересы документами, решениями и источниками информации. В данной статье прямо не указано о необходимости получения согласия на обнародование такой информации, ведь фактически закреплено только право на возможность ознакомиться с затрагивающими его права и интересы документами, решениями и источниками информации.
В Республике Казахстан не действует специальных норм в отношении публичных лиц. Ни Гражданский кодекс, ни Закон «О средствах массовой информации», ни какой-либо иной нормативный правовой акт
В то же время данная статья устанавливает границы пользования данным правом, не допуская разглашение сведений, составляющих государственные секреты или иную охраняемую законом тайну. Под охраняемой законом тайной подразумевается в частности служебная и коммерческая тайна (ст. 126 Гражданского кодекса Республики Казахстан, ст. 11 Закона Республики Казахстан от 31 января 2006 года «О частном предпринимательстве»), право на охрану личной жизни (ст. 144 Гражданского кодекса Республики Казахстан).
В Российской Федерации существует перечень случаев, когда право на собственное изображение изымается у некоторых лиц, в частности приведены следующие случаи:
- использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах;
- изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования;
- гражданин позировал за плату.
В Гражданском кодексе Республики Казахстан в статье 144 в целом оговорено право гражданина на охрану тайны личной жизни, в том числе тайны переписки, телефонных переговоров, дневников, заметок, записок, интимной жизни, усыновления, рождения, врачебной, адвокатской тайны, тайны банковских вкладов. Также определено, что раскрытие тайны личной жизни возможно лишь в случаях, установленных законодательными актами (например, в случаях наложения ареста или в рамках проведения оперативно-розыскных мероприятий). Отдельно оговорено, что опубликование дневников, записок, заметок и других документов допускается лишь с согласия их автора, а писем - с согласия их автора и адресата. В случае смерти кого-либо из них указанные документы могут публиковаться с согласия пережившего супруга и детей умершего. Изображение человека не отнесено статьей 144 Гражданского кодекса к тайне личной жизни, ему посвящена, как упоминалось, отдельная статья.
Среди ученых часто высказывалось мнение, что следует относить изображение человека к тайной (частной, личной) жизни. Так, Л.О.Красавчикова отмечает, что «право на собственное изображение - это не право автора и вообще не авторское право, а личное неимущественное право гражданина, направленное на обеспечение неприкосновенности его личной жизни». Далее автор отмечает, что «произвольное (без испрашивания согласия изображаемого) совершение таких действий есть не что иное, как вторжение в личную жизнь гражданина, который тем самым лишается возможности самостоятельно решать такой сугубо индивидуальный (личный) вопрос, как выставление или невыставление своего изображения для всеобщего обозрения.». А.М.Эрделевский отмечает: «.Кроме того, внешность как элемент личности гражданина, зафиксированная в его изображении в определенный момент времени, может составлять его личную тайну. Более того, любое не обнародованное самим гражданином собственное изображение следует предполагать сохраняемым им в тайне от третьих лиц».
В последнее время тема соотношения права на частную (личную, тайную, семейную) жизнь и права на свободу выражения все чаще находит свое отражение в различных сферах жизнедеятельности общества: будь то сфера общественно-политическая, коммерческая, шоу- бизнес. Объясняется это, прежде всего, не только успешным освоением всевозможных информационных технологий, но и повышенным интересом общества к любой из выуказанных сфер жизни общества, изменению ценностных ориентиров общества, его моральных и эстетических потребностей. Проблемы, которые еще вчера казались надуманными, сегодня могут приобретать едва ли не первостепенный характер. Думается, что прежде всего, это связано с достижением определенной степени благополучия общества, которое оставило позади ряд проблем, присущих раннему периоду, таких как дефицит, безработица, социальное и экономическое неблагополучие.
Столкновение права на свободу выражения и права на частную жизнь как двух основополагающих принципов Конвенциии о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (далее - Конвенция) часто является предметом спора не только среди ученых, но и в судебной практике. Большая практика сложилась в западных странах, в частности, в европейских странах и в США. Наличие богатой судебной практике,в свою очередь положительно сказалось на подробном правовом регулировании данной сферы правоотношений.
Например в США право на собственное изображение рассматривается в контексте «right or privacy» которое не имеет точного перевода на русский язык и включает в себя весьма внушительный, а часто и не обозначенный четко, объем нематериальных благ, защищаемых прецедентным правом. согласно Вебстеровскому словарю английского языка, «privacy» обозначает некое качество жизни, определяемое реальной возможностью человека осуществлять автономию и свободу в той сфере жизни, которая может быть названа «частной». 'Верховный суд Канады определили его (право на защиту частной жизни) как «узкую сферу персональной автономии, в которой осуществляется свободный выбор». В буквальном смысле «privacy» означает уединение, уединенность, тайну. Это слово-термин употребляется и для выражения права человека на автономию и свободу в частной жизни, права на защиту от вторжения в нее других людей, органов власти или каких- либо общественных организаций и государственных институтов.
Впервые термин «right or privacy» обозначил Томас Кулей (Thomas Cooley), в своих трудах он растолковал его как right «to be alone», то есть право находиться в одиночестве, не быть потревоженным кем-то. До этого суды в общем признавали «right or privacy», однако применение в судебной практике этой категории было затреднено в связи с тем, что она не была четко обозначена и определена в Конституции. Идею Томаса Кулея продолжили и развили судьи Уоррен и Брэндис (Warren and Brandeis), они признали, что новостные технологии имеют вмешательственную природу в частную жизнь и опубликовали резонансную статью в Harvard Law Review под названием «The Right of Publicity». Уоррен и Брэндис пришли к выводу, что многие старые законы априори защищают прайвеси, например, запрещая посторонним людям без разрешения входить в чужой дом (древний принцип «мой дом - моя крепость») или производить запахи и звуки, беспокоящие окружающих. Они смогли понять важность прайвеси и в работе тогдашних средств массовой информации, пророчески заявив, что газетчики в обозримом будущем могут стать крупнейшими нарушителями права на неприкосновенность личной жизни.
В США под защитой «right or privacy» находятся четыре вида вторжения:
- нарушение уединения;
- опубликование (раскрытие) частных фактов;
- описание (изображение) в фальшивом свете;
- коммерческое присвоение имени и облика персоны.
Однако для защиты своей частной жизни от посягательства прессы данным правом могут воспользоваться не все граждане США. Вернее не все граждане обладают данным правом в полной мере. Нордхаус разделяет в этой части граждан на «public and private figures», то есть на публичных и частных персон. Публичные персоны, или так называемые «celebrities» в сфере политики, бизнеса, шоу-бизнеса не могут рассчитывать на полноценную защиту «right or privacy». Судебная практика США сложилась по пути использования критериев «общественного интереса» и «общественного любопытсва». В случае, когда вмешательство в личную сферу было оправдано общественным интересом, то рассчитывать на наказание лиц, опубликовавших или обнародовавших сведения частного характера (будь то переписка, интимные фотографии, видеоматериалы), публичным персонам не приходится.
Принцип обеспечения общественного интереса, когда обнародование изображения человека прессой может быть оправдано, на наш взгляд должен быть применим и в отношении непубличных лиц. Интересна по этому поводу практика Европейского суда по правам человека. За основу судебных решений в Европейском суде всегда берутся статьи 8 и 10 Конвенции по правам человека. Так в деле «Тома против Румынии» изложена следующая фабула: «В сентябре 2002 года заявителя и другое лицо, A.M., задержали сотрудники службы по борьбе за наркотиками за хранение 800 г марихуаны, которую они, по мнению властей, намеревались продать. . В день задержания журналисты местного телеканала и газеты снимали и фотографировали заявителя в полицейском участке. На следующий день его фотографию с видимыми следами насилия опубликовали на первой странице газеты вместе со статьей, в которой его называли наркоторговцем. Как утверждает заявитель, журналистов пригласила полиция. В тот же день его заключили под стражу. Через несколько дней он подал жалобу на решение о заключении под стражу, которая поступила к прокурору на следующий день, и он лично передал ее на следующий день в суд, где ее зарегистрировали через два дня. Через четыре дня окружной суд отклонил жалобу как явно необоснованную. Заявитель подал кассационную жалобу. Через шесть дней она поступила в апелляционный суд, где ее зарегистрировали на следующий день. Отложив рассмотрение жалобы по требованию матери заявителя, суд в результате отклонил ее.
В 2003 году окружной суд приговорил заявителя к трем годам лишения свободы за незаконное хранение наркотиков с целью сбыта. По жалобе срок наказания уменьшили до одного года и шести месяцев.». По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции суд исходил из следующего: «Поведение полиции, пригласившей журналистов и позволившей им фотографировать заявителя в полицейском участке без его согласия с целью последующей публикации этого изображения в средствах массовой информации, представляло собой вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни. Государство-ответчик не представило объяснения, оправдывающего такое действие. Однако даже если предположить, что может усматриваться законное основание для оспариваемого вмешательства, остается вопрос о преследуемой законной цели. В данное время заявитель не находился в розыске, а был задержан в полицейском участке, и против него даже не возбудили уголовное дело. Указанные изображения, не имевшие реального новостного значения сами по себе, имели целью содействовать интересам правосудия, например, для обеспечения явки заявителя в суд или воспрепятствования совершению им преступления, поскольку обвинительное заключение еще не было составлено* (* Секретариат неточно передал соответствующую французскую фразу постановления, которая указывала буквально следующее: «Таким образом, нет необходимости рассматривать вопрос о том, отвечала ли публикация изображений, не имевшая информационного значения сама по себе, интересам правосудия, например, обеспечения явки в суд или предупреждения преступления, поскольку обвинительное заключение в тот момент не было составлено» (прим. переводчика). Таким образом, с учетом обстоятельств дела Европейский Суд находит, что вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни не преследовало ни одной из законных целей, предусмотренных пунктом 2 статьи 8 Конвенции.». Судом было принято постановление: «По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно)» и принято решение о выплате компенсации в порядке применения статьи 41 Конвенции: «Европейский Суд присудил выплатить заявителю 8 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда».
Таким образом, Европейский суд также разграничивает критерии, было ли опубликование изображения человека обеспечено общественным интересом, или же имело место грубое нарушение принципа невмешательства в частную жизнь, в результате, например, праздного любопытства.
В некоторых случаях Европейский суд отказывает в защите права на личную или семейную тайну (в частности, использование фотографии) исходя из того, что не исчерпаны все средства эффективной защиты прав, имеющиеся в национальном законодательстве. Например по делу «Мюррей (Murray) против Соединенного Королевства» в решении Европейского Суда по правам человека от 28 октября 1994 года сказано: «Что касается жалоб первой заявительницы по статье 8 относительно фотографирования, сохранения фотографии и данных о личности, то она (Комиссия по правам человека) согласилась с особым мнением сэра Базила Халла, который полагал, что статья 13 была нарушена, поскольку североирландский правопорядок не обеспечивает защиту личности, оказавшейся в ее положении, так как не знает права на неприкосновенность личной жизни в его общей форме.
Комиссия, сославшись на судебную практику (см. решение по делу Джеймс и другие от 21 февраля 1986 г., Серия А, т. 98, с. 47-48, п. 85-86), пришла к выводу, что в той мере, в какой жалобы первого заявителя направлялись против содержания законодательства Северной Ирландии, по статье 13 действительно отсутствует эффективное средство правовой защиты, но если можно прийти к выводу, что предмет жалобы - применение закона в ее деле, то она могла бы предъявить иск в суды Северной Ирландии. Правительство согласилось с этим и приняло мнение Комиссии. По этому вопросу Суд также пришел к тому же выводу, что и Комиссия.
Обеспечил ли г-же Мюррей соответствующий национальный закон, примененный к ней, достаточную степень защиты ее права на уважение ее личной жизни - это основной вопрос, вытекающий из статьи 8. Действия, обжалованные г-жой Мюррей по статье 8, признаны в настоящем решении совместимыми с требованиями статьи 8 (см. п. 83 - 95 выше). Статья 13, не гарантирует г-же Мюррей возможность жалобы, позволяющей оспаривать нормы права Северной Ирландии перед государственной властью (см. упомянутое решение по делу Джеймс и другие). В остальном, ей были доступны эффективные правовые средства, чтобы предъявить любой иск о несоблюдении национального права». В результате суд вынес следующий вывод: «Таким образом, обстоятельства настоящего дела не свидетельствуют о нарушении статьи 13 в отношении первого заявителя».
Вообще вопрос защиты сферы частной жизни тех или иных лиц по их профессиональному признаку толкуется судами различных стран неоднозначно. В некоторых случаях суды полагают, что не всегда человек может рассчитывать на ее полноценную защиту, так как это связано с его профессиональной деятельностью, но не следует оправдывать вмешательство в личную сферу человека тем, что это связано с его профессиональной деятельностью. Например в деле Нимитц (Niemietz) против Германии позиция суда по этому вопросу заключалась в следующем: «Суд не считает возможным или необходимым дать исчерпывающее определение понятию «личная жизнь». Было бы слишком строго ограничить ее интимным кругом, где каждый может жить своей собственной личной жизнью, как он предпочитает, и тем самым полностью исключить внешний мир из этого круга. Уважение личной жизни должно также включать до некоторой степени право устанавливать и развивать отношения с другими людьми.
Более того, кажется, нет принципиальных оснований, чтобы такое понимание «личной жизни» исключало деятельность профессионального и делового характера; именно в своей работе большинство людей имеют значительное, если не наибольшее, количество шансов развивать отношения с внешним миром. Эта точка зрения подтверждается тем фактом, как уже было справедливо отмечено Комиссией, что не всегда возможно четко разграничить, какая деятельность человека составляет часть его профессиональной или деловой жизни. Таким образом, особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент времени.
Лишение человека защиты по статье 8 на том основании, что мера, против которой подана жалоба, относится к профессиональной деятельности, как предлагает Правительство, в данном случае рискует привести к неравенству, поскольку такая защита могла бы остаться доступной лишь для того, чья профессиональная и непрофессиональная деятельность настолько тесно переплетены, что нет никакой возможности их разграничить. Ранее Суд не проводил разграничения такого рода: он полагал, что имело место вмешательство в личную жизнь, когда, например, прослушивались телефонные разговоры, и деловые, и личные (см. решение по делу Ювиг против Франции от 24 апреля 1990 г. Серия А, т. 176-B, с. 41, п. 8 и с. 52, п. 25); и когда обыск был связан исключительно с деловой активностью, Суд не полагался только на это обстоятельство как обоснование для исключения применимости статьи 8 (см. решение по делу Чаппел против Соединенного Королевства от 30 марта 1989 г. Серия А, т. 152-А, с. 12-13, п. 26 и с. 21-22, п. 51).».
Таким образом, Европейский суд по правам человека имеет достаточно четкую позицию по рассматриваемой нами проблематике, которая заключается в следующем:
- суд не считает возможным и необходимым четко определять, что следует включать в понятие «личной жизни», при этом изображение человека, будь то фотография или видеоизображение признается судом составной частью его частной жизни;
- если предполагается вмешательство в частную жизнь лица путем использования его изображения в прессе, то такое вмешательство должно быть оправдано законными основаниями (например, в интересах правосудия, если лицо находится в розыске, для обеспечения явки лица в суд и т.п.), то есть используемые изображения должны иметь новостное значение для общественности;
- обращение в Европейский суд по поводу защиты нарушенного права на собственное изображение может быть рассмотрено судом тогда, когда заявителем исчерпаны все имеющиеся средства и возможности для защиты своего права в своем государстве (например, обращения в уполномоченные органы, суды первой, апелляционной, надзорной инстанций и т.п.);
- несмотря на установленный судом общий принцип наличия общественного интереса у персон, занимающихся публичной деятельностью, суд отмечает, что не всегда возможно оправдать вмешательство в частную жизнь профессиональной деятельностью изображенного. Так не всегда возможно четко разграничить, какая деятельность человека составляет часть его профессиональной или деловой жизни. Таким образом, особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент времени.
Американские исследователи выделяют четыре основных причины, по которым ограничение «right or privacy» у публичных персон можно посчитать правомерным. Во - первых, многие публичные персоны сами ищут гласности и согласны на обнародование интимных сторон своей жизни. Во-вторых, знаменитости и персоналии неотделимы от понятия «публичности». В-третьих, разоблачение и выставление частных сфер жизни для знаменитостей чаще всего ожидаемо и они должны быть готовы к такому вмешательству прессы в личную жизнь. И наконец, пресса имеет право на вмешательство в частную сферу, поскольку это оправдано общественным интересом, которые знаменитости всячески провоцируют не только своими достижениями, но и вовлечением в свою частную сферу. Так или иначе стандарты признания вмешательства в личную сферу для публичных персон намного выше, чем у обычных людей.
Некоторые государства, например, берут за основу критерий имела ли выгода виновника, вмешавшегося в частную сферу знаменитости, коммерческий характер, некоторые требуют, чтобы для признания нарушения «right or privacy» на изображении (либо в новостном сообщении и т.п.) можно было четко идентифицировать субъект посягательства. То есть само по себе фотографирование публичной персоны не является вмешательством в частную сферу, нарушением «right or privacy».
Другим препятствием для «celebrities» в благополучной защите права на частную жизнь является факт фотографирования или видеосъемки публичного лица в общественном месте, которое не рассматривается как место для интимного уединения. То есть, неважно, наблюдает ли публика знаменитость лично, или через средства массовой информации, заявления о нарушении частной сферы прессой будут считаться необоснованными и неуместными.
В Российской Федерации право на опубликование изображений лица без его согласия закреплено в Гражданском кодексе в статье 152.1., где сказано, что согласия лица на использование изображения не требуется, если использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах; изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования.Следует отметить, что это право действует не только для представителей средств массовой информации, но и для всех граждан Российской Федерации. Изображение лица в публичном месте является основанием для отсутствия необходимости в испрашивании согласия на использование этого изображения не только в отношении публичных персон и знаменитостей, но и для других граждан. Однако в отличие от стран Европы и США в Российской Федерации все же публичные персоны больше защищены от вмешательства прессы в частную жизнь хотя бы потому, что оговорен запрет на использование изображения лица без его согласия, если изображаемая персона является основным объектом использования, несмотря на то, что была в публичном месте.
Как указывалось в начале, в Гражданском кодексе Республики Казахстан право на собственное изображение не разделяется по субъектам и принадлежит всем гражданам на равных основаниях.
Если с использованием изображений в прессе результат судебного дела зависит от множества факторов, которые по-разному толкуются разными судами, и чаще всего зависят от субъективных убеждений судьи, то по использованию изображений в рекламе сложилась наиболее единообразная практика. В странах Европы, США, Российской Федерации в случаях использования какой либо из составных частей privacy (фотографии, имя, образы и т.п.) в рекламных кампаниях (если целью и (или) результатом такого использования становится материальная выгода) суд однозначно исходит из позиции, что должно быть получено согласие их обладателя. Так известен случай, когда певица Рианна предъявила иск компании Topshop на $5 млн, она обвиняла известный бренд в том, что он поместил на футболки фотографию певицы без ее согласия. Однако представители Topshop обжаловали иск и, не дожидаясь приговора, все-таки запустили продажу футболок. Юристы певицы пожаловались в Верховный суд Лондона на то, что в результате продажи футболок с фотографией Рианны «ее поклонники были обмануты и репутация 25-летней звезды пострадала». Фотографии, сделанные в 2011 году в Ирландии (к слову, очень похожие на фотографии обложки одного из альбомов певицы), не были согласованы с Рианной. По словам певицы, она не давала согласия фотографировать себя. Поп-дива утверждает, что ужасно выглядит на снимке, попавшем на футболки. «Так как продажа футболок стартовала уже после начала судебного разбирательства по поводу авторских прав на фото, торговая сеть вводила покупателей в заблуждение, так как клиенты думали, что фото согласовано с певицей», — отмечают зарубежные СМИ. Заседание суда длилось всего две минуты, за которые судья огласил свое решение. Он назначил компании выплатить певице $3 млн. Похожая практика складывается в ближнем зарубежье. А.М. Эрделевский приводит следующий случай. Истец Б., летчик - испытатель по профессии, предъявил к банку и рекламной фирме иск о компенсации морального вреда, причиненного в связи с использованием без согласия истца его изображения в рекламе банка. Рекламный текст был расположен на фоне фотографии, изображавшей истца за штурвалом самолета. Истец требовал компенсации морального вреда в размере 300 млн. руб. (по 150 млн. руб. с каждого из ответчиков. Суд постановил взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 100 млн. руб., в равных долях с обоих ответчиков. Суд также обязал обоих ответчиков оплатить газетные сообщения о принятых в их пользу судебных решениях.
В данном случае суд однозначно признал наличие нарушения права на собственное изображение, и присудил довольно значительную компенсацию, при этом известен и другой случай, когда суд не признал нарушение права на собственное изображение у публичной персоны и отказал в присуждении материальной компенсации. Так, Останкинский суд Москвы отклонил иск певца Стаса Михайлова к прокатчику фильма «Дублер» о взыскании 10 млн руб. за незаконное использование образа и изображения артиста. Суд отказал в удовлетворении исковых требований о нарушении права на изображение и компенсацию морального вреда.
Как такового понятия публичной персоны, или иного понятия в таком роде не существует ни в законодательстве Республики Казахстан, ни в законодательстве Российской Федерации, ни в других постсоветских странах. Нет и теоретических исследований и судебных прецедентов, которые бы давали основания полагать наличие особого правового регулирования использования изображений публичных людей. В Республике Казахстан публичные люди обладают таким же объемом права на собственное изображение, как и обычные люди. Изображения публичных лиц часто могут быть предметом использования в средствах массовой информации, однако массовых обращений в суд по этим делам не наблюдается. Между тем, в прессе зачастую можно прочитать сюжеты об использовании изображений известных в стране личностей, и есть основания полагать, что их изображения зачастую используются без их согласия.
Список использованной литературы
- Красавчикова Л.О. Авторское право и право гражданина на собственное изображение // Проблемы современного авторского права. - Свердловск: Изд-во УрГУ, 1980.
- Эрделевский А.М. Об охране изображения гражданина // Законодательство. - М., 2007. - N 7. - С. 9 - 13