В статье рассматриваются основные теории юридического иммунитета. В частности, теория экстерриториальности, представительная теория, функциональная теория и так называемая комбинированная теория.
Занимаясь исследованиями юридической концепции иммунитета в международном праве, ученые в разное время пытались обосновать иммунитет посредством принципов, которые, будучи общей международной нормой, неразрывно связанной с другими основными началами международного права, являлись бы обобщенным юридическим выражением власти отдельного государства в области внешних сношений, а также просто функциональной необходимостью и другими факторами.
Поскольку институт дипломатического иммунитета – самый древний из рассматриваемых в рамках международно-правовой науки, именно он лежал у истоков формирования иммунитетов других субъектов международно-правовых отношений и послужил прототипом, то будет достаточно, рассмотреть те теории, которые предлагались наукой для обоснования именно дипломатического иммунитета.
В разное время разные ученые в качестве такого основания предлагали различные юридические конструкции иммунитета. Если их обобщить, то в международно-правовой доктрине можно выделить следующие направления: теория экстерриториальности, представительная теория, функциональная теория и так называемая комбинированная теория.
Первой мы рассмотрим теорию представительного характера посла. Суть представительной теории состоит в том, что посол несет в себе честь и престиж своего государя. Считалось, что он как бы персонифицирует особо своего суверена. В силу данного положения, рассматриваемая теория оправдывала не только церемониальные привилегии послов, но и их иммунитет от действия местной власти и юрисдикции. «Международное право требует, что бы государи посылали друг другу послов, и здравый смысл, вытекающий из природы вещей, не позволяет, чтобы эти послы зависели от монарха, к которому посылаются, или от его судов. Они – голос государя, пославшего их, и голос этот должен быть свободным»- писал Ш. Монтескье[1].
Данная теория в своем чистом виде была достаточна для обоснования церемониальных привилегий посла, но требовала дополнительной юридической аргументации для обоснования иммунитета от юрисдикции. Однако к середине XIX века теория представительного характера посла, в силу существенного изменения общественных отношений в Европе, приобретает несколько иное содержание. После того, как на смену понятию суверенитета монарха пришло понятие суверенитета государства, прежнее представление о том, что посол персонифицирует особу своего суверена, стало терять под собою почву. В дальнейшем иммунитет конструируется как прямое логическое следствие суверенитета своего государства. Согласно этому положению, одно государство не может распространять свою власть и юрисдикцию на другое государство, представителями которого и являются послы и другие дипломатические агенты.
Дальнейшее свое развитие эта теория получила в связи с попыткой обосновать иммунитет представителей государств-членов международных организаций посредством суверенитета своих стран, не имеющих власти друг над другом. В конце концов, из нее выделилось отдельное направление, согласно которому представители государств, при международных организациях пользуются иммунитетом в связи с сверхсуверенным положением этих организаций, то есть международные организации занимают главенствующее положение над государствами. Однако это противоречит сложившемуся правовому положению, не говоря уже о том, что ни одна организация не может по своему статусу стоять выше суверенного государства, в частности, и всего мирового сообщества в целом.
Несмотря на все указанные обстоятельства, теория представительного характера посла не перестала существовать в Новое время, но со временем трансформировалась в теорию международного представительства, которая в основании иммунитета предполагает не концепцию олицетворения послом своего суверена на территории другого государства и не сам по себе принцип суверенитета, а вытекающее из него право (обязанность) государства на международное представительство.
На практике международное представительство государства осуществляют его посольства и миссии за границей, а также постоянные представители государства при международных организациях.
Данное направление представительной теории, несмотря на свои определенные достоинства, не смогло внести ясность в некоторые вопросы международно- правового иммунитета, так как теория не дает представления об определении пределов иммунитета от юрисдикции, а потому нуждается в дополнительном обосновании другими теориями, например, функциональной. Аналогично классическому варианту представительной теории, теория международного представительства не объясняет, почему некоторым категориям субъектов права, например, сотрудникам международных организаций, предоставляются иммунитеты. Указанные недочеты не относятся к существу теории представительства, основывающей иммунитет на принципе представительства, являющемся элементарным положением международного права. Однако в чистом виде она не способна ясно установить пределы и отразить специфические признаки международно-правового иммунитетов отношении неофициальных действий посла. Последнее очень важно практически, поскольку наиболее спорными и поэтому особенно требующими теоретического обоснования являются вопросы, связанные с распространением иммунитета именно на неофициальные действия его носителей.
В качестве еще одного основания для предоставления иммунитета в международном праве рассматривалась теория экстерриториальности. По мнению некоторых исследователей, своими корнями данная теория восходит еще к Цицерону. «К Цицерону же восходят корни учения об экстерриториальности (внеземельности) послов, которые находятся «как бы вне территории» страны, где пребывают и потому неприкосновенны для ее властей»[2]. Однако очевидно, что формулирование данного положения в качестве правовой теории произошло позднее.
Предпосылками для формирования теории экстерриториальности, как самостоятельного основания для предоставления иммунитетов, послужили рост абсолютизма, объединявшего всю территорию государства под эгидой единой королевской власти, и укрепление начала суверенитета монарха, как во внутригосударственных, так и в международных отношениях, узаконившего исключительную власть монарха, его судов и администрации над всеми людьми, проживающими в пределах данного государства. Амбиции монархов того времени требовали, чтобы посол, являвшийся олицетворением своего суверена в государстве пребывания, не подчинялся бы ни какой власти, кроме как власти его пославшего. Для примирения притязаний отправляющей и местной властей была предложена фикция экстерриториальности посла (предположение о его нахождении на территории своего суверена). Эту формулу иммунитета предложил Гроций, но в его понятии экстерриториальность была способом выражения дипломатических привилегий, а не как не ее основанием, о чем вплоть до середины XIX века позабыли многие правоведы и правоприменители.
Со второй половины XIX и в XX веке тенденция к росту дипломатических привилегий не только перестала существовать, но и уступила место противоположной тенденции – их сокращению. Теория экстерриториальности доказала свою несостоятельность.
В настоящее время теория экстерриториальности существует как часть истории международного права, а самое понятие применяется лишь в качестве термина, либо символа.
Следующей является теория дипломатических функций, которая ведет свое начало от сочинений Эйро и Гроция, где они приводятся в качестве сопутствующих доводов в пользу дипломатических привилегий, основанных на представительном характере посла и на фикции экстерриториальности[3].
Законченный вид теория дипломатических функций приобретает у Э. Ваттеля, который рассматривает необходимость выполнения дипломатических функций как главное основание той независимости, которой по международному праву пользуется посол в качестве представителя своего государя[4]. Однако полного расцвета данная теория достигает лишь со второй половины XIX века, когда, с одной стороны, наука международного права отказывается от рационалистических концепций прошлого и стремится дать новое объяснение основанием предоставления послам привилегий, а с другой – практика международно-правовых отношений, выяснив необоснованно широкий круг дипломатических привилегий, стремится к его суждению. Так, уже на Нью-Йоркской сессии Института международного права 1929г. теория дипломатических функций была положена в основу всего регламента. Ст. I Нью- Йоркского регламента гласит: «Дипломатические агенты в интересах выполнения их функций имеют право на иммунитеты, перечисленные в настоящем регламенте»[5].
Теория функционального назначения иммунитетов получила свое развитие и в отношении лиц, пользующихся международной защитой, понятие которых раскрывает Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 12 декабря 1973 г.[6]. При этом функциональная теория представлена в науке международного права в двух вариантах. Во-первых, как теория необходимости, согласно которой основанием для предоставления иммунитета является его необходимость для выполнения возложенных на дипломатических представителей и лиц, пользующихся международной защитой, определенных функций. То есть без этих привилегий реализация дипломатических функций становится невозможной. Приверженцы второго направления считали, что в основании иммунитета лежит его целесообразность, его полезность и удобство, т.е. дипломатические функции могут вполне достойно осуществляться и без предоставления субъектам права иммунитетов, но для того чтобы облегчить их работу, указанные привилегии все же имеют место быть.
Несмотря на то, что эта теория в своей сути не содержит принцип права, она все же может выступать в качестве целеполагающего начала, которое вытекает из существующих норм международного права. Можно согласиться с тем, что основанием иммунитета является необходимость обеспечить действительно свободные отношения между государствами, соблюсти безопасность, необходимую для выполнения определенных функций. И хотя эта теория является оценочным суждением, которое не связано с началами международного права, положение о необходимости или полезности иммунитета для выполнения функций, возложенных на дипломатических агентов и лиц, пользующихся международной защитой, все же можно положить в основу юридического обоснования иммунитета сочетание теории представительства с функциональной теорией получило название комбинированной теории. Соединив воедино обе эти теории, правоведы, такие как Ваттель, Монтескье, Коркунов и Уорд, выдвинули предположение о необходимости иммунитета для реализации возложенных на посла функций, но гарантией выполнения этих обязанностей является представительный статус дипломата.
Для объяснения юридического основания иммунитета некоторые авторы[7] прибегли и к другому сочетанию теорий: теория дипломатических функций выступала как основополагающее начало всех дипломатических привилегий, а экстерриториальность – как форма их реализации.
Таким образом, для обоснования иммунитета в международно-правовой доктрине существует достаточно широкий спектр теорий, позволяющих довольно подробно аргументировать право на существование каждой конкретной разновидности иммунитета. Что же касается выработки концепции, объединяющей в качестве целеполагающего начала все иммунитеты, имеющие место быть в международном праве, то в качестве таковой наиболее целесообразно использовать теорию функций, которая позволяет объяснить абсолютно все иммунитеты с точки зрения их необходимости для выполнения субъектом его обязанностей и выработать критерий для определения пределов их необходимости.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
- Монтескье. О духе законов. Гл. XXVI. Ч. 21. – М., 1981. С.
- Международное право / Под ред. В.Н. Дурденевского и С.Б. Крылатого. – М., 1990. С.
- Гуго Гроций. О праве войны и мира. – М., 1994. С. 427–435.
- Эммер де Ваттель. Право народов. Гл.VII–IX. – М., 1960. С. 649–692.
- Международное право в документах. – М., 1982. С. 347–381.
- Международное право в документах. –М., 1982. С. 409–415.
- Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. – СПб., 1998. С. 120–121.