Аннотация
Статья посвящена теме Северного Казахстана в публицистике Габита Мусрепова. Выявлена проблематика статей и очерков Г. Мусрепова о Северном Казахстане, их идейно-художественная направленность, отношение автора к своей малой родине. На примере публикаций о Северном Казахстане рассмотрены языковые особенности мастерства Г. Мусрепова-пу блициста.
Духовный облик писателя Габита Мусрепова, его литературное мастерство было бы далеко не таким ярким без его публицистики. В своих многочисленных статьях и очерках он писал о проблемах литературы и искусства, о дружбе народов, о социальных переменах в жизни казахского общества.
Отдельной темой в творчестве Габита Мусрепова выступает образ Северного Казахстана - малой родины автора. Сюжеты многих ранних его рассказов и повестей - «Кісен», «Первые шаги», «Пленница» и других - взяты из жизни Северного Казахстана. В более поздних очерках - «Годы и степь», «Пробужденный край», «Раздумья», «Дорогой мой земляк и друг», «Время больших перемен» он снова возвращается к проблемам Северо-Казахстанской области.
Габит Махмутович Мусрепов родился 9 марта (22 марта) 1902 года в ауле Жанажол Пресногорьковского района Костанайской области (ныне Жамбылский район Северо-Казахстанская область). В печати он прошел путь от рядового сотрудника до главного редактора. Уже в 1930-х годах зарекомендовал себя как блестящий журналист. Газета стала для него отличной школой, давшей не только сюжеты для будущих произведений, но и знание жизни, умение видеть и понимать ее. Вот как пишет Габит Мусрепов о Северном Казахстане в статье «Время больших перемен», подготовленной по случаю 60-летия Казахской CCP и Компартии Казахстана: «Я родился и вырос на территории нынешней Северо- Казахстанской области, а именно в этих местах развернулись первые горячие сражения за большой казахстанский хлеб.
Мне немало довелось поездить по свету. Но нигде и никогда я не испытываю такого щемящего, бередящего душу чувства, как на тех степных тропках, по которым делал когда-то первые шаги. Память ярко высвечивает картины далекого прошлого: где-то здесь неподалеку стояла убогая землянка, отапливаемая «по-черному» — в ней ютилась наша семья из семнадцати человек. На берегах этой вот речушки пас я босоногим подростком байский скот... Но далекие видения быстро бледнеют, улетают прочь — их отгоняют гул могучих «Кировцев», шелест моря из золотых колосьев, звонкие песни молодежи. В краю, где всего шесть десятков лет назад царила безысходная нужда, выросли сказочные агрогорода, животноводческие комплексы, и в каждый крестьянский дом прочно вошел достаток. Северо-Казахстанская область ежегодно сдает ныне государству примерно столько же хлеба, сколько давал весь Казахстан в доцелинный период» [1].
Статья Г. Мусрепова «Годы и степь» - это его отклик на книгу Ивана Шухова «Родина и чужбина». Здесь автор размышляет над общей направленностью книги, называя ее «образной эмоциональной летописью Северного Казахстана», и, вместе с тем, выступает свидетелем документальности книги, потому что, перечитывая эти страницы, по признанию Г. Мусрепова: «За ними для меня встает мое, пережитое в то же время и в тех же краях. Но это вовсе не значит, что только читатель моего поколения способен оценить шуховскую прозу. Более молодые и совсем молодые тоже воспримут ее как живое свидетельство об ушедших годах, столь важных для истории нашего государства, для людских судеб» [2].
Статья «Пробужденный край», написанная Г. Мусреповым по случаю публикации Директив XXIII съезда КПСС, вновь относит читателя к родным для писателя местам: «Детство мое прошло в мире народного богатырского эпоса. Любил слушать и сам с упоением рассказывал наизусть целые стихотворные поэмы.
Любил смотреть на небо, «гадал» на облаках — они мне дарили удивительных белых скакунов, алых верблюжат, кудрявых ягнят. А еще я видел, как в нашу степь приезжали переселенцы из Центральной России. Видел, как гибли они от голода, видел, как пастухи, часто сами полуголодные, помогали семьям украинцев и русских, видел, как скотоводы после страшного джута уходили в шахты Караганды» [3].
C особым трепетом образ малой родины Габита Мусрепова вырисовывается в очерке «Раздумья». Это размышления автора во время поездки поездом в Петропавловск о том, что «по облику земли во многом можно определить и облик народа, владеющего ею; о том, что в такой тождественности заключено неповторимое своеобразие, и одно без другого — не познать» [4].
Ярко и образно автор показывает хлебные поля Северо-Казахстанской области: «хлеба и травы как бы соревновались между собой, шли в рост, стояли густо и сильно. Казалось, не было здесь ни одного нераспустившегося бутона, ни одного не налившегося колоса. И чем дальше к северу, тем обильнее становились поля и сенокосные угодья, являя собой жизнерадостную картину неуемной щедрости природы, силы и величия советского человека. Зеленое море подступило к окну, волнами ходило возле полотна...» [4].
По-разному автор описывает картину хлебного поля в утренние и в вечерние часы:
«У окна я встречал рассвет, когда капли росы вспыхивали драгоценными искрами в первых лучах солнца, и легкий утренний ветер бережно, словно боясь рассыпать их, заставлял росинки светиться всеми цветами радуги. И я подумал, что таким вот радужным свечением отмечен каждый колос будущего казахстанского миллиарда]»;
«К закату поля выглядели иначе — набравший силу ветер гонял по ним, вал за валом, тучные волны и миллиард представал не в виде блистающих колосков, отдельных, а как бы целиком, в виде бескрайнего океана, который к вечеру приобрел темно-зеленый оттенок. Да, мы обещали миллиард и с надеждой думали: мы свое обещание сдержим, осенью до краев наполнятся элеваторы...» [4].
Смену картин Мусрепов дает не случайно. Он гордится этим краем, его хлебным величием. Вместе с тем, автор гордится теми переменами, которые произошли здесь: «вот здесь леса, помнится, поредели в скудные годы, когда животным не хватало кормов, лошади и коровы объедали деревья... А сейчас рощи снова оделись в пышный наряд. Сомкнулись и защитные лесопосадки по обеим сторонам железнодорожного полотна, и во многих местах нет даже характерной приметы здешнего пейзажа — щитов для снегозадержания» [4].
Говоря о переменах, автор поднимает проблему механизации, пишет о необходимости производства в Казахстане сенокосных машин: «Гпядя на бесконечные перелески, которые, чем ближе к Петропавловску, тем становились чаще и гуще, и которые в наших краях зовут — колки, мне казалось, что в наш век огромных технических мощностей, нельзя забывать и о малой, так сказать, механизации. Чтобы не выражаться слишком уж научно, скажу, что подумал я просто о сенокосных машинах. Они сегодня отличаются широким захватом — в сто рук. Потому и не пройти им к большим и малым полянам, которые, как островки, таятся в лесах. Такие поляны и лощины, поросшие ракитником, остаются нетронутыми, травы жухнут и вянут на корню. Может быть, подумал я, рядом с каким-нибудь К-700 не лишним будет и небольшой трактор или при нем — сенокосилка с узкозахватными косами... Для Казахстана, который создает сельскохозяйственные машины, это не явилось бы непосильной задачей, а польза, по- моему, явная» [4]. Здесь Г. Мусрепов выступает не только певцом родного края, но и настоящим патриотом, человеком с активной гражданской позицией.
Кульминацией очерка является поездка в совхоз «Жана-жол», который вырос на том месте, где когда-то стоял родной аул Мусрепова. Автор вспоминает его историю и показывает день сегодняшний. При этом любовь автора к малой родине подчеркивается не только описанием внедрения передовых технологий, повышения культуры земледелия, но и ироничным указанием на недостатки: «От меня не могли укрыться участки, которые отнюдь не радовали глаз: вот хотя бы этот квадрат, поросший молочаем, хлеб тут явно неуютно себя чувствует.
- А здесь тоже надеетесь получить по шестнадцать центнеров?— нанес я укол самолюбию Жолмагамбета Айкенова, директора.
И мне понравилось, что этот молодой человек, очевидно, без лишних восторгов относится к совхозным достижениям, но и без чрезмерного ужаса — к недостаткам, зная, что их можно искоренить» [4].
Будучи истинным сыном своей родины - Северного Казахстана, Габит Мусрепов писал о ней красиво, емко, точно, проявляя все свое мастерство владения художественным словом.
«Язык Мусрепова - чист, образен и выразителен» - писал о нем Мухтар Ауэзов [5, с. 279].
«Габит Мусрепов - один из самых собранных композиционно и «выработанных» стилистически казахских писателей. Стиль произведений Г. Мусрепова всегда характеризовался изящной законченностью» - так отзывается о его таланте З.С. Кедрина, [6, с. 23].
А исследователь С.А. Ашимханова считает: «Эта отточенность, рафинированность, тонкость письма дали основание многим критикам говорить о нем как о ювелире слова. Сам писатель признавался, что этому способствовала строгая школа русской литературы. Исследователи и почитатели его таланта уверены в том, что феномен Г. Мусрепова не только в его таланте, но и в универсальности его мышления, в глубоких познаниях во многих областях национальной и мировой культуры» [7].
Описывая жизнь родного Северного Казахстана, Мусрепов-публицист использует все многообразие выразительных средств языка. Рассмотрим для примера вступительные части к некоторым очеркам Г. Мусрепова:
«Дыхание большой жатвы уже коснулось и казахской земли. C каждым днем напряженнее бьется пульс летней страды.
Недавно я побывал у моих земляков в Северном Казахстане, в совхозе имени писателя Сабита Муканова, у тех, кто выращивает хлеб, кто своими делами вписывает славные страницы в сказание о великом подвиге целинников» [8];
«Я в тот раз намеренно выбрал поезд... А то ведь — перелетая из аэропорта в аэропорт, перекрывая намного высоту птичьего полета, можно и потерять представление о сегодняшнем облике нашего преображенного края. К тому же — любая односторонность не на пользу писателю...
И поэтому мне — человеку, который еще застал шестипудовые с гектара урожаи на севере Казахстана — хочется сказать свое искреннее, радостное слово об урожае первого года десятой пятилетки, об урожае, какого никогда еще не пересчитывали на желтых пшеничных полях осенний ветер и беспристрастный бухгалтер» [4];
«Приход весны человек неизменно связывает с думами о хлебе. Немало имен дано крестьянину: сеятель, кормилец, пахарь, земледелец, и все они верны в своем высоком значении, ибо его труд — это человеческая судьба» [9];
«Время идет неравномерно. Оно может катиться спокойно и неприметно, словно тихая полноводная река, и стремительно мчаться, как бурлящий горный поток. Все зависит от происходящих событий, от темпов общественного развития» [1].
Как видим, здесь активно используются эпитеты («славные страницы», «великий подвиг», «преображенный край», «радостное слово», «желтые пшеничные поля», «беспристрастный бухгалтер», «тихая полноводная река», «бурлящий горный поток»), метафоры («дыхание жатвы», «пульс летней страды»), сравнения («словно тихая полноводная река», «как бурлящий горный поток»), олицетворение («дыхание жатвы», «пересчитывал ветер»).
Не менее разнообразны синтаксические приемы в публицистических текстах Габита Мусрепова. Проанализируем, например, один абзац из очерка «Литой колос целины»: «В этих поездках еще раз передо мною раскрылась глубина характера труженика полей. Он верен своему долгу, умеет слушать голос земли, хорошо знает агротехнику, способен подчинять себе капризы погоды. Порой я поражался: неужто можно предугадать, что первые теплые дожди прольются именно к началу восходов? И как вообще в этот испепеляющий зной уберечь нежные ростки, а затем вырастить из них тяжелый колос? Но если разобраться, то ничего удивительного в этом нет. Не на «везение» и «чутье» полагается сегодня хлебороб. Это союзники крайне ненадежные. Знания, обогащенные опытом, вот чем объясняются отменные урожаи» [8].
В целях выразительности языка автор использует инверсию («передо мною раскрылась глубина характера», «полагается сегодня хлебороб»), риторические вопросы («неужто можно предугадать, что первые теплые дожди прольются именно к началу восходов?», «как вообще в этот испепеляющий зной уберечь нежные ростки, а затем вырастить из них тяжелый колос?»), однородные члены предложения («Он верен своему долгу, умеет слушать голос земли, хорошо знает агротехнику, способен подчинять себе капризы погоды»),
В целом, образ Северного Казахстана в публицистике Габита Мусрепова - это пример упорной работы над словом, высокого мастерства в отображении жизни родного края, поиска новых путей в совершенствовании языка казахской публицистики.
Литература:
- Мусрепов Г. Время больших перемен // Правда, 1980, 29 августа.
- Мусрепов Г. Годы и степь // Казахстанская правда, 1969, 16 марта.
- Мусрепов Г. Пробужденный край // Литературная газета. 1971. 17 февраля.
- Мусрепов Г. Раздумья // Казахстанская правда, 1976, 4 декабря.
- Ауэзов М. Мысли разных лет: по литературным тропам. Алма-Ата, 1961. 544 с.
- Кедрина З.С. Из живого источника: Очерки советской казахской литературы - Алма- Ата: Жазушы, 1966,- 432 с.
- Ашимханова С.А. Чеховские традиции в прозе Габита Мусрепова // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. по матер. V междунар. науч.-практ. конф. - Новосибирск: СибАК, 2011.
- Мусрепов Г. Литой колос целины // Литературная газета. 1974. 14 августа.
- Мусрепов Г. Весна созидания // Литературная газета, 1978. 29 марта.