Основные тенденции трансграничного брачного рынка в Южной Корее в 2000-е годы: факторы спроса и предложения для женщин Центральной Азии (на основе статистических данных)

Введение

В истории построения мультикультурного общества в Южной Корее период 2000-х годов оста­нется наиболее заметным. Именно в это время произошел явный сдвиг в динамике межэтниче­ских или миграционных браков по отношению к общей численности браков в стране. В 2000 г. доля межэтнических браков составляла 3,5 %, а в 2005 г. достигла самой высокой отметки — 13,5 %. В целом за период с 2000 по 2011 гг. средняя доля межэтнических браков в Южной Корее составила 9,1   %.

На сегодняшний день Южная Корея стала привлекательным рынком для международных бра­ков. Стремительная индустриализация, урбанизация, а также половой дисбаланс, образовавшийся в результате традиционных взглядов предпочтения рождения сыновей, вызвали нехватку невест на брачном рынке Южной Кореи для сельских мужчин, а также представителей низших социальных слоев городского населения. Если раньше международные браки характеризовались структурой «иностранный муж — корейская жена» и иностранного партнера представляли мужчины из западных стран, США, Японии, Германии, то браки с конца 1990-х годов имели структуру «корейский муж и иностранная жена». В последнем случае женщины были представлены из «менее развитых, чем Ко­рея, стран», таких как Китай, Филиппины, Вьетнам, Таиланд. С начала 2000-х годов здесь стали за­ключаться браки с женщинами из стран постсоветского пространства (Россия, Узбекистан, Казах­стан, Кыргызстан). В итоге закрепилась определенная схема мультикультурной семьи, в соответствии с якобы работающей в Корее теорией миграции «гипергамии», когда мигрирующие женщины, как невесты из развивающихся стран, выходят замуж за мужчин более низкого статуса из богатых стран (Япония, Тайвань, Южная Корея).

Несмотря на то, что наиболее востребованными на брачном рынке остаются этнические корейцы Китая, китайцы хань, вьетнамцы, филиппинцы, японцы, камбоджийцы, в последнее время стали за­метными и представители центральноазиатских стран постсоветского пространства. По данным ста­тистических материалов Южной Кореи, в 2011 г. в межэтнических браках участвовали граждане Уз­бекистана (1 840), Кыргызстана (1 840), Казахстана (213), Таджикистана (7), Туркменистана (3). Эт­нический состав граждан стран Центральной Азии, вступающих в брак с гражданами Южной Кореи, не указывается в статистических данных.

Методологической основой работы послужил анализ статистических данных сайтов мини­стерств и ведомств в Южной Корее, курирующих учет сведений о браке и разводе в стране, с 2000 по 2011 гг. Автор проследила динамику браков корейцев с иностранными гражданами, половую струк­туру и этнические характеристики брачных партнеров. Кроме того, в данных были выделены такие показатели, как средняя разница в возрасте, а также характеристики места проживания (городское и сельское население). На основе данных сведений о браках методом Ю.И.Першиц был вычислен уро­вень устойчивости внутриэтнических брачных предпочтений. Данный уровень эндогамности корей­ского этноса характеризуется высокой степенью, что подтверждается основными показателями ста­тистических сведений. Учитывая отношение со стороны южнокорейского общества к бракам мигра­ции, уровень эндогамности будет снижаться. В работе выявляются основные характеристики брачно­го рынка для увеличивающегося потока брачных мигрантов из Узбекистана и Казахстана. Мотива­ция, этапы адаптации и уровень устойчивости таких браков будут изучены в последующей работе. В данном исследовании автор ограничивается задачей — выяснить основные характеристики совре­менного межэтнического брака в Южной Корее.

Академическая литература, средства массовой информации изобилуют сведениями о росте ме­жэтнических браков в Южной Корее. В Интернете устойчивую позицию занимают брачные агентст­ва, которые представляют южнокорейским гражданам брачных партнеров из многих стран Азии. С середины 2000-х годов исследователи изучают изменения, которые привели к росту межэтнических браков, факторы миграции иностранных супругов [1]. Изучение вопросов социальных позиций ино­странных женщин в браке в зависимости от этнической и национальной принадлежности определило, что «спрос на иностранных супругов больше среди сельских холостяков и разведенных городских корейских мужчин». Уровень адаптации мигрантов в принимающем обществе существенно зависит от национальности [2]. Внимание особенностям гендерной характеристики брачных мигрантов уде­ляли в контексте выявления трудностей адаптации в принимающем обществе. Ограничение женщин в возможностях получения пособий по социальному обеспечению, трудности коммуникации, эконо­мические проблемы, социальная изоляция вызывали обеспокоенность и были отражены в академиче­ских трудах исследователей [3]. Авторы выделяли проблемы коммерциализации международных браков, насилия в семье, расовые предрассудки и культурную отчужденность в корейском обществе [4]. Аспекты социальной изоляции женщин в браке с сельскими холостяками подробно рассматрива­лись в контексте политики государства, направленной на «интеграцию мигрантов в корейское обще­ство» [5]. В 2006 г. правительством Республики Корея был принят «Великий план» — всеобщая по­литика социальной интеграции иностранных жен и членов их семей. Результаты национальных ис­следований свидетельствовали, что план приводил к «ассимиляции иностранцев, а не к интеграции в общество при сохранении культурной самобытности» [6]. Провалы в политике государства Дамунхва объяснялись этноцентризмом законодательных действий правительства и местных органов власти [7]. Вопросы преодоления трудностей в построении «мультикультурного общества» были в центре внимания «межазиатской миграции» [8]. Гражданство мигрантов в корейском обществе рассматрива­лось как «условие мультикультурализма» [9]. Трудности адаптации заключались в «патриархальной системе общества и националистическом отношении к мигрантам» [10]. В женщинах-мигрантах об­щество видело матерей будущих поколений корейских граждан [11] и субъектов общественного вос­производства населения [12]. Однако в целом в литературе все вопросы межнациональных браков изучались в контексте браков корейских мужчин с женщинами-мигрантами из Китая, Филиппин, Вьетнама. Браки с женщинами стран Центральной Азии не были в центре рассмотрения. Особенно­сти «восточного менталитета» центральноазиатских стран постсоветского пространства, на наш взгляд, несут отдельный характер. Кроме того, статистика международных браков отдельно по ино­странным государствам в Центральной Азии не ведется. В свою очередь, в отечественной литературе практически нет отдельных работ, посвященных бракам граждан Центральной Азии с гражданами Южной Кореи.

Статистические сведения о тенденциях брака с мигрантами в Южной Корее

Динамика и половая структура браков с мигрантами

В 2005 г. был отмечен максимальный рост количества межэтнических браков в Южной Корее (42 356), доля которых составила 13,5 %. В целом доля межэтнических браков увеличивалась и со­ставляла: 2000 г. — 3,5 %, 2001 г. — 4,6 %; 2002 г. — 5,0 %; 2003 г. — 8,2 %; 2004 г. — 11,2 %. Дос­тигнув пика, доля межэтнических браков на протяжении последующих пяти лет устойчиво сохраняла позицию в пределах 10 %. Увеличение или уменьшение этой тенденции было прослежено в таблице.

Как правило, в браках с мигрантами основная часть приходится на браки корейских мужчин и иностранных женщин. В 2000 и 2001 гг. в браках мигрантов женщины составили 59,8 и 66,7 % соот­ветственно. Начиная с 2002 г. долевой состав женщин в браке с корейскими мужчинами увеличива­ется. Наивысший показатель участия иностранных женщин в миграционных браках отмечался в

2008   г. (77,8 %). Иностранные мужчины в 2000 г. имели самый высокий показатель участия в браках с мигрантами (40,2 %), в то время как начиная с 2002 г. доля их участия была в среднем не более 30 % в год.

Таблица

Среди общих характеристик за период 2000-2011гг. из стран Центральной Азии постсоветского пространства представлен только Узбекистан. Начиная с 2000 г. наиболее активными в браках ми­грации являются китайцы (3566), филиппинцы (1174) среди женщин, японцы (2630) и американцы (1084) — среди мужчин. В целом по всем годам исследуемого периода китайцы представлены как основные брачные партнеры для корейских мужчин (33,9 %). Это связано с преобладанием в их чис­ле этнических корейцев как наиболее «востребованных партнеров», владеющих корейским языком и имеющих схожие черты во внешности, культуре и построении семейных отношений. С 2009 г. мы выделили этнических корейцев как отдельную группу. Они составили 32 566 человек (6807 — муж­чин, 25759 — женщин) в 2009 г., 31 664 (7605 — мужчин, 24059 — женщин) — в 2010 г., 29184 (7558—   женщин, 21626 — мужчин) — в 2011 г. и были третьими по численности в качестве иностранных партнеров корейцев, уступая в 2011 г. вьетнамцам (37516) и китайцам хань (34989). Китайские муж­чины первоначально составляли ежегодно не более 300 человек. Начиная с 2003 г. численность их стала постепенно расти, достигнув в 2005 г. своего пика (5037). Затем ежегодно каждый четвертый брак корейской женщины был с китайским партнером (24,9 % в 2011 г.). С 2003 г. более чем в три раза увеличилась численность вьетнамских женщин (2002 г. — 474, 2003 г. — 1402). После 2003 г. рост численности их оставался стабильным, к 2011 г. долевое участие их в браках миграции (34,3 % в 2011 г.) превысило долю китайских женщин (33,9 % в 2011 г.), стабильно лидирующих все предшест­вующие годы. Филиппинские и японские женщины постепенно повышали численность своего при­сутствия в браках с корейцами и составили в 2011 г. 9,3 и 5,0 % соответственно. В целом среди брач­ных партнеров в браках миграции южных корейцев отмечается большое разнообразие в характери­стиках гражданства. В общем списке партнеры были представлены более чем 130 странами. Однако характерным является тот факт, что корейские мужчины состоят в браке с женщинами из развиваю­щихся азиатских стран, а корейские женщины выбирают себе в брачные партнеры мужчин из разви­тых стран Запада, таких как США (21,8 %), Канада (6,0 %), Англия (2,6 %), Германия (1,5 %), а также из Японии (22,8 %) [13].

Среди общих характеристик за 2000-2011 гг. из стран Центральной Азии постсоветского про­странства представлен только Узбекистан. В 2000 г. 43 женщины из Узбекистана вступили в брак с корейцами. В 2001 г. их в браке отмечалось 66, в 2002 г. — 183, 2003 г. — 328, 2004 г. — 247, 2005 г. —   332, 2006 г. — 314, 2007 г. — 351, 2008 г. — 492, 2009 г. — 365, 2010 г. — 317, 2011 г. — 324 [13]. Таким образом, ежегодно около 300 женщин из Узбекистана участвуют в браках с корейскими муж­чинами, сохраняя состав в 1,5 % среди всех иностранных жен.

Динамика и половые характеристики межэтнического брака с партнерами из Цен­тральной Азии

По данным Министерства гендерного равенства и семьи Республики Корея, в 2009-2011 гг. бы­ли выявлены сведения об участии в межэтнических браках корейцев граждан стран Центральной Азии постсоветского пространства. В статистических сведениях были определены Узбекистан, Кыр­гызстан, Казахстан, Таджикистан, Туркменистан. Сведения давали информацию о количестве браков, численности участия в нем мужчин и женщин, а также визовом статусе как брачных партнеров. Дан­ные по Узбекистану свидетельствовали о количестве браков по годам: 2009 г. — всего 1 437, из них мужчин — 48, женщин — 1 389; 2010 г. — всего 1 725, в том числе мужчин — 47, женщин — 1 678; 2011 г. — всего 1 840, в том числе мужчин — 52, женщин — 1 788. Затем в рейтинге отмечаются браки с гражданами из Кыргызстана: 2009 г. — всего 253, в том числе мужчин — 2, женщин — 251; 2010 г. — всего 321, в том числе мужчин — 2, женщин — 319; 2011 г. — всего 452, в том числе муж­чин — 5, женщин — 447. Наконец, данные по гражданам Казахстана также продемонстрировали до­лю участия в межэтнических браках с корейцами: 2009 г. — всего 147, в том числе мужчин — 5, женщин — 142; 2010 г. — всего 195, в том числе мужчин — 8, женщин — 187; 2011 г. — всего 213, в том числе мужчин — 8, женщин — 205 [13].

Таким образом, в период с 2009 по 2011 гг. наибольшее число браков было предложено из Узбе­кистана (1,5; 1,22; 1,27 % соответственно). Далее следуют браки корейцев с гражданами из Кыргыз­стана (0,2; 0,23; 0,31 %). Третью наиболее многочисленную, группу представили граждане из Казах­стана (0,12; 0,14; 0,15 %). Начальный опыт вступления в брак с корейцами в этот период испытали граждане Таджикистана (7, 6 и 7 браков по годам, соответственно) и Туркменистана (4, 5 и 3 брака). Почти единичные случаи этих браков в среднем составили тысячные доли участия в общем зачете браков корейцев с мигрантами в рассматриваемый период. Для Таджикистана доля браков составила в 2009-2011 гг. 0,006; 0,004; 0,005 %, доля браков женщин из Туркменистана — соответственно 0,003; 0,004; 0,002 %.

Численное превосходство в браках имели женщины. Они составляли более 95 % во всех странах. В 2009-2011 гг. женщины Узбекистана в межэтническом браке с корейцами составили 96,7; 97,3; 97,2   % соответственно, женщины Кыргызстана — 99,2; 99,4; 98,9 %. Преобладание женщин в числе межэтнических браков было характерно и для Казахстана: 96,6; 95,9; 96,2 % в соответствующие го­ды.

Разница в возрасте брачных партнеров

В выборе брачного партнера значительное место занимает соответствие партнеров по возрасту. Мы проследили среднюю разницу в возрасте в межэтническом браке (отдельно для иностранных женщин и мужчин) и сравнили с данными, характерными для корейской брачной пары. Статистика продемонстрировала значительную разницу в возрасте в паре «корейский мужчина и иностранная женщина». К примеру, в 2001 г. она составила 7,5 года, в 2003 г. — 8,3 года; в 2006 г. — 11,6 года; в 2009   г. — 11,1 года. Более того, в течение 10 лет разница в возрасте с таким партнером постепенно увеличилась в два раза и, составляя в 2000 г. 6,9 года, достигла в 2010 г. 12,1 года.

В брачной паре «корейская женщина и иностранный мужчина» в 2000 г. также отмечалась раз­ница в возрасте партнеров в 6,6 года. Однако уже в 2001 г. она сократилась до 6,5 лет; в 2003 г. — 4,0 года; в 2006 г. — 4,1 года; в 2009 г. — 3,7 года. Таким образом, в течение десяти лет произошло, на­оборот, сокращение разницы в возрасте партнеров в браке с иностранным мужчиной в два раза, со­ставив в 2010 г. лишь 3,4 года.

Автор определил среднюю разницу в возрасте брачной пары «корейский мужчина и корейская женщина». Хотя наблюдается постепенное сокращение ее показателя, средняя разница остается на уровне 2011 г. — 2,2 года. К примеру, в 2000 г. она составила 2,7 года; в 2003 г. — 2,6 года; в 2006 г.—   2,4 года, в 2009 г. — 2,2 года [13].

Частота заключения межэтнического брака в Южной Корее в городской и сельской ме­стности в 2009-2010 гг.

Традиционно считается, что местом встречи вероятных партнеров в межэтническом браке явля­ется городская среда. На основе статистических сведений за 2009-2010 гг. автор проследила частоту заключения браков с мигрантами по всем регионам. Отдельно в работе автор рассмотрела браки в городе на примере 16 крупных городов и провинций городского типа: Сеул, Пусан, Дэгу, Инчон, Кванджу, Тэджон, Ульсан, Кенги, Канвон, Чунгбук, Чуннам, Чонбук, Чоннам, Кенбук, Кённам, Чед- жу. В качестве сельской местности были рассмотрены населенные пункты «тонбу», «ыпменбу». Ме­сто проживания корейских партнеров в браке с мигрантами тесно связано с социально­экономическим статусом «принимающей» стороны. Так как большинство в браках с мигрантами со­ставляют корейские мужчины, их социальный статус может быть охарактеризован местом оккупации, в зависимости от экономического статуса того или иного города. В 2009-2010 гг. отмече­но, что в Сеуле количество мужчин в браке с иностранными женщинами составляет 7,2 и 7,0 % соот­ветственно, в свою очередь, количество женщин в браке с иностранными мужчинами — 3,7 и 3,6 %. Другие крупные города показали примерно такое же долевое присутствие брачных партнеров. К примеру, в Пусане показатель составил 6,6 и 6,9 % для мужчин, 1,9 и 1,8 % — для женщин. Для Дэгу доля браков с иностранными женщинами составила 6,6 и 6,9 %, а с иностранными мужчинами — 1,5 и 1,4 % соответственно. Показательно, что города, которые являются не столь крупными в плане со­циально-экономического развития, такие как Канвон, Чуннам, Чонбук, Чоннам, Чеджу, показали бо­лее высокую долю межэтнических браков с иностранцами. К примеру, в Чуннаме брак с иностранцами заключили 10,9 и 10,1 % мужчин; 1,8 и 1,2 % женщин; в Чонбуке — 11,9 и 11,1 % мужчин; 1,2 и 1,1 % женщин; в Чоннаме — 13,3 и 14,3 % мужчин; 1,1 и 1,3 % — женщин. Также высокий показатель про­демонстрировал Чеджу — 10,0 и 11,0 % для мужчин; 2,1 и 2,2 % для женщин. Если сравнить эти города по уровню социально-экономического развития, то их можно отнести к регионам со сравнительно низ­ким уровнем ВВП на душу населения.

Обращает на себя внимание, что в 2009, 2010 гг. регионы сельской местности, куда относятся так называемые административные единицы «ыпменбу», показали наибольшую долю межэтнических браков корейцев с иностранными партнерами: 12,9 и 12,8 % — для мужчин; 1,7 и 1,5 % — для жен­щин [13].

Доля разводов в межэтнических браках в Южной Корее в 2000-2010 гг.

Успешность того или иного брака измеряется уровнем устойчивости. Данный показатель автору не удалось найти в статистических сведениях о браках с иностранцами за исследуемый период. Как правило, такой показатель необходимо исчислять по количеству разводов браков, заключенных в том или ином году, в течение последующего периода.

Для того чтобы оценить в целом уровень устойчивости браков с иностранцами в Корее в 2000-е годы автор проследила долю разводов межэтнических пар в общем составе разводов по годам за 2000-2010 гг. По данным статистических сведений о разводах доля разводов межэтнических брачных пар за данный период выросла в семь раз. Если в 2000 г. она составила 1,3 % от общего состава раз­водов по стране, то в 2004 г. — 2,4 %, в 2006 г. — 4,9 %, в 2007 г. — 7,0 %, в 2008 г. — 9,7 %, ста­бильно удерживая данный предел [13].

Если сравнивать данный показатель с долей межэтнических браков, заключенных в период с 2000 по 2010 гг., то получается, что в среднем 9,1 % браков заключается с иностранцами в общем зачете браков по стране. Одновременно за этот же период наблюдается 4,6 % разводов межэтниче­ских брачных пар в общем зачете разводов по стране. Причем динамика роста численности разводов в межэтническом браке, где муж — кореец, жена — иностранной национальности, значительно вы­ше. Увеличение происходило в целом по годам: 2000 г. — на 24,7 %; 2001 г. — на 56,7 %; 2004 г. — на 186,5 %; 2006 г. — на 65,1 %. Однако начиная с 2009 г. происходит незначительное сокращение доли разводов. Увеличение по сравнению с предыдущим годом в 2009 г. составило лишь 4,2 %, а в

2010    г. численность разводов в межэтнических брачных парах сократилась на 4,8 % по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, есть небольшая перспектива, что ситуация с устойчивостью ме­жэтнических брачных пар улучшается.

Уровень эндогамности в Южной Корее в 2000-2011 гг.

Соотношение показателей общего количества браков в Южной Корее с динамикой численности межэтнических браков, а также участия в нем мужчин и женщин корейской национальности позво­лило определить показатель устойчивости внутриэтнических брачных предпочтений в период с 2000 по 2011 гг.

Mногочисленные расчеты по материалам переписей населения, этносоциологических исследо­ваний показывают, что женихи и невесты разных национальностей, находящиеся в одной и той же или сходной этнической среде и имеющие примерно равные возможности для заключения межна­циональных браков, тем не менее, вступают в такие браки с различной частотой. Автор использовала в работе методику Ю.И.Першиц «О методах сопоставления показателей однонациональной и сме­шанной брачности» [14]. При использовании данных о частоте зарегистрированных однонациональ­ных и смешанных браков применяется схема, согласно которой можно прогнозировать частоту таких браков, если бы каждый вступающий в брак, независимо от национальности, с одинаковой вероятно­стью выбирал любого из лиц противоположного пола, проживающих в рассматриваемом районе. Для сопоставления численности вступивших в брак мужчин и женщин какой-либо фиксированной нацио­нальности с людьми иных национальностей автор данного метода предложил следующий показатель: 

Таким образом, средний показатель сравнения частоты вступления в брак мужчин-корейцев и женщин-кореянок с представителями других национальностей за период с 2000 по 2011 гг. составил П = 0,378. Автор считает, что данный показатель свидетельствует о достаточно высоком уровне эндо- гамности корейцев в последние двенадцать лет. Однако при последующем стабильном увеличении численности межэтнических брачных пар в Южной Корее данный показатель имеет вероятность сдвига в пользу построения мультикультурного общества в современной Корее.

Выводы

В этом исследовании автор определил общие характеристики межэтнического брачного рынка в Южной Корее, предложения с которого все активнее поступают с конца 1990-х гг. на территорию стран постсоветской Центральной Азии. Выяснив уровень этнической эндогамии корейцев, автор определяет категории спроса и предложения. На брачном рынке востребованы женщины, потенци­альными партнерами которых являются южные корейцы в большинстве своем в старшем возрасте, чем потенциальные невесты. Такие женихи происходят, как правило, либо из сельской местности, либо это представители низших слоев городского населения, причем и те и другие имеют невысокий социально-экономический статус. Уровень устойчивости межэтнического брака очень низок, числен­ность разводов велика и имеет тенденцию дальнейшего роста. Число разводов значительно больше среди брачной пары «муж корейской национальности — жена иностранной национальности». Пред­полагается, что высокий уровень эндогамности корейского этноса будет напрямую зависеть от даль­нейшего роста межэтнических браков в Корее в совокупности с политикой построения мультикуль- турного общества, проводимой государством. Предполагается, что из Узбекистана, Кыргызстана и Казахстана в Южную Корею с целью заключения межэтнического брака будут мигрировать в основ­ном женщины, как наиболее востребованный продукт на брачном рынке 2000-х годов. Автор считает, что правительству стран Узбекистана, Кыргызстана и Казахстана необходимо вести учет движения населения в браках миграции, прослеживать периоды адаптации после брака в принимающей стране, а также вести разъяснительную работу в средствах массовой информации об основных тенденциях в межэтническом браке в Южной Корее.

References

1      Lee Yean-Ju. Increasing International Marriages in Korea: A Sociological Analysis. Paper to be present-ed at the 3rd World Congress of Korean Studies in Jeju, Korea, October 28-30, 2006 // congress.aks.ac.kr/korean/files/2_1358407085.pdf. (дата обращения 05.01.2012)

2      Lee, Yean-Ju; Seol, Dong-Hoon and Cho, Sung-Nam. International Marriages in South Korea: The Significance of Nation­ality and Ethnicity // Journal of Population Research, 2006, № 23 (2), р. 165-182.

3      Kim Yi Seon. The Reality of Female International Marriage Migration and Challenges for the Government of the Republic of Korea 2006// unescap.org/esid/.../KimYiSeon.pdf (дата обращения 07.12.2011)

4      Kim, Hyun-Sil. International Marriage Migrant Women in Korea // Korean Journal of Women Health Nursing, 2008, № 14 (4), р. 248-256.

5      Kim Soon-yang, Shin Yeong-gyun. Multicultural Families in Korean Rural Farming Communities: Social Exclusion and Policy Response. Paper presented at the Fourth Annual East Asian Social Policy research network (EASP) International Conference, 20-21 October 2007, The University of Tokyo, Japan//welfareasia.org/4thconference/papers /Kim_Multicultural%20families%20in%20Korean%20rural%20farming%20communities.pdf (дата обращения 05.12.2012)

6      Lee Hye-Kyung. International Marriage and the State in South Korea: Focusing on Governmental Policy // Citizenship Stud­ies, 2008, № 12 (1), р. 107-123.

7      Yang, Hyunah «Multicultural Families» in South Korea: A Socio-Legal Approach 2011 //law.unc.edudocumentsjournalsarticles1004.pdf (дата обращения 25.11.2011)

8      Kim Andrew Eungi. Global Migration and South Korea: Foreign Workers, Foreign Brides and the Making of a Multicultural Society // Ethnic and Racial Studies, 2009, № 32 (1), р. 70-92.

9       Chung, Erin Aeran; Kim, Daisy. Citizenship and Marriage in a Globalizing World: Multicultural Families and Monocultural Nationality Laws in Korea and Japan // Indiana Journal of Global Legal Studies, 2012, № 19 (1), р. 195-219.

10   Belanger Daniele, Lee Hye-Kyung and Wang Hong-Zen. Ethnic Diversity and Statistics in East Asia: ‘Foreign Brides’ Sur­veys in Taiwan and South Korea // Ethnic and Racial Studies, 2010, № 33 (6), р. 1108-1130.

11   Ahn Yang-Heui. Immigrated, Interculturally-Married Women in South Korea: Mental Health Status, Health Care Utilization, and Suggested Policy Directions // World Cultural Psychiatry Research Review, 2012, № 7 (1), р. 21-24.

12   Lee Hyunok. Political Economy of Cross-Border Marriage: Economic Development and Social Reproduction in Korea // Feminist Economics, 2012, № 18 (2), р. 177-200.

13   Международные браки index.go.kr/egams/stts/jsp/potal/stts/ PO_STTS_IdxMain.jsp? idx _cd=2430 (дата об­ращения 05.12.2012)

14   Pershits Yu.I. Methods for benchmarking mononational and mixed marriages // Soviet ethnography, 1967, № 4, р. 129-132.