В современную эпоху глобализации, несмотря на фундаментальные социально-экономические, научно-технологические, информационно-коммуникативные преобразования, происходящие в мире, проблемы взаимовлияния культур разных стран и народов друг на друга приобрели особую актуальность.
Замалчивание, недоучет, игнорирование этих проблем, а тем более их решение в угоду интересам только отдельных, наиболее продвинутых (по сегодняшним меркам) в цивилизационном отношении стран, в социальной практике неминуемо чревато непредсказуемостью своих дальнейших негативных последствий. Ведь в данном случае все те, кто не входит в так называемый элитный состав, автоматически становятся обреченными на роль статистов в мировом историческом процессе.
Особую актуальность данные проблемы представляют собой сегодня для молодых суверенных государств, образовавшихся на постсоветском пространстве. Смена ими вектора в своем дальнейшем социально-экономическом развитии, равно как и их отказ от ряда доминировавших в условиях советского времени духовных и культурных ценностей повлекли за собой необходимость поиска совершенно иных социальных и духовно значимых ориентиров. И в этих условиях обращение именно к истокам своей собственной культуры, к своей собственной истории объективно вполне правомерно.
Ведь человек, лишенный памяти, хранящей все то, что было с ним в прошлом, становится манкуртом. Народ же, лишенный своей исторической памяти, становится поистине народом, лишенным своего собственного будущего. Ибо в этом случае в своем дальнейшем развитии, связанным с необходимостью социально-культурной трансформации всех сфер своей жизни, он, так или иначе, должен будет на что-то опираться. Но, не имея при этом критериев и ценностей, в основе которых лежал бы свой собственный менталитет, своя духовная и культурная самобытность, он будет вынужден заимствовать все это извне. А максимально, чего он сможет достичь в этом случае, ориентируясь и опираясь только на чужой опыт, — это быть вечно вторым, так как копии (по определению) никогда не суждено стать оригиналом.
Но и вольное обращение с историческим прошлым, попытки его переиначивания без должного научного, теоретико-методологического обоснования тоже не сулят ничего хорошего. В этом случае есть опасность другого вида. Возникающие при этом всевозможные интерпретации исторического прошлого, в угоду различного рода амбициям регионального, этнического, религиозного и иного толка, тоже весьма далеки от объективного понимания сути тех процессов, на которые всегда была так богата история. И тогда своевольное обращение со своей собственной историей превращает народ в сообщество людей с непредсказуемым прошлым. Похоже, что в той или иной мере проявления рецидива подобного отношения к своей собственной истории сегодня не удается избежать ни одному из молодых государств, возникших на постсоветском пространстве.
Неоценимую помощь в обеспечении объективности в процессе исторического познания призвана сыграть методология. При этом под методологией следует понимать не просто совокупность различных методов, зачастую формируемую по желанию самого исследователя, которые он впоследствии старается применить в познавательном процессе. Методология — это система интеллектуальных средств, использование которых в любом виде деятельности обеспечивает получение результата, достигаемого неслучайным образом.
В отношении же исторического познания методология, в данном ее понимании, применима в двух основных контекстах.
Первый из них условно можно обозначить как стратегический. Он связан с выбором и использованием именно такого подхода, который будет с самого начала определять отношение самого исследователя к изучаемому объекту. Существующая при этом вариативность выбора предполагает, с одной стороны, опору ученого на видение им, в первую очередь, самой исторической ситуации (равно как того или иного исторического артефакта).
В этом случае при оценке значимости, ценности изучаемого, а в конечном итоге, и в теоретической трактовке его сущности велика вероятность привнесения в познавательный процесс элементов случайности. И не важно, будет ли это проявляться в виде личного или профессионального пристрастия самого ученого, зависеть от его этнической, политической, социальной религиозной принадлежности и т.д.
С другой стороны, стратегию подхода ученого может определять его отношение к объекту познания через призму видения сущности самого исторического бытия и определению места исследуемого в процессе корректного отношения к самой этой сути. К сожалению, на сегодня именно в подобном ее варианте методология оказывается менее всего востребованной в науке. И это является характерным не только лишь для одного исторического познания.
Другой контекст, в котором как раз чаще всего и подразумевается возможность применения методологии в науке в целом и в истории в частности, обусловлен необходимостью использования при этом того или иного набора научных методов.
При наличии большого количества как самих этих методов, так и сформированных на их основе различных групп каждая наука, не афишируя это, может быть, открыто, тем не менее, чаще всего приоритет отдает методам именно своей отрасли познания. Хотя уже давно существует такая дисциплина, как методология и логика научного познания. И ею определена классификация, позволяющая четко обозначить место любому методу в иерархии ему подобных.
Согласно этой классификации существуют:
1) методы эмпирического познания;
2) методы эмпирического и теоретического познания;
3) методы теоретического познания;
4) методы, собственно, философского уровня познания.
Имеющиеся достижения в этой сфере позволяют сделать вывод, который, если перефразировать одно из крылатых выражений, может звучать примерно так: «Скажи, какие ты используешь методы в своем познании, и я скажу, к какому разряду абстрактности относится твоя наука».
Анализ тех методов, которые чаще всего озвучивают сами ученые-историки, ссылаясь на их использование в процессе своих исследований, позволяет сделать вывод, что в настоящее время историческая наука находится только на подступах практического освоения методов, относящихся к третьей группе, т.е. к методам действительно чисто теоретического познания.
И в этой связи открытие новых методов, пусть даже и имеющих экстраординарное звучание, но не позволяющих науке выйти на видение самой сути исторического бытия, вряд ли может добавить ей особого авторитета.
Амбициозные планы, вынашиваемые нашей страной с целью определения для себя достойного места среди других стран в современном мировом сообществе в условиях глобализации, сами по себе требуют от ученых объективной самооценки, относящейся не только к современному ее социально-экономическому состоянию или политико-правовому положению. Сегодня от них требуется объективно-взвешенный подход, как в оценке всего исторического прошлого своей страны, и конкретно той роли, которую оно уже сыграло в истории, так и в определении того вклада, который страна в состоянии внести в развитие человеческого сообщества в будущем.