Политическая ситуация, при которой складывались многие кочевые государственные образования, свидетельствует о длительных и активных контактах с более высокоорганизованными земле-дельческо-городскими обществами (кочевники Центральной Азии и Китая). Для противостояния мощному военно-политическому, демографическому и экономическому потенциалу земледельческих империй номадам пришлось вести поиски наиболее эффективных форм политического устройства и военной организации, необходимых для выживания кочевого социума [1-2].
В письменных источниках сопредельных стран оседло-земледельческой цивилизации сохранилось мало сведений о подобных процессах в кочевых обществах Центральной Азии [3]. Значительно больше сведений о государственном устройстве, военной организации в хуннском обществе, о котором достаточно подробно сообщают китайские источники.
Становление на политической арене Центральной Азии племени хуннов потребовало от них создания твердой централизованной военно-иерархической организации во главе с единовластным правителем. Создание хуннской военной державы шаньюем Модэ началось с преобразования военной организации. Хотя десятичная система деления войска и народа в своей первоначальной форме, по видимому, существовала еще до прихода к власти Модэ, именно он разделил все войско и кочевое население на три составные части, включавшие правое, левое крыло и центр. Крылья, в свою очередь, делились на подкрылья. Вся высшая власть была сосредоточена у шаньюя. Параллельно он управлял центром — племенами «метрополии» степной державы. Ему подчинялись 24 высших должностных лица, которые руководили крупными племенными объединениями и одновременно имели воинское звание «темников» (т.е. «десятитысячников»). Левым крылом командовал, как правило, старший сын шаньюя — наследник престола. Его соправителем, руководителем и соправителем правого крыла являлись три наиболее близких родственника правителя степной империи. Только они имели высшие титулы «князей» (ванов). «Князья» и еще шесть наиболее знатных темников считались «сильными» и имели в своем подчинении не менее 10 тыс. всадников. Остальные темники реально имели менее 10 тыс. конников. Стремление к упорядоченности проявилось у Модэ-шаньюя даже в том, что он приказал воинам четырех конных корпусов ездить верхом на лошадях разной масти, что позволяло по цвету масти коня определить, из какого корпуса тот или иной всадник [4]. Более важную роль сыграли организационные и военные преобразования, произведенные шаньюем Модэ и, в особенной степени, введение им так называемой «десятичной» системы и жесткой военной дисциплины.
Принятая Модэ-шаньюем жесткая военно-административная система власти помогла решить следующие задачи:
1) ослабление родовых отношений. В условиях кочевого общества, в определенной степени родовая организация препятствовала установлению абсолютного господства центральной власти;
2) созданная хуннами административно-территориальная структура целиком подчинялась военной организации, что повышало ее эффективность при мобилизации людских и материальных ресурсов. Войско, имевшее более организованную структуру, обладало значительным тактическим преимуществом;
3) в военно-административной системе происходила консолидация конгломерата племен либо в качестве покоренных или вассалов, либо насильственно инкорпорированных племен и общин. При этом их объединяло не кровно-родственное происхождение, а именно их деление согласно административно-территориальному принципу.
Эффективность принятой хуннами системы позволила им за короткий срок подчинить все кочевые племена Центральной Азии (юэчжей, динлинов, ухуаней, усуней) и вынудила Ханьский Китай подписать с нею договор о мире и родстве. Покоренные племена находились в составе Хуннской державы на разном положении. Некоторые из них, как, например, лоуфани и байан, ассимилировались и вошли в состав хуннского этноса. Другие управлялись хуннскими наместниками. В их числе были и чиновники иноземного происхождения, в том числе военнопленные и перебежчики из Империи Хань. Оседлое население богатых оазисов «Западного края» платило номадам дань шерстью, тканями, изделиями ремесленников, было обложено ямской повинностью. По мнению С.Г.Кляшторного, главной обязанностью вассалов было предоставление войск по требованию шаньюя для ведения постоянных войн. Покорение кочевого племени для шаньюя означало автоматическое увеличение численности своей армии, поэтому хуннские правители стремились подчинить как можно больше номадов. Военная держава хуннов существовала до тех пор, пока их войска одерживали победы и захватывали военную добычу, которая привлекала под знамена шаньюев многих кочевников [5].
Принятая основателем империи Хунну Модэ военная доктрина, направленная на объединение всех кочевых народов, натягивающих тетиву, стала основой всей последующей политики правителей кочевых держав Центральной Азии. Однако военные неудачи и междоусобицы в I в. н.э. привели к ослаблению и распаду единой Хуннской державы на две враждующих орды — северных и южных хуннов. Военно-административная система, созданная Модэ-шаньюем, надолго пережила Хуннскую державу и сохранялась в кочевом мире Центральной Азии вплоть до нового времени. Подобных случаев сходства и заимствования в истории немало. Известен тот факт, что хуннская модель государственности присутствует практически во многих кочевнических образованиях Центральной Азии, взявших ее в качестве основы в построении своего государства (сяньби, монголы и др.). Этому, прежде всего, способствовала схожесть хозяйственных типов и социальной организации, что позволило кочевым обществам, ориентированным на внешнюю экспансию, перестроиться в хуннскую модель, предполагавшую милитаризацию общественных функций. В этом отношении исключением не стали и усуни [5].
В своей работе мы не ставим целью утверждать о полном заимствовании усунями хуннской модели, а попытались провести анализ социально-политической организации и системы управления хуннов и усуней. Данный анализ позволит нам выявить схожесть, степень и формы заимствований усунями и их отличительные черты, а главное, проследить генезис политической организации усуней.
Вхождение усуней в состав могущественной империи Хунну на первых порах обеспечивало мир и спокойствие среди усуней и позволило консолидироваться остаткам усуней, разгромленных юэч-жами, но при этом она препятствовала малейшим процессам развития их собственной государственности усуней, создавая этим некое напряжение в обществе. В связи с этим перед усунями остро встал вопрос о создании своего государства. Выход из данного состояния мог быть следующим: либо оно достигалось военным путем, т.е. войны с сюзереном хуннами, что уже было невыполнимым в связи с военной слабостью вассала, либо откочевкой на новые территории и подчинения более слабых соседей. Правитель усуней Лецяоми принял решение мигрировать на новые территории — Семиречье, где проживали сакские племена и осели переселившиеся из Восточного Туркестана племена юэчжей. Почему именно Семиречье? По версии Л.А.Боровковой, это объясняется знанием о благоприятных для кочевников географических условиях в этих краях, о населявших его сакских и юэчжийских племен. Именно в этой сложной ситуации куньмо (Лецяоми) проявил себя как тонкий дипломат и талантливый военачальник. Он понимал, что хунны не позволят без всяких причин откочевать усуням дальше границ империй. Дальнейшие события по Ши цзи разворачивались следующим образом: «(Он) попросил у шаньюя разрешение отомстить за отца, на западе напал на Больших юэчжей и разгромил их. Большие юэчжи снова двинулись на запад и переселились в земли Дася. Куньмо же захватил (часть) их людей и остался жить (на их землях). Войско (его) понемногу усиливалось. Когда шаньюй умер, куньмо не захотел больше иметь дело с двором Сюнну. И Сюнну послала отборные войска против него, но [они] не добились успеха и, все еще считая (куньмо) святым, удалились от него» [6; 223].
Причинами миграции могли послужить разные факторы, а именно: во-первых, расширяющаяся в экономическом отношении усуньская орда, а также ее экстенсивный тип скотоводческого хозяйства постоянно требовали новых пастбищных угодий, территории для удовлетворения растущей потребности кочевников. Во-вторых, территория Семиречья по своим географическим и экологическим условиям напоминала их прежнюю среду обитания в Восточном Туркестане. В-третьих, основополагающим мотивом миграции явился политический фактор. Подтверждением этому служит высказывание Ю.А.Зуева, который выделял три этапа миграции усуней на протяжении 200 лет:
1) Шэньси-Цилянь шань;
2) Цилянь шан-Сичэнь (Западный ворота);
3) Сичэнь-Семиречье.
На первом этапе усуни были разгромлены силами юэчжей и бежали на земли хуннов, на территорию Сичэна. Уже на втором этапе они вели надзор при Западной стене (Сичэне). На третьем после военного усиления следует миграция на территорию Семиречья [6; 246]. Возможно, все эти факторы, стали теми причинами, что толкнуло усуней совершить миграцию на запад, в Семиречье, где была окончательно завершена их политическая консолидация, начатая в Сичэне (т. е. «Западная стена»).
Согласно китайским источникам «Ши цзи» и «Хань шу» месторасположение Усуни на рубеже вв. располагалась в Семиречье, а в районе р. Или находилась ее столица — город Чигу. На основании приведенного текста «Ши цзи» и сравнительного анализа текста других данных «Хань шу» Л. А. Боровкова определила точное местонахождение царства Усунь: ее территория на юге проходила по цепи хребтов Терскей, Нарат и Халыктау, а восточная же граница соприкасалось с Хунну — с юга на север примерно по линии Карашар — Манас [7].
Может возникнуть вполне резонный вопрос о причинах столь быстрого разгрома усунями юэч-жей. Конечно, нельзя полагаться лишь на письменные упоминания о военной силе усуней. Надо понимать, что при прочих равных условиях именно правильная организация тактики и дисциплины являлась едва ли не решающим фактором в войнах между номадами, в особенности с ордой юэчжей, не потерявших свою степную воинственность [8, 9]. Возможно, для реализации военной кампании против сильного врага в лице юэчжей усуням изначально предшествовала военная подготовка войск еще в период пребывания в вассалитете хуннов. По свидетельствам «Ши цзи» «Куньми приложил попечение о поправлении состояния своего народа и подчинил себе окрестные небольшие города. Он имел несколько десятков тысяч войска, опытного в сражениях» [10; 162]. При этом надо заметить, что экспансия усуней не носила характер просто карательной экспедиции против юэчжей, а, по существу, это было целенаправленное военное вторжение, сопряженное с большими трудностями перехода и риска. Возможно, в походе против юэчжей принимало участие лично преданные куньмо воинские контингенты, так называемая дружина, но не племенное ополчение. Так, по свидетельству китайских хроник: «Куньмо стал опекать свой народ, нападать на соседние мелкие владения, обучать несколько десятков тысяч натягивающих лук наступательному бою» [10; 255]. Все это говорит о наличии у куньмо военной орды.
Усуни по своей сути явились пришельцами в новых краях и не могли рассчитывать на лояльность своих покоренных племен. Они, как и хунну, могли столкнуться с проблемой удержания в повиновении зависимых от нее племен и завоеванных земель. Так как если кочевники не знали классовой борьбы, то им хорошо была известна межэтническая [11].
По аналогии с Хуннской державой государство усуней также делилось на три части: левую, центр, правую и, как правило, левым крылом управлял наследник престола, в самом центре находился куньмо, а управление правым крылом также принадлежало потомкам куньмо [12]. Теоретически возможно, что новые завоеватели Семиречья могли либо инкорпорировать в свой состав местные завоеванные племена саков и юэчжей, либо разделить их на составные части — крылья (левое и правое), в состав которых могли войти последние, а центр могли составлять относительно немногочисленные, но спаянные дисциплиной и единством усуни во главе с куньмо. Именно их единство, дисциплинированность и подчинение куньмо обеспечивали спокойствие как во внутренних, так и во внешних отношениях нового государства. В тексте «Повествования о Давани» говорилось: «Царство Усунь разделено на части. У куньмо более десяти сыновей. Средний из них, называемый далу, хорошо управляет народом, имеет отдельную 10-тысячную конницу. Старший брат Далу был великим наследником, имел сына, называемого Сэньцзу. (Но) великий наследник рано умер, а перед смертью испросил отца своего куньмо: Обязательно сделай Сэньцзу великим наследником, не дозволь оттеснить его. Куньмо, скорбя (о нем), согласился и после его смерти сделал Сэньцзу великим наследником. Далу обозлился, что не стал великим наследником и собрал всех братьев с их народом, взбунтовался, намереваясь, напасть на Сэньцзу и куньмо. Старый куньмо, страшась, что Далу убьет Сэньцзу, дал Сэньцзу более 10-тысячную конницу и поселил отдельно, и сам куньмо имел для самозащиты более чем 10-тысячную конницу. (Так) царство оказалось разделенным на три (части), но они вообще-то подчинялись куньмо». По мнению китайских исследователей, деление государства усуней на три части не означало его раскола, а являлось лишь наиболее крупным его административным делением [13; 212, 14; 308]. К сожалению, до нас не дошли сведения о существовании у усуней десятичной системы, издревле используемой кочевниками, но это не означает, что с ней не были знакомы усуни.
Создание централизованной военно-административной системы повысило управляемость и боеспособность усуньских войск, что позволило стать одним из сильнейших государств Центральной Азии. Согласно письменным источникам усуни военным путем подчиняют ряд мелких государств. В частности, в «Хоу Хань шу» указывается, что Усунь «подчинил себе многие владения», а в другом источнике «Давань чжуань» — «напал на соседние малые владения» [13; 163]. Кроме того, государство Усунь путем династических браков с правителями ряда крупнейших государств региона Шаче и Гуйцы, в результате которого государство Усунь получает контроль на двух главных направлениях торговых путей, а именно притяньшанского (Гуйцы) и прикуньлунского (Шаче). Возможно, не случайно, в ходе соперничества с хунну правитель Чеши Переднего (Турфан) в эти же годы нашел убежище среди усуней. Китайские письменные источники описывали период правления Вэньгуйми (9994 гг. до н.э.) как время наивысшего могущества усуньского государства [13; 190, 14; 74].
Основной проблемой, подрывающей внутреннюю стабильность усуньского государства, были противоречия между двумя противоборствующими группировками - проханьской и прохуннской. Главным противником усуней в кочевом мире Центральной Азии в течение всего времени существования «Царства Усунь» была Хуннская держава и могущественная Империя Хань.
Разделение государства Усунь в 55 г. н.э. на два конкурирующих между собой кочевых владения немедленно привело не только к ослаблению его военной мощи, но и к утрате политического влияния в Западном крае и исчезновению упоминания его среди царств.
Одним из последних упоминаний о существовании государства Усунь стало сообщение «Вей шу». Согласно ему в 435-436 гг. послы Северной Вей побывали в Усунь и в 437 г. в Вей прибыло ее ответное посольство [15]. Что свидетельствовало о его существовании и в первой половине V в. и что столицей его оставался г. Чигу [16]. По мнению А.Н.Бернштама, к этому периоду усуни занимали главным образом горные районы Тянь-Шаня, потому что именно в этот указанный период Чуйскую долину начинают заселять согдийцы, а в Илийской долине возникает государство Юебань [17; 312].
Таким образом, сопоставление хуннского и усуньского обществ, живших в одинаковое время на территории Центральной Азии, и привлечение китайских письменных источников позволили нам более подробно рассмотреть систему государственного устройства, военной организации усуньского государства, в котором преобладали общекочевнические черты, свойственные многим кочевым державам Центральной Азии от хуннов до монголов, а именно наличие составных частей (крыльев и центра, института соправительства и престолонаследия).
Несмотря на схожесть военно-административного характера системы управления хуннов и усу-ней, можно выявить, что государственная система усуней была:
1) менее жесткой и централизованной, чем хуннская;
2) менее милитаризованной, о чем свидетельствует отсутствие десятичной системы и института темничества.
Эти особенности усуней возможно были обусловлены этнической спецификой и характером развития самих государственных образований.
Все перечисленные выше моменты свидетельствуют о длинном пути развития усуньской государственности, подготовленном еще при вассалитете хуннов и его становлении на территории древнего Казахстана. Ряд элементов, характерных для государства, военной организации и этносоциальной иерархии усуней были унаследованы и развиты древними тюрками и другими тюркоязычными кочевниками эпохи раннего средневековья.
Список литературы
1. Крадин Н.Н. Империя Хунну. — Владивосток: Дальнаука. 2002. — 213 с.
2. Хазанов A.M. Кочевники и внешний мир. — Алматы: Фолиант, 2003. — 491 с.
3. КрюковМ.В., СофроновМ.В., ЧебоксаровН.Н. Древние китайцы: проблемы этногенеза. — М.: Восточная лит-ра, 1978.— 342 с.
4. Худяков Ю.С. Военное дело древних кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. — Новосибирск: Наука, 1995.— 232 с.
5. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийской степи: древность и средневековье. — СПб.: Изд-во «Петербургское востоковедение», 2004. 2-е изд., испр. и дополн. - 388 с.
6. Зуев Ю.А. К этнической истории усуней // ТИИАЭ АН КазССР. Т.8: Новые материалы по древней и средневековой истории Казахстана. — Алма-Ата: Наука АН КазССР, 1960. — 290 с.
7. Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. — М.: Восточная литература, 1961. — С. 245.
8. Боровкова Л.А. Царства «Западного края» во II-I в. до н.э. (Восточный Туркестан и Средняя Азия по сведениям из «Ши цзи» и «Хань Шу»). — М.: Изд-во РАН. 2001. — С. 111.
9. Мандельштам А.М. История скотоводческих племен и ранних кочевников на юге Средней Азии: Автореф... канд. ист. наук. — М.; Л., 1972. — С. 4.
10. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. — М.-Л.: Наука, 1950. Ч. 1.— 380 с.
11. Крадин Н.Н.Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. — М.: Восточная литература, 2006. — С. 332.
12. Бичурин Н.Я. Собрание сведений по исторической географии Восточной и Средней Азии. — Чебоксары: Изд-во Чу-вашиздат, 1960. — С. 161, 253.
13. Боровкова Л.А. Запад Центральной Азии во II в. до н.э. - VII в.н.э. — М.: Наука, Глав. ред. Восточной лит-ры, 1989. — 346 с.
14. Бернштам А.Н. К вопросу об усунь / кушан и тохарах // Советская этнография. — 1947. — № 3. — С. 71-84.
15. Сыма Цянь Исторические записки. Т. 2. — М.: Наука, 1975. — С. 312.
16. Таскин B.C. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху / Введ., перевод и коммент. В.С.Таскина.—М.: Наука, 1988. — С. 278.
17. Бернштам А.Н. К вопросу о происхождении Киргизского народа // Советская этнография. — 1955. — № 3.