Политическая сфера интерлокальности скифов и ее историзм в контексте «цивилизуемости» евразийского региона

В исторической науке долгое время существовала традиция противопоставлять общество неоседлых скотоводов как варваров по отношению к городской цивилизации, основывающейся на ирригационном земледелии. В таком подходе сказывалось влияние эгоцентричных ценностных ориентаций оседло-земледельческого населения, усматривавшего в номадах носителей разрушения и дикости. В этом проявлялась необъективность, связанная с применением одних и тех же критериев при оценке двух различных миров. Так, общепризнанные критерии уровня развития цивилизации — наличие письменности, ремесел и пр., которые позволяют понять состояние городской культуры, принципиально не применимы при характеристике уровня культуры, достигнутого различными обществами неоседлых скотоводов1. 

Кочевнические племена были не только грабителями, но и стимуляторами технического и культурного развития, целые периоды в истории Евразии определяются в свете взаимосвязи кочевничества и оседлого мира. Так, на прогресс ремесел, и в частности техники обработки металла, сильно повлияли потребности воинственных кочевнических сообществ. Номады все решительнее заявляли свои требования носителям оседлых культур, потому что из кочевой среды возникали многие правящие династии: III династия Ура, касситская династия в Вавилоне, владыки Ассирии, Хеттские цари, цари Мидии, Ахемениды, парфянские и кушанские владетели2.

Одними из ярких представителей кочевников Евразии являются скифы, которые создали высокую для того времени культуру, влияние которой сказалось на огромных пространствах Восточной Европы, Западной и Центральной Азии. Скифская держава, включавшая не только степи Северного Причерноморья и Крым, но и племена, населявшие лесостепную область, явилась звеном культурных и торговых связей между Передней и Средней Азией, Азией и Европой. Скифское государство, втягивая окрестные племена в торговые связи, содействовало и развитию общественных отношений и культуры. Без особого преувеличения можно сказать, что в истории цивилизаций следующее место за греками и римлянами занимают скифы и кельты. Эти народы определили расцвет так называемой «варварской» Европы и наложили отпечаток на ее дальнейшее развитие. Примерно два столетия в степной зоне ушло на приобщение к локальным цивилизациям соседних народов, перерастание локальных цивилизаций в региональную цивилизацию степной Евразии, выразившуюся, как принято называть в историографии, в «скифо-сибирском» или «скифо-сарматском» мире степей Евразии с особенностями, характерными для цивилизации: 1) территориальная близость областей; 2) близость социально-экономического уклада; 3) регулярные торговые, культурные и политические связи вдоль степей; 4) культурно-мировоззренческая общность3. Необходимо отметить, что скифы не только способствовали торговому и культурному взаимообмену, но и влияли на политическую обстановку в регионе.

Скифы занимали степные пространства Северного Причерноморья между Доном и Дунаем. Это была группа племен, отличавшихся иногда друг от друга условиями жизни и формами хозяйства, но родственных по культуре и языку. Геродот в своем рассказе очень ясно подчеркивает этническое единство всего скифского мира и отличие от других племен4. В подтверждение письменным источни

кам археологические исследования показали, что в бассейнах Днестра, верховьях Южного Буга, среднего Днепра и его притоков — Тясмина, Роси, Суллы, Ворсклы, верховьях среднего Донца и среднего Дона в это время существовала культура оседлых земледельческо-скотоводческих племен, значительно отличавшаяся от культуры степных скифов, но находящаяся под влиянием последней (оружие, конская сбруя и металлические изделия в « зверином стиле »). К северу от скифов-пахарей, в северной части современной Украины и в южной части Белоруссии, жили земледельческие племена нев-ров. Рядом с неврами в лесостепи левобережья Приднепровья обитали андрофаги — дикое кочевое племя людоедов (слово андрофаги по-гречески значит пожиратели людей). В бассейне Десны и Сейма была распространена земледельческо-скотоводческая культура — меланхлены, т.е. «одевающиеся в черные плащи». Будины и гелоны обитали в среднем Подонье. Их культура была близка к скифской и испытала значительное влияние греческой. В долине р. Кубань по восточному побережью Азовского моря жили племена меотов. В степях Задонья и Заволжья кочевали племена савро-матов. Горные районы Крыма населяли тавры (по предположению ученых, потомки киммерийцев).

Если племена восточных и северных областей находились в мирных отношениях со скифами, то этого нельзя сказать о западных рубежах. Скифы даже проникают в Центральную Европу. На территории Венгрии нередко встречаются скифские стрелы и курганы, которые, по мнению ученых, относятся к скифам (погребение Ракошполоте). Археологические данные позволяют сказать, что скифы оказали значительное влияние на население гальштатской и лужитской культур, и сами испытали их воздействие, проявившееся в орнаментации белой пасты ранней скифской керамики и появлении вещей, характерных для гальштатской культуры5. Усиление военной активности кочевников в I тысячелетии до н.э. связано с рядом различных причин. По мнению К.Маркса, «. давление избытка населения на производительные силы заставляло варваров с плоскогорий Азии вторгаться в государства Древнего мира. ... Чтобы продолжать быть варварами, последние должны были оставаться немногочисленными. То были племена, занимавшиеся скотоводством, охотой и войной, и их способ производства требовал обширного пространства для каждого отдельного члена племени . Рост численности у этих племен приводил к тому, что они сокращали друг другу территорию, необходимую для производства. Поэтому избыточное население было вынуждено совершать те полные опасностей великие переселения, которые положили начало образованию народов древней и современной Евро-пы»6. Отметим также такой немаловажный факт, что смена киммерийской культуры скифской в причерноморских степях в VIII-VII вв. до н.э. совпала с переходом от бронзового века к веку железа. Отделение скотоводства от земледелия усилило межплеменной обмен, укрепило связи между отдельными племенами. Переход к кочевому образу жизни был связан со значительным увеличением подвижности племен, вследствие чего участились военные столкновения между ними. Походы киммерийцев и скифов против государств в Переднюю Азию в VII в. до н.э. были одними из проявлений этой военной активности.

Первые сведения о вторгшихся в Переднюю Азию северных кочевниках появляются между 722 и 715 годами до н. э. в донесениях ассирийских разведчиков. В них много неясного. Так, некий Аш-шурисуа доносил Саргону II (721-705 гг. до н.э.), что урартский царь Руса I предпринял поход в «страну Гамира», но потерпел поражение, а три его военачальника со своими отрядами погибли (АВИУ-50, 10-11). «Страна Гамира» и есть основной центр киммерийских кочевий. Центром скифского пребывания в Передней Азии с самого начала стала территория государства Манна. Ассирийцы так и писали: «. войско скифов, которые живут в области страны манеев» (АВИУ-70)7. Их мощная поддержка позволила государству Манна как раз в это время вести самостоятельную политику и захватить у Ассирии и Урарту ряд областей. В 680 г. до н.э., когда своими сыновьями был убит Синахе-риб, киммерийский вождь Теушпа вторгся в северо-западные области Ассирии. Вступивший на ассирийский престол Асахардон, сын Синахериба, смог быстро справиться с начавшейся в стране смутой и в следующем году разбил войско киммерийцев. В этом же году в юго-восточной части Малой Азии погиб и Теушпа. В 678 г. до н.э. киммерийцы с урартским царем Русой I вторглись в Малую Азию, разгромили племена мушков, а затем Фригию. С 674 г. до н.э. скифы активно действуют против ассирийцев и в Манна и в Мидии во главе со своим вождем Ишпакаем. В 673 г. до н.э. войсками коалиции (Мидия, Манна, скифы) захвачен ряд ассирийских крепостей. В конце 673 г. до н.э. погибает Ишпа-кай, его сменяет Партатуа, который пошел на уступки ассирийцам и в результате переговоров взял в жены дочь царя Ассирии. Далее скифы направляют свой удар на Палестину, а затем и на Египет, но фараон Псаметих (663-616 гг. до н.э.) вышел им навстречу и дарами отклонил их от дальнейшего движения8. Наука располагает некоторым археологическим материалом, указывающим на пребывание скифов в Малой Азии. В этой связи важен материал из раскопок города Тейшебаини в Армении, Каркемиша в Северной Сирии и около озера Урмии, где был найден клад со скифскими вещами. 

В 659 г. до н.э. Ашурбанипал вторгся на территорию Манна, вследствие чего в стране началось восстание и маннейский царь Асхери был убит. Его наследник Уалли запросил помощи у ассирийцев. Но ему помог наследник Партатуа, его сын Мадий, который подавил восстание. В 654 г. до н.э. скифское войско во главе с Мадием появляется в Малой Азии и вместе с ассирийцами наносит сильное поражение киммерийцам. В 653 г. до н.э. скифы наносят поражение Мидии, и начинается знаменитое 28-летнее господство скифов в Передней Азии, которое выражалось в следующем: выплата дани, безнаказанные грабительские набеги отдельных скифских отрядов, предоставление пастбищ.

Военные набеги, обогащая племенную знать и дружину, ускоряли процессы имущественной дифференциации. Это в свою очередь создавало предпосылки для дальнейшего развития торговли (спрос на дорогую одежду, оружие и т. д.). В VII-VI веках до н.э. этот спрос в значительной мере удовлетворялся привозом из стран Ближнего Востока. При своем вторжении в Переднюю Азию скифы поддерживали тесные отношения с племенами Урарту, через которых они получали железо и, вероятно, различные предметы и ткани9. Из своих походов скифы привозили много сокровищ. Искусство Урарту, Ассирии оказало на них очень большое влияние. Некоторое воздействие оно оказало на искусство кочевников Евразии, которое стало складываться в конце VII-VI веков до н.э. Искусство «звериного стиля» было глубоко оригинальным и неповторимым. Оно ярче всего свидетельствует о культурно-историческом единстве евразийских племен. Самобытное в своей основе искусство испытало влияние искусства других цивилизаций. Очень показательны в этой связи вещи из Литого кургана, вошедшие в науку под названием Мельгуновского клада; они отражают тесную связь с Ассирией. К ним относится композиция ножен с изображением шагающих чудовищ, стреляющих из лука. Некоторые из этих чудовищ изображены с головами баранов с изогнутым рогом и характерной ассирийской «прической». Сцена — на перекрестье два лежащих оленя и древо жизни в центре — также навеяна искусством Переднего Востока и представляет собой скифскую переработку сюжета. С V в. до н. э. в степном искусстве становятся популярными сцены терзания — мотив, распространившийся, возможно, под влиянием Древнего Востока10.

Консолидировавшись в ходе борьбы с персидской державой (около 514 г. до н.э.) персидский царь Дарий выступил походом против скифов. Скифское царство снова переходит в конце VI в. до н. э. к экспансии в сопредельные земли. Преследуя персов, скифы вторгаются во Фракию, через территорию которой отступали персидские войска11. В 496 г до н.э. началась война с фракийцами, которая шла с переменным успехом и завершилась в 80-е годы V в. до н.э. мирным договором, скрепленным династическим браком скифского царя Ариапифа с дочерью фракийского правителя Тереса.

Образование сильного Одрисского царства около 470 г. до н.э., в которое вошли и геты до Дуная, преградило военное движение скифов за Дунай. По свидетельству Фукидида, одрисы подчинили большинство фракийских племен и установили протекторат над полисами фракийского Понта. Те и другие обязаны были платить дань, достигнувшую при приемнике Ситалка Севте I огромной суммы — 400 талантов ежегодно; на такую же сумму они получали даров в виде изделий из драгоценных металлов, а сверх того — подношения из дорогих и простых тканей и т.п. Описывая военный поход одрисского царя Ситалка против македонского царя Пердикку в 429 г. до н.э., тот же Фукидид замечает: «. геты и прочие туземцы — соседи скифов сходны с ними по вооружению; все они конные стрелки.»12.

Во второй половине IV в. до н.э. скифы начали экспансию на юг, захватив Дунайскую дельту, Добруджу. На Нижнем Дунае обитали даки и геты, принадлежащие к группе фракийских народов. Геты жили по обоим берегам нижнего течения Дуная, даки — за Дунаем (Трансильвания). Уже в VI в. до н. э. греки ввозили в области гетов дорогую керамику, предметы роскоши и украшения, вино, оливковое масло. Основной торговой дорогой была р. Аргесис (Арджеш). Греки получали скот, кожи, лес, рабов. Прибрежные греческие города вынуждены были отдать себя под протекторат царя Атея, как это видно на примере Каллатиса, на монетном дворе которого он приказывает чеканить серебро по образцу тетрадрахм Филиппа, с тем лишь различием, что на обратной стороне место греческого всадника — победителя на Олимпийских играх — занимает бородатый конный стрелок — скиф13.

Военные победы скифов привели к тому, что это начинало беспокоить македонского царя Филиппа, который также в это время начинает вести активную завоевательную политику. Скифское государство в этой связи являлось политическим противником в расширении экспансии на Восток. Поводом к войне между Скифией и Македонией послужили события войны Атея с некими истрианами (устье Дуная). Теснимый этим племенем Атей обратился за помощью к Филиппу, обещав завещать ему царство. Однако после смерти царя истриан Атей отказался от помощи, а также отказался помочь деньгами, войском македонянам при осаде в 339 г. до н.э. Византии и Перинфа. Филипп, сняв осаду, двинулся на скифов, в результате чего Атей погиб, а македоняне захватили огромное число добычи. После этого поражения скифы надолго утрачивают свое политическое могущество в регионе. 

Известно, что в начале III в. до н. э. скифы вместе с фракийцами и греками выступили против Ли-симаха во Фракии и Нижнем Дунае, а после поражения и измены союзников — фракийцев вынуждены были отступить на левый берег Дуная. В это же самое время приходят в движение кельтские и германские племена в Средней Европе, и скифы вновь оказываются на правобережье Дуная и прочно оседают в Добрудже, образуя собственное государство. Хотя скифское население по-прежнему не составляло большинства в сравнении с гето-фракийцами, термин Скифия (или «Малая» Скифия Страбона) с того времени прочно вошел в обиход, обозначая и географический регион в целом, и существовавшее там государство. В настоящее время нумизматические данные позволяют говорить о правлении скифских царей с III до начала I в. до н.э. Мы знаем шесть скифских царей: Канита, Харас-па, Акросу, Тонуса, Сармака, Элия. Их владения простирались на юг до Одиса и Дионисополя, в окрестностях которого проходила граница с фракийцами-кробизами, на севере она доходила до Истра (Дуная), а на востоке — до территории греческих городов, которые не входили в состав царства скифов, но поддерживали с ним тесные отношения, особенно Каллатис, где обнаружено более всего монет, чеканенных греческими мастерами от имени скифских царей. Скифские племена в Добрудже занимались земледелием и торговлей, основой их хозяйства являлось хлебопашество и вывоз зерна за границу14. Скифы были заинтересованы в дружбе с эллинами и не стремились к захвату их городов в отличие от скифов Нижнего Приднепровья и Тавриды. Дружественные отношения скифских царей с греческими городами объяснялись взаимными экономическими и политическими интересами: стремлением скифской аристократии сделать более прочным господство над покоренными фракийцами за счет собственного экономического могущества и использовать греческие города для выпуска монеты с целью платы войскам для борьбы с непокоренными племенами. Для этих целей сохранение автономии городов было необходимо. Но уже к концу III в. до н.э. господство скифских царей в Добрудже было поколеблено ростом влияния гетских царств и проникновением бастарнов.

Что касается взаимоотношений причерноморских скифов с греческой цивилизацией, то уже в VII в. до н. э. в причерноморских степях появляются отдельные вещи греческого происхождения. В это время концентрация земельных участков в руках аристократии и связанное с этим обезземеливание рядовых общинников, развитие рабовладения и вытеснение свободного труда в сфере ремесленного производства рабским создавали значительный избыток населения. Люди не имели возможности найти применение своему труду и вынуждены были либо эмигрировать, ища средства существования на новом месте, либо постепенно подвергнуться закабалению. К.Маркс в этой связи писал: «В древних государствах, в Греции и Риме, принудительная эмиграция, принимавшая форму периодического устройства колонии, составляла постоянное звено в общественной цепи. Вся система этих государств была построена на определенном ограничении народонаселения, которое нельзя было превысить, не подвергая опасности самого существования античной цивилизации, . Недостаточное развитие производительных сил стало в зависимость от определенного количественного соотношения, которого нельзя было нарушать. Поэтому единственным выходом из положения была принудительная эмиграция»15. Создание греческих поселений на периферии античного мира имело очень большое значение и для развивающегося в передовых греческих городах Греции ремесленного производства керамики, ткани, оружия. Уже в VI в. до н.э. в Греции чувствовалась потребность в привозе извне жизненно необходимых товаров: хлеба, рыбы, скота, рабов. Колонии основывались либо по частной инициативе, либо по официальному решению городской власти метрополии. Местное население либо порабощалось, либо изгонялось. Страбон в этой связи замечает, что подобно тому, как скифы прогнали киммерийцев с их местожительства, так скифов, в свою очередь, вытеснили греки, занявшие Пан-тикапей и прочие города на Боспоре16. В Северном Причерноморье найден ряд греческих вещей, относящихся еще к VII в. до н. э., когда ни одного греческого города на северном берегу Понта не было. Например, расписная ваза открыта в архаическом погребении на Темир-горе около города Керчь17. Все эти вещи попадали к обитателям скифских степей через первые эмпории, основанные здесь греками. Большинство этих предметов найдено не около моря, а на значительном расстоянии от побережья. Местное население было заинтересовано в развитии торговых отношений с греками. Основное большинство греческих городов на северном берегу Черного моря относится к VI в. до н.э.

Так, к примеру, Ольвия была хорошо связана двумя водными артериями с внутренними степными районами страны. От Ольвии шел большой торговый путь на северо-восток к берегам Волги и к

Уралу. Расцвет торговли приходится на V-IV вв. до н. э. Раскопки Ольвии показали, что только в самых ближайших к Ольвии поселениях преобладали греческие элементы, в большинстве же деревень жило местное население. Ольвийские ремесленники, при изготовлении своей продукции учитывая потребности и вкусы окружающих Ольвию племен, украшали свои изделия излюбленными скифскими мотивами. Помимо греков, в Ольвии постоянно проживали и некоторые представители окружающих племен (знать, рабы). Например, в V в. до н.э. в Ольвии жил скифский царь Скил, который жил там согласно греческим обычаям.

Скифский протекторат над северо-западными понтийскими полисами установился не позднее времени правления царя Ариапифа и продолжал практиковаться его сыновьями Скилом и затем Октамасадом, низложившим и убившим своего брата. Он осуществлялся скифскими владыками либо непосредственно, либо через ставленников греческого и скифского происхождения. Об этом свидетельствуют монеты, отливавшиеся и чеканившиеся в Никонии и Ольвии, а также новелла о пребывании Скила в Ольвии18.

С III в. до н. э. кочевые племена переходят в наступление против античных государств и начинают теснить северочерноморских греков. Это объясняется экспансией сарматов в этом регионе, а также стремлением скифов и других варваров пробиться к побережью. Одновременно с возрастанием силы и активности местных племен шло постепенное экономическое и политическое ослабление античных государств Северного Понта. Об этом свидетельствует эпиграфический памятник — почетная надпись в честь ольвийского гражданина Протогена, относящаяся ко второй половине III в. Богатый ольвиополит Протоген был удостоен почетного декрета за то, что неоднократно оказывал помощь родному городу, когда тот находился в затруднительном положении: ссужал городу большие суммы денег, восстанавливал за свой счет городские укрепления, заботился о снабжении населения хлебом, занимал различные общественные должности. В этом же декрете говорится о так называемых «дарах», которые Ольвия была вынуждена платить наседавшим на нее окрестным скифским царям в качестве «отступного», чтобы избежать их набегов и нападений19.

Греко-скифские отношения в период со II в. до н. э. по II в. н. э. имеют специфику, которая объясняется следующими обстоятельствами: 1) сокращение территории Скифии вследствие сарматской экспансии повлекло за собой перенос центров скифского царства в непосредственную близость к греческим колониям, что способствовало усилению контактов между ними; 2) переход массы скифов к оседлости (а местами к чисто городскому образу жизни) неизбежно повлек за собой проникновение в скифскую культуру многочисленных заимствований в духовной и материальной области из греческого мира. Эллинизация прослеживается в архитектуре целого ряда городских сооружений, в широком употреблении сырца в городском строительстве, при возведении укреплений, в распространении настенных фресковых росписей, выполненных греческими мастерами, в возведении выдержанных в греческих традициях статуй, в использовании греческой письменности. В культуре Неаполя, который становится столицей скифского государства еще в конце III в. до н.э., мы видим интересное сочетание скифских, сарматских и греческих элементов. Само название греческое, на городище обнаружены греческие надписи, планировка города и строительные приемы указывают на сильное эллинское влияние. Эллинизация местных племен сочеталась в свою очередь со значительной варваризацией населения припонтийских колоний. Очень яркую картину варваризации греческих городов рисует Дион Хрисостом. Он рассказывает, что ольвиополиты носили скифский костюм, имели длинные волосы и бороды, а не брились как римляне, не расставались с оружием, говорили по-гречески недостаточно чисто. В то же время они продолжали сознавать себя эллинами. В надписях припонтийских городов попадаются варваризмы; на надгробиях, бытовых вещах встречаются знаки — тамги. Иногда в одном божестве объединялись черты и греческого и близкого ему скифского или другого местного бога20.

К концу III в. до н.э. и в первой половине II в. до н.э. скифы, которых продолжают вытеснять из степной полосы сарматы, сосредоточиваются в Крыму. В середине II в. до н.э. скифы начинают объединяться в Скифское государство, во главе которого стал Скилур, при котором «Крымская Скифия» достигает наибольшего могущества. Ослабление Ольвии приводит к тому, что она попадает под власть скифов. В середине II в. Ольвия выпускает монеты с именем скифского царя Скилура, на которых не только воспроизводилось его имя по-гречески, но которые снабжались такими греческими эмблемами, как голова Гермеса, керикейон. Но уже в конце II в. до н.э. приемник Скилура Палак потерпел поражение в борьбе с объединенными силами Херсонеса и Митридата Евпатора, царя Понта. На некоторое время скифы вынуждены были отступить. В середине I века до н.э. Ольвию опустошили геты — фракийские племена, обитавшие между Дунаем и Днестром под властью Биребисты. После этого разгрома Ольвия некоторое время лежала в развалинах, а затем была восстановлена по инициативе скифов, так как последние были заинтересованы в возрождении порта и возобновлении торговли с греками.

В отличие от Ольвии Херсонес занимал неблагоприятное для развития внутренней торговли с местными племенами положение. От скифов его отделяла плеяда Крымских гор. После образования Скифского государства в Крыму в III в. до н.э. нажим скифов на Херсонес особенно усилился. На это указывает тот факт, что в 179 г. до н.э. Херсонес заключил договор с Фарнаком I, царем небольшого Понтийского государства. В договоре содержатся обязательства Фарнака помогать херсонесцам, когда соседние варварские племена выступят походом на Херсонес или на подвластную херсонесцам страну или будут обижать херсонесцев. К концу II в. до н.э., когда во главе Скифского царства становится один из сыновей царя Скилура — Палак, походы скифов против Херсонеса возобновляются. Херсонес обращается за помощью к царю Митридату VI. В 110 г. до н.э. Митридат послал в Крым на помощь Херсонесу свои войска, руководимые греком Диофантом, который разбил скифское войско. Через год после отъезда Диофанта скифы вновь начинают теснить херсонесцев. В их руки попадают херсонесские владения в Западном Крыму (Керкинитида, Прекрасная Гавань). Диофант осаждает эти города, а затем овладевает крупными скифскими укрепленными центрами — Хабеями и Неаполем. Скифы попадают в зависимость от Митридата, которая заключалась в предоставлении военных формирований. Также Митридат был связан браками с дочерьми знатных скифов21.

Позднее, когда Понтийское царство Митридата было главным препятствием для дальнейшей агрессии римлян на Востоке, а притязания Рима в Малой Азии создавали постоянную угрозу владениям Митридата и начались столкновения (с 89 г. до н.э. до 69 г. до н.э., вплоть до гибели Митрида-та), в войсках Митридата против римлян сражались скифы, тавры, сарматы, фракийцы, меоты22. Эта война явилась катализатором новых этнических подвижек кочевого населения. В Прикубанье и Восточном Приазовье во второй половине I—II вв. н.э. постепенно исчезают могильники «зубовско-воз-движенского» типа, принадлежащие сиракскому союзу племен, и появляются могильники типа «Золотого кладбища» с катакомбными захоронениями. Возможно, под давлением нового массива кочевников сираки мигрируют не только на север и юг, но и на Запад. Экспансия аланских племен в Северо-Западное Причерноморье привела к значительным подвижкам племен, о чем свидетельствует переселение в Мезию из-за Дуная некоторого количества человек. Активность кочевников в регионе серьезно обеспокоила римскую администрацию, предполагаемая экспедиция Т.Плавтия Сильвана в Таврику в 63 г. н.э. преследовала цель не только помочь Херсонесу, осажденному царем скифов, но и нейтрализовать аланов23.

Появление в первой четверти V в. до н.э. в дельте Дона скифов, оставивших Елизаветинские курганы и одноименное городище, привело к тому, что до конца IV в. до н.э. именно они контролировали ситуацию на Нижнем Дону и в Северо-Восточном Приазовье. Оседание кочевников в этом регионе началось гораздо раньше, чем в Приднепровье. Возникновение здесь уже в первой половине IV в. до н. э. одной из экономических «столиц» степной Скифии (Елизаветинское городище) объясняется в историографии двумя обстоятельствами: 1) географическое положение Нижнего Подонья, которое являлось, по сути, контактной зоной этнически различных и постоянно взаимодействующих друг с другом общественно-политических объединений туземцев; 2) тесные и быстро расширяющиеся торговые связи. Более серьезной причиной быстрого освоения этой маргинальной зоны степей явилось неисчерпаемое богатство ихтиофауны Нижнего Дона. Уже к началу IV в. до н.э. рыбный промысел в дельте носил крупномасштабный и товарно-промысловый характер. Об этом свидетельствуют мощные пласты и хозяйственные сбросы остатков ее переработки — рыбьей чешуи и костей, обнаруженные на всех поселениях. Судя по находкам каменных и керамических грузил от снастей, костяных игл и сплетения, добыча велась по преимуществу с помощью больших сетей и неводов, что требовало артельной организации труда24.

Реальной силой, вынудившей скифов покинуть район дельты Дона, являлось Боспорское царство, которое в последнем десятилетии IV в. до н.э., опираясь на мощь номадов, кочевавших к востоку от р. Танаис, смогло расширить свои границы и включить в сферу своего влияния Нижнее По-донье. Также Боспорское царство основало на месте Елизаветинского городища большую греческую колонию, которая была призвана контролировать всю торговлю в этом обширном регионе. С IV в. до н. э. Боспор становится основным поставщиком античных товаров в причерноморские степи и постепенно вытесняет Ольвию с туземных рынков Приднепровья. Усилившееся давление с Востока создавало стимулы для более быстрого сближения интересов греков и кочевников — например, совместное отражение агрессии Зопириона в 331 г. до н.э. или участие скифов в междоусобной борьбе на Боспоре в 310/309 годах до н.э. Скифы, во главе которых стоял царь Агар с 20 тысячами пехоты и 10

тысячами конницы, выступили на стороне Сатира, в то время как восставший против своих братьев Евмей был поддержан сарматским племенем сираков25.

В истории племенного мира Евразии периоды культурного подъема неоднократно сменялись периодами затяжной стагнации и даже регрессивного движения целых этнических массивов, обычно связанных с вторжением на их территорию новых народностей. Племенные сообщества (этносы), не успев по-настоящему консолидироваться, распадались здесь под действием сепаратистских, центробежных тенденций, носителями которых были небольшие территориальные общины, обычно группировавшиеся вокруг укрепленных поселений квази- или протогородского типа полисов. Это стимулировало, с одной стороны, свежие силы новых кочевых орд, с другой — упадок самой греческой цивилизации.

В первой половине III в. до н. э. ослабевают прежние торговые связи. Усиливается активность скифов. Во второй половине III в. до н.э., после периода взаимных уступок и компромиссов, варвары опять перешли в наступление и начали теснить греков и на границах Боспорского царства и внутри него. Из-за нависшей угрозы вторжения скифов, последний представитель династии Спартокидов Пе-рисад вынужден был отречься от власти. В 107 г. до н.э. на Боспоре вспыхнуло восстание во главе с Савмаком, активными участниками которого являлись скифы26.

В начале первых веков нашей эры сарматские племена Северного Кавказа, скифы и тавры Крыма также были то союзниками и торговыми партнерами Боспора, то его ожесточенными противниками. Танаис, который, как указывает Страбон, вел большую торговлю с Трапезундом, Гераклией, Коринфом и другими городами, «был общим местом торговли как для азиатских и европейских кочевников, так и для плывущих морем из Боспора: одних, везущих рабов, шкуры, и других, нагружающих себе взамен одежды, вино и прочее, свойственное культурному образу жизни». Найдены надписи, говорящие о столкновении боспорских царей и горожан с тавро-скифами27. На боспорских монетах конца I—начала II вв. н.э. часто помещаются «военные изображения». В могилах часто встречается оружие. Уже Аспургу пришлось воевать против скифов и тавров, чтобы подчинить их себе. Не позднее 23 г. н. э. происходит подчинение скифов Аспургом. К этому времени относится надпись Аспур-га, в которой перечисляются подвластные ему местности и племена, а среди покоренных народов названы скифы и тавры (КБН. 39. 40)28.

В начале правления Савромата I (93/94—123/124 гг.) возросла активность местных, главным образом сарматских, племен в Северопричерноморском регионе, что привело к необходимости усиления оборонительных рубежей европейского Боспора. Под нажимом Рима Савромат I совершил против скифов ряд успешных военных операций, отмеченных монетными выпусками с изображением Ники в венке на лицевой стороне, а на обратной — городских ворот с башнями и стоящего на коленях пленника. Очередное подчинение скифов произошло либо в конце правления Фраяна (109—118 гг.), либо в начале правления Адриана (118—119 гг.), что подтверждается монетами с изображением городских ворот с башнями. Котис II (121 — 132 гг. н.э.) в начале своего царствования (123 г. н.э.) одержал победу над скифами. Из надписи 193 г. н.э., найденной в Танаисе, нам известно, что Савромат II (174—210 гг. н.э.) одержал победу над скифами и присоединил к боспорским владениям Таврику. Его наследник Рескупорид III (210—226 гг. н.э.) именуется царем Боспора и царем тавроскифов29.

С передвижением сарматских племен в конце I—начале II вв. н.э. связано запустение позднескиф-ских поселений в Северо-Западном и Центральном Крыму. В Юго-Западном Крыму и Неаполе возрастает количество погребений с сарматскими чертами обряда. Именно столкновения со скифами изображены на росписях керченских склепов I—II вв. н. э. с батальными сценами. Но реальной силой, которая способствовала политической гибели Скифии, явились готы, которые в начале III в. н.э. появляются в Северном Причерноморье. В середине III в. н.э. Боспор заключает соглашение с готами и дает возможность варварам проходить через Керченский пролив. К этому времени относится разрушение Неаполя и других скифских городов по западному берегу Крыма. С этим событием была связана политическая смерть Скифии.

Таким образом, в политической сфере интерлокальности скифов мы прослеживаем несколько этапов. В ее историческом развитии существовали как периоды подъема, так и этапы замирания ци-вилизационной активности. Как видно, предыдущие историки ошибались в оценке политической сферы интерлокальности цивилизации скифов, говоря о том, что перемещение ее центра и исторического пространства связано лишь с нападением и избеганием угрозы завоевания и порабощения. Очевидна роль и влияние политической сферы взаимоотношения скифов с локальными цивилизациями Востока и Запада как связующего звена развития и усложнения связей и отношений в тогдашнем мире.

Список литературы

1. Арешян С.В. Роль неоседлых скотоводов в развитии цивилизаций Евразии // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. — Алматы: Наука, 1989. — С. 21.
2. Ельницкий Л.А. Скифия евразийских степей: Историко-археологический очерк. — Новосибирск: Наука, 1977.
3. Мартынов А.И. О степной скотоводческой цивилизации I тысячелетия до н.э. // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. — С. 289.
4. Геродот. История: В 9 т. / Пер. и прим. Г.А.Стратановского. — М: Ладомир; АСТ, 1999. — Т. IV. — С. 16—27, 102—109.
5. СмирновА.П. Скифы. — М: Наука, 1966. — С. 110.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Об Англии. Вынужденные миграции // Сочинения. — М.: Госполитиздат, 1957. — Т. 8. — С. 568.
7. Черников С.С. Загадка золотого кургана: Где и когда зародилось скифское искусство. — М: Наука, 1965. — С. 82.
8. Геродот. История. — Т. I. — С. 103—106.
9. Пиотровский Б.Б. Скифы и Урарту // ВДИ. — 1989. — № 4. — С. 8. 
10. Федоров-Давыдов Г.А. На окраинах античного мира. — М: Наука, 1975. — С. 77.
11. Геродот. История. — Т. IV. — С. 1—1, 85—89, 92—93, 118—137, 139—143.
12. Фукидид. История / Пер. и прим. А.Стратановского. — М.: Ладомир, 1999. — Т. II. — С. 97.
13. История Европы с древнейших времен до наших дней: В 8 т. — Т. 1: Древняя Европа / Сост. Е.С.Голубцова, Р.С.Коше-ленко, В.С.Титов и др. — М.: Наука, 1988. — С. 387.
14. Мелюкова А.И. Скифия и фракийский мир. — М: Наука, 1979. — С. 240.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — М: Госполитиздат, 1958. — Т. IX. — С. 27.
16. Страбон. География, XI // Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. — Ростов н/Д.: Рус. энцикл., 1990. — С. 179.
17. Жебелев С.А. Северное Причерноморье: Исследование и статьи по истории Северного Причерноморья античной истории. — М.; Л.: АНСССР, 1953. — С. 53.
18. Геродот. История. — Т. IV. — С. 76—78
19. Жебелев С.А. Северное Причерноморье: Исследование и статьи по истории Северного Причерноморья античной истории. — С. 83.
20. Раевский Д.С. К истории греко-скифских отношений (II в. до н.э.—II в. н.э.) // ВДИ. — 73. — № 2. — С. 110.
21. Пуздровский А.Е. Политическая история Скифии во II в. до н.э.—III в. н.э. // ВДИ. — 2001. — № 3. — С. 98.
22. Аппиан. Митридатовы войны // Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. — С. 316—329; Дион Кассий Коккеиан.
23. Римская история. — XXXVII. — С. 10—14 // Там же. — С. 345—347.
24. Шелов Д.Б. Античный мир в Северном Причерноморье. — М: АНСССР, 1956. — С. 61.
25. Марченко К.К. Экологическая ситуация и культурогенез в Северо-Восточном Приазовье — Нижнем Подонье скифской эпохи // ВДИ. — 1995. — № 4. — С. 96, 104.
26. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, XX, 22 // Кавказ и Дон в Северном Причерноморье. — С. 154—158.
27. Виноградов Ю.В., Марченко К.К., Рогов Е.Л. Сарматы и гибель «Великой Скифии» // ВДИ. — 1997. — № 3. — С. 27.
28. Страбон. География, XI // Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. — С. 177—178.
29. Копылов В.П. Скифы Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья (Вопросы хронологии и военно- политической истории) // ВДИ. — 2002. — № 1. — С. 139.
30. Андреев Ю.В. Греки и варвары в Северном Причерноморье // ВДИ. — 1996. — № 1. — С. 4.