Первая: своеобразный постмодернистский дефицит четкости, когда сплошь и рядом размываются границы между представлениями о пристойном и непристойном, допустимом и недопустимом, прекрасном и эстетически нейтральным, а то и уродливым, знанием, информацией и псевдоинформацией, существенным и информационной пылью. Вполне понятно, что исторически такие границы могут быть изменчивыми. Но при нынешних дозах изменчивости у человека начинает кружиться голова, ведь, если, к примеру, шедевры Леонардо и три-четыре мазка на полотне равнозначны в художественном отношении и своей финансовой ценности, то, что тогда говорить о прочем? – Разве что: я так вижу, и всучивать миру любые поделки. И, если образцова жизнь «тусовки», этаких обитателей нынешнего «культурного Олимпа», то, что тогда ждать от нас, простых землян?
Статья посвящена наиболее существенным граням социально-нравственных проблем, которые в последние годы все чаще становятся объектом экстремистских спекуляций. Особое внимание автор уделяет рассмотрению этих проблем в контексте мировой культуры.
Современный мир все чаще сталкивается с экстремизмом. В условиях же информационной глобализации то, что еще вчера казалось отдаленным, сегодня может оказаться близким. Как тот же «Игил», в ряды которого последние годы стремятся все чаще влиться и, пока еще не слишком многочисленные, граждане СНГ.
Почему и как это случается? – Думается, что конкретные развернутые ответы на такие вопросы – дело специалистов спецслужб и тех психологов-профессионалов, которые непосредственно работают с теми, кто уже вовлечен в экстремистские движения.
Мне же хотелось бы вместе с читателем взглянуть глазами культуролога (а в какой-то мере мы все – культурологи) на то, чего недостает современной цивилизации и на удовлетворение каких реальных потребностей части молодежи претендуют экстремисты разных мастей? Дефицит чего влияет на драматизм складывающейся ситуации?
Происходящее сегодня, равно, как и уроки истории, свидетельствуют, что здесь перед нами проблемы не только казахстанского либо российского, но и мирового масштаба. Не буду, следуя уже поднадоевшим штампам бранить в очередной раз «бездуховный Запад». В чисто человеческом плане, да и в том, что касается культуры быта нам еще многому не помешало бы поучиться у этого самого Запада. Но в нашей современной цивилизации, локомотивом которой на сегодня стал тот самый, технически более развитый «Запад», есть и немалые прорехи. Какие же?
И вот тут-то и обволакивают и отдельных искателей устойчивой основы для жизни, а то и массы те, кто утверждает, что именно у них четкое видение мира и, прежде всего, добра и зла. Отсюда и сила самых разных по своей природе социальных феноменов и движений: будь ли то раннее христианство, прошедшее сквозь жесточайшие преследования, ислам времен Пророка, лютеранство, идеи социализма, большевизм, фашизм, нацизм, а ныне и «мусульманский экстремизм». Подчеркиваю: в плане культуры и идеалов все это совершенно разные явления. По крайне мере, совершенно нелепо отождествлять идеи коммунизма и нацизма. Но общее одно: поиски компаса (или псевдокомпаса), который помогал бы совершенно конкретным людям ориентироваться в зыбком мире, становящимся особенно неустойчивым в периоды колоссальных катаклизмов. Причем, чем нестабильнее мир, предстающий перед глазами индивида, и чем больше невнятицы в оценках происходящего в самом индивиде и вокруг него, тем острее ощущается потребность в четкости ответов, а не абстрактной свободе самовыражения и «духовных исканий». Как замечательно выразился знаменитый христианский богослов второго-третьего столетий нашей эры, Квинт Тертуллиан, «философы утверждают, что они ищут, стало быть, они еще не нашли» [1, с.414]. Но кто же будет просить воды и хлеба у тех, кто сам этого не имеет? – Естественно, люди станут искать тех, кто станет утверждать, что именно он способен предложить пищу духовную и указать достойные цели. Но вот тут-то и появляется обилие угроз и скрытых от поверхностного взгляда подводных камней, потому что наряду с реальными искателями истины (хотя и с ними далеко не все просто) появляется множество тех, кто на этих поисках спекулирует. Не случайно именно в такие периоды плодится особенно великое число сект и псевдопророков. И не случайно в евангелии от Матфея звучат замечательные слова: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По делам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смокву?» [Матф. 7;15].
Второе – это то, что в одном из телешоу А. Проханов (программа В.Соловьева) назвал дефицитом справедливости. И речь тут идет не просто о наших собственных пороках, коррупции, странности иных приговоров или каких-то юридических казусов именно с точки зрения обывателя. Проблема масштабнее. Встают вопросы о справедливости, разумности мироустройства, как такового. И эти вопросы поднимает сама жизнь, а их уже подхватывают и поворачивают по-своему то одни, то другие. Было бы не корректно отождествлять с глашатаями террора последователей тех или иных так называемых «сект». Но те, кому доводилось встречаться на улицах со «Свидетелями Иеговы»: могут без труда вспомнить: каждый раз их миссионеры начали и продолжают начинать разговор с вопросов о пороках, бедах и проблемах этого мира, переходя к тому, что такой порядок вещей должен быть изменен.
Здесь мы соприкасаемся с серьезнейшей гранью социальной реальности – с тем, что на протяжении всей человеческой истории критический аспект самых разнообразных, в том числе и ряда самых крайних, то есть экстремистских движений был их мощнейшей ударной силой. В критике существующего, где -либо в какой-либо период порядка вещей и представителей иных социальных и духовных движений очень часто просматривается наиболее сильная сторона пропаганды тех или иных идей. Ранние христиане очень точно обличали нравы значительной части древнеримского общества, Лютер, а затем и Вольтер – современной им католической церкви, социалисты, а затем и большевики – пороки «капиталистического», «эксплуататорского» общества. Критика реальных пороков правительства Януковича стала важнейшей составляющей киевского майдана, так же, как и критика русского царизма и «империалистической войны» поднимала авторитет идеологов революционного движения в России. Обратим внимание: критика естественная часть социальной жизни, и чем больше для нее оснований в самой этой жизни, тем она может быть интенсивнее и привлекательнее для многих.
Как сегодня все чаще упоминается и в популярных телешоу, и в рассуждениях специалистов, и «Игил», и «Боко Хаарам» в немалой мере концентрируются на пороках (реальных или не только – это уже другой вопрос) так называемой Западной Цивилизации, самих принципов «западной» системы ценностей и «западных» форм агрессии с совершенно реальным применением пыток, бомбежек, жертвами которых сплошь и рядом становится мирное население, и разрушением инфраструктуры целых регионов.
Но всегда остается вопрос: а что стоит за этой критикой? Что предлагается взамен и каким путем обещают достичь царства всеобщей справедливости? – Вот тут-то необходимо включать собственный анализ и обращаться к тому, что принято именовать здравомыслием. Однако и здесь перед нами немало подводных камней. Ведь здравомыслие, как и физическое здоровье – не только дар природы, но и то, что шлифуется, крепится каждодневной жизнью. Когда же оно крепнет, то далеко не все в окружающем выдерживает его аналитический взгляд.
Отсюда третья возможная основа для развертывания наступления собственно экстремизма – это дефицит здравомыслия, безумная, с точки зрения обыденного здравого смысла организация отдельных сторон уже нашей конкретной жизни, когда единственным критерием совершаемого становится не общая польза, а частная выгода, а то и просто абсурд. Скажем, бесконечные договора с множащимися, словно тараканы, различными коммунальными службами, с каждой из которых надо заключать отдельный договор, как будто в многоэтажках газом или уборкой мусора пользуются жильцы отдельных квартир, и т.д., и т.п.
Вкупе же мы нередко видим погружаемость индивидов в болота и лужицы мелких дел, за которыми утрачиваются смыслы и перспективы.
Но почему же тогда люди образованные, а то и с философской подготовкой попадают на крючки экстремистов? – Было бы некорректно с ходу судить о деталях. Но многое объясняется довольно просто. Во-первых, именно образованные и активно вовлекаемые в мыслительную деятельность острее всего чувствуют абсурдные моменты бытия. Вовторых же, при всем этом та же самая вузовская философия слишком уж настойчиво удаляется от собственной жизни. Здесь мы частенько сталкиваемся с тем, о чем сетовал еще две тысячи лет назад римский философ Сенека, писавший, что в его дни философия превращается в филологию: «То, что было у нас раньше философией, стало филологией, с тех пор, как мы учим тому, как следует спорить, а не тому, как следует жить» Подлинная же философия, по Сенеке, «учит делать, а не рассуждать. Она требует, чтобы… жизнь не расходилась с речью, она не терпит пестроты, расхождения в поведении». И добавлял, подчеркивая: «Философия – не хитрая затея для толпы, изготовленная для показа, она не в словах, а делах. Ее значение не в том, чтобы помочь забавно провести день или убить скуку во время досуга. Она образует и формирует дух, упорядочивает жизнь…» [1, с.379].
К сожалению, эти слова и сегодня звучат очень современно. Желающие могут сами взять в руки те или иные философские журналы, например, классику – «Вопросы философии». И проблема тут даже не в том, что сложно написано. На то он и язык науки, чтобы не быть языком кухни. Шахматные термины и то поймет не всякий не шахматист. Дело в отдалении от нашей личной, а нередко и масштабов социальной жизни от проблем, которые обсасывают те или иные философы в своих диссертациях, зачастую превращаемых не в плацдармы для поиска смыслов, а в этакие научные болотца, в которых так удобно укрыться от сквозняков и реальных проблем насущной человеческой жизни.
Так вот экстремизм – это одна из попыток вырваться из таких лужиц и болот. И далеко не только он в привычном понимании слова.
Люди жаждут реальных дел. Многим, особенно молодым, страстно хочется быть не только зрителями, но и участниками событий, то есть оказаться не в амфитеатре, а на арене Истории.
Сознаем мы это или нет, но людей, особенно молодых, влекут масштабы дел, широкие горизонты, жажда приключений, а, очень часто, и потребность быть замеченным и услышанным, не прошелестеть под ветрами истории подобно навсегда опадающим осенним листьям. И если таких масштабов не видится, то кое-кто готов уцепиться и за славу Герострата, пришедшего к нам из античности. Уж очень тот хотел стать известным, да сделать толком ничего не мог. Вот и сжег прекраснейший храм Артемиды. И надо же вошел-таки в историю. Злодейством – а вошел! Не от того ли самого содрогнулся мир, когда некий блеклый европеец вонзил, ведомый им, пассажирский самолет в гору? – Воочию показав нам, как страшна бывает бездарность, желающая прославиться.
Кстати, и мировые, да и эсенговские СМИ немало споспешествуют такой вот псевдоизвестности. Были, к примеру, две студентки философского факультета МГУ. Хорошие, как нам сообщают, студентки. И кто б о них говорил? Но вот одна сплясала в храме, вторая, как сообщают, устремилась в «Игил».И, надо же – чуть ли не телезвезда: и имя, и фото ее целыми днями мелькает на телеэкране… И это притом, что нам те же СМИ повторяют, как мантру, азбучные истины о том, что информационный бум – важнейшая составляющая и экстремизма в целом, и такой чудовищной формы его проявления, как терроризм, в частности. Ведь хорошо известно, что случайность множества жертв террора не случайно, ибо очень часто целью оказываются не конкретные люди, а сами теракты и то внимание, которое они к себе привлекают. Рождается чудовищный парадокс: чем больше шумихи о терроре и экстремизме, тем скорее достигаются цели привлечения к себе внимания.
Но, мало того, на наших глазах разворачивается фашизация обыденного, особенно молодежного сознания. И здесь уже речь заходит не просто о том, что, будучи наименовано «чернухой» может демонстрироваться на теле или киноэкране среди художественных или документальных кинокадров. Снимки, по сути подобные тем, которые вошли в скорбный ряд обвинений против нацизма в дни Нюрнбергского трибунала, переполняют Интернет. Сцены хамства, грубости и насилия преподносятся без стеснения, без стыда. Да какой там стыд как форма самоутверждения. И тут бесполезно лишь морализовать и запрещать.
Думается, что противопоставить этим волнам цунами – цунами насилия, безвкусицы, художественной и нравственной всеядности мы, наше общество, можем лишь живые, основанные на понимании духа времени, комплексов реальных дел, которые могли бы давать все большему и большему числу молодых широкий круг разнообразных форм самоутверждения – и не за счет растаптывания когото, а за счет умения, что-то сделать самому. Но, увы, как раз это не так-то просто. Для такого надо многое менять в нашей системе образования и воспитания, акцентируя внимание не на формах, а на реальной креативности, конкурентоспособности, готовности к серьезной борьбе тех, кто вступает во взрослую жизнь.
Что-то уже, бесспорно, делается. Но в таких делах не может быть остановки, потому что каждому поколению нужны собственные масштабные и в то же время лично привлекательные дела. А вот тут-то крайне важна и их организация, и их «информационное обеспечение». Задача из головоломных. Что там реально значимое настоящее мы-то и свое недавнее прошлое забываем. Вот Никита Михалков в одной из последних своих программ наглядно продемонстрировал то, что наши молодые братья-россияне имеют (и это мягко сказано) самые смутные представления об истории, путая Бородино и Куликовскую битву с Ледовым побоищем, не знают ни кто такой Матросов, ни кто такая Зоя Космодемьянская, зато хорошо осведомлены о том, что такое «Дом два» и кто такие Собчак и Боря Моисеев. Конечно, можно знать и это. Но есть же и то, что куда значимее в жизни, чем шоубизнес. И если мы не сумеем это, подлинно значимое должным и запоминающимся образом представить народу, молодежи, то и с экстремизмом бороться будет все тяжелее. Антиобразцы, антиэталоны вытесняются только образцами. А такие образцы не высасываются из пальца. Они рождаются самой жизнью. Задача же общества, педагогов, представителей СМИ делать все возможное, чтобы именно такие образцы становились слагаемыми нашей жизни. Ведь и Александра Великого не было бы, если бы, действуя, он вспоминал не Трою и Ахилла, а фарцовщиков и персонажей из «тусовок» его дней. Вполне понятно, что мы не всегда обретаем то, к чему стремимся, но совершенно ясно, что невозможно достичь высот, к которым не был готов и не стремился ты сам.
Но тут крайне важно и то, каким образом выковываются, вытачиваются образцы поведения и жизненные ориентиры. Образцы не могут быть живыми и действенными без полнокровных образов. И здесь уже глубинная проблема не в том, сколько и каких имен и событий запало в те или иные головы, а в том, как они запали. Ни начетничество (которого было немало и в былые годы), ни тесты, взятые сами по себе, требуемой самой жизнью образности не рождают. История, литература, культура становятся бессмысленными без живых картин. Тот же Македонский, сдавай он ЕНТ или ЕГ по Гомеру, навряд ли был бы так очарован поэзией «Илиады», и, наверное, не стал бы тем, кого мы знаем из учебников истории.
Однако и образы – лишь одежда целей. Мелкие цели не могут быть одеты в запоминающиеся яркие образы. Рынок и «успех» в нынешнем уплощенном их понимании не могут дать идейно-духовной, да и социальной основы для противостояния крайним формам экстремизма. Основой здесь может быть лишь опыт истории мировой культуры. Его же квинтэссенция в признании того, что для выживания социума и для максимального самоудовлетворения индивидов решающее значение имеет доминирование интересов целого над узко частными интересами. Здесь уместно вспомнить Аристотеля, который две тысячи триста лет назад писал: «Природа государства стоит выше природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало своей части. Уничтожь живое существо в целом, и у него не будет ни ног, ни рук, сохранится только наименование их…» [2, с.466].
Естественно, эти мысли нельзя не упрощать, ни абсолютизировать, либо сводить лишь к идее примата собственно государства. Естественно, что, чем выше возможности самореализации индивидов, тем стабильнее государство и социум и динамичнее развитие этого социума. Но столетия нелегкой истории человечества настойчиво убеждают, что люди – «атомы» и рынок, включая и « стихийный (?) рынок образовательных и духовных услуг» сами по себе, с акцентами на частном, не способны решить ни наших общих проблем, ни выбить почву из-под ног проповедников даже самых одиозных форм экстремизма.
ЛИТЕРАТУРА
- 1.Таранов П.С. Анатомия мудрости. 106 философов. – Симферополь: Таврия, 1995.
- 2.Антология мировой философии в четырех томах. Том 1. Философия древности и средневековья. Часть 1. – М.: Академия наук СССР, Институт философии, изд-во «Мысль», 1969.