Сведения об авторе. Соегов Мурадгелди главный научный сотрудник Национального института рукописей Академии наук Туркменистана, доктор филологических наук, профессор, действительный член (академик) Академии наук Туркменистана.
Аннотация. Многие вопросы научной проблемы о Гражданской войне и иностранной интервенции в новейшей истории народов, входивших в состав бывшего Советского Союза, были и остаются актуальными по настоящее время, потому что в исследованиях, выполненных в советский период, они изучались односторонне, в результате чего жизнь и деятельность видных представителей туркменского народа, которые находились на той стороне фронта, не получили объективной оценки. В данной статье на материале переводной литературы предпринята попытка в какой-то степени заполнить указанный пробел. В заключение статьи автор констатирует, что для объективного изложения происходивших в 1918 году в Туркменистане событий, наряду с воспоминаниями их участников, необходимо в будущем выявить и использовать документальные материалы, которые хранятся в государственных и частных архивах Великобритании и ее бывшей колонии Индии. Кроме того, необходимо снять гриф секретности с многочисленных депеш разведчиков Тиг-Джонса, Эллиса и других, оперативно отправленных ими по телеграфу тогдашнему Управлению военной разведки, секция 6 – МИ-6 (Directorate of Military Intelligence Section 6, MI6) в Лондоне через агентов в Нью-Дели, которые содержатся в настоящее время в спецфондах и спецхранилищах. Уверен, что эти документы прольют дополнительный свет на уже освещенные в науке вопросы, поставят перед исследователями новые, более значимые задачи, связанные с односторонне изученным ранее периодом нашей истории.
1918 год вошел в историю туркменского народа ХХ века важными событиями, разве что сравниваемыми с 1924 годом, когда образовалась Туркменская ССР в составе Союза ССР, и 1991 годом, когда была провозглашена государственная независимость страны, а также 1995 годом, когда Генеральной Ассамблеей ООН была принята специальная резолюция о постоянном нейтралитете Туркменистана, которая была подтверждена вторично в 2015 году.
1918 год, прежде всего, знаменит тем, что 16 июля того года в селе Безмеин (ныне Абадан) на собрании уполномоченных представителей народа было объявлено о создании Туркменского (Мусульманского) комитета (или Туркменского центрального исполнительного комитета – правительства), членами (министрами) которого состояли Сейитмурад Овезбаев (1889–1937). Ораз-Сердар, сын Дыкма-Сердара (1871–1929?), ХаджиМурад (Ходжагелди Хаджимурадов, 1889–1939), Н.Н. Иомудский (Караш ХанИомудский, 1868–1928), братья Бекки (Бекмурад) и Какаджан Бердиевы и некоторые другие. Правительство наладило выпуск своего печатного органа на туркменском языке – газеты “Данг йылдызы” (“Полярная звезда”), которая печаталась арабским штифтом. Одновременно в Хивинском ханстве (бывший древний Хорезм), которое наряду с Бухарским эмиратом, представляло собой протекторат Российской империи, туркменский родовой вождь Джунейд-хан (Курбанмаммет-сердар, 1857–1938), захватив власть, посадил на трон свою марионетку и от своего имени начал взамен старых местных валют выпускать деньги на шелке, что являлось атрибутом нового государства.
Еще до этого, в начале лета того же 1918 года в результате восстания рабочих против большевистской власти, в Ашхабаде было создано Закаспийское временное правительство (или Временный исполнительный комитет Закаспийской области, в последующем – Директория) во главе с Ф.А. Фунтиковым (1875–1926), представляющее в основном интересы русского и другого христианского (армянского и др.) населения области [Еще см.: 4, с. 61–70]. Очевидно, Туркменский (Мусульманский) комитет (правительство), куда, наряду с туркменскими членами вошли два представителя местного азербайджанского населения, был создан в противовес “нетуркменскому” (“немусульманскому”) правительству области.
Таким образом, в Закаспийской области возникло своеобразное двоевластие, а если взять всю территорию современного Туркменистана, то – троевластие. Их объединяла общая вооруженная борьба против большевиков, но они во многом занимали разные позиции, в частности, в таком важном вопросе, каким является вопрос о будущей государственности коренного туркменского народа. В этой связи следует отметить, что в денежных купюрах, выпущенных Закаспийским временным правительством, наряду с записями на русском языке, присутствовали слова на туркменском языке, записанные арабскими буквами и указывающие на номинацию этих денежных единиц [См.: 10, c. 504–507]. Любопытно и то, что, кроме этих двух языков в деньгах Закаспийского временного правительства, выпущенных в Ашхабаде, имеются записи на армянском языке, которые выполнены специфическими армянскими буквами. Если пользоваться современными терминами и понятиями, то смело можно утверждать, что последнее не что иное, как результат лоббизма крупных армянских коммерсантов и предпринимателей, прибывших ранее не только из Кавказа, но и из Ирана (тогдашней Персии) и наладивших свои успешные дела в Закаспийской области.
Тем не менее, ни одно из этих правительств не имело полную поддержку со стороны народных масс. Также не разделял позиции местных властей Махтумкули-хан, сын Нурберди-хана (15.01.1859–28.04.1924), последний избранный туркменский хан, один из двух депутатов (другой социал-демократ И.Е. Миронов) Второй Государственной Думы России из Закаспийской области. Он был стойким сторонником сохранения, во что бы то ни стало, центральной власти в России, в данном случае, власти большевиков, захвативших ее в Петербурге в октябре 1917 года. Не случайно после восстановления большевиками своей власти в Закаспийской области он состоял, но непродолжительное время, членом Реввоенсовета 1-й армии [Еще см.: 3].
На фоне этих неоднозначных событий мы попытаемся на материалах, содержащихся в книгах трех англоязычных авторов, изданных в Лондоне в 1963, 2013 и 2014 гг., показать некую интерпретацию событий 1918 года, отличавшуюся от обобщений работ, выполненных в советский период. Результаты и положения этих работ давно известны специалистам и широкому кругу читателей, потому что в свое время они нашли свое отражение в школьных и вузовских учебниках. Поэтому мы решили на них особо не останавливаться. Наши источники ценны еще тем, что, по существу, все они в своей основной части содержат воспоминания непосредственных участников событий, происходивших в 1918–1920 гг. в Закаспийской области (нынешний Туркменистан), т.е. во времена небывалого ранее социального катаклизма, вошедшего в новейшую историю наших народов под названием “Гражданская война и иностранная интервенция”. Мы обратили особое внимание на характеристики, данные английскими очевидцами событий тех лет офицерам-туркменам, служившим в рядах Белой Армии. Здесь же отметим, что английские интервенты прибыли тогда в Туркменистан по просьбе Закаспийского временного правительства от 26 июля 1918 года, и между ними был согласован и 16 августа 1918 года был подписан в Ашхабаде договор об обоюдных обязанностях и обязательствах.
Теперь приступим к анализу наших источников. Начнем с мемуаров капитана Реджинальда Тиг-Джонса (Capitan Reginald Teague-Jones, 1889–1989), которые до нас были интерпретированы в монографии Талин Тер-Минасьян (Taline Ter Minassian), переведенной с французского на английский язык Томом Рисом (Tom Rees) и изданной Оксфордским университетом в 2014 году под названием “Most Secret Agent of Empire Reginald Teague-Jones Master Spy of the Great Game” (“Самый тайный агент империи: Реджинальд Тиг-Джонс, основной шпион Большой игры”). В книге на основе воспоминаний самого Тиг-Джонса с привлечением других источников подробно описывается жизненный путь этого хитрого и безжалостного шпиона, который до старости лет служил Британской империи, а прожил он почти 100 лет. Удивил нас еще тот факт-фальшивка, когда в своих воспоминаниях, изданных в мартовском номере журнала “Fortnightlu Review” за 1933 год под названием “Двадцать шесть комиссаров”, генерал Уилфред Маллесон (Major-General Sir Wilfred Malleson, 1866–1946), который непосредственно руководил проводимой ТигДжонсом работой в Закаспийской области, пытается всячески обелить типичного разведчика, характеризуя его такими безобидными словами: “Офицером для связи в Ашхабаде был Пенджабский полицейский (?) Тиг-Джонс. Живой, работящий, бегло говоривший порусски, он в роли дипломата имел один недостаток. Вместо того, чтобы удовлетвориться устной передачей инструкции, он во многих случаях записывал их буквально”. “ТигДжонс после войны ушёл с военной службы, и сейчас нельзя установить его местонахождение” [Cм.: 1].
Нас в данной работе интересует лишь небольшая часть его обширной “деятельности” Тиг-Джонса, развернувшейся в бывшей Закаспийской области в 1918 году, обходя даже такие дискуссионные и невыясненные до конца события, каковыми является расстрел 26 Бакинских комиссаров [См.: 2]. Прежде всего, мы тщательно ознакомились с
теми страницами воспоминаний, где содержатся редкие сведения о туркменских деятелях того периода, ибо о них мало объективных данных в работах ученых советского периода. Тиг-Джонс сообщает о Махтумкули-хане следующие данные: “Он был верным сторонником старого режима и был убежден, что русские еще раз попытаются захватить власть во всем Туркестане. Когда Туркменский комитет был сначала сформирован, ему предложили должность Президента. Он отказался принять это, ссылаясь на то, что он не хочет действовать против русских. Он потерял влияние, так как Овезбаев выдвинулся, но все еще командовал и имел большую власть, чем Овезбаев и ХаджиМурад. У него были последователи, однако, без оружия” [9, с. 96] (Здесь и далее перевод с английского наш – М.С.). Если верить сведениям, содержащихся в работе ТерМинасьян, мачехе Махтумкули-хана, бывшей второй жене-вдове его отца, знаменитого Нурберди-хана (1830–1880), Гульджемал-ханше (1836–1919), которая сыграла большую роль в мирном присоединении Мервского оазиса к России в конце 1883 и начале 1884 гг., будучи 83-летней старухой. К сожалению, ей не посчастливилось умереть своей естественной смертью, она была убита большевиками. Подобная участь настигла также ее сына Юсуп-хана, сводного брата Махтумкули-хана, правда, воевавшего против большевиков в составе Белой армии [9, с. 95].
Английский капитан Тиг-Джонс характеризует Сейитмурада Овезбаева как активного и про-турецкого деятеля, который раньше служил в Туркменском полку Царской армии и после демобилизации стал секретарем Закаспийского мусульманского комитета [9, c. 95]. Вот еще одна цитата из воспоминаний Тиг-Джонса: “Вследствие глупой ошибки Комитета, который не так давно предоставил ему (С. Овезбаеву – М.С.) круглую сумму в два миллиона, что позволило ему собрать вокруг себя группу последователей, но они будут бороться или не будут бороться за предложенные им цены, пока не известно. В представлении, полученном Комитетом, говорилось, что Овезбаев будет бороться на их стороне до тех пор, пока это его устраивает и перейдет на сторону русских в любой момент, когда он захочет и когда они ему заплатят” [9, c. 96].
Из воспоминаний Тиг-Джонса в интерпретации Тер-Минасьян узнаем о том, что еще один представитель туркмен Хаджи-Мурад (Ходжагелди Хаджимурадов), бывший подполковник Туркменского пехотного полка Российской армии, служил комиссаром в большевистском Совете перед его изгнанием из Ашхабада и затем стал первым заместителем Ораз-Сердара. Хаджи-Мурад – основатель Туркменского центрального исполнительного комитета в селе Безмеин, в нескольких милях от Ашхабада. Позже назначенный членом Закаспийского временного правительства Хаджи-Мурад придерживался сильных про-турецких взглядов, по крайней мере до капитуляции Оттоманской (Османской) империи в Первой мировой (Большой) войне [9, c. 96].
Как пишет Тер-Минасьян, Британская военная миссия, главным представителем которой в Закаспийской области был Тиг-Джонс, не могли остаться безразличной к туркменскому вопросу. Она согласовала тайный военный союз c командующим Закаспийского фронта Ораз-Сердаром, туркменские части которого, если даже воевали хуже, не уступали по численности российским призывникам. Желание туркменских деятелей о независимости Закаспийской области, в которой большинство населения было туркменским, усложнялось тем факт, что область в то время находилась во власти увеличивающейся анархии. На фронте британцы близко сотрудничали с Oраз-Сердаром, но некоторые из влиятельных туркмен под лидерством Хаджи-Мурада уже сходились с Закаспийским правительством. Ораз Сердар, как сын Дыкма-Сердара, героя туркменского сопротивления русским в Геок-тепе в 1881 году, наслаждался большим престижем. По мнению ТигДжонса, без сомнения Овезбаев был связан с турецкими агентами и имел влияние на Oраз-Сердара, который был слаб и легко попадал под влияние [См.: 9, с. 95–96].
Другой офицер-участник английской интервенции в Средней Азии Latham Valentine Stewart Blacker (1887–1964) еще в 1922 году в своей книге “On Secret Patrol in High Asia” (“На секретном патруле за высокими широтами Азии”), которая переиздана в том же Лондоне в 2013 году, пишет, что “Командующим в звании генерала был руково-
дитель туркмен-текинцев, теперь уже сэр Ораз-Сердар, K.C.M.G. (то есть кавалер британского ордена II степени Св. Михаила и Св. Георгия – М.С.), который является сыном Дыкма-Сердара, руководившего защитой Геок-тепе против Скобелева и умершего в 1882 году. Победивший генерал забрал к себе мальчика и послал его в Петроград, где его устроили в Императорский кадетский корпус и, в конечном счете, он стал российским генералом” [7, c. 138–139]. Здесь же отметим, что, в свою очередь, туркменский генерал Ораз-сердар во время встречи, проходившей 19 ноября 1918 года в Байрамалы, вручил британскому генералу Моллесону от имени эмира высокий орден Бухарского эмирата – “Nishan-i Dar-еs-Saltan-i Buhara-i Sherif” [См.: 5, с. 43–49].
Хочется несколько подробно, чем остальные воспоминания, остановиться на работе, которая принадлежит Чарльзу Говарду Эллису (Charles Howard Ellis, 1895–1975), британцу австралийского происхождения, и мало содержит личные впечатления автора об описываемых событий, а выполнена с привлечением многих других источников. Об этом сам автор оговаривается в начале книги, которая была выполнена на английском языке и издана в 1963 году в Лондоне. Чарльз Эллис принял непосредственное участие в событиях 1918–1919 гг. в Закаспийской области, находясь в составе Британской военный миссии, руководимой генералом Маллесоном.
Хаджи-Мурад Чарльз Эллис
Из литературы, выставленной на сайты Интернета, узнаем, что, будучи выпускником Оксфордского и Сорбоннского университетов, Чарльз Говард Эллис, известный еще и как Дик Эллис (Dick Ellis), был британским офицером разведки и работал под прикрытием сотрудника британского МИДа в Берлине, Париже, Нью-Йорке, Сингапуре. Полковник разведки в отставке Чарльз Говард Эллис в 1966 году был допрошен английскими спецслужбами, и в ходе расследования, которое велось с 1951 года, oн сознался в своих связях с советской внешней разведкой и немецкой военной разведкой (абвер), начиная с 1920-х гг., но не был привлечен к судебной ответственности [См.: 6].
Книга воспоминаний Чарльза. Эллиса “The British “Intervention” in Transcaspia 1918–1919” содержит более или менее достоверные сведения о туркменских руководителях Белого движения в Закаспийской области. Она снабжена большим количеством редких фотографий (Ораз-Сердара и др.), что придает ей особую значимость. Следует также отметить, что, в отличие от воспоминаний некоторых других участников этих событий (например, бухарца Салимбека, который не приводит личные имена туркменских руководителей вообще), в книге Эллиса со стр. 28 по стр.157 непосредственно личное имя командующего Закаспийским фронтом Ораз-Сердара (Oraz Sirdar) приводится не менее 43 раз, не считая использования для обозначения этого лица личного местоимения “он” и его производных. Британский офицер в своих воспоминаниях несколько раз упоминает других туркменских офицеров-командиров подразделений Белой Армии, а именно С.
Овезбаева (Obez Baev) и Х. Хаджимурадова (Hadji Murat), и констатирует, что они были высокообразованными людьми [8, c. 28, 98].
Чарльз Эллис в своей книге очень подробно описывает ход обсуждений по координации военных действий между туркменами и англичанами. Он, в частности, пишет, что перед возвращением в Мешхед в середине декабря 1918 года генерал Маллесон воспользовался приездом Ораз-Сердара в Ашхабад, чтобы обсудить с ним сложившее военное положение в Закаспийской области. До этого он уже провел консультации с командирами своих войск. Ораз-Сердар не скрывал того факта, что он был сильно расстроен приказом Симла, ограничивающего движение британских войск в оборонительных операциях. Он, казался, был немного не уверен в своих силах, чтобы сделать дальнейшее продвижение без помощи британских и индийских войск, но в то же время он хотел продвигаться вперед, в направлении Амударьи (Окса), до наступлении зимы. Ораз-Сердар и генерал Крутен продолжали настаивать на том, что генералу Маллесону следует убедить своих начальников позволить британско-индийскому контингенту принять участие в наступление на Чарджоу.
Далее в книге говорится, что в ходе встречи Ораз-Сердар поднял вопрос о Бухаре. Эмир Бухары имел плохо снабженную, но большую армию в своем распоряжении, и считал для себя угрозой большевистскую власть в Ташкенте. Он, вероятно, меньше всего хотел заключить договор с Закаспийским правительством, чем с англичанами, и едва ли можно было ожидать, что его войска будут играть какую-либо роль в операциях в Закаспии. Но было в его интересах сотрудничать с анти-Ташкентскими силами, чтобы освободить Чарджоу, который находился на территории Бухарского эмирата. Генерал Маллесон не смог оправдать надежду Ораз-Сердара, что приказ индийского правительства будет отменен, но заверил его, что не было никакого намерения, насколько ему было известно, о выводе войск из Мерва. Что касается Бухары, Маллесон призвал Ораз-Сердара установить, каковы взгляды эмира о ситуации и его намерения в отношении Ташкента, но добавил, что эмир не должен надеяться, что британская помощь обязательно будет оказана [8, с. 112–113].
Заглянем теперь на те страницы воспоминаний, в которых описывается встреча генерала Маллесона с посланником эмира Бухары: Бухарский посланник выглядел впечатляющим пожилым джентльменом, с бородой, окрашенной хной, был одет в великолепный, прекрасно вышитый шелковой халат. После обмена любезностями, в котором Маллесон, к удивлению его помощников, превзошел самого себя, разговор был продолжен в вагоне, который использовался для придвижения начальников. Бухарский посланник понимал русский язык, но предпочел говорить по-персидски, так что встреча проходила на трех языках. Это несколько замедляло ход встречи и напрягало переводчиков в поиске эквивалентных терминов для языка вежливости, используемых с обеих сторон. Из состоящего разговора выяснилось, что у эмира не имеется конкретных предложений, но он хотел бы получить больше сведений и советов. Англичане намерены взять Чарджоу и дальше наступать на Ташкент? Если это так, то какое будет их отношение с Бухарой? Эмир слышал о подвигах индийских солдат: могут ли они стать инструкторами для его армии? Каковы оценки генерала Маллесона ситуации в целом?
Генерал Маллесон объяснял тактично, как мог, что англичане находятся в Закаспии с целью помочь Закаспийскому правительству и не будут заниматься военной или политической деятельностью без согласия закаспийцев. Он уверял, что его правительство испытывает самые дружеские чувства к власти и населению Бухары. Нынешняя ситуация является очень запутанной, но появляются лучи надежды на то, чтобы она стала яснее в ближайшее время. На замечание посланника о том, что эмир был бы рад иметь какиелибо советы, которые он предложит ему, генерал Маллесон ответил, что он настоятельно рекомендует соблюдать осторожность. Неверный шаг может быть опасным, было бы лучше, если подождать, пока вся внутренняя ситуация России не стала яснее. Затем посланник спросил, готов ли правительство генерала Маллесона предоставить ему современное оружие. Он также был бы рад, если англичане предоставили инструкторов. Маллесон ответил, что он возьмет это дело для себя на рассмотрение. Что касается ОразСердара, по мнению автора воспоминаний, он был разочарован итогами встречи, ибо в ней ничего конкретного не решилось. Эллис также считает, что Ораз-Сердар всегда действовал согласно советам англичан и не руководствовался собственными решениями в сражениях против отрядов Красной Армии [8, с. 142–143, 54].
Важной для исследователей является информация Чарльза Эллиса о том, что “Ораз-Сердар и его подчиненные получили высокие награды от британского правительства. Лидер туркмен был оставлен на своих чинах, хотя его заменил в апреле в должности Верховного командующего генерал Лазарев. В конце концов он удалился в Персию, где жил в уединении в течение года или двух, прежде чем умер в 1922 году” [8, с. 156– 157]. Но датой кончины первого туркменского боевого генерала Ораз-Сердара до сих пор одни ученые принимают 1919 г., а другие – 1929 г. Кроме того, имеются по этому поводу и другие предположения [См.: 5, c. 43–49]. Таким образом, данный вопрос не нашел еще своего окончательного решения.
В качестве общего итога всему изложенному можно констатировать, что для объективного изложения происходивших в 1918 году в Туркменистане событий, наряду с воспоминаниями их участников, необходимо в будущем выявить и использовать документальные материалы, которые хранятся в государственных и частных архивах Великобритании и ее бывшей колонии Индии. Кроме того, необходимо снять гриф секретности с многочисленных депеш разведчиков Тиг-Джонса, Эллиса и других, оперативно отправленных ими по телеграфу тогдашнему Управлению военной разведки, секция 6 – МИ-6 (Directorate of Military Intelligence Section 6, MI6) в Лондоне через агентов в Нью-Дели, которые содержатся в настоящее время в спецфондах и спецхранилищах. Уверен, что эти документы прольют дополнительный свет на уже освещенные в науке вопросы, поставят перед исследователями новые, более значимые задачи, связанные с односторонне изученным ранее периодом нашей истории.
ЛИТЕРАТУРА
- Маллесон В. Двадцать шесть комиссаров. [Электронный ресурс] URL: http://istprof.ru/1330.html (дата обращения: 29.08.2017).
- Микоян А. Так былo. [Электронный ресурс] URL. http://www.litmir.info/br/ (дата обращения: 30.08.2017).
- Соегов М. В 1907 году последнего туркменского хана избрали депутатом Государственной Думы России (по страницам исторической и художественной литературы) // Язык и культура, 2014, № 17–18. [Электронный ресурс] URL: http:// www. ff. unipo. sk/jak/17-18_2014/soegov2.pdf (дата обращения: 29.08.2017).
- Соегов М. Востоковед Л.А. Зимин и его перевод сочинения неизвестного автора о действиях Омар-Шейха, сына Тамерлана. // Вестник Алтайского государственного педагогического университета,2017, № 1 (30), c. 61–70.
- Соегов М. Туркмены-командиры Царской и “Белой” Армий: генерал Ораз-Сердар, сын Дыкма-Сердара. In: Научный Татарстан. Гуманитарные науки, 2015, № 3, c. 43–49.
- Эллис Чарльз Говард. [Электронный ресурс] URL: http:// www. litmir. info/ br/? b= 187856&p =238 (дата обращения: 06.01.2015).
- Blacker L.V.S. On Secret Patrol in High Asia. 1922. Reprint. London: Forgotten Books, 2013.
- Ellis C.H. The British Intervention in Transcaspia. 1918–1919 (Published in the United States of America by Ubiversity of California Press. Berkeley and Los Angeles. Published in Great Britain by Hutchinson & Co.). London, 1963.
- Minassian Ter T. Most Secret Agent of Empire: Reginald Teague-Jones, Master Spy of the Great Game. Translated from the French by Tom Rees, London: Hurst Publishers, 2014.
- Söyegov M. Yüzünde Çaşdaş Türkmence Yazı Bulunan İlk Kaǧıt Paralar // Çaǧdaş Türk Dili. Ekim Sayı: 344. Ankara, 2016, s. 504–507.