Становление и развитие теории экономических циклов

Самым значительным циклическим кризисом в ХХ столетии был кризис 1929-1933 гг., охва­тивший практически все развитые капиталистические страны и получивший название «великой де­прессии».

Отличить кризис от предшествующего спада подчас достаточно сложно. Люди, пережившие «великую депрессию», по этому поводу шутили: «Спад — это когда вы остаетесь без работы. Кризис

—   это когда без работы остаюсь я».

Подъем знаменует выход из кризиса. Начинается оживление производства. Сопутствующий ему рост занятости и доходов стимулирует рост расходов и производства.

Следует отметить, что марксистская экономическая школа исследовала исключительно про­мышленный цикл протяженностью 7-12 лет, относясь ко всем остальным видам цикличности с пре­дубеждением, как к порождениям враждебной буржуазной политэкономии.

Причем марксисты (марксистская теория цикла) считают, что формальная, или абстрактная, воз­можность цикличности (при капитализме) заложена уже в простом товарном производстве и выте­кает из функций денег как средства обращения и средства платежа при разрыве актов купли-про­дажи. Однако эта возможность превращается в реальную действительность лишь на определенном этапе развития — в машинный период.

Экономические кризисы порождают так называемое основное противоречие капитализма — противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения результатов этого производства. По мере накопления капитала, роста производительных сил происходит все большее обобществление производства: концентрация и централизация капитала, формирование индустриальных центров, крупных капиталистических предприятий. Углубляется об­щественное разделение труда, расширяются экономические связи, внешние и внутренние. Продукты становятся результатом труда многих миллионов работников. Но присвоение всех этих продуктов остается частнокапиталистическим.

Специфическим проявлением капиталистического кризиса в теории марксизма являются аграр­ные кризисы. Они имеют ту же общую причину своего возникновения: основное противоречие капи­тализма, но отличаются некоторыми особенностями, которые сводятся к:

• монополии на землю (как объект хозяйства);
• специфическому ценообразованию в аграрном секторе;
• влиянию природного фактора;
• отставанию уровня развития сельского хозяйства от промышленности.

В связи с этим аграрные кризисы носят непериодический, затяжной характер. Марксисты выде­ляли три крупнейших аграрных кризиса: 1875-1896, 1920-1936 и 1948-1965 гг.

1.Сегодня существует целый ряд теорий, объясняющих колебания экономического роста при­чинами, лежащими за пределами собственно экономики. Одной из них является инновационная тео­рия цикла.

По мнению ее сторонников, в основе экономических подъемов лежат переходы к принципи­ально новым техническим принципам производства: переход от ручного труда к машинному в тек­стильной промышленности, с которого начался промышленный переворот, массовое внедрение «без­лошадной тяги» в виде автомобиля на рубеже ХХ в. или компьютерная революция наших дней. Все эти нововведения требовали крупных первоначальных вложений и увеличивали доходы производи­телей новой техники. Те, в свою очередь, расходуя их, создавали доходы тех, у кого покупали нуж­ные им товары и услуги и т.д. Увеличение суммарных доходов и расходов в обществе стимулировало рост производства. С завершением перестройки экономики на новых технических принципах прихо­дит конец и подъему. Народное хозяйство вступает в фазу спада до новой технической революции.

1. Другая группа теорий экономических циклов исходит из собственно экономического объясне­ния этого явления. К таковым, например, можно отнести теории перенакопления и недопотребления.

Центральное место в теории перенакопления занимает вопрос о чрезмерном развитии отраслей, изготовляющих товары производственного назначения, по отношению к отраслям, производящим потребительские товары: отрасли, изготовляющие товары производственного назначения, подвер­жены воздействию экономического цикла гораздо сильнее, чем отрасли, производящие товары по­вседневного спроса. Во время повышательной — выпуск товаров производственного назначения рас­тет, а во время понижательной фазы цикла сокращается гораздо более резко, чем производство това­ров кратковременного пользования.

Согласно воззрениям теоретиков перенакопления, описанное явление представляет собой сим­птом серьезной диспропорции, возникающей во время фазы подъема. Отрасли, производящие капи­талоемкие товары, получают (относительно) чрезмерное развитие. Таким образом, именно реальная диспропорция в структуре производства, а не просто нехватка денег, является причиной кризиса.

Родоначальником теории недопотребления является швейцарский экономист С.Сисмонди. Су­ществует множество разновидностей этой теории, наиболее обоснованная из них применяет термин «недопотребление» в значении «чрезмерных сбережений». Депрессии вызываются тем обстоятельст­вом, что слишком большая часть текущего дохода сберегается и слишком незначительная часть рас­ходуется на потребительские товары. Именно добровольные сбережения, совершаемые отдельными лицами и компаниями, нарушают равновесие между производством и реализацией.

Причина чрезмерных сбережений заключается в неравномерном распределении дохода. Подав­ляющая часть сбережений приходится преимущественно на тех, кто получает крупный доход. Если бы можно было повысить уровень заработной платы и одновременно перераспределить националь­ный доход более равномерно, то доля сбережений не была бы угрожающе большой.

1. Чисто монетарная теория толкования цикла наиболее полно изложена в работах английского экономиста Р.Хоутри (1879-1975 гг.). Для него цикл есть «чисто денежное явление» в том смысле, что изменение денежного потока является единственной и достаточной причиной изменения эконо­мической активности, чередования процветания и депрессии, оживления и вялой торговли. Когда спрос на товары, выраженный в деньгах (или денежный поток), увеличивается, торговля становится оживленной, производство расширяется, цены растут. Когда спрос уменьшается, торговля ослабевает, производство сокращается, цены падают. Денежный поток, т.е. спрос на товары, выраженный в день­гах, непосредственно определяется «потребительскими затратами», т.е. расходами за счет дохода.

Неденежные факторы, такие как землетрясения, войны, забастовки, неурожай и т.д., могут вы­звать общее обнищание, другие, как, например, изменение урожайности, чрезмерное развитие опре­деленных отраслей, могут вызвать частичную депрессию в отдельных отраслях промышленности. Но общая депрессия в смысле фазы цикла, т.е. такое положение, при котором неиспользованные ресурсы и безработица имеют всеобщий характер, не может быть вызвана неденежными факторами или собы­тиями, за исключением тех случаев, когда они приводят к падению потребительских издержек, т.е. к уменьшению денежного потока.

Согласно монетарной теории цикл есть не что иное, как точная копия в небольшом масштабе денежной инфляции и дефляции. Депрессия усиливается падением скорости обращения денег. С дру­гой стороны, во время фазы процветания преобладают инфляционные процессы. Если бы денежный поток можно было стабилизировать, то колебания экономической активности исчезли бы. Но этого не происходит, так как денежной системе присуща неустойчивость.

1. В развитии психологических теорий цикла можно выделить три направления. Первое направ­ление, возникшее на рубеже XIX-XX вв. (к нему относятся концепции У.Джевонса и В.Парето (1848-1923 гг.)), отводит главную роль в возникновении циклических колебаний спекулятивным мо­тивам в операциях предпринимателей на товарных рынках и фондовой бирже, т.е. мотивам, связан­ным с ожиданиями дальнейшего роста цен и курса ценных бумаг. В этом случае начальный импульс буму дает стихийно возникшее оптимистическое настроение, быстро распространяющееся среди всех предпринимателей по каналам социально-психологического воздействия (главную роль играет сле­дование примеру других). Спекулятивное раздувание спроса, опирающееся на широкое использова- ние банковского кредита, ведет к необоснованному увеличению производства, отклоняющему эко­номику от равновесной траектории.

Конец бума наступает в результате повышения ставки ссудного процента и наметившегося пе­релома тенденции роста цен. Кризис оказывается результатом паники, развертывающейся цепной ре­акции банкротств. Разрушительный кризис приводит к затяжной депрессии, из которой экономику может вывести снижение процентной ставки в сочетании с возрождением оптимизма, которое свя­зано, в частности, с появлением «нового поколения» предпринимателей.

Второе направление психологической теории цикла, возникшее в 20-30-е годы XX в., связано главным образом с теорией У.А.Пигу (1877-1959 гг.) и отчасти Дж. М.Кейнса. Основную причину авторы данной концепции искали в специфике производственных капиталовложений, осуществляе­мых в условиях распыленности производителей, и связанном с ней «несовершенстве» рыночной ин­формации. Главными факторами, определяющими поведение предпринимателей в цикле в данном случае, являются уровень ожидаемого дохода от новых капиталовложений и соотношение фактиче­ской и ожидаемой величины дохода.

У.А.Пигу считает, что уровень дохода, превышающий ожидающуюся ранее величину, порож­дает среди предпринимателей оптимизм и улучшает оценки ожидаемого дохода на будущий период, что, в свою очередь, ведет к расширению производства и инвестиций. Однако поскольку предприни­матели лишены информации о планах конкурентов, предложение товаров в определенный момент неизбежно превысит спрос, и фактический доход начинает отставать от ожидаемого (величина кото­рого определяется без поправки на конкуренцию), т.е. выявляется так называемая «ошибка опти­мизма». Осознание этой ситуации ведет к сокращению производства и инвестиций, которое усугуб­ляется кризисом доверия к кредитной сфере.

Третий вид теории, выводящей циклические колебания экономики из свойств экономического субъекта, представляет собой «равновесная теория экономического цикла» Р. Лукаса. Эта теория ос­нована не на анализе каких-либо реальных особенностей психологии участников производства. Глав­ную роль в этой концепции играет гипотеза о поведении хозяйственных субъектов и особенностях восприятия ими экономической информации.

Центральной идеей равновесной теории цикла является взаимодействие денежных шоков (т.е. неожиданного роста массы денег в обращении и связанного с этим роста цен) и акселерационного механизма. Следующим звеном в модели Лукаса является предположение о том, что предпринима­тель не может отличить инфляционное повышение цен на свой продукт от роста относительных цен на него и потому при всяком росте цен увеличивает инвестиции и уровень занятости. Таким образом, неравномерная инфляция, которая однозначно связывается в данной теории с ростом государствен­ных расходов, ведет к наступлению фазы экономического подъема при неизменном уровне реального совокупного спроса.

Понижательная фаза цикла наступает тогда, когда производители начинают понимать свою ошибку и сокращают производственные мощности и занятость, а так как это происходит на фоне продолжающегося роста цен, то возникает стагфляция.

1. Неокейнсианское и неоклассическое направления теории цикла солидарны в том, что одной из фундаментальных причин механизма цикличности является процесс приспособления запаса капитала к условиям воспроизводства, которые сами, в свою очередь, меняются под воздействием и в ходе это­го приспособления. По их мнению, узловым элементом циклического механизма служит процесс установления соответствия между величиной накопленного в обществе к данному моменту времени основного капитала — «запасом» и величиной ежегодно воспроизводимой стоимости — «потоком». Предполагается, будто между «потоком» и «запасом» существует некая равновесная пропорция, так что, при прочих равных условиях, чем больше ежегодный объем воспроизводства, тем больше объем накопленного капитала, и наоборот. Эта связь мыслится, как правило, не жесткой, не как технологи­чески заданная константа, а как средняя, доминирующая лишь в конечном счете тенденция. Пока равновесная пропорция не нарушается, циклических колебаний, якобы, быть не может. Но коль скоро они наблюдаются, фактическая пропорция «запас — поток» отклоняется то в одну, то в другую сто­рону от «нормальной» величины. При этом колеблются как ежегодные размеры производства, так и объем основного капитала.

Исследование такого рода колебательных механизмов и составляет, по сути дела, главный пред­мет рассматриваемых концепций. Фундаментальным, с точки зрения их авторов, является вопрос о характере и причинах изменения пропорции «запас-поток». В зависимости от ответа на него в теории цикла можно выделить два основных направления: неокейнсианское, приверженцы которого актив­ную роль в движении указанной пропорции отводят изменениям запаса накопленной стоимости, и неоклассическое, которое, напротив, первичными признает изменения потока воспроизводимой стоимости.

У истоков неокейнсианской теории цикла стоит группа известных американских и английских экономистов — Дж. М.Кейнс, Дж. Хикс, П.Самуэльсон, А.Хансен, Р.Харрод и др., работы которых на много лет вперед предопределили развитие зарубежной экономической науки.

Основная гипотеза, на которую опираются представители этого направления, заключается в том, что первопричиной, приводящей в действие циклический механизм в целом, служит «стремление» фактического запаса капитала (К) достичь некоего равновесного уровня (Ко). Последний трактуется специалистами как величина, в известном смысле лучшая из всех возможных (на данный момент). Поэтому в работах неокейнсианских теоретиков интерпретация Ко как равновесного запаса капитала дополняется его определением как желательного. Именно «желательность» К_о для экономических агентов побуждает их менять запас К (путем инвестирования), приближая его к уровню К_о и порож­дая тем самым циклическое движение капитала. Колебания «потока» рассматриваются при этом лишь как следствие маневрирования «запасом» капитала. Подобного рода «теории» носят довольно поверхностный характер. Они отходят от анализа глубинных противоречий, обусловливающих дей­ствие циклических сил.

Основной контур причинно-следственных связей, объясняющих, с точки зрения представителей рассматриваемого направления, механизм экономического цикла, можно представить в виде схемы:

В ней ежегодный прирост капитала ДК зависит от разрыва (К_о — К) между желательной величи­ной капитала и ее фактическим значением. В свою очередь, чистые инвестиции ДК, будучи компо­нентом общего «потока» воспроизводимой стоимости Ү, отражаются на его изменении ДҮ. Нако­нец, изменение размеров воспроизводства сказывается на желательном уровне капитала, изменяя его отклонения от фактического уровня, и т.д. Ключевыми с точки зрения рассматриваемой цепочки причинно-следственных взаимосвязей представляются два момента: зависимость желательного запа­са капитала К_о от величины ежегодного потока воспроизводства, т.е. связь типа Ү—Қ0, и взаимосвязь

Исторически складывалось так, что многие положения неоклассиков выдвигались как бы в про­тивовес соответствующим положениям неокейнсианцев. Если неокейнсианцы основное условие рав­новесия, вокруг которого, по их мнению, происходят циклические колебания, определяют с помощью «запаса» (К=К_о), то неоклассики — с помощью «потока» воспроизводимой стоимости. Причем, го­воря о «потоке», представители обоих направлений делают акцент на совершенно разных экономиче­ских показателях. Для неокейнсианцев это прежде всего платежеспособный спрос, равный объему продаж и соответственно денежному доходу Y. Используя необходимые предпосылки о ценах, произ­водительности труда и т.п., они затем переходят к анализу движения физического объема производ­ства и занятости (L). Неоклассики, напротив, акцентируют внимание на закономерностях изменения предложения; в их трактовке «поток» измеряется прежде всего уровнем занятости (например, числом отработанных за год человеко-часов).

Различен и механизм, определяющий движение капитала. Неокейнсианцы выводят изменение капитала на ДК из необходимости чистого инвестирования или дезинвестирования (в зависимости от знака разности К_о—К), для того чтобы предприниматели располагали «оптимальным» запасом капи­тала К_о. В неоклассической версии циклического механизма на первый план выдвинута, скорее, воз­можность инвестирования с точки зрения существования необходимых для этого финансовых ресур­сов, в первую очередь прибыли. В данном случае как неокейнсианцы, так и неоклассики абсолютизи­руют ту или иную сторону инвестиционного процесса, уклоняясь от анализа глубинных закономер­ностей капиталистического производства — анализа, без которого исследование цикла остается по­верхностным.

В целом совокупность причинно-следственных взаимосвязей, образующих ядро неоклассиче­ских моделей цикла, можно представить следующим образом:

Чем больше превышение занятости L над ее «равновесным» уровнем L₀, тем меньше безработи­ца. Однако, рассуждают неоклассики, чем она меньше, тем сильнее позиции рабочего класса в вопросе о величине заработной платы.

Наконец, уравнение (3) свидетельствует о том, что совокупный продукт (доход) Y равен сумме потребления C, инвестиций I и государственных расходов G.

Главная идея этой модели основана на предположении колебаний инвестирования в основной капитал. Однако едва ли инвестиции в основной капитал являются причинным фактором циклично­сти на временных отрезках менее 12 лет.

Теории инвестиций в оборотные фонды. В последние годы увеличивается количество математи­ческих моделей, посвященных инвестициям в оборотные фонды, которые лучше объясняют циклич­ность на кратких временных отрезках, чем модели инвестиций в основной капитал.

В серии работ, опубликованных в 40-е годы XX в., английский экономист Л.А.Метцлер попы­тался проанализировать движение оборотных фондов в рамках теории мультипликатора- акселератора. Основу теории Метцлера можно выразить в виде следующих трех уравнений.

Уравнение (5) показывает, что производство потребительских благ u (t) равно потреблению в предыдущем периоде. Оно предполагает, что потребители в каждом периоде тратят постоянную до­лю Ь дохода, полученного в этот период; оно предполагает также, что не существует никакого лага между получением дохода и его потреблением.

Наконец, уравнение (6) показывает, что производство оборотных фондов равно разнице между потреблением в двух предшествующих периодах.

В этой упрощенной модели Метцлер предполагает, что производители намерены поддерживать запасы оборотных фондов So на определенном уровне.

1. До сих пор среди экономистов, которые признают цикличность, нет никакого единства отно­сительно природы этого явления. В самом общем смысле можно выделить три подхода к объяснению цикличности: экзогенный, эндогенный и эклектичный. Сторонники экзогенного подхода связывают природу цикла с исключительно внешними причинами, приверженцы эндогенного подхода ищут внутренние закономерности явления. Эклектики пытаются найти и объединить рациональные начала двух первых течений.

Современными экономистами предприняты многочисленные попытки создать приемлемую классификацию теорий цикла, однако на настоящее время вряд ли можно назвать оптимальную. В таблице 1 приводятся четыре наиболее удачные попытки классификации самых авторитетных теоре­тиков в данной области.

Таблица 1

 *  Источники: 1) Gordon R.A.Business Fluctuations. N.Y., 1961; 2) Haberler G.Properity and Depres- soin. L., 1964; 3) Hansen A.H.Business cycles and national income. N.Y., 1951; 4) Mitchell W.C.Business cycles — the problem and its setting. N.Y., 1927.

В целом мысль о том, что большинство социально-экономических процессов развиваются цик­лически, в настоящее время можно считать общепризнанной. В последние десятилетия ряд авторов (Э.Янч, А.Богданов, Ю.Яковец, Дж. Моделски, У.Томпсон, Д.Тейлор, И.Валлерстайн, А.Тойнби, Дж. Форрестор, Дж. Медоуз, С.Глазьев и другие) показали, что циклические закономерности являют­ся всеобщим законом развития общества.

Однако вопрос о природе и даже типах волнообразно-циклических колебаний этой динамики все еще остается предметом дискуссии. По многим вопросам мнения исследователей существенно расхо­дятся. Более того, есть и такие, кто вообще отрицает существование теории экономических циклов, но все же просто игнорировать проблему не следует. Так, выявлено, что различные социально-эко­номические процессы имеют разные по продолжительности циклы своего развития. Наиболее дли­тельные циклы, исследованные в науке, — это циклы развития этноса, или циклы Л.Н.Гумилева. «Рождение этноса происходит в негэнтропийный момент, пусть даже протяженный, когда на фоне нескольких популяций за счет появления избыточной биохимической энергии возникает новая сис­тема, исчезающая через 1200-1500 лет при неубывающей энтропии. При этом этнос проходит ряд фаз, пребывая не в биологическом, а в историческом времени, определяемом через характер событий и их причинно-следственных связей, а также общественного императива по отношению к персонам, составляющим этнос». Поскольку одной из основных задач исследований Л.Н.Гумилева была задача сопоставления развития различных этносов, постольку им был сделан, казалось бы, очевидный, но, на самом деле, фундаментальный вывод о дискретности «исторического времени». «Поскольку вспышки этногенеза, или пассионарные толчки, локальны и разновременны, то сопоставлять их целе­сообразно не синхронно, накладывая на линейную шкалу времени, а по фазам или возрастам, т.е. на­чало с началом, середину с серединой, конец с концом». Л.Н.Гумилев выделял пять основных фаз этногенезов: «...подъем, перегрев, надлом, инерция и обскурация, после которой наступает гомеостаз, который уже не фаза развития, а состояние в природной среде» [4].

Формирование этноса исходно являлось основой формирования государств. Поэтому, собст­венно, и сохранились такие традиционные названия макропоказателей, как «национальный» доход и т.п., хотя практически любое современное государство многонационально и более точно было бы говорить о «государственном» доходе и т.п.

Следующими по продолжительности циклами развития человеческого общества можно считать циклы, или «волны, Н.Д.Кондратьева». Кстати, сейчас практически не существует ни одного серьез­ного направления экономической мысли, в котором был бы обойден молчанием вопрос о долгосроч­ных колебаниях экономической активности продолжительностью 40-60 лет, получивших название «циклов Кондратьева», или длинных волн.

В первом приближении проблема длинных волн экономического развития была поставлена в се­редине XIX - на рубеже ХІХ-ХХ вв. Если быть точным, то разработка теории длинных волн была начата в 1847 г., когда англичанин Х.Кларк обратил внимание на 54-летний разрыв между кризисами 1793 и 1847 гг. Он предположил, что это не случайно, что разрыв был объективно обусловлен.

Упоминание о долговременных флуктациях можно найти также в исследованиях М.Туган-Бара- новского. Теория цикличности получила свое отражение и в трудах русского ученого А.Гельфанда (Парвуса). Он сделал попытку доказать, что цикличность имманентна капитализму. Оригинальная статистическая обработка материала содержится в работах голландских ученых Я.Гельдерена и С.Вольфа. Новизна их исследований состояла в том, что они рассмотрели технический прогресс в ка­честве фактора цикличности, а также сроки функционирования транспортной инфраструктуры.

С 10-х годов XX в. длинные волны становятся объектом самостоятельных исследований. Переход исследований длинных волн на качественно новый уровень в 20-30-х годах XX в. связан с появлением публикаций русского экономиста Николая Дмитриевича Кондратьева и их широким обсуждением в литературе, посвященной вопросам экономической конъюнктуры. Признанием его заслуг в этой облас­ти служит то, что многие зарубежные ученые называют сегодня длинные волны его именем.

Идею о существовании больших циклов конъюнктуры Кондратьев выдвинул (относительно не­зависимо от западных авторов) в 1922 г. в работе «Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны». Окончательное оформление концепции Кондратьева относится к 1926-1928 гг. В на­стоящее время работы Кондратьева доступны широкому кругу читателей (см., в частности: Конд­ратьев Н.Д.Проблемы экономической динамики. — М., Экономика, 1989).

В 1926 г. состоялась большая дискуссия в связи с обсуждением доклада Кондратьева по пробле­мам больших циклов. Большая часть экономистов того времени не поддерживала его позицию.

Между тем вклад Кондратьева в развитие теорий длинных волн трудно переоценить. В его рабо­тах фактор времени действительно стал в полном смысле слова экономической категорией. В первом приближении можно сказать, что экономика в подходе Кондратьева упрощена до роли математиче­ской функции, аргументом которой выступает время. Такой подход позволил автору сформулировать ряд закономерностей развертывания во времени экономических процессов.

Кондратьев разделил динамические процессы, характеризующие развитие экономики, на проте­кающие в одном направлении (неповторимые, необратимые) и протекающие волнообразно (повто­ряемые, обратимые) процессы. На основе статистической обработки динамики ряда стоимостных и натуральных показателей экономического развития Англии, Франции, Германии и США примерно за 140 лет (с конца XVIII в. до начала XX в.) Кондратьев приходит к выводу о наличии в рамках этого периода двух с половиной больших циклов конъюнктуры при продолжительности каждого из них в среднем 57 лет. При этом каждый большой цикл проходит в своем развитии «повышательную» и «понижательную» волны. В результате исследований Н.Д.Кондратьев выделил следующие большие циклы (табл. 2).

По мнению Кондратьева, большие циклы характеризуются четырьмя основными «правильно­стями».

1. До начала и в начале повышательной волны большого цикла происходят серьезные изменения в экономической жизни общества (изменения в технике, производстве и обмене, в денежном обраще­нии, вовлечение новых стран в мирохозяйственные связи).
2. Наибольшее число войн и революций приходится на повышательную волну большого цикла.
3. Понижательная волна большого цикла характеризуется депрессией сельского хозяйства.
4. Повышательная волна большого цикла способствует уменьшению продолжительности де­прессий обычных промышленных циклов и усилению интенсивности их подъемов, при понижатель­ной волне депрессии увеличиваются, интенсивность подъемов падает.

Материальной основой больших циклов Кондратьев считал обновление элементов основного капитала с длительным сроком службы — «основных капитальных благ» (каналов, железных дорог и т.д.), которое осуществляется периодически, толчками.

В основе построения Кондратьевым теории длинных волн лежит развитие идей об экономиче­ском равновесии. Считая, что для развития экономики характерными являются волновые колебания различной длительности, он связывал их существование с наличием трех различных видов экономи­ческого равновесия. Наряду с большими циклами Кондратьев выделял средние циклы конъюнктуры продолжительностью 7-11 лет и короткие циклы, повторяющиеся через 3-3,5 года.

Вместе с тем сама по себе теория равновесия, отмечал Кондратьев, еще не дает объяснения больших циклов. «Основная причина их лежит в механизме накопления, аккумуляции и рассеяния капитала, достаточного для создания новых основных производительных сил» [6, 226].

В соответствии с концепцией Кондратьева механизм большого цикла развертывается следую­щим образом. При накоплении капитала, достаточного для обновления технической основы произ­водства и формирования нового уровня производительных сил, начинается повышательная волна большого цикла. Она характеризуется усилением конъюнктурной борьбы за рынки сбыта, ростом со­циальной напряженности. В таких условиях темпы роста инвестиции уменьшаются, количество сво­бодного капитала сокращается, что сказывается на темпах развития экономики и динамике показате­лей конъюнктуры. Осуществляется переход к понижательной волне большого цикла. В этот период в процессе накопления капитала, по мере создания предпосылок для дальнейшего совершенствования техники и технологии, создаются основы для перехода на новую повышательную волну большого цикла.

Работы Кондратьева явились этапным явлением для развития теорий длинных волн [7, 17].

Интересно отметить, что в 1921 г. независимо от Кондратьева Л.Троцкий выдвинул собственную теорию длинных волн. Он считал, что длинные волны являются историческими периодами ускорения и замедления развития капитализма, и выделил 5 разновременных периодов с 1781 по 1921 г., причем длинные волны, якобы, не имманентны экономической системе, а вызываются экзогенными нецик­лическими факторами: обострением и ослаблением классовой борьбы. Среди современных экономи­стов, последователей Л.Троцкого, можно отметить бельгийского исследователя Э.Мандела, автора монографии «Длинные волны капиталистического развития», вышедшей в свет в 1980 г.

Мировое значение открытия Н.Д.Конратьева состоит в том, что оно способствовало формирова­нию определенного направления в современной экономической науке, начало которого положено Д.М.Кейнсом в его книге, выпущенной в 1936 г., «Общая теория занятости, процента и денег». В гла­ве «Заметки об экономическом цикле» он повторяет мысли Н.Д.Кондратьева: «Под циклическим движением мы подразумеваем такое развитие экономической системы, например, в сторону подъема, при котором вызывающие его силы накапливаются и усиливают друг друга, но потом постепенно ослабевают, пока в известный момент не замещаются силами, действующими в противоположном на­правлении», и что причина цикличности и ее самой страшной фазы — кризиса «...находится в опре­деленной зависимости от продолжительности срока службы капитального имущества длительного пользования и от нормальных темпов роста в данный исторический период [8, 379, 382].

Теоретические мысли Н. Д. Кондратьева сослужили большую службу экономистам Западной Ев­ропы и США как «диагностическое средство» и «эффективное лекарство» кризисной экономики 1929-1933 гг. Имеется в виду государственное регулирование экономики на основе антициклической экономической политики. Кондратьевские циклы (или волны) стали предметом самого пристального внимания ученых из разных отраслей науки, начиная с 30-х годов ХХ столетия. Безусловно, их по­следовательное рассмотрение под углом зрения факторов экономического роста приблизит нас к по­ниманию преемственности научных идей, которые лежат в основе теорий циклической природы эко­номического развития, продемонстрирует те сферы, на которые распространилось научное наследие

Н.Д.Кондратьева.

К первой, самой представительной группе длинноволновых теорий принято относить те, где ин­новационная деятельность полагается исходной причиной происхождения длинной волны в эконо­мическом развитии. Основополагающими в этой группе выступают работы Й.Шумпетера и Г.Менша. Эти авторы широко известны как последовательные разработчики теории длинных циклов конъюнк­туры Н.Д.Кондратьева. Вторая группа — так называемые инвестиционные теории. Их представите­лями являются Е.Мандель и Дж.Форрестер. К третьей можно отнести теорию англичанина С.Фримэна, основанную на изучении проблем труда и полной занятости в качестве первопричин длинной волны в экономике. Наконец, четвертую группу составляют идеи У.Ростоу и его последова­телей, исследующих природно-климатические факторы долговременных экономических циклов.

Большое влияние на современную интерпретацию теории «длинных волн» оказали работы из­вестного австрийского экономиста Й.Шумпетера. Развивая идеи Н.Д.Кондратьева, он в капитальном двухтомном труде «Деловые циклы» [9], изданном в 1939 г., обосновал концепцию, в соответствии с которой главной движущей силой долгосрочных колебаний капиталистической экономики является волнообразная динамика технических и технологических нововведений. Опираясь на принцип техно­логического детерминизма в хозяйственном развитии, Й.Шумпетер исходил из того, что переход от повышательной фазы «большого цикла» к понижательной и обратно объясняется периодически воз­никающим под воздействием волн нововведений экономическим неравновесием. Схематически эта идея выглядит так: каждый крупный технологический прорыв открывает новые сферы прибыльного приложения капитала, вследствие чего происходит внедрение новейшей техники и технологии в ряде отраслей хозяйства. Такие нововведения способствуют ускоренному накоплению капитала, росту нормы прибыли и общему экономическому подъему. Но, по мере насыщения рынка, совокупный спрос резко уменьшается, средняя норма прибыли понижается и значительная часть общественного капитала оказывается избыточной. Вступает в силу понижательная волна «большого цикла», выход из которой возможен только в результате очередного технического прорыва. В этих условиях осо­бенно велика, по мнению Шумпетера, роль активности крупного бизнеса, выступающего двигателем технического прогресса. Именно его инновационная деятельность, сопряженная с известным риском из-за неопределенности перспектив, обеспечивает концентрацию и внедрение нововведений, дает толчок переходу к новой повышательной волне хозяйственного развития [10, 112].

Фундаментальное исследование Шумпетера, несмотря на содержащиеся в нем оригинальные идеи, не вызвало в то время большого резонанса в экономической науке. Опубликованное накануне второй мировой войны, оно оказалось в тени вышедшего незадолго до этого эпохального труда Дж. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег». Такая же судьба ожидала и вторую круп­ную работу Шумпетера — монографию «Социализм, капитализм и демократия», опубликованную в США.

Относительно благоприятное развитие капиталистической экономики в 50-60-е годы и видимый успех в применении кейнсианских рецептов контроля над спросом надолго похоронили интерес к теориям длинных волн. Ситуация изменилась лишь в 70-е годы ХХ в., когда на смену периоду высо­ких темпов роста пришло время замедленных темпов.

Одним из результатов происшедшей переоценки ценностей стал новый взлет интереса к «конд­ратьевским циклам». Тот факт, что экономические потрясения 70-80-х годов произошли 40-50 лет спустя после великого кризиса 1929-1933 гг., был интерпретирован некоторыми учеными как свиде­тельство пророческой правоты Кондратьева и Шумпетера.

Как и полвека назад, очередная волна «длинноволновых» исследований возникла в Европе. На­чало ей положила книга западногерманского ученого Герхарда Менша «Технологический пат: инно­вации преодолевают депрессию» [11], вышедшая в ФРГ в 1975 г. (переиздана в 1977 г.) и переведен­ная в США в 1979 г. Данная работа, по существу, являлась современной интерпретацией взглядов Шумпетера, изложенных в более строгой научной форме и подкрепленных значительным количест­вом фактов.

В книге доказывается наличие выявленных Н.Д.Кондратьевым больших «волн» экономической активности путем анализа времени появления 112 крупных изобретений и 126 базисных технических нововведений (инноваций), с помощью которых изобретения были внедрены в производство, за пе­риод с середины XVIII в. по 60-е годы XX в. Если изобретения распределяются сравнительно равно­мерно, хотя и здесь можно выделить периоды более высокой активности, то массовое внедрение изо­бретений приходится на повышательные «волны» кондратьевских циклов.

Г.Менш выделяет инновационные пики (1764, 1825, 1886 и 1935 гг.), которые находятся в сере­дине фазы депрессии и вслед за которыми через определенный период происходят подъемы активно­сти. Это дает возможность выделить четыре кондратьевских цикла: первый — 1785-1842 гг. (67 лет); второй — 1842-1897 гг. (55 лет); третий — 1897-1940 гг. (43 года); четвертый — 1940-1995 гг. (55 лет). В каждом цикле выделяются лидирующие отрасли (в первом — уголь и железо; во втором

—    пар и сталь; в третьем — химия и автомобили; в четвертом — космические полеты, атомное ору­жие, компьютеры) и ведущие страны (в первом — Великобритания, во втором — Великобритания и Германия, в третьем — США и Германия, в четвертом — США и Япония).

На базе этого исследования им был сделан прогноз будущего пятого кондратьевского цикла, ко­торый начнется с 1995 г. и последует за пиком инноваций 1989 г. (а десятилетие максимума нововве­дений — с 1984 г.); ведущие отрасли в этом цикле — микропроцессоры, генная инженерия, а также новые материалы и энергия.

В экономической науке наибольшую известность приобрела предложенная Г.Меншем схема, различающая базисные, улучшающие и псевдонововведения.

Базисными, по мысли Г.Менша, являются такие нововведения, которые создают основу для по­явления новых отраслей промышленности и образования новых рынков. Улучшающие появляются в процессе «доводки» новых технологий, их максимального приспособления к требованиям рынка. И наконец, псевдонововведения реализуются в таких миниизменениях, которые, скорее, ассоциируются с понятием моды, нежели технического прогресса.

Слабость предложенной схемы в ее недостаточной конструктивности. Различие между типами нововведений проводится здесь по величине их конечного эффекта, который, как правило, выявля­ется лишь много лет спустя. Соответственно, каждое данное нововведение в момент его реализации трудно отнести к тому или иному типу.

Исследование Г.Менша интересно тем, что он обработал данные статистики изобретений и но­вовведений, раскрыл характер цикличности обновления техники («инновационные волны»), исследо­вал механизм взаимосвязи между изобретениями, нововведениями и уровнем экономической актив­ности, а также использовал полученные данные для долгосрочного научно-технического прогноза.

Вместе с тем анализ Г.Менша ограничен сравнительно коротким периодом (примерно 250 лет), что не дает возможности иметь достаточно глубокую ретроспективу. Он, как и его предшественники (Кондратьев, Шумпетер), не обнаруживает тенденции сокращения средней длительности техниче­ского цикла, в результате чего его прогноз основывается на предположении об удлинении периода между пиками инноваций после предшествующего сокращения. Односторонне трактуется содержа­ние инноваций и технических циклов.

Кризисное развитие экономики ведущих стран Запада в конце 70-х-начале 80-х годов и происхо­дившее параллельно с этим бурное распространение микропроцессорной техники вполне укладыва­лось в сценарий Менша и давало немало убедительных подтверждений выдвинутой им концепции. В Западной Европе основные положения концепции Менша с теми или иными оговорками были при­няты большинством экономистов, выступавших в этот период по вопросу о кондратьевских циклах, участвовавших в международных конференциях по данной проблеме в ФРГ (1980 г.), Англии (1983 г.) и Италии (1983 г.). В числе этих ученых можно назвать группу из Сассекского университета (Англия) во главе с проф. К.Фримэном, голландских ученых Я. ван Дейна и А.Кляйнкнехта, француза

А.Пиатье, итальянца Ч.Марчетти и других.

В эти годы среди сторонников длинноволновой теории развития выделилась группа авторов, рассматривающих интенсивность производства средств производства как определяющий фактор происхождения длинной волны. Наиболее яркими представителями этого направления обоснованно считаются Э.Мандель и Дж. Форрестер.

Э.Мандель определяет промышленный цикл как закономерное чередование процессов ускоре­ния и замедления накопления капитала. В фазе подъема масса и норма прибыли, объем и ритм накоп­ления неуклонно возрастают, в период кризиса и в последующий за ним период депрессии — все на­оборот. В тот момент, когда накопление капитала подходит к определенному пределу, невозможным, как пишет Э.Мандель, становится массовое инвестирование. Норма прибыли достигает критической точки и начинается ее падение: инвестиции в больших объемах делаются экономически невыгод- ными. Возникает типичная и уже многократно описанная в литературе ситуация перенакопления ка­питала, в результате которого норма прибыли всей его массы падает. Прямо противоположная ситуа­ция складывается в период кризиса: чем меньше капитала вкладывается в производство, тем больше надежды на то, что объем производства и норма прибыли достигнут желаемого уровня.

Пытаясь дать свое объяснение природы экономических спадов, исходя из теории спроса и пред­ложения, Э.Мандель, тем не менее приходит к инновационным теориям волнообразного экономиче­ского развития. По его мнению, периодическое недоинвестирование способствует формированию фундаментальных (или базовых) инноваций, обеспечивающих прорыв в экономическом развитии и выход из кризиса. В этом прослеживается связь его теории с инновационными; отличие состоит в том, что наряду с прорывными инновациями он указывает на насыщенный конечный спрос и обнов­ленное (на технологической основе) предложение как на факторы, способствующие формированию неравномерной динамики развития.

В теории Э.Манделя остается неясным вопрос о механизме возрастания средней нормы прибыли в послекризисный период. Э.Мандель неоднократно подчеркивает внезапность увеличения нормы прибыли как движущую силу поступательного развития. Однако более естественным было бы пред­положить определенный период, в течение которого норма прибыли сначала повышается в незначи­тельных масштабах, и лишь потом этот процесс превращается в массовый, распространяясь на все новые и новые сферы экономической деятельности [12, 177].

Усиление интереса к теории «длинных волн» в Западной Европе не прошло в США незамечен­ным. В конце 70-х-начале 80-х годов здесь также вышел в свет ряд исследований по проблематике кондратьевских циклов. Наряду с Г.Меншем, переехавшим в США в конце 70-х годов и разрабаты­вающим сейчас вопросы длинных волн в университете штата Огайо, к числу наиболее известных в США ученых, занимающихся этими проблемами, относятся проф. Дж, Форрестер из Массачусет­ского технологического института и бывший советник президентов Дж. Кеннеди и Л.Джонсона по экономическим вопросам проф. У.Ростоу.

Возглавляемая Форрестером Группа системной динамики стала работать над проблематикой длинных волн с 1975 г. Результатом этой работы стало создание модели экономики, способной без участия экзогенных факторов, т.е. без толчков извне, порождать длительные колебательные движе­ния с периодом в 40-60 лет.

В отличие от более традиционных эконометрических моделей «национальная модель системной динамики» содержит в качестве переменных не только «обычные» макроэкономические показатели (сдвиги в уровне производства, занятости и производительности труда, темпах и пропорциях накоп­ления, объеме внешней торговли и т.д.), но также ряд параметров, описывающих механизм принятия решений в корпорациях, государственных ведомствах и домашних хозяйствах [13, 19]. Центральным звеном модели и одновременно главным пунктом теории Форрестера является тезис о инерционном характере накопления основного капитала. Согласно Форрестеру, предпринимателям во все времена было свойственно систематически переоценивать необходимость создания производственных мощ­ностей в ответ на повышение потребительского спроса и недооценивать ее в условиях снижения по­следнего. Данное обстоятельство в сочетании с эффектом мультипликатора приводит к чередованию длительных периодов «капиталонасыщения» и «капиталоголодания», первому из которых соответст­вует понижательная, а второму — повышательная фаза длинной волны [14, 12,13].

Расстояние между началом идентичных фаз определяется, по Форрестеру, сроком жизни «наи­более долгоживущих» элементов основного капитала и составляет 40-60 лет.

В американской экономике, по мнению Форрестера, последний период капиталоголодания на­блюдался сразу после второй мировой войны, когда для реализации отложенного спроса населения и обновления изношенного за предыдущие 10-15 лет оборудования потребовались крупные капитало­вложения. Ответом на эту потребность стал инвестиционный бум 50-60-х годов. Однако к концу 60-х годов недостаток капитала был преодолен и стал переходить в его избыток, что проявилось в устой­чивом снижении нормы прибыли и загрузки производственных мощностей. Таким образом, концеп­ция Форрестера, по существу, явилась распространением кейнсианской схемы мультипликатора и акселератора на более длительный период, а его модель близка по содержанию к модели «обычного» промышленного цикла.

Подход к анализу длинных волн, развиваемый У.Ростоу, во многом напоминает модель группы Форрестера. Так же как и Форрестер, Ростоу исходит в своем анализе из инерционности реакции эко­номических агентов на сигналы рынка. Принципиальная разница заключается в том, что у Ростоу ос­новой колебательных движений выступает не сектор инвестиционных товаров, а производство сырья и сельскохозяйственной продукции. Повышение относительных цен на последние вызывает «раскру­чивание» инерционного механизма производства, не способного остановиться, когда потребность в дополнительных ресурсах уже исчерпана; следствием этого становится снижение цен и упадок про­изводства, ведущий, в конце концов, к новому дефициту сырья, новому росту цен и началу следую­щего цикла [15, 35-46].

Уязвимость концепции Ростоу заключается прежде всего в том, что его датировка длинных волн противоречит известным фактам и статистике. Так, согласно его подходу, период 50-60-х годов, ко­гда цены на сырье снижались, следует считать понижательной фазой длинной волны, а период 70-х годов, благодаря приходящемуся на него взлету цен на нефть и другие сырьевые товары, — повыша­тельной [16, 137].

В странах Запада литература по кондратьевским циклам уже насчитывает сотни названий и осо­бенно усиленно обогащается в последние 20-25 лет. Среди таких работ следует отметить в первую очередь опубликованную в 1987 г. монографию А.Кляйнкнехта [17], посвященную теоретическим проблемам и статистическим доказательствам «длинных волн». Отдав должное малоизвестному гол­ландскому экономисту ван Гельдерену, который еще в 1913 г. сформулировал ряд положений теории долгосрочных колебаний в развитии капиталистической экономики, А.Кляйнкнехт концентрирует внимание на анализе выдвинутых различными авторами и проведенных самостоятельно статистиче­ских исследованиях колебаний основных экономических показателей за два столетия, распределенных во времени базисных инноваций и патентов. В результате этого анализа автор при­шел к выводам, что в развитии экономики наблюдаются периодические, внутренне обусловленные колебания («длинные волны» Кондратьева-Шумпетера). В их основе лежат группы («кластеры») ба­зисных нововведений, которые наиболее широко внедряются в периоды депрессий и помогают их преодолевать. Важнейшие инновации являются эндогенным элементом процесса «длинных волн» [17, 123]. Но автор не исключает воздействия на них и других факторов (падения нормы прибыли, избытка инвестиций капитала и др.).

Интересно замечание А.Кляйнкнехта, что возникновение новых технологий не является чисто рыночным процессом, а требует значительного государственного вмешательства, институционных изменений [17, 123]. Он приходит к обоснованному выводу, что с помощью стратегии «нулевого рос­та» невозможно преодолеть экологический кризис; для этого нужны радикальные технические и со­циальные инновации [17, 212].

Интересный подход к исследованию долговременного аспекта структурных сдвигов в экономике предложил Й.Когане [18]. Базируясь на расширенной классификации нововведений К. Фримэна, он рассматривает структурные сдвиги отраслей и секторов производства по мере смены технологиче­ских парадигм (технических революций), интервал между которыми составляет около 50 лет и при­мерно совпадает с появлением длинных волн.

Подробно Й.Когане останавливается на характеристике современных структурных изменений. В исследовании особый упор сделан на изучении спроса на нововведения со стороны лидирующих от­раслей.

В целом современная теория длинноволнового цикла базируется на следующих постулатах: в экономическом развитии существуют длинноволновые циклы, они опосредованы значительным воз­действием рыночных факторов (соотношением спроса и предложения, уровнем цен на важнейшие товары и т. п.); эти циклы ассоциированы с базовыми технологическими инновациями, которые явля­ются отправным пунктом цикла; в каждой волне можно выделить в качестве доминирующих техно­логии, связанные с действием природных факторов.

Вообще, обобщая вышесказанное, следует отметить, что в современных условиях с помощью теории цикличности можно дать научное объяснение специфичной динамики различных видов ново­введений (техники, технологий, организации труда и производства, изобретений и т.д.), их трансфор­мации из одного вида в другой, формирования и смены технологических укладов в хозяйственных системах. То есть особыми объектами в прогнозировании НТП должны стать различные инноваци­онные циклы, технологические уклады и создаваемые на их основе новые научно-технические уров­ни воспроизводства основных групп потребительных стоимостей (продукты питания, потребности сохранения и поддержания физического и нравственного здоровья личности, сохранение природной среды и т.п.).

Теория цикличности вносит существенные поправки и во временной аспект прогнозирования. Прогнозы НТП опираются на три метода определения временных пределов прогнозирования. Первый и второй методы основаны на гипотезе инерционности развития системы. Третий метод базируется на том, что существует предел временного периода, после которого результаты прогноза не зависят от ретроспективных значений основных показателей хода НТП и выбранного метода управления НТП, а эффект по различным вариантам становится одинаковым. Прогнозирование на меньший про­межуток времени сокращает число возможных вариантов.

Цикличность развития основных научно-воспроизводственных процессов НТП дает более объ­ективный критерий определения периода их прогнозирования — это продолжительность конкретных инновационных циклов и местонахождение прогнозируемого объекта на кривой цикла. Преимуще­ства этого подхода состоят: в предвидении закономерной неравномерности динамики технологиче­ских переворотов; учете объективной динамики и взаимодействия факторов, также развивающихся циклично; повышении достоверности прогнозов; обеспечении непрерывности и гибкости прогнози­рования; децентрализации прогнозирования; соответствии требованиям рынка; адекватности исполь­зуемых моделей неравномерной динамике.

Направления перестройки прогнозирования воспроизводства техники нового типа представлены в таблице 3.

Одним словом, циклическое развитие — это проявление самой сущности развития производства, его естественное свойство, способ его прогрессивного движения. Тем самым цикличность — свиде­тельство жизнеспособности данного общественного строя, свидетельство его права на существова­ние.

В целом, завершая краткий обзор основных проблем, поставленных в свое время Кондратьевым и получивших развитие в современных концепциях длинных волн нововведений, хотелось бы под­черкнуть, что многие из них сохраняют свою актуальность и требуют дальнейшего анализа и осмыс­ления.

Список литературы

1.  Экономическая теория: Учебник / Под ред. А.И.Добрынина, Л.С.Тарасевича. — СПб.: Изд. СПбГУЭФ, Изд. «Питер Ком», 1999. — 544 с.
2. МашинаМ.В. Экономическая азбука. — М.: МИРОС — Междунар. отношения, 1995. — 320 с.
3. Аукуционек С., Книна Л. Современные буржуазные теории цикла // Вопросы экономики. — 1983. — № 6. — С. 128-138.
4.  ГумилевЛ.Н. Древняя Русь и Великая степь. — М.: Мысль, 1992. — 594 с.
5. КамаевВ.Д. и коллектив авторов. Учебник по основам экономической теории (экономика). — М.: «ВЛАДОС», 1997. — 384 с.
6. КондратьевН.Д. Проблемы экономической динамики. — М.: Экономика, 1989. — 450 с.

7. Лукашевич И. Развитие идей Н.Д.Кондратьева в теориях длинных волн нововведений // Вопросы экономики. — 1992.—  № 3. — С. 16-25.

8. Антология экономической классики: ТМальтус, Д.Кейнс, Ю.Ларин. Предисл., сост. И.А.Столярова. — М.: «ЭКОНОВ», «Ключ», 1993. — 486 с.

9. Schumpeter J.A. Business Cycles. A Theoretical, Historical and Statistical Analysis of the Capitalist Process. — Vol. I, II. — N.-Y. — L., 1939.

10.  Расин Б. О концепции «Кондратьевских циклов» капиталистического воспроизводства // Экономические науки. — 1989. — № 9. — С. 109-115.

11. Mensch Gerhard. Das techologische Patt: Innovationen uberwinden die Depression. — Frankfurt am Main, 1977.

12. Лобанова Е.Н. Современное значение «волн» Н.Д.Кондратьева // Экономика и математические методы. — 1992. — Т. 28. — Вып. 2. — С. 174-185.

13. Forrester J. Innovation and Long Wave. «Management Review». June 1979.

14. Forrester J., Graham A, Senge P., Sterman J. Long Waves, Depression and Innovation. Massachusetts Institute of Technology.

—  Cambridge, Mass., 1984.

15. Rostow W Why the Poor Get Richer and Rich Slow Down. Essays in the Marshallian Long Period. — L., 1980.

16. Изюмов А.И. Теории «длинных циклов конъюнктуры: критический анализ» // Сер. эконом. — 1988. — № 2. — С. 133­140.

17. Kleinknecht A Innovation in Crisis and Prosperity. Schumpeter’s Long Cycle Reconsidered. Foreword by Jan Tinbergen L.Macmillan Press. — 1987.

18. Kogane Y. Long Waves of Economic Growth. Past and Future. Futures. — Vol. 20. — № 3. — Oct. 1988. — Р. 532-548.

19. Менеджмент (Современный российский менеджмент): Учебник / Под ред. Ф.М.Русинова и М.Л.Разу. — М.: ФБК- ПРЕСС, 1998. — 504 с.