В статье анализируются преимущества и недостатки суда присяжных и даётся критическая оценка Казахстанскому уголовному судопроизводству с участием присяжных.
1.Суд присяжных имеет древнюю историю и своими корнями уходит во времена Солона и Перикла (V1 – V вв. до н.э.). Тогда он представлял собой суд народных собраний. Но по мере укрепления государственности суд присяжных был благополучно предан забвению на долгие века, поскольку стало ясно, что профессиональный, или, как принято говорить, коронный суд оказался более эффективен и надежен, нежели «суд публичный», «суд от народа». Профессиональный суд был более надежен в том смысле, что опирался преимущественно на уже писаные законы. Знание законов и умение их применять в каждом конкретном случае, к каждой конкретной ситуации стало главным критерием выбора судей при разрешении каких-либо гражданских (имущественных) споров или определении степени общественной опасности того или иного деяния и меры наказания за него. Именно широта знаний и авторитет позволяли человеку называться судьей в различных спорах и конфликтах. При этом он опирался (что очень важно подчеркнуть) не только на закон, который не позволял в полной мере реализовать принцип справедливости, но и прислушивался к своему внутреннему голосу, руководствовался своими убеждениями.
А.Ф.Кони, в работе, посвященной судам присяжных, приводит любопытный пример из практики одного из лондонских городских судей. «Один молодой человек похитил хлеб из незапертой булочной в минуту отсутствия в ней булочника. «Я был голоден, милорд», объяснял обвиняемый судье. «Закон осуждает за кражу, как куска хлеба, так и золотой цепи, отвечает ему судья, и не делает между этими предметами кражи никакого различия. Если бы я следовал только указаниям закона, то осудил бы вас. Но, руководствуясь моей судейской совестью, я вас оправдываю». (Подчеркнуто мной – А.М.). Затем, не ограничиваясь оправданием, судья через судебного пристава предложил имевшейся публике помочь молодому человеку и тем самым избавить его от необходимости совершения новой кражи. Обращаясь же к булочнику как обвинителю, судья сказал: «Из-за нескольких пенсов вы не затруднились лишить свободы человека, несчастный вид которого, равно как свойство совершенной им кражи, должен был бы указать вам на крайнее состояние, в котором он находился. На основании старого закона королевы Елизаветы, карающего всякого лавочника за уход из незапертой лавки, я приговариваю вас к одному дню тюремного заключения и к денежной пене».1
Возможен ли подобный случай в практике наших судов сегодня? Вряд ли. В лучшем случае судья сошлется на обстоятельства, смягчающие уголовную ответственность и наказание. Дело в том, что сегодня каждое действие судьи строго предопределено рамками закона. Английский же судья тех времен, судя по приведенному примеру, руководствовался в своих решениях не только указаниями закона, но и, как он говорит, своей судейской совестью. Случись подобное у нас, вышестоящая инстанция не замедлила бы отменить решение судьи и напомнить ему, что судейская совесть – категория нравственная, а не правовая. Другими словами, фигура судьи уходит в тень, а на подиуме, образно выражаясь, мы видим раскрытую книгу с текстом Закона. А судья всего лишь лучший его толкователь, наиболее подготовленный претворитель нормативных предписаний.
2.Однако, что же послужило причиной возрождения суда присяжных? Судья, казалось бы, олицетворял мудрость, компетентность и абсолютную независимость от чьего бы то ни было влияния. К нему всегда шли с надеждой на справедливость и в полной уверенности, что восторжествует правда. Его авторитет был непререкаем, он был надежным арбитром в любых спорах и конфликтных ситуациях. Но время шло и постепенно в силу повторяемости человеческих пороков писаные законы охватывали все большее и большее число ситуаций, осуждаемых обществом и государством как опасные. Работа судьи как бы упрощалась, достаточно было знать эти законы и применять их на практике. Все реже и реже возникала необходимость выражения судьей собственного мнения. Зачем, если все предусмотрено законом. Его просто могут не понять. Как-то незаметно утрачивалось первоначальное значение слова «судья» – рассудить, творить правду, толковать истину, выносить вердикт по совести и долгу. Стало очевидным, что судья все-таки зависим, и зависимость его обусловлена судебным прецедентом и действующими законами. Авторитет судьи мерк перед авторитетом закона.
Представляется, что одна из причин обращения к суду присяжных заключалась в чрезмерно строгом и неукоснительном следовании правовым предписаниям. Законность была возведена в ранг конституционного принципа. Отныне ею должны руководствоваться все государственные структуры, включая и судебную систему, всех граждан. Она (законность) предполагает точное и неуклонное исполнение норм права всеми участниками общественных отношений.
В то же время пытливому уму было очевидно, что закон зачастую не поспевает за теми процессами, которые происходят в обществе. Закон, естественно, стремится реализовать справедливость в своих нормах, но не всегда это удается. И когда возникает противоречие между законностью и справедливостью, судья без колебаний претворяет в своих решениях принцип законности. В противном случае он может быть обвинен коллегами в некомпетентности, непрофессионализме и прочих грехах. Больше того, он рискует расстаться с должностью. Между тем известно, что крайнее соблюдение законности может оказаться крайним беззаконием. Не случайно говорят, что наибольшее бесправие там, где царит только буква закона.
4.Что касается профессионализма и компетентности суда, то есть и другая причина, заставляющая задуматься над тем, а не следует ли профессиональный суд в необходимых случаях дополнить судом присяжных. Все дело в том, что право по своей природе связано с необходимостью следовать формально определенным и строго обязательным правилам по его реализации. В этом нет пороков права, напротив, установленные требования к применению права делают его более сильным. Однако в процессе реализации норм права практика нередко сталкивается с конфликтными ситуациями либо из-за неверного истолкования смысла правовой нормы (люди склонны к ошибкам), либо умышленного ухода противоборствующих сторон от правильного применения требований закона. Эти особенности применения права замечены давно, и они нашли отражение в известном выражении: Summum jus, summa injuria – чрезвычайно строгое следование праву порождает наивысшую несправедливость. Оно не прошло мимо внимания крупных политических и общественных деятелей и юристов прошлого К.Маркса, Г.В.Плеханова, В.И. Ульянова (Ленина), А.Ф.Кони и других, которые в своих трудах использовали его при анализе социальных явлений и процессов. Цицерону приписывают выражение: «Часто возникают несправедливости из некоего крючкотворства и чрезмерно хитростного, но злокозненного истолкования права». В народном творчестве эта же мысль отражена в словах: Строгий закон виноватых творит, и разумный тогда поневоле дурит. А.Ф. Кони в своей работе, посвященной судам присяжных, цитирует мысль, якобы высказанную Екатериной II: Строгое правосудие – не правосудие. Правосудие – справедливость. 2
В строгости закона вины самого судьи, разумеется, нет. Таковы условия, в которых он работает. Со студенческих лет нам внушали мысль, что в своей практической деятельности юрист должен руководствоваться принципом: Dura lex, sed lex – закон суров, но это закон. Однако законность и справедливость часто не совпадают, и когда между этими принципами возникают противоречия, суд не может во имя абстрактной справедливости пренебречь законностью. 3
Существуют ли способы преодоления возникающих противоречий? Можно ли каким-то образом примирить законность и справедливость? Видимо, в примирении этих двух начал и заключается миссия суда присяжных. 5.Суд присяжных справедливо считается одним из демократических начал в уголовном судопроизводстве. Но есть и противники суда присяжных. Если его сторонники называют присяжных заседателей судом народных представителей, выразителями интересов широких слоев простых граждан, то его противники называют их «судом толпы», «судом улицы». Как правило, он формируется из числа простых граждан, далеких от судебной системы. Сторонники видят в этом его достоинства, противники – только недостатки. Талантливый публицист и юрист В.И. Ульянов (Ленин) писал в 1901 году: «Суд улицы ценен именно тем, что он вносит живую струю в тот дух канцелярского формализма, которым насквозь пропитаны наши правительственные учреждения».4 Но в то же время надо помнить, что благодаря суду присяжных избежала уголовной ответственности террористка Вера Засулич, выстрелом из пистолета тяжело ранившая петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова. Это дело считается классическим с точки зрения практически полной независимости суда присяжных от властей.5 До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, как оценить вынесенный по этому делу вердикт присяжных. Большая заслуга в этом, несомненно, защитника П.А.Александрова. Его на широком участии членов гражданского об-
доверие к тем, кто принимает такое решение. В уголовном процессе это доверие к суду как к суду себе равных может быть достигнуто только при помощи суда присяжных. И такой суд Гегель называл публичным судом, гарантирующим права субъективной свободы гражданина. Он выступал против стремлений признания права исключительной монополией просвещенных юристов, замкнутых и отчужденных от простого народа еще и потому, что они пользуются терминологией, представляющей собой как бы иностранный язык для тех, о правах которых идет речь. Гегель настаивал «превосходная речь… и мудрое наставление присяжным заседателям, произнесенное председательствующим А.Ф.Кони, стали эталоном русского судебного красноречия».6 Не тогда ли родилось ироничное выражение: «Суд присяжных состоит из двенадцати человек, которые собираются, чтобы решить, чей адвокат лучше».
В отличие от профессионального суда суд присяжных действительно более независим. Над ним не довлеет инстанция, перед которой он держал бы ответ за свой вердикт. Коллегия суда присяжных не готовит бюрократических отчетностей о своей деятельности. Присяжным заседателям не надо глубоко вникать в содержание законодательных актов. Их задача предельно проста: выслушав мнения сторон и показания свидетелей, оценив представленные доказательства, ответить на главный вопрос: перед ними преступник или нет; виновен он или нет в содеянном; и если виновен, то заслуживает ли он снисхождения или нет. Но в то же время эта задача чрезвычайно сложна, ибо, если в процессе оценки доказательств в судебном процессе не будет полной уверенности в виновности или невиновности подсудимого, суд не достигнет своих целей. Эта уверенность рождается на основе субъективного мнения, которое Гегель называл совестью. Лучшей формой для получения этой уверенности в виновности или невиновности подсудимого он считал суд присяжных.7
При вынесении решения о виновности или невиновности у подсудимого должно быть щества в отправлении правосудия и освобождении их от излишней опеки сословия юристов.8
7.Справедливости ради надо сказать, что и сегодня есть сомневающиеся в таком решении этого вопроса. Привлекать или не привлекать участника преступления к уголовной ответственности составляет суть уголовного права. И если привлекать, то как? «Попытки привлечь к поиску ответа на этот вопрос присяжных заседателей, обязанных ответить, виновен или не виновен, это всего лишь неуклюжая попытка перекладывания ответственности за принятие решения на чужие плечи» считает известный российский юрист Ю.В.Голик.9
Тем не менее, страстный призыв Гегеля к привлечению суда присяжных при вынесении вердикта «виновен – не виновен» был понят его современниками и услышан властью при его жизни, приветствуется и сегодня. Однако вряд ли можно согласиться с предложением об «освобождении их от излишней опеки сословия юристов». Присяжные заседатели не юристы. Больше того, зачастую они не знают как себя вести в зале суда. Уже поэтому они нуждаются в постоянном внимании и напутствии: где находиться, когда садиться и когда вставать, кому и через кого задавать вопросы: объяснять, какова процедура принятия присяги и т.д. Что же касается разъяснений относительно их прав и обязанностей, порядка и сроков исполнения ими своих обязанностей, то они, безусловно, должны осуществляться в форме опеки и дружеского совета. Единственное, в чем присяжные заседатели не нуждаются, так это в каких-либо подсказках и советах при принятии решения о виновности или невиновности подсудимого. Здесь они должны руководствоваться только голосом своей совести. В этом сила и в этом, увы, слабость, ограниченность действий суда присяжных. Они не могут обойтись без подсказок профессиональных судей.
Однако, почему все-таки основной вопрос судебного процесса – признание вины подсудимого – решено доверить присяжным заседателям?
Вина является важнейшей категорией уголовного права. Признание вины влечет далеко идущие последствия вплоть до определения меры наказания. Этим актом по существу решается судьба подсудимого.10 Правильно ли во всех случаях участь человека предоставлять решать одному профессиональному судье или это можно доверить коллегиальному органу, каковым является суд присяжных? Речь, в сущности, идет о том, чтобы по особой категории дел функцию признания вины выделить из компетенции профессионального судьи и передать ее суду присяжных. Если суд присяжных признает подсудимого виновным (или невиновным) в инкриминируемых ему деяниях, профессиональный судья вступает в свои полномочия и решает вопросы определения меры наказания подсудимому, вина которого признана судом присяжных, или об освобождении его от уголовной ответственности. У постоянного (коронного) суда и суда присяжных задачи разные, они не образуют единую судебную коллегию. Присяжный суд привлекается к работе только по определенной и строго очерченной законом категории дел и реализует единственную функцию – признание или отсутствие вины подсудимого – в уголовном процессе и вопрос факта – в гражданском процессе. Все остальные вопросы решает постоянный (или профессиональный) суд.
В Республике Казахстан с принятием Закона «О присяжных заседателях» проблемы, связанные с их участием в уголовном судопроизводстве, пожалуй, не уменьшились, а даже увеличились. Какиевопросы рассмотрены в этом Законе и решены ли они? С учетом содержания статей, его трудно даже назвать Законом. Скорее всего, это технический документ. В нем предпринята попытка разобраться с проблемами составления различных списков (предварительных, первичных, единых, дополнительных, запасных и пр.) – ст. ст.1.4,5,6,7,8, 9.
Некоторые статьи переписаны с уголовно-процессуального кодекса: ст.13 – Права, обязанности присяжного заседателя и ограничения в действиях, связанные с рассмотрением дела и ст.14 – Присяга присяжного заседателя – соответственно со статей 559 и 558, только места их переставлены.11 Надо ли говорить, что Закон, каким бы он ни был, требует неукоснительного исполнения, но как преодолеть возникающие при этом трудности.
В Уголовно-процессуальном кодексе РК точно так же не решены многие вопросы участия присяжных заседателей в судопроизводстве либо они запутаны. В частности, почему согласно ст.544 УПК РК в состав суда присяжных входят профессиональные судьи по формуле 1+10? В самом деле, профессиональный судья как бы пристегнут к присяжным заседателям, дабы они не сбились с правильного пути. Профессиональный судья, вероятно, призван оберегать «народных представителей» от «юридически неграмотных решений», а по существу от имени присяжных заседателей готовит вердикт, который бы устраивал профессиональных судей. Не секрет, что любой оправдательный приговор, вынесенный по решению суда присяжных, вменяется в вину не только профессиональных судей, но и прокуроров, участвовавших в уголовном процессе, поскольку они, дескать, не провели разъяснительной работы с присяжными заседателями относительно виновности подсудимых.
И в этой связи много несуразностей, связанных с прением сторон с участием и без участия присяжных заседателей; с постановкой вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями (ст. 565 УПК РК); с обращением председательствующего к присяжным заседателям и много других. В частности, обращение председательствующего к присяжным заседателям это своего рода напутственное слово перед удалением их в совещательную комнату. Но, оказывается, председательствующий вовсе не собирается расставаться с присяжными заседателями. Он входит в состав коллегии присяжных заседателей, и у него там будет масса времени для напутствий и внушений не очень юридически грамотным присяжным, чтобы вынести необходимый вердикт. В этой связи под сомнение можно поставить вопрос: есть ли вообще суд присяжных в Казахстане. Скорее он напоминает народных заседателей в составе профессиональных судей былых советских времен.
В настоящее время идет интенсивная работа по подготовке новой редакции уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан. Хотелось бы, чтобы в нем были учтены критические замечания относительно суда присяжных. Но вероятнее всего ничего не изменится. Несмотря на то, что в проекте нового УПК производству по делам с участием присяжных заседателей посвящены 60-65 (шесть!) глав, тридцать шесть (608-643) статей (в действующем УПК – только одна глава и в ней 15 статей), все остается как есть, т.е. лишь создается видимость суда присяжных.